Все случилось в роскошном номере отеля "Du Golf" с красивым видом на изумрудное поле, по которому где-то вдали миллиардеры в белом таскали за собой чехлы с клюшками. Бело-синие, как русские чайные сервизы Императорского фарфорового завода, покрывала, обивка кресел и гардины номера из атласной ткани словно перенесли их в XVIII век. Все происходящее казалось ярким калейдоскопом, в котором картинки не были связаны между собой.
Шелковая рубашка сползла с мощного плеча юноши… Какой же он красивый и стройный! Его мускулистая рука задернула атласную гардину… Тонкая талия и крутые плечи блеснули в пробивающемся лучике заходящего солнца…
Он положил ее на кровать и холод покрывала обжег ее горящее тело… красивые длинные пальца поползли к ее декольте и уютно нырнули под шелковистую ткань платья… Под их мягкими движениями ее соски напряглись и набухли так, что, казалось, они сейчас взорвутся… Он наклонился к ним, и она увидела его элегантный затылок…
Боже, как красиво он целовал ее грудь. Хотелось вырезать этот кусочек картины из действительности… его голову, склоненную в поцелуе… Как жаль, что человеческий глаз не в силах навсегда запечатлеть увиденное, как фотокамера… Когда он приложил теплые ладони к ее животу, все вокруг завертелось с головокружительной быстротой, словно в калейдоскопе, и осколки изображения разлетались во все стороны… В одно из мгновений она увидела великолепие его естества…
Давид любил божественно… все-таки не зря он носил библейское имя… Некстати вспомнился муж… ничего общего с рутинным семейным ритуалом.
В эту ночь Ирина обнаружила в себе массу новых волшебных зон. А главное - она впервые осознала, что любит, что этот красивый молодой человек смог вызвать в ней столь прекрасное чувство, а к мужу она испытывала просто привязанность и благодарность.
Она нырнула в любовь со всей страстью, копившейся годами. Она была счастлива. Давид ухаживал красиво, покупал романтичные подарочки, водил в дорогие рестораны. У Ирины складывалось впечатление, что идеал достижим - прекрасный, молодой, образованный, спортивный, сексуальный и еще более богатый, чем ее муж.
Вскоре она попросила развода. Был скандал. Муж был оскорблен и убит горем, но, придя в себя, он сказал, что выделит ей пять миллионов отступных, чтобы не делить имущество, но дочь не отдаст ни за что.
Влюбленная Ирина переехала к Давиду. Пять миллионов легли на Иринин счет, и, если бы не редкое общение с дочкой, по которой она очень скучала, она была бы абсолютно счастлива.
Волшебство их отношений с Давидом продолжалось. Он не только не расслабился, а еще больше стал проявлять нежности и внимания. Так прошла пара месяцев.
Однажды Давид пришел к Ирине с деловым предложением. В их компании у одного финансиста появилась возможность дать очень высокие проценты за частный краткосрочный кредит. Давид сказал, что сам вложил много своих личных средств и предлагает Ирине, если она хочет, прирастить свой капитал. Осторожная Ирина решила не рисковать большой суммой и дала команду своему банкиру перевести всего сто тысяч. Ровно через неделю Давид принес ей чек на целых сто пятнадцать тысяч. Ирина обрадовалась неожиданному заработку и купила себе в награду за легкую прибыль новую сумочку роскошного апельсинового цвета от Hermes.
Через месяц Давид снова предложил Ирине инвестировать. Она решила рискнуть и отдала миллион из своих пяти. И через пару недель Давид перечислил ей миллион и сто тысяч.
Ирина была очень довольна коммерческой смекалкой своего любимого. Жизнь восхитительна, любовь восхитительна, Давид восхитителен! Она представила, как дарит своей дочери многомиллионный фонд ее имени в день совершеннолетия, чтобы Бейла поняла: ее мама в финансовом отношении не менее успешна, чем папа, и очень ее любит.
В один прекрасный день Давид предложил Ирине инвестировать все ее сбережения. Подсчитав будущую прибыль, Ирина, уже смело доверяющая любимому, согласилась.
- Я так рад, что ты приращиваешь свой маленький капитальчик, моя любимая! Кстати, - спохватился Давид, - завтра мы идем с тобой на прием к американскому послу, возьми утром из банковского сейфа свои самые впечатляющие украшения и приготовь красивое платье. Хотя тебе все к лицу Ты - самая красивая женщина в мире!
Ирина принесла утром из банка свой баснословно дорогой бриллиантовый гарнитур, подарок бывшего мужа на их свадьбу состоящий из колье, серег, браслета и кольца. Все из платины с камнями чистейшей воды. И дав команду своему банкиру сделать перечисление Давиду на пять миллионов, уехала к подруге на обед.
Вечером Давида дома она уже не застала. Драгоценностей тоже. Банкир на следующий день развел руками - деньги ушли.
Через неделю ее адвокат, нервно стуча пальцами по столу, предположил, что Давид сделает себе пластическую операцию и надолго уедет из Франции.
После мучительных месяцев, проведенных несчастной в слезах, гневе, боли и раскаянии, бывший муж простил неверную жену и позволил вернуться в лоно семьи.
Только теперь на посторонних мужчин Ирина глаз не поднимает. На память о Давиде остались лишь его подарки, которые оказались хорошей ювелирной подделкой.
Капитан
Однажды летом мы с подругой Элеонорой, успешной российской бизнес-леди, были приглашены на ужин нашей французской приятельницей Изабель в ее красивый дом в St-Jean Cap Ferrat.
Дом, а точнее, три здания дома Изабель располагались на живописном участке площадью в целый гектар с панорамным видом на Средиземное море.
Первое здание у въезда с позолоченными чугунными воротами предназначалось для проживания прислуги: горничные, повар, управительница, пара садовников и охранник, выполнявший по совместительству функции водителя хозяйки.
Второе, чуть поодаль, небольшое элегантное здание с мраморной лестницей было гостевым домом для размещения приезжающих родственников и многочисленных подруг Изабель. В самой глубине, на возвышенности, располагалось основное здание, площадью в три тысячи квадратных метров, с огромными белыми окнами.
Друзья и работники разъезжали по территории на маленьких электрических автомобильчиках для гольфа. В саду стояли мраморные статуи, огромные антикварные вазы, а все пространство между островками живописных садов с пальмами было заполнено коротко стриженными изумрудными газонами.
Припарковав наших стальных немецких лошадей в саду на подъездной аллее, мы с Элеонорой зашли в дом по широкой лестнице, по случаю вечеринки красиво украшеной горящими свечами сексуального диаметра.
Вышедшая навстречу хозяйка дома, видимо, решила поразить наше воображение величиной рубина на шее, который издалека на белом платье казался кровавой дырой, странным образом не мешающей ее обладательнице широко улыбаться.
- Девочки, а у нас сегодня сюрприз: вечеринка с холостяками! Не ругайтесь, если бы я вас об этом предупредила, то вы бы приехали еще более сногсшибательными, чем сейчас, и затмили бы меня уже не только своей красотой и молодостью, но и нарядами!
Поприветствовав европейскими поцелуйчиками по касательной "девочек" далеко за четырнадцать, то есть нас с Элеонорой, Изабель шепнула мне, что посадит рядом со мной только что разведенного французского красавца.
В огромной гостиной с двумя каминами могло бы легко, не касаясь потолка, разместиться стадо слонов. Но слонов не было. Были холостяки. Полдюжины, разного калибра и разной степени подержанности.
Тот, к которому подвела меня, настойчиво подмигивая, Изабель, был мускулист, строен и преисполнен осознанием своей красоты. Но Красавец не произвел на меня впечатления, потому что у меня аллергия на самодовольных эгоцентричных львов, особенно гороскопальных, и за весь ужин я, несмотря на выработанный условный рефлекс обмена координатами, даже не попросила его номера телефона.
Гастрономической темой ужина были муссы - из омара, авокадо, стерляди и даже из спаржи. Сославшись на срочную сдачу рукописи ненасытному издателю, я не дождалась десерта, наверняка еще какого-нибудь мусса, и отбыла восвояси. Я, вообще, хоть и обожаю всякие десерты, не очень-то люблю ночные бдения в сигарном дыму с выпившими людьми. Попробовав еще в университете курить, я решила, что это самое глупое из увлечений и уж лучше вышивать крестиком. Так же глупо, но не так вредно.
В европейских ресторанах, к счастью, уже не разрешается курить, а вот дома, да еще и гостям, этого не запретишь. Вот Изабель и великодушничала. Плюс ко всем прочим достоинствам материнство перевело меня в разряд устойчивых "жаворонков". В первые месяцы жизни моего сыночка сон казался мне редкой роскошью, поэтому со временем я стала высоко ценить это удовольствие и почти никогда не пропускала возможности спать по ночам.
На следующее утро мой дивный сон с грезами о каком-то мускулистом блондине прервался Элеонориным звонком.
Голосом, который грозился засахариться, так много в нем было меда, она сообщила, что "переспала с моим парнем". Я возразила, что парень вовсе не мой, мне его предложили, а я, не проникшись энтузиазмом, не взяла, так что очень за нее рада.
Но Элеонора, в силу извечного женского соперничества, находилась в приятном возбуждении при мысли о том, что ей удалось соблазнить парня, предназначавшегося подруге. Я могла бы не задавать типичный в таких ситуациях женско-мужской вопрос "ну, и как он?", так как Элеонора сама начала захлебываться от восторга.
Поведав о том, как вечеринка превратилась в классические пьяные танцы до четырех утра, она перечислила все анатомические закоулки своего тела, куда наш Красавец целовал Элеонору уже ближе к рассвету в спальне ее уютной pied-a-terre в центре Монако.
Я смиренно вытерпела впечатления от поцелуев в ушко, в пупочек, в животик и между пальчиками ног и пожелала ей счастливого продолжения исследований.
Видимо, научно-исследовательская деятельность Элеонору так захватила, что друзья и подруги потеряли ее на месяц.
Когда мы начали беспокоиться, оказалось, что статный Красавец, будучи - какое совпадение - профессиональным капитаном, уже работает на Элеонориной яхте, курсирующей по Средиземноморью, с зарплатой, превышающей в пять-шесть раз и без того щедрые заработки водителей частных плавучих дворцов. Но, как видно, часть средств шла на научно-исследовательские издержки. Не говоря уже о новом золотом Rolex, засиявшем на загорелом запястье.
Нас насторожила лишь информация нашей подруги Изабель о том, с кем Красавец только что развелся, - с дочкой хозяина другой частной яхты, на которой он, по случайному совпадению, тоже работал капитаном.
Счастливая Элеонора активно знакомила Красавца со своим миром. Возила его в Лондон на прием к принцу Чарльзу, к своей подруге, греческой миллиардерше, на ее частный остров, к нашим друзьям в замок во Франции, который стоял в живописном месте в Солони на 800 гектарах, на бал "Красного Креста" в Монте-Карло с принцем Альбертом Вторым и на дни рождения всяких голливудских звезд. Повсюду они останавливались с полным комфортом в люксах паласов и пятизвездочных отелей.
Видимо, ее мир ему понравился, потому что Красавец в него перебрался.
В Монако он жил в ее квартире и ездил на ее красной Ferrari, в Москве жил в ее доме на Рублевке и водил ее джип Lexus, а на Майорке урчал мотором ее кабриолета Mercedes и жарил креветки на гриле на террасе ее виллы.
А когда его дочка-подросток, когда-то родившаяся от внебрачной связи Красавца с какой-то стюардессой, приехав в гости к Элеоноре, умилявшейся от мысли о будущем совместном потомстве, стащила пару колечек и набор нижнего белья, добрая самаритянка лишь махнула рукой: ничего, мол, переживу. И это при том, что накануне она одела нахалку с ног до головы в модные тряпки от "Селин" и "Диор".
Расторопный Красавец иногда проявлял благородство. Например, на свою зарплату, щедро выплачиваемую Элеонорой, он еженедельно покупал ей ее любимые белые орхидеи в горшках. Элеонора не любила срезанных цветов.
А однажды подарил ей два конверта. В одном одуревшая от женского счастья Элеонора обнаружила документ из православной церкви города Ниццы о предстоящем венчании рабы божьей Элеоноры и раба божьего Красавца Как Там У Него Фамилия, а в другом - проект брачного договора, в котором благородно указывалось, что после брака все, что принадлежит ему, становится ее. Благо, он ничем не рисковал, потому что у него ничего не было. Но романтичная, как и все мы, Элеонора всплакнула и подарила "жениху" блестящий Harley-Davidson.
Я решила серьезно поговорить с Элеонорой. Тем более, что при каждом удобном случае Красавец норовил ущипнуть меня за любое мягкое место и томно облизывал губы.
Элеонора зло сказала, что я сама своими "розовыми кофточками" его провоцирую, язвительно припомнив любимую журналистку Киркорова, добавив что у них с Красавцем все нормально и они скоро поженятся. В общем, она хотела сказать, что ей не нужны факты. Если бы факт предстал перед ее глазами, она бы их закрыла, если бы он стал лезть ей в уши, она бы заткнула их пальцами. Мудрая Изабель сделала вывод, что степень Элеонориной влюбленности не позволяет ей внимать голосу разума, сказала что-то похожее на русское "шоры на глазах" и порекомендовала мне больше не лезть на рожон со своими предостережениями. Что я и сделала.
Через месяц мне позвонила рыдающая Элеонора и попросила приехать.
Увидев ее, я ойкнула и мое сердце сжалось от жалости. Подруга опухла от слез, красные веки тяжело наваливались на мокрые глаза, неухоженные волосы растрепались, а халат помялся и был запахнут кое-как.
Поработав психоаналитиком, я выяснила, что Элеонора хотела ребенка, но он не хотел, и у нее на втором месяце беременности от расстройства случился выкидыш.
Мы всплакнули вместе, и я, уложив Элеонору спать, ушла с чувством брезгливости по отношению к некоторым мужчинам, которые плохо себе представляют, что Бог имел в виду, когда наградил их мужскими достоинствами.
Потом Элеонора опять исчезла, и я слышала ее лишь по телефону из различных уголков страны, куда она отправилась путешествовать на яхте со своим капитаном.
Через пару месяцев снова раздался тревожный звонок, на этот раз от Элеонориной секретарши, которая испуганно верещала о том, что ее начальница была на Лазурном берегу и еще в понедельник разваривала с московским офисом, но вот уже третий день никто не может с ней связаться по горящему деловому вопросу, потому что ни один ее телефон не отвечает.
Заподозрив неладное, приезжаю к ней домой, убеждаю консьержа, подтвердившего, что она дома и никого не принимает, открыть дверь его ключом.
Ужасный вид выпившей, опухшей и заплаканной Элеоноры, а также отвратительный спертый запах в ее квартире, словно здесь побывали бомжи, заставил меня отменить пару деловых встреч и приняться за реанимацию подруги.
Распахнув широко окна, напоив Элеонору бодрящим чаем, вылив остатки St-Emilion из бутылок в раковину и убедившись, что спиртного в доме больше нет, приступаю к расспросам.
Обхватив голову руками и покачиваясь, сильная деловая женщина плакала, как маленькая девочка. От обиды.
Оказалось, что неделю назад она была в гостях у родственников, и малолетний племянник, чтобы попрактиковаться во французском, клянчил у нее возможность пожелать спокойной ночи Красавцу, оставшемуся в Элеонориной московской квартире.
Ничего не подозревающая женщина великодушно набрала номер и протянула мобильный юному полиглоту, который в недоумении тут же передал его обратно.
Включившийся автоматически от нажатия одной кнопки мобильный телефон Красавца, остававшегося в полном неведении, передавал странные звуки.
Элеонора с изумлением услышала и с ужасом поняла, что ее Красавец занимается любовью с какой-то Наташей, безбожно коверкая при этом русскую речь.
Срочно вылетев в Москву, она не только обнаружила следы босых ног на передней панели своего "лексуса" и тюбик дешевой помады на полу, но и наняла частного детектива, с помощью которого узнала ужасную правду.
Красавец завел себе восемнадцатилетнюю провинциалку, великодушно, из щедрых Элеонорой выплачиваемых зарплат, выделил малолетке пятьсот долларов на повышение квалификации из помощницы мойщицы головы в захудалой парикмахерской до младшего парикмахера и тешил свое самолюбие восторженностью юного создания по поводу "лексуса".
Припертый к стене Красавец сначала долго отнекивался, а потом зло сказал, что даже мужья изменяют, а они с Элеонорой еще не женаты.
Элеонору хватил удар, и она в одночасье уволила Красавца и велела ему проваливать. Красавец провалил, но захватил с собой ключи от яхты, а когда понял, что выходного пособия не будет, то снял с судна ценную часть мотора, тянувшую на полмиллиона долларов. А после этого позвонил бедной Элеоноре и сказал, что подаст на нее во французский суд и отсудит половину ее имущества на основании многочисленных свидетельств о длительном совместном проживании. Например письма, приходящие Красавцу на Элеонорин адрес, вполне подошли бы в качестве подтверждения сожительства. И если она не согласится делиться добровольно, то он подкинет ей марихуаны в автомобиль и настучит французскому посольству о том, что Элеонора - шпионка КГБ, и ей придется распрощаться с заграницей.
Элеонора потеряла дар речи от такой наглости, тем более, что российские женщины не привыкли, в отличие от несчастных американских мужчин, делиться имуществом при разводе. И мои доводы о том, что они официально не женаты, не помогали моей подруге, напуганной историями о европейских судах, благоволивших к своим соотечественникам. Поэтому она залегла, как раненый волк, в свое логово и уже пятый день выходила из дома лишь за спиртным, пребывая в глубочайшей депрессии.
Пришлось принимать такие меры, как введение в курс дела моего адвоката и замена замков входной двери, а главное, забыв о делах, отработать пару дней психотерапевтом.
Подключив к решению вопроса о возвращении ценной части яхтенного мотора нашего высокопоставленного знакомого из одной военной организации, мы добились того, что Красавца, прилетевшего торговаться с Элеонорой, задержали прямо в Москве и убедили без кровопролития, но не без запугивания, вернуть детальку.
Последующие переговоры по мирному урегулированию оставшихся спорных вопросов мне пришлось с каждым из участников конфликта провести индивидуально.
Учитывая, какие нежные чувства и благожелательность теперь эти двое питали друг к другу, можно было ожидать, что попытка угостить их из одной кормушки привела бы к вспышке бубонной чумы.
От Красавца удалось откупиться небольшой суммой, которую мы сочли уместной за такой бесценный опыт для всех наших подруг. А Элеонора, наведя красоту в модной клинике в Оберштауфене, отбыла на историческую родину, поклявшись больше не влюбляться в альфонсов.