Наступило лето. Жена Роберта умерла еще в сентябре, но слухи до сих пор не утихали. Я всячески демонстрировала, что досужие пересуды безразличны королеве, и матушка Дау так и разгуливала на свободе, не понеся никакого наказания за злостную клевету. Мне хотелось показать подданным, что я не считаю нужным карать за безобидные сплетни. Точно так же поступил мой дед Генрих VII в истории с Перкином Уорбеком - вот когда мне пригодилось хорошее знание истории. Из прошлого можно извлечь множество полезных уроков.
Роберт все еще надеялся добиться моей руки, а я морочила ему голову, не давая окончательного отказа. Прочих претендентов в мужья я отвадила.
- Время идет, мы стареем, - умолял Роберт.
- Ничего, мы еще молоды, а из-за того, что случилось, торопиться с браком нельзя, - отвечала я.
Роберт дулся, ворчал, а я смеялась, говорила, чтобы он не забывался - ведь перед ним не обычная женщина, а королева. Смотреть на Роберта и в самом деле было смешно - уж больно ему хотелось добраться до короны.
Мэри Сидни всячески превозносила своего брата.
- Слабой женщине не под силу тащить такую ношу в одиночку, - повторяла она.
- Смотря какой женщине, - сурово ответствовала я, мой взгляд дал негодной понять, что продолжать разговор на эту тему небезопасно.
Тогда она повернула разговор иначе:
- Роберт готовит праздник на воде в честь Иванова дня.
- Мне об этом ничего не известно.
- Он хочет сделать вашему величеству сюрприз.
- Роберт вечно придумает что-нибудь необычное, - смягчилась я.
- Ваше величество, он мечтает только об одном - чтобы вы не скучали.
- Да, и ему это удается лучше всех.
Тут Мэри просияла от удовольствия.
- Знаете, я люблю всех своих братьев, но Роберт… Он был отрадой всей семьи чуть ли не с двухлетнего возраста.
- Ах, как бы я хотела посмотреть на него двухлетнего!
- Он уже тогда был ужасно самоуверен, в семье говорили, что ему следовало бы родиться старшим. Роберт всегда заботился об остальных членах семьи. Посте того, как погибли отец и брат…
- Помолчи. Мне и так известно, что Роберт не обделяет своих родичей вниманием.
- Но больше всех он любит ваше величество.
- Надеюсь. Я называю его Око Королевы, потому что Роберт все время высматривает, нет ли поблизости чего-нибудь, заслуживающего моего интереса.
- Как прекрасно, когда у женщины есть любящий мужчина… Особенно если она - королева.
Я как бы в шутку, но без раздражения, шлепнула ее про руке.
- Есть женщины, Мэри Сидни, которые могут справляться со своими обязанностями и без мужчин, даже если речь идет об управлении государством.
- Мне это хорошо известно. Ваше величество - исключение.
- Ну ладно, а теперь расскажите мне о празднестве в честь Иванова дня.
Праздник и в самом деле удался на славу. Погода выдалась ясная, в небе сияло солнце, и затеянный Робертом спектакль был разыгран как по нотам. Роберт был большим мастером по части устройства подобных представлений. Несколько лодок, разукрашенных летними цветами, скользили по водной глади. На берегу собрался весь двор. Играла музыка, детский хор, расположившись на одной из барж, пел гимны ангельскими голосами.
Я была в белом шелковом платье с зеленым узором, а зеленый цвет мне к лицу, он подчеркивает золотистый отлив волос. Пышные рукава с буфами были оснащены разрезами, чтобы выставить на обозрение тонкие запястья, украшенные драгоценными браслетами. Прическа с помощью шиньона была уложена так, что подчеркивала чистоту лба, к тому же я велела загримировать мое лицо, чтобы подчеркнуть сходство с отцом. Народ сохранил о нем добрую память, и я всякий раз не упускала случай подчеркнуть, чья я дочь.
Роберт, наряженный в голубой атлас, выглядел поистине великолепно. Рукава его камзола тоже были с разрезами, чтобы продемонстрировать узорчатую ткань дублета, украшенного золотым шитьем и жемчугом. Панталоны по последней французской моде расходились на бедрах широкими буфами, а к коленям сужались, самым выгодным образом облегая стройные ноги. Чулки Роберта были вытканы золотом и серебром, на берете покачивалось синее перо.
Я прислушалась к тому, как ликует народ. Мне показалось, что эти крики звучат не так громко, как до скандала с Эми Дадли, и все же я еще не вполне утратила народную любовь. Правда, когда возле меня появлялся Роберт, крики стихали, и из этого я сделала вывод, что меры предосторожности нужно усилить.
Леттис Ноуллз почти все время стояла рядом со мной. Ее наряд был менее пышен, чем у меня, но она все равно смотрелась потрясающе. Внезапно я заметила, что Роберт поглядывает в ее сторону, и сердце мое сжалось. Сама Леттис смотрела вроде бы вдаль, но на ее губах играла странная улыбка. Что бы все это значило?
Он пожирает ее глазами, подумала я. Как он смеет! Да еще в моем присутствии!
Потом я одернула себя: Роберт мужчина, иначе я бы его не полюбила. К себе я его не подпускаю, так стоит ли удивляться, что он пялится на других женщин? Нет, Роберт ни в чем не виноват, а это все она, негодная девчонка. Вздумала играть в игры с моим Робертом? Юной госпоже Ноуллз надо бы поостеречься. Да и за Робертом присмотреть не мешает.
На душе стало скверно. Мне ведь на самом деле не хотелось ничего менять. Выйти замуж за Роберта я не могла. Если я прямо ему об этом скажу, как он поступит? Он теперь человек свободный, супружескими узами не связанный…
Когда Роберт приблизился, я сухо осведомилась:
- Любовались пейзажем, милорд?
Я не знаю, понял ли он мой намек, однако со всем подобающим пылом воскликнул:
- Когда рядом ваше величество, я ничего больше не вижу.
- А мне кажется, вы нашли предмет, более достойный созерцания.
- Я просто задумался, - возмущенно ответил Роберт. - Хотел изобрести еще что-нибудь для удовольствия вашего величества.
Рядом с нами стоял испанский посол де Куадра и прислушивался к каждому слову.
- Надеюсь, милорд, - обратился к нему Роберт, - представление не показалось вам скучным.
- Напротив, - ответил де Куадра с характерным испанским акцентом. - По-моему, спектакль весьма интересен.
Он внимательно посмотрел на Роберта, перевел взгляд на меня.
- Вы слышите, как народ приветствует королеву? - спросил Роберт.
- Да, народ любит ее величество.
- Мы все любим королеву. Так предписывает нам долг, однако есть люди, которые думают о ней днем и ночью.
- Вы из числа этих людей, лорд Роберт? - поинтересовался испанец.
Роберт кинул на меня такой страстный взгляд, что я сразу же забыла о Леттис Ноуллз.
- Да, я обожаю королеву сильнее, чем все прочие ее подданные. Ведь вы, милорд, епископ, верно? Почему бы вам не обвенчать нас прямо здесь и сейчас?
Я взглянула на испанца и увидела, что он вовсе не удивлен подобной просьбой. Де Куадра смотрел на Роберта так, словно между ними существовал некий тайный сговор.
- Сомневаюсь, что епископ достаточно хорошо знает английский язык, чтобы провести столь непростую церемонию, - заметила я, желая перевести все в шутку.
Но де Куадра сохранял полнейшую серьезность, а его последующие слова привели меня в замешательство:
- Если ваше величество изгонит Уильяма Сесила и прочих еретиков, я почту за счастье совершить этот обряд.
Испанец поклонился и отошел.
- Что за речи? - набросилась я на Роберта. - Мне кажется, вы сговорились заранее.
- Ах, ваше величество, вы же знаете испанцев, - легкомысленно ответил Роберт. - Но, по-моему, идея неплоха. Представляете - бракосочетание на воде, неожиданно, в Иванов день…
Мне стало не по себе, и я сказала резче нужного:
- Королевы так замуж не выходят.
Я подозвала к себе Леттис, желая проверить, не примерещилась ли мне та подозрительная сцена. Девица приблизилась и встала рядом, смиренно потупив взор. Роберт на нее даже не взглянул. Бедняжка, должно быть, чувствовала себя не в своей тарелке, но скучать ей пришлось недолго, ибо к нам присоединился Уолтер Девере. Он носил титул виконта Хертфорда, был ровесником Леттис и мог бы считаться даже красивым, если бы рядом не стоял Роберт Дадли. Девере так и впился в Леттис глазами, а она бросила на него откровенно кокетливый взгляд. Я совершенно успокоилась, решив, что моя легкомысленная фрейлина заигрывает напропалую со всеми мужчинами подряд.
Куда больше меня беспокоила странная фраза, брошенная испанским посланником. Праздник продолжался, но ни о чем другом думать я уже не могла.
* * *
Мэри Сидни не относилась к разряду людей, которые умеют хранить секреты, и вскоре я заметила, что моя любимица ведет себя как-то странно - вид у нее тревожный, задумчивый, даже испуганный. Несколько раз я делала ей внушение за неуклюжесть, но она меня, казалось, не слышала. Это удивило меня еще больше, поскольку в обычное время Мэри старалась прислуживать как можно лучше, а если я выражала недовольство какой-нибудь малостью, она надолго расстраи- валась.
После окончания утреннего туалета я велела ей остаться со мной наедине и сказала:
- Ну, Мэри, рассказывай, в чем дело.
Она со страхом взглянула на меня, потом вдруг упала на колени и зарылась лицом в складки моего платья.
- Осторожней! - прикрикнула я. - Моя юбка вся в крючках, ты можешь оцарапаться.
Мэри подняла лицо, и я увидела, что оно искажено страданием.
- Бери табурет, садись. Выкладывай все как есть.
- Ваше величество, это произошло только из-за того, что мы вас любим…
- Знаю-знаю, - нетерпеливо оборвала ее я. - Так всегда начинают, когда хотят признаться в какой-нибудь пакости. Продолжай.
- Мы ничего плохого не делали, ваше величество. Честное слово! Любой из нас готов пожертвовать ради вас жизнью.
- К этому я тоже привыкла. Все с готовностью обещают пожертвовать ради меня жизнью, и по истечении некоторого времени подобные слова перестают производить впечатление. Не испытывай моего терпения, Мэри. Признавайся.
- Роберт любит вас всей душой. В вас смысл его жизни. Если бы вы видели, как он счастлив, когда вы называете его Королевским Оком… Он не может больше жить в неизвестности, ваше величество.
- И как же он намерен поступить?
- Он составил план.
- Ты хочешь сказать, заговор?
- Нет. Просто Генри, я и Роберт договорились… воспользоваться помощью испанцев, чтобы ваш брак состоялся.
- Каким же образом вы намерены добиться расположения испанцев?
- Ваше величество, Филипп больше не считается вашим женихом, однако Испания весьма заинтересована в том, чтобы Англия вернулась в лоно Рима.
- Что?! - возопила я, вскочив на ноги.
- Генри, Роберт и я подумали, что испанцы наверняка поддержат идею брака, если пообещать, что Англия вернется к католицизму…
- Вот это да! Стало быть, король Роберт пообещал, что после свадьбы сделает по-своему?
Мэри замолчала, а я крепко призадумалась. Лорд Роберт еще не стал королем, а уже раздает такие обещания!
О, как я была права! Роберт спит и видит себя королем. Как сказал де Куадра? "Изгоните Сесила". Моего самого умного, самого верного советника, единственная вина которого состоит в том, что он "еретик"!
Я рассмеялась.
Мэри удивленно воззрилась на меня.
- Вы не сердитесь, ваше величество? - умоляюще спросила она. - Все это произошло из-за того, что Роберт любит вас и сгорает от нетерпения.
- К тому же весьма честолюбив, верно? Сияние короны - вот что не дает ему покоя.
- Мне не следовало рассказывать вам все это.
- Ты только выполнила свой долг.
- Я не хотела, чтобы вокруг вас плелись интриги.
- Ты поступила правильно. Передай своим друзья, что любой заговор против меня обречен на неудачу. В этой стране будет только один монарх - я.
- Конечно, ваше величество.
- Принеси зеркало, - приказала я.
Мэри выполнила мой приказ, и я принялась разглядывать свое лицо. Что ж, я не так красива, как Леттис Ноуллз, но белая кожа, пышные волосы и большие карие глаза хороши - особенно мечтательный и в то же время проницательный взгляд. Правда, особую выразительность ему придает легкая близорукость, но это неважно. Я провела по волосам изящной маленькой рукой. Ни у кого нет таких рук, даже у Леттис Ноуллз.
- Принеси гребни, - приказала я. - Прическу нужно сделать повыше. Торопись, но будь аккуратна, чтобы волосы не казались растрепанными.
Пока Мэри занималась моей прической, я размышляла о несостоявшемся заговоре. Итак, мой дорогой Роберт был готов продать Англию Риму! Ах, милый, ты, конечно, красив и обаятелен, за тобой ухлестывают все придворные дамы, но королева здесь я, и решения принимать буду тоже я. Придется тебе смириться с этим.
* * *
К немалому моему горю, Джейн Сеймур умерла. Она долго болела, и ее хрупкое здоровье не выдержало этого испытания. Я очень привязалась к Джейн, а потому устроила ей пышные похороны в Вестминстерском аббатстве.
Мне очень ее не хватало. Она никогда ни на что не жаловалась, всегда охотно выполняла любую прихоть…
Я всегда считала, что королева должна как можно чаще показываться своим подданным, поэтому то и дело отправлялась в продолжительные поездки по стране, чтобы жители самых отдаленных графств имели возможность лицезреть свою правительницу.
После скандала со смертью Эми Дадли я нуждалась в любви и поддержке народа больше, чем когда бы то ни было. В сопровождении двора я совершала неспешные путешествия через всю страну. Мы останавливались в замках и усадьбах, где богатые помещики из провинциальной знати устраивали роскошные приемы в мою честь. Хотя стоило это огромных денег, принимать у себя королеву считалось большой удачей, и дворяне обижались, если путь моего кортежа пролегал мимо их владений.
Однажды во время очередной поездки мы остановились в Ипсвиче. Роберт в качестве шталмейстера, разумеется, постоянно находился рядом со мной. Это была одна из причин, по которой и он, и я особенно любили выезды в провинцию.
Я ни единым словом не упрекнула его за интригу с участием испанского посланника, однако держалась холодно, и это изрядно мучило моего любимчика. По-моему, такого наказания было вполне достаточно. Смотреть, как Роберт мучается и томится неизвестностью, доставляло мне удовольствие.
С нами путешествовала леди Катарина Грей, у которой последнее время был непонятно озабоченный вид. После признания Мэри Сидни я была готова ко всему и поглядывала на Катарину с подозрением. Она была бледна, под глазами появились круги, которых я раньше не замечала. Кажется, моя родственница страдала каким-то недугом. По правде говоря, это не слишком меня расстраивало, потому что Катарина была претенденткой на престол, а я всегда терпеть не могла соперниц.
Во время остановки в Ипсвиче ко мне в опочивальню внезапно вошел лорд Роберт.
В столь ранний час его появление было необычным, а выглядел он таким взволнованным, что я велела своим дамам удалиться. Мельком взглянув на себя в зеркало и убедившись, что смотрюсь совсем неплохо с распущенными волосами и в нижнем белье, набросила на плечи длинную шаль.
Первым делом Роберт схватил меня за руку и впился в нее поцелуем.
- Дорогая, я должен немедленно рассказать тебе все сам, пока сплетники не изложили события минувшей ночи превратно…
- Так рассказывай, - насупилась я. - Я вся внимание.
- Прошлой ночью ко мне в спальню явилась леди Катарина Грей.
Я вся затрепетала от ярости, а Роберт поспешно продолжил:
- Только не подумай, что я ее приглашал. Она явилась сама и умоляла меня о помощи. Я постарался побыстрее от нее избавиться, но не исключено, что кто-то видел, как она входит в мою спальню или выходит оттуда. Я боялся, что тебе об этом уже успели донести.
- Лучше расскажи всю правду.
- Она не пробыла у меня и пяти минут. Бедняжка сильно испугана и умоляла помочь ей.
- Что же случилось? Или она хочет, чтобы ты помог ей занять мой трон? Нет, должно быть, она предлагала вернуть Англию в лоно католического Рима.
Тут Роберт покраснел.
- Нет, дело в другом. Она беременна.
- Беременна! Но у нее нет мужа!
- У нее есть муж.
- Кто?
- Лорд Хертфорд.
- Но он во Франции.
- Да, и она давно не имеет от него никаких известий.
Леди Катарина клянется, что он ее законный супруг, однако доказать этого не может, пока Хертфорд не вернулся. Она не знает, как ей быть.
Я пришла в негодование. Негодная девчонка не имела права выходить замуж без моего разрешения - ведь она принадлежит к королевскому дому. А тут еще эта беременность, лишний раз подчеркивающая бесплодие королевы.
- Она просит о помощи?! Какая наглость! Как она смела выйти замуж без моего разрешения, без разрешения Совета! Это переходит все границы! Я отправлю ее в Тауэр! Как ты считаешь, она в самом деле замужем? Ведь Хертфорда в стране нет. Если брак законен, должны быть свидетели.
- Я не успел ее ни о чем расспросить, потому что мне хотелось побыстрее ее спровадить. Я считал своим долгом скорее тебе обо всем рассказать.
- Могу себе представить.
Роберт умоляюще взглянул на меня:
- Как ты восхитительна в этом простом наряде. Я и не подозревал, что он идет тебе больше, чем красивые платья. Тебе не нужны украшения, ты прекрасна в своем естестве, о, истинная королева среди женщин…
Он хотел обнять меня, но я отстранилась.
- Хватит с меня сплетен, не забывай, что за дверью мои фрейлины.
- Давай поженимся и положим конец всем этим пересудам.
Я вздохнула:
- Увы, тем самым мы лишь подольем масла в огонь.
- Дорогая, тебе нечего бояться. Я сумею тебя защитить.
- За меня не беспокойся. Я прекрасно умею защищать себя сама.
- Но…
- Тебе пора, милый Роберт. Позови дам, пусть закончат мой туалет. И немедленно пришли ко мне Катарину Грей.