С какой стати я должна с ней встречаться?
- В галерее много народу? - спросила я.
Одна из фрейлин ответила, что не больше и не меньше, чем обычно.
Я зевнула. Пора идти. Еще несколько минут, и я лицом к лицу столкнусь со злейшей врагиней.
Меня вынудили пойти на это. Кто дал Эссексу право помыкать мной? Слишком уж я к нему снисходительна, вот он и зазнался. Весь раздулся от чванства. Надо преподать ему урок.
- Пожалуй, не пойду сегодня в аудиенц-залу, - сказала я вслух. - Скажите, чтобы меня не ждали.
Фрейлины изрядно удивились, но приказание было немедленно выполнено.
Толпа, собравшаяся в Королевской галерее (где-то там была и Леттис Ноуллз) разбрелась.
Я громко расхохоталась. Теперь Эссекс и его мамаша будут знать, как помыкать королевой. Леттис должна уяснить, что я не желаю ее видеть.
* * *
Когда Эссекс узнал о случившемся, он сразу же примчался во дворец. Вид у него был бледный и изможденный, однако гнев оказался сильнее болезни.
- Вы мне обещали! - закричал Эссекс. - А сами… нарушили слово!
- Милорд Эссекс, - резко заметила я, - не забывайте, с кем вы разговариваете.
- С той, которой нет до меня ни малейшего дела! Иначе вы не стали бы отказывать мне в такой малости!
- Да вы просто неблагодарный негодяй! Вы осыпаны моими милостями с головы до ног!
- Я хочу этого… ради моей матери. Будьте к ней милосердны, позвольте ей являться ко двору. Я же просил вас, и вы обещали поговорить с ней!
- Я сказала, что буду, как обычно, проходить по галерее и, возможно, перемолвлюсь парой слов с теми, кто меня заинтересует. Именно так я всегда и поступаю. Однако по галерее я сегодня не прогуливаюсь.
- Потому что знали - она ждет вас там!
- Осторожней, Эссекс! Вы несносны. Оставьте меня.
Он ринулся к выходу, выкрикивая на ходу, что не желает находиться там, где ему не рады, что для мерзавца Рэли я ничего не жалею, а ему, Эссексу, отказываю в сущей безделице.
Я не стала на него сердиться. У бедняги лихорадка, он перевозбудился, пусть полежит в постели, придет в себя. Как же он безрассуден, как горяч, вечно сначала говорит, а потом уж думает.
Мне донесли, что Эссекс разболелся еще пуще. Я почувствовала, что меня терзает совесть. Отправилась к нему, убедилась, что болезнь - не выдумка, на сей раз мальчик не прикидывался. Я ужасно перепугалась, что лишусь его, как лишилась Уолсингэма, Хаттона и моего дорогого Роберта.
Поддавшись порыву, пообещала, что так и быть, приму его мать - с глазу на глаз, без свидетелей.
Мое обещание подействовало на больного поистине чудодейственным образом. Он принялся осыпать мои руки страстными поцелуями, говорил, что я добрейшая и прекраснейшая госпожа на всем белом свете, что он любит меня так, как никого никогда не любил. Ради меня готов пожертвовать жизнью - хоть сейчас, сию же минуту. Это доставило бы ему величайшее наслаждение.
Я была тронута, сказала, что величайшее наслаждение он доставит мне своим выздоровлением.
Теперь нужно было готовиться к встрече с Леттис, и неожиданно я поняла, что ожидаю этого свидания с чувством, не лишенным приятности. Интересно будет взглянуть, как обошлось с ней неумолимое время. Мне уже за шестьдесят, значит, и ей перевалило за полвека. Она всегда была писаной красавицей и наверняка позаботилась о том, чтобы сохранить внешность. Во всяком случае, новый муж, который на двадцать лет младше, свято блюдет ей верность.
Что бы такое надеть ради столь знаменательного случая? Нужно выглядеть как можно более царственно, чтобы мадам Леттис не забывала, перед кем находится.
Я выбрала платье из белой парчи с красной атласной оторочкой и разрезами на рукавах, чтобы подчеркнуть изящество запястий - мои руки все еще противились течению лет и сохранили белизну и форму. Особенно хорошо они выглядели в обрамлении драгоценных браслетов. Платье тоже все было разукрашено жемчугом и золотом, а лиф - вышивкой из алого бархата. Стройностью талии я могла бы соперничать с молоденькой девушкой, что еще более подчеркивал драгоценный пояс, а гребень на волосах сверкал бриллиантами.
Я была готова к единоборству.
Леттис преклонила предо мной колени - грациозная, неправдоподобно молодая - в голубом платье и широкополой шляпе с пышным пером. Ее волосы сохранили и пышность, и цвет. Должно быть, у нее был какой-то особый рецепт для ухода за волосами. Не сомневаюсь, она в совершенстве владела наукой омоложения. У нее имелся собственный аптекарь, снабжавший ее всеми необходимыми снадобьями. А глаза! Они были все такими же огромными и лучистыми.
- Поднимитесь, кузина, - сказала я.
Она поднялась, и мы оказались лицом к лицу. Я положила руки ей на плечи и холодно поцеловала в лоб. Леттис вспыхнула, но мне показалось, что в глазах вспыхнул торжествующий огонек.
Жестом я велела ей садиться. Леттис изящно опустилась на стул, подобрав складки юбки.
- Давно я вас не видела, - обронила я.
- Очень давно, ваше величество.
- Сколько уже лет прошло после его смерти, - вздохнула я. Странно, но в присутствии этой женщины я особенно остро затосковала по Роберту. - Но, впрочем, вы быстро утешились, - сердито закончила я.
Она склонила голову.
- Вы похожи на мою тетку, Мэри Болейн. Без мужчин она не могла… Прошли годы, но мне кажется, что это было только вчера. Как он умер?
- Мирно. Во сне.
- О его смерти ходили разные слухи.
- О Роберте всегда ходили слухи.
- Это верно. Он был не таким, как другие. Ах, какой мужчина… Никто не мог с ним сравниться… Таких больше нет и не будет. Я все еще скорблю о нем…
Она сочувственно покивала. Потом сказала:
- Хочу поблагодарить ваше величество за все, что вы сделали для моего сына. Надеюсь, вы им довольны.
- Эссекс - милый мальчик. Но слишком безрассудный. Вам бы следовало объяснить ему, как это опасно.
- Я очень хорошо знаю его недостатки, ваше величество. И сердце мое не на месте.
- Ваша порода чрезмерно жизнелюбива и норовиста. Должно быть, дети унаследовали свою натуру от вас. Уж во всяком случае, не от бедного Уолтера Девере. Он-то был человеком смирным… Совсем вам не пара, кузина. Вы довольно быстро это поняли, не правда ли? Правда, он успел подарить вам весьма привлекательное потомство. А потом произошла та трагедия. Но ведь Уолтер к тому времени вам был уже не нужен, верно?
Я в упор взглянула на нее. Был Роберт причастен к смерти Уолтера Девере или нет? А она? Конечно, собой она необычайно хороша, с этим не поспоришь. Ей досталась та редкостная красота, которая сохраняется до старости. Идеальные пропорции лица, моложавость, пышные волосы, прекрасные глаза - безусловно, Леттис неотразима. Роберта трудно винить. Я сама во всем виновата. Если б я пожелала, он принадлежал бы мне и только мне. Но меня ли он любил? Или мою корону? Этот вопрос не давал мне покоя долгие годы. Вступая в брак с Леттис, Роберт рисковал очень многим, и все же пошел на это.
- Я была опечалена смертью вашего сына, - сказала я.
Лицо Леттис погрустнело, и я подумала: она действительно любит своих детей.
- Это большое горе. Но он так хотел быть рядом с братом. Он обожал Роберта. Его все обожают.
- В Эссексе столько обаяния, - подхватила я. - Он может рассчитывать на блестящее будущее. Только вот осторожности бы побольше.
Я готова была заключить с ней союз, я просила ее о помощи - ради Эссекса. Его судьба по-настоящему волновала меня, и это чувство было сильнее всех доводов разума. Мне следовало бы сказать: пусть Эссекс сам расплачивается за свои ошибки, но увы - я любила этого мальчишку.
- Он слишком несдержан в речах, - продолжила я. - Неосмотрительность может довести его до беды.
- Мне хорошо это известно, - не менее встревоженно подхватила Леттис.
Время обратилось вспять. Мы вновь были кузинами, молодыми женщинами, и я испытывала к ней прежнюю симпатию, поддаваясь чарам ее красоты. Я всегда ценила красоту - и в мужчинах, и в женщинах.
- Ах, ваше величество, - вздохнула она, - я так о нем беспокоюсь, что места себе не нахожу.
- Он очень вас любит, - сказала я. - Предостерегите его. Молодой Эссекс должен понять, что его обаяние и моя привязанность могут извинить многое… однако всему есть предел. Может дойти до такого, что даже я не смогу спасти.
Леттис преклонила колено и поцеловала мою руку. Ее лицо было искажено тревогой и уже не казалось таким красивым, но в этот момент она нравилась мне больше, чем когда бы то ни было.
- Мы обе постараемся помочь нашему неразумному, - сказала я.
Любовь к Эссексу сблизила нас, но… ненадолго. Сердце мое вновь ожесточилось.
- Недолго же вы хранили траур по Лестеру. Ваша постель и остыть не успела.
- Мне было одиноко, ваше величество.
- По-моему, вам стало одиноко, когда Лестер был еще жив.
- Он столько времени проводил при дворе.
- Его никто не заставлял, - заметила я. - Но я надеюсь, что с новым мужем вы счастливы.
- С новым, ваше величество? Мы женаты уже так давно.
- Разумеется. Тело Лестера еще не остыло, а вы уже выскочили замуж за молодого Бланта. Принес ли вам счастье третий брак? Как же часто меняли вы мужей!
- Я довольна своим браком, ваше величество.
- А ваша дочь! Тоже штучка. Как ее называть - леди Рич или леди Маунтджой?
- Ее зовут леди Рич.
- Естественно, ведь Рич ее законный супруг, а Маунтджой всего лишь любовник. Однако живет она с Маунтджоем и даже появляется с ним в обществе!
Леттис молчала.
- Вторая ваша дочь тоже хороша. Взяла и сбежала с этим Перро! Вот уж воистину резвая порода.
- Дети принесли мне много счастья, - тихо ответила Леттис. - Но такова уж доля матери. Где счастье, там и тревоги.
Она стояла передо мной, трижды побывавшая замужем, родившая четверых детей, а я, королева, прожила свою жизнь, лишенная счастья супружества и материнства. Что ж, у меня своя судьба, у нее своя. Я глядела на Леттис не без зависти, но я не променяла бы свою корону ни на одного из ее мужей, даже на Роберта, и ни на одного из ее детей, даже на Эссекса.
Встреча утомила меня. Смотреть на Леттис вдруг стало тяжело и неприятно. Пришло время прощаться.
- Я приняла вас, уступив просьбам Эссекса. Мы все-таки поговорили - через столько лет.
Я протянула руку для поцелуя. Этот жест означал, что разговор окончен.
* * *
Эссекс явился ко мне, лучась довольством.
- Ваше драгоценное величество! Вы все-таки сделали это ради меня! Как же я вас обожаю! А моя мать в совершеннейшем восторге. Ей только этого недоставало, чтобы чувствовать себя счастливой.
- Да, я приняла вашу мать, чтобы сделать вам приятное.
- Я безгранично вам благодарен. От всей души, от всего сердца.
Надо же, сколько эмоций из-за Леттис. Я ощутила укол раздражения. Встреча с давней врагиней выбила меня из колеи. В памяти живо воскресли болезненные воспоминания, и я провела весьма неприятную, бессонную ночь, наполненную призраками прошлого. Роберт отверг меня, даже бросил, чтобы жениться на другой…
Может быть, Леттис Ноуллз и пришла в восторг от нашего свидания, но не я.
Мысленно я решила, что больше потакать капризам Эссекса не стану. И Леттис Ноуллз в моей жизни впредь появляться не будет. Она была и остается ненавистной волчицей, отравившей последние годы нашей с Робертом любви.
- Мать говорит, что встреча прошла весьма успешно.
- Вот как? Я этого не заметила, - холодно ответила я.
Эссексу следовало бы сообразить, что эту тему лучше не развивать, но разве он когда-либо вел себя разумно?
- Она с нетерпением ждет позволения вернуться ко двору.
- Ждать придется долго. Никакого позволения не будет.
Эссекс уставился на меня в крайнем изумлении.
- Но вы же приняли ее! Это означает, что она может вернуться.
- Милорд, ваша мать сможет вернуться, лишь если я это позволю.
- Вы позволите, я знаю!
- Не думаю.
- Что?!
Молодой человек явно забывался. Не мешало поучить его сдержанности.
- Я выполнила вашу просьбу, - ледяным тоном сказала я. - Приняла вашу мать, а больше ничего вам не обещала. Зарубите себе на носу, я не желаю больше ее видеть. Никогда.
Лицо Эссекса залилось краской. Он лишился дара речи, и слава Богу - неизвестно, что он мог бы наговорить сгоряча. Не спрашивая позволения удалиться, граф резко развернулся и бросился вон.
* * *
Ко мне для частной беседы явился старый Берли. Вид у него был крайне обеспокоенный.
Бедняга, он сильно сдал в последнее время. Борода совсем побелела, плечи сгорбились. Всякий раз, когда я видела своего престарелого советника, сердце у меня сжималось от жалости. Он отдал мне все свои силы, все свое здоровье, лучшие годы своей жизни, я была обязана ему столь многим!
Берли испытал немало горя на своем веку, но он всегда был добрым мужем и отцом. Любил и пестовал свое потомство, воспитывал внуков - отпрысков беспутного графа Оксфорда, за которого Сесил когда-то опрометчиво выдал любимую дочь. Еще большую заботу Берли проявлял о благе государства и королевы. Зная, что дни его сочтены, он взрастил и подготовил того, кто сменит его у кормила управления - своего сына Роберта, моего маленького Эльфа (так я его называла). Сын оказался таким же или почти таким же мудрым политиком, как отец.
Когда мы с Сесилом-старшим оставались наедине, я обращалась с ним подчеркнуто ласково. Он знал, как высоко ценю я его заслуги передо мной и Англией.
Как жаль, что Берли и Эссекс стали врагами, молодой граф мог бы многому научиться у моего первого министра. Но слишком уж мало были похожи Сесилы - и старший, и младший - и мой фаворит.
Когда Берли попросил о встрече с глазу на глаз, я решила, что он снова хочет жаловаться на Эссекса.
- Садитесь, друг мой, - приветствовала я старика. - Я знаю, как тяжело вам стоять.
Он с благодарностью опустился в кресло.
- Прежде всего скажите, принимаете ли вы лекарства, которые я вам порекомендовала?
- И очень аккуратно, ваше величество.
- Надеюсь, они вам помогут. Смотрите, мой Святой, вы должны как следует заботиться о своем здоровье. Отдыхайте побольше. У вас такой умный сын, он может взять на себя значительную часть государственных дел.
- Я счастлив, что королева довольна Робертом.
- Малютка Эльф очень способный. Однако он мне нравится не только деловыми качествами. Я отношусь к нему с особым расположением, потому что он - ваш сын.
Покончив с любезностями, мы перешли к делу. Как я и опасалась, Берли заговорил об Эссексе.
- После смерти нашего незабвенного Уолсингэма созданная им разведывательная служба пришла в упадок, - начал Сесил. - Однако ваши верные слуги продолжают заботиться о том, чтобы заговоры против вашего величества своевременно раскрывались.
- Да, я знаю, что этим успешно занимается Эссекс, - кивнула я.
- Ах Эссекс, Эссекс… - Берли помолчал, и у меня на душе стало тревожно. - Ваше величество, выяснилось одно весьма прискорбное обстоятельство. Об этом я и хотел с вами поговорить. Дело в том, что Эссекс ведет переписку с королем Шотландии.
- Не может быть!
- Увы, ваше величество, у меня есть верные доказательства. Часть писем попала ко мне в руки.
- О чем переписка?
Берли выразительно посмотрел на меня и пожал плечами.
- Они начали обмениваться письмами, еще когда Эссекс пытался ходатайствовать за Дэвисона. С тех пор связь между Эссексом и королем Яковом не прекращалась.
- Как вы это обнаружили?
- Я держу при шотландском дворе своего соглядатая, некоего Томаса Фаулера. Он сделал копии с нескольких писем и переслал мне. Замешаны также леди Рич и ее муж.
- Но ведь они расстались. Она живет с Маунтджоем.
- Так-то оно так, но Пенелопу Рич и ее благоверного объединяет страсть к интригам. Оба они стараются всячески возвеличить Эссекса. В переписке каждый обозначен условным именем: Пенелопа Рич - Риальта, лорд Рич - Рикардо, ваше величество - Венера, а Эссекс - Усталый Рыцарь.
- Чушь какая-то.
- Не такая уж чушь, ваше величество. Знаете, почему Эссекс - Усталый Рыцарь? Потому что он устал зависеть от ваших прихотей. Ему хочется новизны.
- Что ж, будет ему новизна! - воскликнула я. - Может немедленно отправляться в ссылку. Пусть наберется там новых впечатлений.
- Могу ли я дать вашему величеству совет?
- Конечно, друг мой.
- Пока в переписке ничего, пахнущего государственной изменой, нет. Ясно, что интриганка Пенелопа Рич хочет расположить к себе короля Якова, который, по мнению многих, станет вашим преемником на престоле Англии. Вот в чем истинная причина переписки.
- Значит, все они ждут не дождутся моей смерти?
- Похоже, что так.
- Изменники! Мерзавцы! Клянусь душой Господа нашего, сидеть им в Тауэре!
- Да, они ведут себя не так, как подобает верноподданным, но умоляю ваше величество сдержать гнев. Я бы предпочел, чтобы эта переписка продолжалась. Глядишь, и выплывет что-нибудь посущественней. Они не догадываются, что их письма попадают ко мне в руки. Если не терять бдительности, мы можем выяснить досконально, каковы их истинные планы и какую помощь хотят просить они у Якова. Главное, чтобы они ни о чем не догадывались. Уверен, что Уолсингэм действовал бы именно так.
- Ах, милый Мавр! Как нам его недостает!
- Аминь. Но у вас еще остались верные слуги, ваше величество.
- И главный из них - мой дорогой Святой Протестант.
- Значит, ваше величество дозволяет мне хранить дело о переписке в тайне? Если мы имеем дело с заговором, пусть заговорщики ни о чем не догадываются.
- Да будет так, - кивнула я.
- У меня есть письмо, написанное графу Эссексу сэром Фрэнсисом Бэконом, где последний поучает первого, как тому надлежит обращаться с вашим величеством. Я полагал, это вас позабавит и заодно даст представление о нынешних молодых людях.
- Письмо попало вам в руки из того же источника?
- У меня служит много людей, радеющих о благе вашего величества.
Письмо Бэкона меня и в самом деле позабавило. Он поучал друга, как следует вести себя с королевой. "Не льстите слишком грубо, - писал сэр Фрэнсис, - не лицемерьте, не увлекайтесь пустыми комплиментами. Не стоит слепо подражать Хаттону и Лестеру, однако полезно будет потщательней изучить их методу, ибо оба они весьма преуспели в искусстве угождения".
Что ж, Бэкон явно был весьма высокого мнения о своем уме, а Эссекс… его поведение глубоко меня задело.
Я помогла Сесилу подняться на ноги. Суставы его почти не слушались. Обняла старика, сказала на прощание:
- Мы стареем, друг мой. Это видим мы, видят это и другие…