Как же она трогательна и невинна, открывшись ему. По мере того как разгоралась таившаяся в ней страсть, тревога таяла. Рейф почувствовал, как расцветает в ней цветок желания, такой же горячий, как тот, что алел в нем. Он поднял ее на руки и понес в свою спальню.
В доме царила полнейшая тишина. Каллертон ушел, оставив их наедине в первую брачную ночь.
Рейф захлопнул дверь и поставил Мэриэнн на турецкий ковер, не разжимая объятий. Огонь в печи все еще горел, вспыхивая оранжевыми и красными языками, даруя тепло. Мэриэнн взглянула на постель, и Рейф вновь почувствовал, как каменеет ее тело.
- Рейф, - шепнула она, и в глазах отразился такой ужас, что он остолбенел. - Я… - Она закусила губу.
- Тебе нечего бояться, Мэриэнн. То, что мы будем делать, доставит удовольствие нам обоим. И я повторяю, тебе не надо делать ничего, чего бы ты не хотела.
Мэриэнн слегка улыбнулась ему с благодарным облегчением. Но когда он тронул рукой пуговицы на ее платье, она отступила назад.
- Мэриэнн?
Она снова отступила, стараясь держаться подальше от него.
- Я… не могу… - Ее глаза, метавшиеся между ним и кроватью, расширились и заблестели от слез.
Рейф видел, что ее тревога растет с каждой секундой.
- Мэриэнн, - позвал он совсем тихо, как если бы уговаривал испуганную лошадку, стоя неподвижно и раскрыв ладони опущенных вниз рук, пытаясь утешить, успокоить ее. - Мы не будем делать этого сегодня. Если ты хочешь подождать…
- Да! - воскликнула она, ухватившись за его слова, как утопающий за соломинку. - Но мы должны будем…
- Это никого не касается, Мэриэнн. Только тебя и меня. - Он смотрел ей в глаза.
Она закусила губу.
- Ты не будешь заставлять меня?
- Конечно нет. Я никогда не буду тебя заставлять.
- Но ведь ты имеешь право, как мой муж?
- Не знаю, что тебе говорили, но мужчина не имеет права принуждать женщину, Мэриэнн.
Она опустила взгляд.
- Я никогда не стану спать с тобой, пока ты сама меня об этом не попросишь, пока не будешь умолять. Даю тебе слово.
Мэриэнн снова посмотрела ему в глаза. Все смешалось в этом взгляде: облегчение, благодарность, любовь; он проник в самую глубину его существа, в самое сердце. Рейф протянул ей руку. Мгновение она колебалась, потом положила свою руку сверху. Он сжал ее пальцы в своих и почувствовал, как она расслабилась, обвила его руками и спрятала лицо у него на груди, прижавшись к ней губами сквозь ткань рубашки.
- Спасибо, - прошептала она.
Рейф поцеловал ее в макушку и отпустил.
- Я выйду, пока ты будешь переодеваться. Мужчина и женщина могут просто спать в одной постели, и больше ничего. Так мы и поступим, когда я вернусь.
Они посмотрели друг на друга, и он заметил ее виноватый взгляд.
- Извини меня, Рейф.
- Тебе не в чем извиняться, Мэриэнн.
Она закрыла глаза, будто ей невыносимо было слышать эти слова.
Рейф поцеловал ее в лоб и вышел, размышляя, почему, черт побери, его жена так боится супружеского ложа. Но он понимал, что это вопрос деликатный и торопиться нельзя. Надо проявить терпение и постепенно научить ее тому, как все должно быть.
Мэриэнн не стала смотреть, как он раздевался, не отрываясь, уставилась в стену. Ее тело напряглось в предчувствии того, что он ляжет рядом с ней. Но когда кровать просела, сердце у нее подпрыгнуло с такой силой, словно вот-вот выскочит из груди. Он всего лишь поцеловал ее и пожелал доброй ночи. Они лежали рядом, не касаясь друг друга. Но и без этого Мэриэнн ощущала его тепло, которое рассеивало ее страхи. Она слушала его дыхание. Когда он заснул, она повернулась и принялась изучать его профиль при свете канделябра.
Спящим Рейф выглядел моложе, суровость исчезла. Какой же он красивый! Темные брови, низко нависающие над глазами, крепкий нос, твердый изгиб полных губ, подбородок. Сильный, решительный, этот мужчина не ведал страха и мог противостоять целому свету. Однако его слова, сказанные на складе, пронеслись в голове Мэриэнн. "У нас у всех есть свои страхи, Мэриэнн". Она не могла себе представить, чтобы он когда-нибудь испытывал страх, чувствовал себя жалким и бессильным. Ничто не могло испугать его. Это другие должны бояться.
В нем было что-то непонятное и пугающее. И все же она никогда не встречала такого цельного человека. Он поступал так, как считал правильным, невзирая ни на что. Добрый человек. Она его любила, и не могла понять, почему не может ему отдаться. Ей стало страшно, что так будет всегда и Роттерхэм безнадежно разрушил ее жизнь.
Мэриэнн разбудило неровное осеннее солнце. В первую минуту показалось, что она в своей постели на Лесистер-сквер, но потом она вспомнила свадьбу и свой новый дом на Крейвен-стрит. Со своего места она увидела, что гардины, закрывавшие окна, были глубокого темно-синего цвета, а не бледно-розовыми. Легкий аромат сандалового дерева вызвал в ней трепет, с которым ничего невозможно поделать. Она все еще чувствовала себя усталой после стольких часов без сна, но страх, с такой силой завладевший ею прошлой ночью, утром исчез.
С другого конца комнаты до Мэриэнн донесся звук, будто кто-то чистил зубы. Она инстинктивно посмотрела туда. Возле умывальника, повернувшись к ней спиной, стоял Рейф. На нем не было брюк, которые он не снимал всю ночь, только полотенце, обмотанное вокруг пояса. Выше пояса он был голым. У Мэриэнн пересохло во рту.
Она знала, что надо отвернуться, но вдруг обнаружила, что не может оторвать от него глаз. В одежде Рейф выглядел высоким, сильным и мускулистым, но и без нее… был великолепен, подобно мраморным статуям из книг о классическом искусстве. Мэриэнн видела каждую линию мышц, перекатывавшихся под кожей при движении спины, рук и плеч. Он был весь бледно-золотой, покрытый капельками воды, сверкавшими в лучах солнца. Мокрые волосы плотно прилегали к голове, спускаясь на шею. У Мэриэнн перехватило дыхание. Глядя на него, она почувствовала, как набухли и сделались более чувствительными соски. Но она не смогла отвести взгляд, скользя по широким плечам, потом ниже, туда, где спина сужалась к талии, и еще ниже к бедрам. Ей вдруг стало любопытно, что она почувствует, если проведет пальцами по его спине. Сердце забилось чаще.
Рейф сплюнул зубной порошок в тазик и прополоскал рот. Когда он повернулся, было уже слишком поздно отводить глаза и делать вид, что она еще спит.
- Доброе утро, миссис Найт, - произнес он своим бархатным голосом.
На солнце глаза Рейфа приобрели цвет прозрачного померанцевого меда. Тень от щетины на подбородке исчезла, и, когда он улыбнулся ей, она ощутила, как по телу прокатилась быстрая горячая волна, которую ни с чем нельзя спутать.
- Доброе утро, - ответила она хрипло, не решаясь бросить взгляд вниз на полотенце, обернутое, как килт шотландского горца. Она не решалась посмотреть на россыпь черных волос на его голой груди. Краска бросилась ей в лицо.
- Я почти закончил. Потом принесу тебе теплой воды и приготовлю завтрак. - Рейф отвернулся и, продолжая говорить, стал натягивать под полотенцем чистое нижнее белье. - Яичница с ветчиной и кофе. Или ты предпочитаешь горячий шоколад? - Полотенце полетело в сторону, и Мэриэнн заметила, как вздрогнули его мышцы под хлопковой тканью, прежде чем он надел темные брюки.
- Спасибо. Я с удовольствием выпью кофе. - Голос Мэриэнн звучал так высоко, что едва не срывался на писк. Она покраснела еще сильнее.
Рейф потянулся за чистой выглаженной рубашкой и, надевая ее, снова посмотрел на нее. До того как тонкий белый хлопок скользнул вниз, Мэриэнн мельком увидела плоский мускулистый живот и полоску темных волос, спускавшуюся под брюки, и почувствовала, как внизу живота зашевелилось желание.
- О боже! - только и смогла произнести она.
- Каллертон не вернется до вечера. Хочет дать нам возможность побыть вдвоем. - Рейф снова улыбнулся, но Мэриэнн все равно чувствовала себя виноватой. Не трудно догадаться, что думал Каллертон о том, как они провели ночь. Чем должны были заниматься. Чего она сама хотела… но не могла.
Рейф сел в большое кресло перед очагом.
- Нам нужно нанять прислугу. Я подумал, может быть, ты захочешь взять это на себя… ведь теперь ты здесь хозяйка. - Надев носки и туфли, он поднялся.
- Я. - Мэриэнн никогда этим не занималась. В доме отца ее ничем не утруждали.
- Или ты предпочитаешь поручить это Каллертону? - Рейф застегнул ворот рубашки.
- Я сама распоряжусь.
Ей хотелось сделать для него что-нибудь. Уж если она не может исполнять свои супружеские обязанности в спальне, надо взять на себя что-то еще.
Рейф посмотрелся в зеркало, завязывая галстук.
- Как ты хочешь, чтобы я вела дом?
Их глаза встретились в зеркале.
- Поступай, как считаешь нужным.
Мэриэнн с восхищением наблюдала, как он надевает жилет и фрак. Когда Рейф подошел и встал у кровати, он был полностью одет.
- Если тебе захочется что-нибудь обсудить, Мэриэнн, мы обсудим.
У нее возникло впечатление, что, говоря это, он имел в виду не только домашнее хозяйство.
Она кивнула.
Рейф повернулся и вышел, чтобы принести для нее воду.
* * *
Они завтракали вместе в столовой. Теперь, в отличие от того, когда она была пленницей, Мэриэнн съела все, что он положил ей на тарелку. Сейчас между ними возникла очередная неловкость, которой не было раньше.
Рейф запряг для нее одну из своих лошадей, чтобы она могла присоединиться к нему на утренней прогулке по полям Венлок-Барн. В этот ранний час поля были пустынны, если не считать еще нескольких всадников. Они немного прокатились на лошадях, вдыхая колючий утренний воздух, напоенный ароматом осени, сыростью, запахом спелой ежевики и росистой травы. Несмотря на затянутое светло-серыми облаками небо, было светло. Красновато-коричневые листья деревьев тихо перешептывались в тишине едва народившегося дня, хотя ветра не было. Этот покой давал Рейфу возможность передохнуть за все последние месяцы, когда он играл то беззаботного повесу, таковым не являясь, то разбойника, которым заставил себя стать. Он взглянул на Мэриэнн. Вдохнув воздух полной грудью, она запрокинула голову и смотрела в небо. Рейф видел в ее глазах радость.
- Видишь большой дуб возле амбара? - Он указал рукой вдаль.
Она кивнула.
- Готов поспорить на поцелуй, что ты не сможешь доскакать туда раньше меня.
- Мы же не можем скакать наперегонки. Что скажут люди?
Однако ее глаза засверкали, а лицо засветилось от удовольствия.
- Тебя так волнует мнение людей?
Мэриэнн на мгновение задумалась.
- Пожалуй, нет. - Она рассмеялась, будто сама удивилась своему признанию. Потом, пришпорив лошадь, направила ее в сторону дуба.
Увидев, как она радуется, Рейф тоже засмеялся и галопом припустился вслед за ней.
Мэриэнн оказалась хорошим наездником, и состязание вышло нешуточным. Потом они осадили лошадей, давая им остыть, и еще какое-то время ехали шагом, болтая и смеясь. И только когда вокруг стало появляться все больше всадников, повернули в сторону дома.
В конюшне они спешились, осмотрели лошадей, сняли с них седла, привязали и почистили их. Для женщины, которой никогда прежде не приходилось заниматься такой работой, Мэриэнн училась быстро и с охотой, чем немало удивила Рейфа. Ее руки ловко и скоро управлялись с упряжью. К тому же она оказалась сильной для своего роста. Делала всю работу внизу, а Рейф вверху. Из них получилась отличная команда.
- Для женщины, которой не удалось выиграть скачки, ты выглядишь очень довольной, - сказал он, глядя на ее разрумянившиеся щеки, блестящие глаза и растрепанные кудряшки, соблазнительно выбившиеся из-под шпилек.
- Я чувствую себя такой счастливой.
Рейф рассмеялся:
- Думаю, ты могла бы выиграть, если бы не моя лошадь, которая выносливее твоей, и если бы не твое дамское седло.
Мэриэнн совсем оттаяла.
- Ты правда так считаешь?
- Я знаю, - ответил он.
Они пристально всматривались друг в друга, пока чувственная дрожь не охватила обоих. Все стихло. Доносился лишь отдаленный шум экипажей, крики торговцев и разносчиков, тихое ржание лошадей в стойлах.
Рейф протянул руку и убрал выбившуюся прядь с ее щеки, спрятав ее за ухо Мэриэнн.
- Полагаю, теперь ты хочешь получить обещанный поцелуй, - негромко сказала она.
- У меня сложилось впечатление, что тебе нравятся мои поцелуи.
- Да, нравятся.
Мэриэнн смотрела ему прямо в глаза.
Рейф не двигался с места.
- Но нас могут увидеть, - сказала она, понимая, что всего лишь ищет оправдание.
- Никто нас не увидит, Мэриэнн. Я же говорил тебе вчера, что Каллертон не вернется допоздна. И как тебе известно, здесь нет других слуг.
Неловкое напряжение росло.
- Рейф, - шепнула она, шагнув ближе, и потянулась к нему.
Когда их губы сомкнулись, он обнял ее и принялся целовать горячо и жадно, как хотел целовать прошлой ночью. Он любил ее губами и языком, дразня и покусывая, пока она не прильнула к нему, целуя крепко и страстно, не скрывая своего желания, своей жажды.
- Рейф, - снова произнесла она и нежно сжала зубами его нижнюю губу.
Он вытащил заколки из ее шляпы, снял ее и отложил в сторону. Потом принялся за ее прическу. Убрав шпильки, спутывал ее волосы, пропускал между пальцев длинные шелковые локоны, наматывал их на руку, наклонял ей голову, чтобы поцеловать шею, дотронуться языком до той нежной точки, где билась жилка так же сильно и часто, как у него. Страсть, поглощавшая их, стала требовательной, неистовой и томной от вожделения. Мэриэнн изогнулась, прижавшись к нему всем телом. Его член стал твердым и напряженным, угрожая вырваться наружу.
Он положил руку ей на грудь и даже сквозь плотную ткань темно-красной амазонки и все слои белья, укрывавшие тело, нащупал твердый сосок.
Когда Рейф сжал ее грудь, лаская, Мэриэнн застонала. Это был стон облегчения и желания, которое становилось все сильнее. Ее руки скользнули ему под фрак, прошлись по животу, легли на грудь. Она погладила шею, подбородок, потянула ленту из косички.
Рейф выпустил ей волосы и провел рукой вниз, остановившись на другой груди, лаская сосок через одежду, его рука скользнула по бедрам. Он привлек ее ближе к себе. Мэриэнн беспокойно застонала, словно не хотела, чтобы его ласки кончались. Рейф положил ей руки на ягодицы и, приподняв ее, усадил на край самодельного деревянного стола.
Ноги Мэриэнн раздвинулись сами собой, и Рейф встал между ними, почувствовав, как они обхватили его ноги. Рейф поцеловал ее еще крепче. Снова найдя ее груди, он пощипывал большими пальцами соски, пока дыхание Мэриэнн не сбилось, глаза стали черными, как ночь. Он еще шире развел ей ноги и прижался к ней.
Мэриэнн вздрогнула и, задохнувшись на вдохе, замерла. Потом, прервав поцелуй, отпрянула от него.
- Мэриэнн… - прошептал он, продолжая смотреть ей прямо в глаза. От возбуждения голос прозвучал глухо и хрипло. - Я дал тебе слово и не нарушу его.
- Но… - Она бросила взгляд туда, где их тела соприкасались.
- Мы полностью одеты, - ответил он. - Так оно и останется.
Их глаза снова встретились.
- Верь мне, - шепнул он.
Мэриэнн смотрела в его глаза, будто хотела проникнуть в самые потаенные уголки души.
- Да, - ответила она.
Рейф потянулся к ней, целуя снова и снова, пока не почувствовал, что напряжение, сковавшее Мэриэнн, отступило. Она прижала его к себе, и его руки опять легли ей на грудь, лаская. Потом Рейф обхватил ее руками, и она изогнулась, позволив ему целовать груди, как в день бала.
Он стал торопливо расстегивать высокий ворот плотной амазонки, вспоминая нежную прелесть ее грудей.
- Да, - вновь прошептала она, сильнее прижимая к себе его голову.
Рейф обнял ее за талию, потом, лаская бедра, почувствовал, как в них нарастает жар. Он сквозь ткань лифа щекотал зубами ее соски, возбуждая их, нащупал рукой заветную точку, ощутив ее через все слои одежды. Мэриэнн вздрогнула и затаила дыхание. Рейф поднял голову и заглянул ей в глаза, продолжая ритмическую игру пальцами между ее бедер. Мэриэнн задышала глубже и громче, и он почувствовал, как она сделала легкое движение в сторону его руки. Он впился губами в ее грудь, нежно покусывая сначала один сосок, потом другой. Мэриэнн запрокинула назад голову, громко застонала. Рейф понял, она достигла блаженства. И пусть он напряжен и возбужден, как зеленый юнец, - это не важно. Он обнял Мэриэнн, целуя губы, брови и кончик носа, и держал, пока не успокоился бешеный стук ее сердца.
Когда изумленное выражение исчезло с ее лица, она взглянула на него и прошептала:
- Не понимаю, что со мной случилось. Что это было?
- Это начало, Мэриэнн. - Рейф взял ее за руку и повел домой.
Следующей ночью, когда они легли в постель, он держал ее в своих объятиях. И ничего более.
Глава 11
Каллертон встретился с ним на следующий день. Рейф оставил Мэриэнн писать письма за маленьким столиком в гостиной, а сам пошел поговорить со своим другом.
- Вчера вечером Мисборн был в городе, праздновал, - сообщил Каллертон. - Угощал всех шампанским у Уайта и объявил, что его дочь вышла замуж за мистера Рейфа Найта.
Рейф ничего не ответил. По закону его связывали с Мисборном родственные узы. Это было его кошмаром и прихотью одновременно.
- И как теперь быть с Мисборном? - спросил Каллертон нарочито равнодушно.
- Не знаю. Надо подождать немного, чтобы все улеглось.
Рейф подумал о Мэриэнн, о том, каково ей будет узнать, что сделал ее отец, увидеть, как его осудят, поведут на казнь, как развалится ее семья. И каково ей будет знать, что все это сделал ее муж. Он содрогнулся от этой мысли.
Каллертон промолчал, но по его глазам было видно, что он все понимал, и даже слишком хорошо.
- Я не могу отказаться, - продолжил Рейф. - Это мой долг перед отцом и матерью. Они заслуживают справедливости. Кем я буду, если сейчас пойду на попятную? После всех этих лет. После всего, что сделано, чтобы довести это дело до конца. Невозможно смириться с тем, что Мисборн убил их.
Или дело в том, что он любит свою жену?
Каллертон плеснул обоим бренди, и они выпили, не проронив больше ни слова.
Мэриэнн смотрела, как муж раздевается и залезает к ней под одеяло. Наступила третья ночь, которую ей предстояло провести в постели с ним. Рейф задел пальцами ее руку. Она повернула голову на подушке и взглянула ему в лицо, освещенное канделябром.
Рейф улыбнулся и пожал ей руку. Мэриэнн почувствовала, как что-то светлое, радостное зашевелилось внутри.
- Свет тебе не мешает? - спросила она, зная, что многим людям трудно засыпать при свечах. В прошедшие две ночи свечи в спальне горели до утра.
Рейф покачал головой.