Мысленно усмехнувшись, Рейчел решила не сбавлять темпа:
- Ну, что у тебя сегодня вкусненького, Джейн? Я мечтаю о жарком.
- В таком случае тебе повезло. - Джейн несколько оттаяла. - Жаркое с картофелем. И чаю со льдом?
Джейн проводила их к столику в глубине зала. Победа! - как и ожидала Рейчел. Когда они следовали за Джейн, она почувствовала, как дрогнула рука Джонни. Судя по всему, он не был так уверен в удачном исходе, как Рейчел.
Минутную слабость Джонни Рейчел объяснила лишь тем, что он, будучи Джонни Харрисом, свыкся с ролью отверженного.
- Гленда, - обратилась Джейн к одетой в розовую форму официантке, когда они подошли к столику, - Рейчел заказала жаркое и чай со льдом. - И перевела взгляд на Джонни, который вслед за Рейчел устраивался за столиком. - А вы что будете?
Даже если в ее голосе и чувствовалась некоторая напряженность, по крайней мере Джейн обращалась непосредственно к Джонни, что в глазах Рейчел уже было огромным шагом вперед.
- То же самое.
- Две порции, - крикнула Джейн официантке и, улыбнувшись Рейчел, сказала: - Передай маме привет.
- Передам, - пообещала Рейчел. Завидев новых посетителей, Джейн поспешила к ним навстречу.
- Вот ваши напитки. Блюда будут готовы через минуту. - Гленда сняла с подноса два высоких, в пупырышках влаги, стакана и поставила их на стол. Потом, очевидно, только сейчас разглядев Джонни, изумленно округлила глаза: - Как, Джонни Харрис?! Ты разве не в тюрьме?
Рейчел поморщилась. Джонни сделал глоток чаю и улыбнулся:
- Тебе следовало бы знать, что меня уже выпустили. Ждала меня?
Гленда хихикнула:
- Да я за это время четверых родила. О каком уж ожидании тут говорить?
- Тогда конечно.
Рейчел стало ясно, что когда-то эти двое были довольно близко знакомы. Впрочем, это было неудивительно - достаточно вспомнить, кем была Гленда. Урожденная Райте, она имела такую же репутацию, как и Харрисы. Рейчел не слишком хорошо знала Гленду, поскольку девушка даже не дотянула до средней школы. С вытравленным перманентом, сеткой морщинок возле глаз, она выглядела старше Джонни, хотя, как рассудила Рейчел, была его ровесницей.
- Вчера я видела твоего отца. Он ничего не сказал о твоем возвращении.
Джонни пожал плечами и глотнул еще чаю.
- Гленда! Ты принесешь напитки за этот столик? - раздался раздраженный голос Джейн.
- Конечно, миссис Моррис! Рада была тебя видеть, Джонни. Всего тебе доброго.
- Тебе тоже, Гленда.
- Она действительно тебе рада, - рассеянно заметила Рейчел после неловкой минутной паузы.
Джонни чуть скривил рот в подобии улыбки, встретившись взглядом с Рейчел.
- Да. Кое-кто будет рад.
Гленда вернулась с горячими блюдами и смачно плюхнула их на стол.
- Кетчуп нужен?
- Да.
- Нет, - произнес Джонни.
Рейчел посмотрела на него, потом кивнула официантке. Но Гленда уже ставила на столик бутылочку с кетчупом.
- Он отбивает вкус, - ответил Джонни на молчаливый вопрос, написанный на лице Рейчел. Затем потянулся к бутылке, откупорил ее и вытряс почти половину содержимого в свою тарелку.
Слегка опешив, Рейчел кивнула и отвела взгляд в сторону, чтобы не видеть, как Джонни заглатывает еду. Да, манерами он явно не блистал. И тут же устыдилась собственных оценок. В конце концов, последние десять лет он провел не в школе благородных манер. Да и до этого вряд ли имел возможность познать премудрости обращения с ножом, вилкой и салфеткой.
- Вы что, есть не будете? - пробурчал он с набитым ртом.
- Если честно, я совсем не голодна. - Рейчел лишь отведала жаркого. Испытывая легкое смущение, она огляделась по сторонам. Ей не хотелось, чтобы кто-то из окружающих видел, как Джонни варварски поглощает еду.
За столом воцарилось напряженное молчание - не слышно стало даже звона его вилки и смачного чавканья.
Рейчел настороженно взглянула на Джонни. Он сидел с прищуром уставившись на нее, вилка с подцепленным куском мяса была зажата в руке. В уголке его рта алело пятнышко кетчупа. Взгляд Рейчел упал именно на это пятно, и, видимо, в лице ее промелькнуло отвращение, которое не осталось незамеченным. Джонни стиснул зубы и с такой силой опустил вилку на тарелку, что китайский фарфор отозвался жалобным звоном. Потом он схватил салфетку, до этого так и не тронутую, и свирепо растер ею лицо, что было гораздо красноречивее потока бранных слов.
- Я вас смущаю, учитель?
- Н-нет, - пробормотала опешившая Рейчел.
- Лжете.
- Еще чаю? - Возле столика возникла Гленда с большим желтым кувшином в руках.
- Нет, мы уже поели. Принеси лучше счет. - Джонни выдавил из себя кривую улыбку, адресовав ее Гленде, но по взгляду, которым он смерил свою спутницу, Рейчел догадалась, что он взбешен.
- Заплатите в кассу. - Гленда порылась в кармане, набитом чеками, выудила один и положила его на столик прямо перед Джонни. Потом улыбнулась ему: - Заходи ко мне в гости, когда будет время, - ласково произнесла она. - Мы с детьми живем в Эплбай-Эстейтсе - еще не забыл, где это? Там, возле реки. Мы с мужем расстались. Наверное, будем оформлять развод. Когда появится возможность заплатить за это.
- Мне очень жаль, - сказал Джонни.
- Мне тоже.
- Гленда! Сюда чай, пожалуйста!
- Я должна идти, - неохотно промолвила Гленда и поспешила на зов Джейн.
- Дай мне, - выпалила Рейчел, когда Джонни взял в руки счет и принялся изучать его. Вид у него был довольно свирепый, если не сказать враждебный.
- О, да. Почему бы не дополнить унижение оскорблением? - Голос его прозвучал вполне миролюбиво, но взгляд, устремленный на нее, пронизывал холодом.
- Перестань. У тебя же нет денег, а…
- А у вас есть, так? - закончил он за нее чересчур вежливым тоном.
Рейчел вздохнула.
- Послушай, Джонни. Извини, если я тебя обидела. Просто… все дело в том, что я не большая любительница кетчупа, а когда я увидела, как ты размазал его по тарелке, мне стало не по себе. Конечно, с моей стороны было бестактным демонстрировать свои чувства, и я прошу прощения. И все-таки это не повод, чтобы совершать глупости.
Выражение его лица заставило Рейчел умолкнуть. Ее объяснения явно не устраивали Джонни. Видимо, ее желание заплатить по счету глубоко оскорбило его. В конце концов, он был мужчиной, а мужчины в некоторых вопросах проявляют странную щепетильность. Открыв сумочку, она порылась в боковом кармашке и выудила двадцатидолларовую бумажку, которую и протянула ему.
- Хорошо, хорошо. Ты победил. На, заплати сам. - Он посмотрел на банкнот с таким видом, будто перед ним была ядовитая змея.
- Хорошо, я заплачу. Своими деньгами. - Он встал, прихватив с собой счет. Сунув руку в карман, достал пачку мятых долларовых бумажек и направился к кассе.
Притихшей Рейчел ничего не оставалось, кроме как забрать свои двадцать долларов и последовать за Джонни.
Один за другим посетители ресторана поворачивали головы, глядя на Джонни, пока он шел к кассе, и буквально в считанные секунды взоры всех присутствовавших уже были прикованы только к нему. Рейчел, семенившая позади, имела возможность наблюдать реакцию горожан на появление Джонни Харриса.
- Неужели это?..
- О Боже, да это он!
- Что он здесь делает!
- Я слышал, его освободили под честное слово, поскольку Гранты предложили ему работу в своем магазине.
- Элизабет никогда бы не посмела этого сделать!
- Это не Элизабет, а Рейчел. Вон, смотри, это она с ним. Можешь себе представить? Привет, Рейчел!
Рейчел услышала последнюю фразу и обернулась. Натянуто улыбнувшись, помахала рукой. Горожане прекрасно знали ее с самого рождения, но она ничуть не сомневалась в том, что они с удовольствием почешут языки, сплетничая о ней.
- Надеюсь, вы остались довольны? - Джейн, стоявшая за кассой, была настроена чуть более дружелюбно, когда брала деньги у Джонни. Он отдал ей двадцать долларов.
"Откуда у него наличные?" - подумала Рейчел. Она слышала, что заключенным платят за работу, но ставки были смешные - что-то вроде десяти центов в час. Джонни провел в тюрьме десять лет, так что при сорокачасовой рабочей неделе выходило…
Рейчел все еще пыталась высчитать конечную сумму, когда Джейн вручила Джонни сдачу и он вышел из ресторана.
На ходу улыбнувшись Джейн, Рейчел поспешила за своим спутником.
Он уже дошел до автостоянки и направлялся к ее машине, когда ей наконец удалось догнать его. Даже непосвященному было ясно, что Джонни взбешен. Рейчел села за руль, он устроился на соседнем сиденье. Губы его были плотно сжаты, взгляд напряженный.
- Ты ведешь себя как капризный ребенок, - заметила она, включив заднюю передачу.
- Неужели? - В глазах его полыхнул злобный огонек. - В таком случае вы себя ведете как сноб с тугим кошельком. Извините, если от моих манер вас коробит, мисс Всемогущество.
- От твоего отношения меня коробит не меньше, - огрызнулась Рейчел, тоже разозлившись. - И не смей кричать на меня! Мог бы выразить хоть чуточку благодарности.
- Вам именно этого хотелось бы? Чтобы я рассыпался в благодарностях? Может, мне ноги вам целовать, учитель, или сразу задницу?
- Да иди ты к черту! - рассвирепела Рейчел. С этими словами она нажала на педаль газа. Машина резко подалась назад.
- Повнимательнее за рулем, иначе угробите нас обоих. Думайте, что делаете, ради всего святого, - процедил он сквозь зубы, когда она ударила по тормозам и задний бампер лишь чудом не зацепил толстую кирпичную стену. - Может, моя жизнь и не представляет такой ценности, как ваша, но у меня нет ни малейшего желания расстаться с ней в автокатастрофе.
Рейчел с трудом поборола желание выжать газ, дабы проучить негодника. Крепко стиснув зубы, она сосредоточилась на дороге и доехала до магазина без особых приключений.
За те несколько минут, что они провели в пути, оба не проронили ни слова. Рейчел отнесла молчание Джонни на счет его страха перед ездой в ее автомобиле. Она глубоко вздохнула. Может, он и вел себя по-детски глупо, но и она выглядела не лучше.
- Знаешь, - сказала она, припарковав машину и обернувшись к нему, - давай замнем эту ссору.
- Нет уж. - Джонни потянулся к дверце, открыл ее и, не сказав больше ни слова, вышел. Рейчел поморщилась, когда он с оглушительным треском хлопнул дверцей. Глядя Джонни вслед, она невольно отметила его худобу, и ее вновь захлестнуло чувство вины. В конце концов, к черту его эмоции, ведь мужчине нужно было поесть. Она открыла окно.
- Джонни?
Он обернулся, удивленно взметнув брови. Рейчел поманила его к себе. Он нехотя направился к машине, в то время как она, не обращая внимания на его насупленный вид, начала рыться в сумочке в поисках чековой книжки.
- Что?
Подняв взгляд, она увидела, что Джонни стоит возле машины. В этот момент ее пальцы коснулись холодной виниловой корочки чековой книжки. С торжествующим видом она извлекла ее из сумки.
- Я хочу заплатить тебе аванс за первую рабочую неделю. - Она открыла книжку, вытащила ручку и начала заполнять чек.
Он вдруг нагнулся, одной рукой облокотился на дверцу, просунул голову в салон, а другой рукой потянулся к ней.
Изумленная, Рейчел отпрянула, когда рука его скользнула по ее груди, хотя тут же поняла, что он вовсе не посягал на ее тело. Длинные пальцы Джонни сомкнулись вокруг ее запястья, не дав ей возможности вписать его имя в соответствующую графу чека.
- Я не нуждаюсь в вашей благотворительности, - грубо произнес он, крепче сжимая запястье. - Я не убогий.
И прежде чем Рейчел смогла сообразить, что ответить, он издал какой-то малопонятный звук. Она заглянула ему в глаза, и дыхание у нее перехватило от того, что она в них увидела. Губы Джонни раскрылись, словно он хотел что-то сказать, и тут же снова сомкнулись. Взгляд стал непроницаемым, как будто занавес упал перед его глазами. И, не дожидаясь, пока она предпримет очередную попытку высвободиться, он убрал руку с ее запястья и, выпрямившись, отвернулся.
Глядя на его удаляющуюся фигуру, Рейчел с внезапным ужасом почувствовала, как сильно бьется ее сердце.
7
Он отчетливо расслышал звук приближающегося автомобиля. Джонни даже не потрудился обернуться и поднять руку, чтобы проголосовать. Разве найдется здесь, в Тейлорвилле, желающий подвезти его? Нет, вот в чем беда. Он же был Джонни Харрисом, убийцей. От него шарахались, как от вонючего скунса.
Проклятие, даже поесть нельзя как следует. При воспоминании об унижении, которое он испытал за ужином, Джонни заскрежетал зубами. Он привык есть быстро - пока на еду не набросились другие. Манеры, салфетки - вся эта ерунда никогда не имела значения. Но, оказывается, была важна для нее. Что ж, черт возьми, придется освоить все эти премудрости. Ему не хотелось выглядеть слабаком в глазах Рейчел. Ненавистно было и воспоминание о том, как она пыталась всучить ему деньги. Аванс - так она это объяснила. Он же назвал ее жест благотворительностью, жертвой которой он никак не хотел становиться.
Новенький красный пикап вихрем пронесся мимо, сверкнув лакированными боками в сгущающихся сумерках. Джонни проводил его взглядом, в котором сквозила легкая зависть. В машине сидели мужчина, женщина и двое маленьких детей - девочка и мальчик. Семья. Именно такой видел он ее в своих мечтах. Черт возьми, о чем он только не мечтал в тюрьме, лишь мечты не давали окончательно свихнуться.
Но сейчас он имел дело с реальностью. Джонни брел по обочине асфальтовой дороги, которая пересекала самую бедную окраину пригорода. Ветхие фермерские строения с двориками, заваленными всяким хламом, перемежались одноэтажными лачугами, утопавшими среди гор все того же хлама. Детишки - босоногие и грязные, играли в зарослях сорняков. Толстые женщины в домашних халатах, из-под которых выглядывали голые коленки, широко расставив ноги, сидели на покосившихся крылечках своих домов. Костлявые мужчины в нижних майках почесывали под мышками и тоже праздно поглядывали на дорогу. Тощие голодные собаки неизвестных пород с лаем кинулись навстречу Джонни.
Добро пожаловать домой.
Как это ни ужасно сознавать, но он - часть этого квартала, а квартал - часть его самого. Когда-то он был таким же босоногим мальчишкой, грязным и голодным. Мать ничем не отличалась от тех толстых и неопрятных женщин, что смотрели сейчас ему вслед. Отец, тот еще сукин сын, скорый на расправу и брань, тоже ходил в майке, которая, судя по дыркам и пятнам, украшавшим ее, была единственной.
Это были его люди. Их судьбы были сходны с его судьбой. Их дурная кровь бродила в его жилах.
Когда-то он надеялся удрать из этого мира.
Когда-то. Черт возьми, на что он только не надеялся в. этой жизни!
Вскоре на пригорке показался одноэтажный каркасный дом - такая же развалина, как те, мимо которых он только что проходил. Усыпанная гравием дорожка вела к крыльцу. Два проржавевших грузовика-пикапа - оба без колес - стояли на бетонных блоках, загораживая проход к дому. По двору разгуливали куры. В открытую входную дверь виднелось мерцание телевизора.
Дома кто-то был. Джонни не знал, радоваться этому или огорчаться.
Он подошел к жилищу, ступил на крыльцо и заглянул в сетчатую дверь, изрешеченную дырками и заплатами.
На грязном диване, уставившись в телевизор, лежал седой и тощий старик в заляпанной рваной майке. Он посасывал дешевое пиво из бутылки.
У Джонни перехватило дыхание.
Дома. На радость или на беду, но он вернулся домой.
Джонни открыл дверь и вошел.
Вилли Харрис поднял на него взгляд, явно опешив от вторжения чужака. Но уже через мгновение, похоже, узнал гостя.
- Ты, - брезгливо произнес он. - Я знал, что рано или поздно вернешься. Как пес к хозяину. Отойди, ты загораживаешь мне экран.
- Здравствуй, отец, - ласково произнес Джонни, не двигаясь с места.
- Я же сказал: убери задницу!
Джонни отошел. И не потому, что испугался окрика отца, или его кулаков, а лишь затем, чтобы осмотреть дом, увидеть, что изменилось за годы его отсутствия. Он прошел в маленькую кухню с ободранными белыми шкафами и карточным столиком, за которым они ели… когда было что поесть. Даже если и не тот самый столик - разве могла подобная хлипкая конструкция продержаться столько лет? - то, во всяком случае, его близнец, с такой же выщербленной поверхностью. Возле раковины, как всегда, были свалены грязные тарелки, только теперь их было гораздо меньше. Неизменные занавески в розовый цветочек - еще более грязные и драные, чем прежде, - свешивались с того же закопченного кронштейна над раковиной.
В доме были все те же две крохотные спальни и подобие ванной. Джонни заглянул во все комнатенки. Интересно, жив ли еще тот широкий матрац, на котором спали, постелив на пол, он, Бак и Грейди? Сью Энн, их единственной сестре, выделяли отдельную кушетку. Родители располагались на ночь - в другой комнате, пока мать не сбежала в Чикаго с каким-то парнем. После этого отец стал таскать в некогда супружескую постель всех шлюх, какие только подворачивались под руку. Иногда кому-то из ребят - чаще всего Баку - тоже перепадало их трахнуть.
Дома.
Он вернулся в гостиную и выключил телевизор.
- Пошел к черту! - рявкнул отец, и лицо его исказилось от злости. Поставив бутылку с пивом на пол, он развалился на диване.
- Как живешь, отец? - Джонни присел на край дивана, освободившийся после того, как Вилли убрал оттуда босые ноги, и, когда отец предпринял попытку вновь включить телевизор, легко перехватил его руку.
В нос ему пахнуло перегаром и зловонием, исходившим от старика.
- Черт бы тебя побрал, отпусти мою руку! - Вилли дернулся, пытаясь высвободиться, но безуспешно. Джонни улыбнулся и крепче сжал запястье. Не до боли, но лишь в порядке предупреждения. Времена изменились, и он уже не был тем мальчишкой, который мог стерпеть от отца и зуботычину, и удар под дых.
- Ты теперь один здесь живешь?
- Твое какое дело? Будь уверен, тебе уж не удастся сюда вселиться!
За десять лет разлуки Вилли не написал сыну ни строчки, не навестил в тюрьме, не позвонил, и тем не менее Джонни все простил отцу и искренне надеялся, что отец обрадуется встрече.
- Я и не собираюсь вселяться. У меня квартира в городе. Я просто приехал проведать тебя, узнать, как ты себя чувствуешь.
- До того как ты заявился, я себя чувствовал гораздо лучше.
Ничто не изменилось. Черт возьми, неужели так ничто и никогда не изменится в этом городе?
- Слышал что-нибудь о Баке или Сью Энн?
Вилли фыркнул:
- Я что, собираю сплетни, как эти чертовы Уолтонсы? Нет, ничего о них не слышал. Да и не хочу слышать. Так же как о тебе.
Его слова больно ранили. Так не должно было быть, но так случилось.
Джонни уже подумывал о том, чтобы встать и уйти, покинув этот дом навсегда. Чтобы никогда уже не видеть этого старого упрямца. Но он не мог себе этого позволить. Тюрьма научила его ценить людей, человеческие отношения. И родственные связи. Терять их Джонни не хотел.
- Послушай, отец, - тихо произнес он. - Ты ненавидишь меня, я ненавижу тебя, верно? Так было всегда. Но так быть не должно. Мы можем все изменить. В мире слишком много одиноких людей. Ты что, хочешь умереть в одиночестве, чтобы никто не всплакнул на твоих похоронах? Черт возьми, я этого не хочу! Мы же семья, старик. Родная кровь. Неужели ты этого не понимаешь?