"- Н-да, - вспомнила она насмешливый взгляд Панкратова. - Посмотрим, надолго ли тебя хватит… Ты же избалованная девочка, Джейн. Ты очень быстро убедишься в собственной беспомощности, детка. Мир жесток. Особенно сейчас…
- А как же любовь? - спросила его Женя. - Как тогда быть с этим чувством? Или ты хочешь, чтобы я пришла… нет, приползла к тебе просто потому, что я не в состоянии заработать деньги? Не в состоянии выжить… И я буду тебе нужна?"
Он ничего ей не ответил. Только усмехнулся. И Женя поняла, что он и в самом деле изменился. Очень. Там и не осталось почти ничего от прежнего Сережи Панкратова…
"Может быть, ему теперь и правда больше подходят женщины другого типа, - подумала она. - Не такие, как я…"
"Ты очень быстро убедишься в собственной беспомощности…"
Женя разозлилась. Она плеснула себе в лицо холодной воды и пробормотала сквозь зубы:
- А это мы еще посмотрим…
"Посмотрим", - продолжал иронически усмехаться Панкратов.
Женя и сама понимала, что он прав. И мир теперь жесток, и не деньги надо зарабатывать, а… устраиваться, и никому она не нужна на белом свете, кроме родителей, сестры и подруг… А у них и своих проблем достаточно.
"В конце концов, - сказала себе Женя, - два месяца я проживу спокойно… А потом найду себе работу. Еще посмотрим, кто из нас будет на коне…"
"А это важно? - спросила она тут же себя. - Важно другое. Я хочу доказать ему, что я выдержу. Выстою. Не сдамся…"
Ей снова захотелось стукнуть кулаком по стене и дать волю чувствам - разреветься, смешивая слезы злости и боли, закричать…
- Дело в тебе, Панкратов, - прошептала она. - Я смогу выжить. Без тебя… Без…
"Все, - приказала она себе. - Упоминание данного имени строго запрещается. Если мысли о духовных субстанциях вызывают у тебя негативные эмоции, сосредоточься на материальном…"
Два месяца. Женя, правда, плохо еще себе представляла, каким образом она проживет на шестьсот баксов. Именно столько был должен Жене квартирант. Не может же она больше жить в панкратовской квартире. Значит, больше она не сможет сдавать свою…
Женя снова пригорюнилась. Переведя баксы в рубли, выяснила для себя, что шестьсот баксов очень мало, хватит ненадолго…
- Пожалуй, работу мне придется искать срочно, - пробормотала она, ловко переворачивая чашку. - Немедленно.
Гадать на кофейной гуще Женя любила. Правда, она почти ничего не понимала в "пятнах Роршаха", появлявшихся после этой нехитрой процедуры на дне и стенках чашки. Но и теперь с интересом принялась рассматривать коричневые разводы, пытаясь узнать будущее.
- Дерево, - задумчиво прошептала она. Назвать это деревом было сложно, но Женя где-то читала, что дерево означает долгую жизнь и счастье, поэтому она очень хотела, чтобы две пересекающиеся грязные дорожки были деревом. Хотя куда больше это напоминало крест…
Женя вздохнула и отставила чашку.
В конце концов, в ее будущем теперь нет места Панкратову. "Можно представить себе, что в природе вообще его не было… Или был, а то слишком жестоко совсем лишать его места под солнцем… Только он был не в моей жизни. В чьей-то другой… А я его никогда и не знала…"
Правда, отчего-то при этой мысли грудь сдавила тоска и к уголкам глаз подобрались слезы, но это пока. Она привыкнет. Человек ко всему привыкает в конце концов.
Даже к отсутствию Панкратова.
- Все забудется, - пообещала себе Женя. - Все обязательно забудется, подернется дымкой времен… Человек все забывает. И это я тоже забуду…
Снег за окном падал еще сильнее, точно собирался засыпать все пути. Все выходы из этого дома. Из прежней жизни. От самой себя - жалкой, беспомощной домашней кошки Женечки - Дженни, голубушки, лапушки, душечки… "Ко-о-ошечка моя…"
Женя словно наяву услышала панкратовский голос.
Ну нет. Голос Панкратова действовал на нее как взгляд удава на кролика. Парализовал ее волю. Ей сразу захотелось стать маленькой - такой маленькой, чтобы запросто поместиться на панкратовской ладони, свернуться там клубочком и мирно задремать, твердо зная, что уж тут-то ей не страшны никакие житейские бури и невзгоды.
- Нет, - прошептала она.
Резко встав, она бросилась одеваться.
"У меня сегодня много дел", - убеждала она себя. Чтобы не признаться, что прежде всего у нее одно очень важное дело - убежать от Панкратова. Убежать от собственной неуверенности.
Убежать от самой себя.
С Панкратовым была любовь с первого взгляда. Случилась она, правда, давно… В те времена Сережа Панкратов был очень высоким, очень худым и очень красивым. В довершение ко всем своим достоинствам он играл на бас-гитаре в рок-группе с загадочным названием "Ожидание семи отроков". Название было совершенно идиотским. Женя тщетно пыталась понять, почему отроков было именно семь. И чего они так упрямо ожидали… Или это их дожидались… Когда она первый раз услышала выступление "отроков", она пришла в ужас. Ей и в самом деле захотелось, чтобы уста певцов запечатало вечное молчание. "Сонмы врагов моих превратятся в прах", - пел пухленький прыщавый паренек с лицом прокуренного херувима. То есть лицо у него пыталось выглядеть ангельским и задумчивым, но глаза все время косили. И Жене даже пришло в голову, что скорее всего именно так выглядел падший ангел, когда Господь свергал его с небес. И слабо верилось, что целые "сонмы врагов" поспешат превратиться в прах от ужаса, увидев эти толстые и мягкие губы и глупое, рябоватое лицо. Разве что они поспешат убежать, заслышав такой жуткий текст и такое утробное мычание, которое бедный парень считал пением? Панкратов привлек ее своим молчанием. Он стоял, задумчиво дергал за струны басуху и - молчал… Всем своим видом Сережа показывал, что к этим текстам он не имеет никакого отношения. Равно как и к окружающим его людям. Так, зашел на минутку на бас-гитаре поиграть. Сейчас поиграет - и так же молча, загадочно усмехаясь, покинет всю эту компанию.
На тот незабываемый концерт ее привела Ольга. Группа боролась за гордое звание психоделической, и Ольга считала, что они, как продвинутые особы, непременно должны там побывать. Люська не пошла, придумав себе замечательную отговорку, против которой Ольга возразить не смогла. Сославшись на расстройство желудка, Люсинда прекрасно провела тот вечер в обществе Олдоса Хаксли. А Жене пришлось идти. Но когда выяснилось, что задумчивый басист оказался хорошим Ольгиным знакомым, Женя пришла в ужас.
Он возник перед ними в тот момент, когда Женя обдумывала план бегства. В антракте. Они стояли на полутемной лестнице, курили, и Ольга пыталась доказать ей, что все дело в незатейливом Максе. "Он просто задолбал всех своими амбициями, - говорила Ольга. - Тексты пишет совершенно кретинские и поет как несмазанная телега… Капризен, словно уже облекся мировой славой. А ребята хорошие. Способные стать настоящими звездами, если дать им приличные тексты… Просто от Макса отвязаться не могут". Ольга утверждала, что дело в материальной зависимости. Женя слушала, кивала и думала, что надо отсюда уходить. Второе отделение заунывного "психоделического" маразма она просто не вынесет.
В этот момент и появился перед ними Сережа собственной персоной.
- Здравствуй, Оля, - сказал он, смотря при этом на Женю.
- Привет, - обрадовалась Ольга. - Познакомься, кстати… Это моя школьная подружка. Пишет стихи и вообще личность незаурядная…
Женя после такой "рекламной паузы" окончательно сконфузилась. "Зачем она все это говорит? - досадливо подумала она. - Про стихи. Про личность… Она бы еще вспомнила, как я в восьмом классе воображала себя Франсуазой Саган. Слава Богу, дальше второй страницы у меня никогда дело не шло…"
- А еще я пою, вышиваю крестиком и вяжу шарфики… И танцую на досуге па-де-де из "Дон Кихота" Минкуса, - сообщила Женя, мило улыбнувшись.
Неизвестно, какое из перечисленных достоинств больше всего поразило нового знакомого, но он уставился на нее с утроенным вниманием.
- Кстати, вам понравилось наше выступление? - спросил он.
- Кстати, нет, - честно ответила Женя. - Тексты слишком возбуждают, знаете ли… Просто хочется встать и бежать, бежать, бежать - куда глаза глядят… Лишь бы подальше.
Он рассмеялся.
- Я и сам думаю, что тексты ужасны… Но с Максом не справишься…
- А вы его выгоните поганой метлой, - присоветовала Женя. - Или продайте группе "Стрелки" в качестве незамысловатого антуража…
На второе отделение она все-таки не осталась. Сославшись на то, что уже поздно, а завтра ей надо на первую пару, она убежала с этого нудного бала, оставив вместо хрустальной туфельки свою подругу.
Поэтому, когда через неделю раздался звонок и она услышала в трубке голос Сережи Панкратова, она не удивилась.
Ее "хрустальная туфелька" уже предупредила ее, что Макс наконец оставил "Семерых отроков", найдя более подходящую компанию агрессивных металлистов, и теперь им понадобилась Женя. Она подходила по всем статьям - студентка филологического факультета, воображавшая себя надеждой отечественной поэзии, влюбленная в "Вельвет андеграунд" и БГ. Тексты она писала непонятные, заковыристые и бессмысленные. Поэтому им ее творчество понравилось сразу и безоговорочно. Правда, Сереже-то больше понравились Женин стройный стан и большие глаза, но они почти месяц скрывали друг от друга истинные причины тесного общения, делая вид, что для обоих нет ничего важнее творчества.
В один из темных декабрьских вечеров отношения все-таки перешли из тесного духовного слияния в иное слияние. Через месяц многообещающая психоделическая группа развалилась, а Женя с Сережей поженились… Вот и вся история. Панкратов ударился в бизнес, подстриг свои роскошные кудри и стал меняться в худшую сторону. Из мечтателя и романтика он с реактивной быстротой превратился в прагматика. Женя по своей наивности и глупости ничего не замечала, все еще видя в нем "печального и загадочного принца, ожидающего семи отроков". Принц же тем временем так увлекся "новой фазой бытия", что полностью изменился внешне. Жаловаться Жене было совершенно не на что - подруги считали, ее счастливицей, избалованной кошкой, которой не надо думать о завтрашнем дне. Женя и в самом деле о нем не думала. Зачем? Женю любили. По крайней мере ей так казалось… Она привыкла. Любовь в ее жизни перестала быть чудом. Жене даже стало казаться, что так и должно быть и будет - всегда… Мир вокруг был именно таким, о каком Женя мечтала раньше. Женя писала стихи, и Панкратов периодически печатал их в каком-то небольшом издательстве за собственные деньги. Никто эти стихи не покупал, Женя их раздаривала, но ей все равно казалось, что она не домохозяйка. Она нечто большее… Она поэт…
Сейчас, вспоминая себя в то время, Женя едва сдерживалась от того, чтобы не застонать. "Какая же я была дура, Господи! "Я поэт, - горько усмехнулась она. - Зовусь я Цветик… От меня вам всем…""
Она вспоминала себя до встречи с божественным Панкратовым и удивлялась. "Я ведь была нормальной, - говорила она себе. - Ироничной, насмешливой… Совсем не самовлюбленной. И не избалованной кошечкой… Как же он смог так меня изменить? Когда?"
И почему она не думала о завтрашнем дне, почему? Точно все так и будет. Она, как садовая роза, будет наслаждаться "легкостью бытия", и никогда не настанет это страшное "завтра", и вообще - нет на свете ничего более незыблемого, чем счастье…
Или - это было только жалким подобием счастья?
Но сейчас Жене было уже некогда размышлять на тему "Были ли вы на самом деле счастливы, Евгения Лескова, или вам только внушили эту мысль?".
Потому что вот он, завтрашний день, настал. И как в забытой басне Крылова - "ты все пела, это дело, так пойди же попляши…"
В принципе все хорошо, что хорошо кончается, пусть даже и выглядит при этом пошло…
Ирина подкрашивала губы, украдкой наблюдая за Панкратовым.
Все время он делая вид, что отношения, их связывающие, носят именно деловой характер. Не более того.
Он отдавал ей поручения, стараясь при этом как можно реже смотреть в глаза.
"Бедный кролик", - сказала она себе и рассмеялась.
Она вспомнила, что ей надо позвонить, набрала номер, но тут же появился Панкратов.
- Ирина… - начал он, но осекся тут же, увидев в ее руке телефонную трубку. - Я помешал?
- Нет, - сказала она, тут же опустив трубку на рычаг. - Это… я смогу позвонить позже… Что ты хотел?
"Ты" она сказала нарочно. Подчеркнув даже некоторую интимность их отношений. Он невольно вздрогнул, оглянулся. В офисе они были одни. Это его успокоило…
"Бедный, бедный кролик…
Куда ты от меня денешься, - подумала Ирина почти ласково. - Влюбишься и женишься… Потому что так надо".
- Ирина, - снова начал он, - я хочу сказать тебе…
Он хотел ей сказать, что все происшедшее было просто… досадным недоразумением, что он любит свою жену, и Ирина прекрасно знала об этом.
Поэтому она встала, подошла к нему и, обняв за плечи, поцеловала в губы.
- Не надо, милый… - прошептала она, проводя по его щеке пальчиком. - Не надо ничего говорить… Я и сама все знаю… Я тебя тоже… люблю!
- "Так пойди же…"
Вот и привязалось. Женя уже спускалась по лестнице, а издевательские строчки все вертелись на языке.
"Уже иду, - огрызнулась Женя. Укладывать шпалы… Мести улицу. Колоть лед. Торговать рыбой мороженой…"
Коробку она заметила не сразу. Она стояла возле батареи, из-под какой-то китайской ерунды, с огромной надписью по бокам.
"КАЛИПСО", - прочла Женя. Клипсо-клипсо-калипсо… Из коробки торчало что-то белое. Типа меха. Женя подошла ближе. В коробке лежал огромный белый перс и смотрел на нее. Устало и печально. Почему-то Женя сразу решила, что это кот, а не кошка.
- Привет, - сказала она ему. - Что ты тут делаешь?
Он как-то кротко вздохнул и закрыл глаза.
Наверное, вышел погулять, решила Женя. А теперь потерялся. Или хозяева ушли на работу, и бедный кот не может попасть домой…
Кот был ухоженный, чистый и явно домашний.
Только глаза были печальными. Как будто бедняга познал несправедливость и предательство.
- Жди, они скоро вернутся, - пообещала она ему.
Он приоткрыл левый глаз, и Жене показалось, что он не верит ей.
- В любом случае я-то точно вернусь, - прошептала Женя, и снова ей показалось, что кот все прекрасно понимает, но ее слова тоже не вызывают в нем доверия.
Или Женя просто переносит на бедное животное собственные эмоции?
- Это я никому теперь не верю, - прошептала она. - И самой себе тоже…
Выйдя из подъезда, она остановилась. Конечно, она могла бы вернуться. Взять кота вместе с коробкой и занести в квартиру. По крайней мере животинка бы находилась в тепле и безопасности.
Но если вдруг вернутся его хозяева, а кота не будет…
"В конце концов, заберу его к себе в гости, если он все еще будет торчать в подъезде, когда вернусь, - решила она. - Может быть, к тому времени я разживусь деньгами. Куплю коту еды. Сейчас его и накормить-то нечем…"
Утешая себя подобными мыслями, она подошла к автобусной остановке. Женина самостоятельная жизнь начиналась. Гип-гип-ура…
Новую жизнь Женя начала с покупки газеты. Газета была полезной во всех отношениях. Она предлагала нескольких ясновидящих, целителей, потомственных магов и жрецов Вуду, которые обещали вернуть ушедшего мужа. Сначала Женя даже приободрилась, но вспомнила, что это она выгнала Панкратова. То есть собственно проблема была как раз в ней. Сотни женщин мирятся с тем, что у мужа есть "другие интересы". Вне семьи… Сотни женщин закрывают глаза на то, что их мужья где-то задерживаются или умудряются прямо в рабочее время сжимать эти самые "интересы" в своих объятиях. "В конце концов, от меня же не убудет", - говорят они себе.
И Женя могла бы мириться. Понимать, что человек много работает и иногда хочет расслабиться… Потом Женя пробежала глазами предложения о работе. Большинство объявлений предлагали распространять косметику. Вторая половина зазывала к себе "девушек", обещая им высокооплачиваемую работу в массажных салонах. Третья часть предлагала работу на лотках. Жене ничего не подходило. Косметику она распространять не умела. "Девушкой" тоже работать не могла по целому ряду причин. А представив себя продавцом, Женя и вовсе рассмеялась. Считать она не умела никогда. Расхваливать некачественный товар она тоже не смогла бы. Кроме того, она столько раз слышала ужасные истории о том, как несчастные продавцы были вынуждены отрабатывать недостачи, что перспектива самой стать возможной жертвой обмана и шантажа не привлекала. Женя не отмела ее совсем. Она просто оставила это "заманчивое" предложение на далекое потом. Если ничего другого не получится…
Поэтому Женя остановилась на гороскопе. Нашла астрологический прогноз для Рыб. "Сегодняшний день весьма успешен для новых начинаний". Женя удовлетворенно улыбнулась. Пока все идет как надо. "Не бойтесь обратиться за помощью к старому другу". Тоже неплохо… Так она и сделает - скорее всего именно кто-то из подруг поможет ей с работой. "К концу дня вас ждет неприятность, вам она покажется крупной, но не расстраивайтесь. То, что поначалу кажется вам бедой, может оказаться просто досадным недоразумением". Надо же, огорчилась Женя. Все было так хорошо, и на тебе…
В конце Жене предсказали, что она найдет хорошего и верного друга.
На том она и успокоилась.
"Друг - это замечательно, - решила она. - Может быть, это как раз то, чего мне сейчас не хватает…
Хотя бы для того, чтобы поплакаться в жилетку. Рассказать о том, как "никто тебя не любит, никто тебя не ждет", и так далее…
И все-таки я никчемная особа, Панкратов совершенно прав… Пустая, глупая профурсетка. Если подумать, то я в миллион раз хуже этих дамочек. Те по крайней мере знают, чего они хотят от жизни. А чего хочу я?"
Она с досадой пнула носком сапога попавший под ногу кусочек льда. На этом приступ самобичевания прекратился.
По своему опыту Женя знала, что ничего хорошего такие приступы не приносят, лучше заняться делом.
Сначала Женя направилась к Ольге.
"Не бойтесь обратиться за помощью к старому другу". Ольга была ее старым другом. Самым старым. Они дружили с первого класса. И хотя Женя с трудом представляла себе, чем подруга может ей помочь с работой, она решила к ней зайти.
Хотя бы чаю попить и поболтать…
Ольга всю жизнь отличалась страстью к экспериментам. Эксперименты она предпочитала ставить на себе. Сначала она вышла замуж, очень рано, и никто даже не понял, что это тоже был эксперимент. Развелась она мгновенно, Женя даже не успела запомнить, как звали ее супруга и как он выглядел. Ольге замужем совсем не понравилось, и она принялась искать свое место под солнцем.