Дмитрий чуть склонил к ней голову и понизил голос, который зазвучал еще более волнующе.
- У вас есть основания мне не верить?
Почувствовав, как заливается жаром щека, обдаваемая его дыханием, Сашенька торопливо ответила:
- Нет, никаких!
- Или, может, слухи прибежали впереди поезда? Верно, вам успели наговорить обо мне что-то дурное?
В тот момент у нее впервые закрались сомнения: "Надо же, он опасается слухов! Что такого ужасного я могла бы узнать о нем от других людей?"
Постаравшись выдержать пристальный взгляд Оленина, она медленно процедила:
- Я ничего компрометирующего о вас не слышала.
- Отлично! - Дмитрий выпрямился и улыбнулся. - Не подумайте, ради Бога, что я скрываю какие-то ужасные тайны, но вы же знаете этих светских сплетников!
Он сделал "страшные" глаза, и Сашенька весело рассмеялась.
- Не волнуйтесь так по поводу сплетников. Умные люди их даже и не слушают. Стоит ли обращать внимание на лживых и завистливых болтунов?
- Как вы рассудительны, - произнес Оленин с ласковой насмешкой. - Вы всегда такая?
Сашенька почувствовала, как лицо у нее снова вспыхнуло.
- Что вы имеете в виду?
Он сделал широкий жест рукой.
- Вообще всё! Мне хочется узнать о вас побольше!
- В самом деле? - пробормотала она смущенно. - Зачем это вам?
Его взгляд неожиданно стал серьезным.
- Затем, что я очень надеюсь подружиться с вами. Мне кажется, вы - чудесный человек. И очень красивая девушка…
- О, я далеко не самая красивая на этом балу! - откликнулась Сашенька вполне искренно.
Но Дмитрий с улыбкой покачал головой.
- Вы заблуждаетесь…
Окончательно смутившись, она рассерженно воскликнула:
- О чем мы говорим, право! Смешно слушать! И, по-моему… на нас все смотрят…
Опять склонившись к ней, Оленин шепнул:
- Потому что мы - самая красивая пара в этом зале.
- Пара?! - изумилась Саша.
- И все ждут, когда мы наконец станем танцевать.
- А мы…
- Будем, - уверенно отозвался Дмитрий. - Если вы только удостоите меня чести… Счастлив предложить вам тур вальса!
Он сделал положенный поклон, и Сашенька, замирая от робости, ей самой непонятной, подала ему руку. Оркестр уже играл красивый вальс, хорошо ей знакомый, но сейчас она была не в состоянии вспомнить даже имя автора.
"Да что же это? - Саша чувствовала, что едва не теряет сознание в объятиях этого красивого юноши. - Разве со мной такое может случиться?"
До сего дня ее безумно смешили чувствительные девицы, падающие в обморок по поводу и без. Сашенька Микульчина была уверена, что она не относится к числу этих тщедушных созданий, у которых непонятно в чем душа держится. Она всегда отличалась завидным здоровьем и была девушкой сильной, энергичной и жизнерадостной.
И ей нравилось быть такой! То, что происходило сейчас, пугало Сашеньку. Она сама себя не узнавала и была уверена, что, ведя себя подобным образом, не может понравиться ни одному человеку. Тем более такому, как Оленин…
Они кружились по светлому залу, и знакомые лица сливались, превращаясь в какой-то неразличимый мазок кисти шутника, не желающего замечать деталей. Горячие пальцы Дмитрия стискивали Сашину руку, и от них словно невидимые нити тянулись к ее сердцу, заставляя его сладко замирать при каждом их движении. Сашеньке казалось, что еще чуть-чуть и сердечко ее просто не выдержит этой непривычной пронзительной муки. В глазах у нее мутилось, и какое-то незнакомое волнение нарастало в животе, в самой его сердцевине.
"Что он делает со мной? Как это назвать? Боже, как…" - мысли испуганно обрывались в ее голове.
Приблизив лицо, Оленин прошептал, касаясь губами мочки ее уха:
- Как же вы хороши, Сашенька! Я и не надеялся найти здесь такое восхитительное создание, как вы!
Она хотела сказать, чтоб он не смел говорить ей подобных непристойностей. Но все ее существо просило продолжения, и Дмитрий угадал ее желание.
- Я так мечтал найти в Петербурге ту единственную, которая поразила бы мое воображение с первого взгляда. И я нашел ее… В Париже мне не встречались такие девушки… Вы такая естественная, такая искренняя! В вас столько жизни! Я чувствую, какой огонь таится в вашей душе…
Последние слова заставили Сашеньку очнуться. О чем это, интересно, он говорит? За кого ее принимает? Упершись кулачком Дмитрию в грудь, она вынудила его отстраниться и выдержала на себе удивленный взгляд.
- Я чем-то оскорбил ваши чувства?
- Нет, - неуверенно отозвалась Саша. - Но мне… я не понимаю, о каком огне вы говорите.
Оленин смотрел ей прямо в глаза.
- О том, который непременно соединит нас с вами, - убежденно проговорил он. - Хотите вы того или нет.
* * *
Когда с личным дневником было покончено, Сашенька замерла в оцепенении. Все было ложью… И его слова о том, что она - единственная, что отличается ото всех, кого он встречал… И его взгляды… И поцелуи…
Застонав от стыда, Саша скрючилась возле камина. Как Дмитрий, должно быть, потешался над ней! Тот огонь, который он подозревал в ее душе, наверное, называется просто распущенностью. В ней, оказывается, живут задатки падшей женщины. Стыд какой! Ведь если бы тогда в саду Оленин захотел большего, она не смогла бы ему отказать…
Саша подняла голову. Неужто не хотел? Или он просто справился со своим желанием, подавил его, сжалившись над ней? Понял, что может легко получить все, чего хочет, но не стал губить ее жизнь? Разве это не благородство с его стороны? В чем же тогда винить его? Не воспользовался ее слабостью, хотя мог… И никто не помешал бы им…
Какая-то тайная, темная часть ее души простонала: "Ах, почему он не сделал этого?!" Но Сашенька с ужасом отогнала эти помыслы. Что сталось бы с нею, если б она лишилась чести в тот вечер? Подружки нашептывали, что многие светские дамы выходили замуж далеко не невинными. Но Саше не очень-то в это верилось. Как можно предположить такое о тех почтенных матерях семейства, которых она знала с младенчества?
Ей твердили, что многие из этих матрон и сейчас имеют любовников, а их мужья закрывают на это глаза, потому что сами имеют женщин на стороне, а то и вторые семьи. Сашенька не могла смириться с таким положением вещей. Ведь это значило бы допустить, что и ее родители вели подобный образ жизни. А об этом девушке не хотелось даже думать.
Заслышав торопливые шаги матери, которая была так же стройна и легка, как и в девичестве, Сашенька быстро поднялась с пола и вытерла ладонями лицо.
Анна Владимировна до сих пор считала, что дочь ее - совершенное дитя, и никакие влюбленности ей пока не грозят. Способна ли эта девочка помышлять о чем-либо, кроме охотничьих забав с отцом, чтения последних романов господина Тургенева или изучения новых нот, доставленных из-за границы. Даже к нарядам девушка была равнодушна, и матери самой каждый раз приходилось выбирать ей платье и покупать шляпки. До мальчиков ли ей!
Сашеньке не так давно исполнилось восемнадцать, и это уже начинало волновать Анну Владимировну. Ей совсем не хотелось, чтобы дочь, обладавшая яркой и несколько диковатой красотой, засиделась в девках. Пару раз она уже пыталась поговорить на эту тему с мужем, но Сергей Васильевич не желал ничего слышать. Мысль о том, чтобы отдать свою любимицу в чужой дом к чужим людям, приводила его в ужас. И все женихи, на которых намекала Анна Владимировна, казались Микульчину образцами глупости и пошлости. Один носил отвратительные тонкие усики… Другой и двух слов не мог связать в беседе… Третий сидел на лошади, как куль с мукой… Разве может ли кто-то из них стать достойной партией для его дочери?
Сейчас Анна Владимировна показалась Сашеньке взволнованной более обычного.
"Неужели еще один жених?!" - затосковала девушка еще до того, как мать успела сказать:
- Сашенька, пойдем скорее! Я должна тебя познакомить со старым приятелем твоего отца. Наверняка ты слышала о друге его детства Михаиле Антоновиче Орлове.
- Мишка Орлов? - вырвалось у Сашеньки. Ой, то есть… Ну, это папа его всегда так называет.
Анна Владимировна улыбнулась.
- Конечно. Только ты уж, пожалуйста, не зови его так.
- Да нет, маман, что вы!
- Я уверена, что ты можешь вести себя как благовоспитанная девушка, - добавила мать строго.
Саша тотчас сделала вывод, что маман вовсе не уверена в этом. И дала себе слово не подвести родителей. Конечно, она не позволит себе в присутствии Орлова ничего лишнего!
- Дай-ка я поправлю тебе прическу… Ты что, головой полы подметала, душа моя? - ворчливо заметила Анна Владимировна и попыталась привести в порядок растрепанные волосы дочери. - Какие они у тебя густые, право! И вьются так красиво…
Поцеловав Сашеньку в лоб, она подбадривающе ей улыбнулась.
- Ну, не тушуйся, душа моя. Михаил Антонович чудесный человек! Только сейчас он немного печален, поскольку недавно овдовел, так что…
Сашеньку охватила тревога. Как общаться с человеком, который только что похоронил жену? Девушка задала матери этот вопрос, но Анна Владимировна только отмахнулась.
- Оставь ты эти глупости! Его жена болела много лет, так что горе не свалилось на него внезапно, можешь мне поверить. Мы ведь постоянно переписывались с Орловыми. Михаил Антонович всегда интересовался событиями нашей жизни. Он и про тебя много знает, - добавила она.
Саша смутилась. Что же такое порассказали о ней родители? Шалостей и проказ в ее жизни было много. Как-то она в отместку за то, что никто не хочет играть с ней, вымазала медом старый венский стул, на котором часами дремала ее нянька, и заявила, что та прилипла к своему сиденью. Конечно, это было лет десять назад, но маман до сих пор частенько припоминала ей этот эпизод.
В другой раз Саша подменила касторкой содержимое бутылочки, к которой тайком прикладывался дворецкий Савелий, скрываясь в полутемной кладовой, и давилась от смеха, слушая, как старик чертыхается и отплевывается в темноте. Это случилось не так давно, и наверняка родители не преминули рассказать Орлову такой забавный анекдот.
Перебирая в голове свои многочисленные шалости, Сашенька не заметила, как вошла вместе с маменькой в гостиную, где отец и друг его Орлов, перебивая друг друга, наслаждались собственными воспоминаниями. Несколько секунд оставаясь незамеченной, девушка успела разглядеть приятеля своего батюшки. Михаил Антонович показался ей совсем не старым человеком. Впрочем, и отца своего Сашенька считала вполне еще молодым мужчиной.
Орлов же выглядел, да и являлся на самом деле, моложе Микульчина. Он был высок ростом и крепок, спину держал ровно, будто на его плечи и не давили обрушившиеся несчастья. Его густые темно-русые волосы были убраны назад, голубые глаза смотрели приветливо и даже весело, на губах играла улыбка. Трудно было поверить, что этот человек скорбит о смерти жены.
"Она умерла, а он хохочет как ни в чем не бывало!" - подумала Сашенька неодобрительно.
Анна Владимировна, конечно, объяснила ей, что супруга Михаила Антоновича давно болела, и он успел свыкнуться с мыслью, что ему придется остаться одному. Но Саше было неприятно думать, что и ее отец мог бы так же веселиться, едва похоронив жену. Девушка с суеверным страхом взглянула на сияющее лицо матери и отогнала эти ужасные мысли.
- А вот и моя красавица! - заметив наконец дочь, воскликнул Сергей Васильевич и поманил Сашу. - Иди сюда, проказница! Сейчас я представлю тебя своему другу.
Во взгляде Михаила Антоновича светилось искреннее любование. Но оно не заставляло Сашу ощущать неловкость, как было с Дмитрием Олениным. Сейчас девушка была уверена, что в мыслях этого человека нет ничего дурного. И восхищение его полно чистоты, ведь Орлов наверняка смотрит на нее, как на дочь, которой у него никогда не было.
- И впрямь красавица, - согласился он и приложился к Сашенькиной руке. - Взяла все самое превосходное от матери и отца. Признаться, я думал, что Александра Сергеевна несколько моложе…
"Кто?" - едва не вырвалось у Саши. Ей было внове, чтобы ее величали по имени-отчеству.
"А почему Оленин сразу стал называть меня Сашей? - запоздало удивилась девушка. - Я ведь ему не позволяла… Он был так уверен, что я не буду против такой интимности? О Боже! Неужели он с первого взгляда рассмотрел во мне падшую женщину?!"
Мать ласково погладила ее по голове.
- Мишель, она еще сущий ребенок! Не смущай ее.
- И в мыслях не было, - серьезно заверил Орлов. - Я, видимо, просто слегка отвык от общения с молодыми девушками… Вы уж, Сашенька, не обессудьте: порой буду промашки допускать.
- Да что вы, Михаил Антонович! - воскликнула девушка. - Разве я могу вас упрекать? Вы ведь…
Она осеклась, но Орлов сам со смехом продолжил:
- Уже старик!
Девушка смутилась. А Сергей Васильевич расхохотался и хлопнул друга по плечу.
- Мы тут с тобой свои детские шалости вспоминаем, а молодежь нас уже в старики записала! Вот так-то, брат. Жизнь, считай, и прошла…
- Да что ты, папа! Я вовсе не это хотела сказать, - принялась оправдываться Сашенька. - Михаил Антонович опередил меня. А я всего лишь хотела сказать, что с уважением отношусь к друзьям моего отца. И ни в чем не смею их упрекать.
Подмигнув Орлову, отец потрепал ее по щеке.
- Хитра у меня дочь! Выкрутилась…
- Ты таким же был в отрочестве, - улыбнулся Михаил Антонович. - Находчивым.
- Я уже вышла из отроческого возраста! - не выдержала Сашенька.
- Да я заметил. - В голосе Орлова послышалась непонятная для нее грусть.
Вопросительно взглянув на отца: "Это разве плохо?" - Сашенька проговорила:
- Значит, вы недавно вернулись из-за границы?
- Да, Саша, я только что приехал из Ниццы. Чудесное место, должен сказать. Особенно если живешь там в свое удовольствие, а не потому, что здоровье вынуждает.
И он принялся рассказывать о курорте, вплетая в повествование анекдотические истории, то ли происходившие на самом деле, то ли придуманные Орловым на ходу. То и дело в разговоре звучали фамилии общих знакомых, и Микульчины с жаром принимались выяснять подробности встреч.
Сашенька слушала рассказы Орлова и думала: "Хороший человек, сразу видно! Да мой папа и не стал бы с плохим знаться".
И чем больше она слушала Орлова и наблюдала за ним, тем большая симпатия к нему разрасталась в ее душе. Они уже перешли за стол, и Анна Владимировна принялась настойчиво потчевать старого знакомого. Девушка вдруг с удивлением заметила, что мать выглядит как-то необычайно оживленно, даже раскраснелась от волнения.
Саша пыталась понять: "Что это с ней? Принимать гостей для нее не в новинку. Или… Неужели Орлов что-то значил для нее в прошлом? Не может быть… Нет, не хочется так думать!"
Украдкой поглядывая то на гостя, то на отца и мать, Сашенька старалась распознать, не притворяется ли кто из них, что рад встрече. Может, в душе отца разрастается ревность? Или Орлов слегка завидует счастью своих старых друзей? Нет, ничего похожего ей не удалось заметить на лицах тех, кто окружал ее.
- А что, Сашка, - вдруг обратился к дочери Сергей Васильевич, - не махнуть ли нам следующим летом в Ниццу?
- Правда?! - восхитилась девушка и от восторга захлопала в ладоши. Потом спохватилась, что ведет себя как маленькая и степенно заметила: - Это было бы чудесно.
Мужчины переглянулись и в голос расхохотались. Вспыхнув, девушка вскочила.
- Ну, что ты, папа! Какой ты, право…
- Сядь, Сашенька, - недовольным тоном приказала Анна Владимировна. - Что ты ведешь себя как девчонка? Просто неловко перед Михаилом Антоновичем.
- Да что вы, Анна Владимировна! Я наслаждаюсь обществом вашей дочери. Она такая прелесть! И так похожа на своих родителей, - галантно возразил гость.
Микульчин вздохнул.
- Нет, Мишка. Таких красавиц, какой была моя Аннушка, нынче днем с огнем не сыскать.
- Да уж, твоя Анна Владимировна и сейчас затмит собой весь свет, - любезно подтвердил Орлов.
Недовольное выражение сошло с лица Анны Владимировны. Нежно улыбнувшись обоим мужчинам, она напевно произнесла:
- Теперь вы обязаны чаще бывать у нас, Мишенька. За годы вашего отсутствия муж не делал мне таких комплиментов. Это долго, не правда ли?
* * *
Выполняя поручение родителей, Сашенька Микульчина взяла на себя приятный труд вывозить Орлова в свет. Сергей Васильевич и сам был бы рад представить старого друга петербургскому обществу, но у него, как на грех, разыгрался ревматизм. А болея, он, как всякий мужчина, становился беспомощен настолько, что не соглашался отпустить жену от себя ни на минуту. Какие уж тут визиты!
- Да я и не стремлюсь, право, по гостям ездить, - оправдывался Михаил Антонович. - Я вас повидать хотел, вот и счастлив. Сашеньку вашу увидел. А остальные меня нисколько не интересуют.
- Нет-нет! - возражала Анна Владимировна. - Как можно? Я уж всему Петербургу записочки разослала, все наши приятели жаждут с вами познакомиться.
Михаил Антонович проворчал:
- Да уж получил целую стопу приглашений! Все вашими заботами… Хотелось по городу прогуляться, воздухом родным подышать…
- А мы и подышим, - бодро заверяла его Сашенька. - Мы там полчасика, там четверть часа, а потом - гулять отправимся.
- Не застудитесь только! - простонал с дивана Сергей Васильевич. - Хватит и одного умирающего на семью.
Подбежав к отцу, Сашенька звонко чмокнула его в щеку.
- Да ладно вам, папенька, вы еще поживете. Вам еще внуков нянчить, сами говорили.
- Дождешься от тебя внуков! Нынешние девицы замуж не торопятся. Слышишь, Михаил? Ты если будешь приглядывать кого для себя, так лучше вдовушек выбирай, они уже вкусили сладости. А эта зелень неспелая…
- Папа! - укоризненно вскрикнула Саша. - Я терпеть не могу, когда вы говорите обо мне, как о ребенке! Смотрите, начну в отместку звать вас старичком.
- С нее станется. - Микульчин вздохнул. - Ну, ступайте уже, дети мои! Дайте мне спокойно помереть.
- Ну если вы настаиваете, глубокоуважаемый папенька, - хмыкнула Сашенька и увернулась от брошенной в нее отцом диванной думки.
- У-у, гадючка моя, - протянул Сергей Васильевич с нежностью.
Михаил Антонович расхохотался.
- Ну и любезности у вас!
- Да, у нас так. Сами породили, а теперь обзываются, - притворно пожаловалась Сашенька.
- Избаловали мы свое дитя, Михаил Антонович, - вздохнула Анна Владимировна. - Только и видимости, что послушна, а на деле - веревки из нас вьет.
- Так хорошая веревка всегда пригодиться может, - немедленно откликнулась дочь и выскочила из комнаты.
- Волосы причеши! - крикнула ей вслед мать. - Вы уж следите за ней, Мишель. И спуску не давайте, если будет неуважительно себя вести.
Михаил Антонович с улыбкой расшаркался.
- Как прикажете, Анна Владимировна!
- А после возвращайтесь к нам ужинать. Непременно! Я ждать буду.
- Мы, - поправил ее муж. - Что это ты за себя только приглашаешь? Это мой любимый друг!
Она рассмеялась: