- Такой короткой, что мы ее и не заметим, - медленно проговорил Вильерс в ответ, чего делать не стоило.
- Да о какой же церемонии идет речь? - спросила маркиза, принимая у лакея чашку чая. Торжествующий вид, который она на себя напустила, увидев их вместе, исчез, и Джемма немного расслабилась. Уж пусть лучше маркиза чувствует себя не слишком популярной, чем пышет радостью, считая, что у Джеммы с Вильерсом любовная интрижка.
- О, речь идет о свадьбе, - вздохнув, ответила Джемма. - О свадьбе Козуэя.
Маркиза приподняла брови.
- Боже мой! - воскликнула она. - Я совсем не знаю английских… А кто этот Козуэй?
- Если я не ошибаюсь, титул герцога даровал графу Козуэю король Генрих Восьмой, не так ли? - промолвил Вильерс.
Джемма никогда не обращала внимания на подобные вещи.
- Нынешний герцог Козуэй женился по доверенности, - сказала она. - Недавно он вернулся из долгих странствий за границей и собирается повторить церемонию.
- Бог ты мой, как трогательно! - заметила маркиза. - Опыт подсказывает мне, что большинство мужчин жаждет разорвать брачные узы, а не подтверждать их. - В ее глазах мелькнуло печальное выражение.
- А к кому вы направляетесь в гости, мадам маркиза? - спросила Джемма.
Маркиза повертела в руках чайную ложечку, и Джемма тут же пожалела о том, что задала ей этот вопрос. Потом маркиза слегка пожала плечами, но это был какой-то беспомощный жест.
- Глупо, что все так считают, - промолвила она со вздохом. - Просто до меня дошли слухи, что мой Генри может быть в Линкольншире, вот я и еду туда в надежде найти его там.
- Маркиз де Пертюи? - уточнил Вильерс. - В Линкольншире… самой заброшенной провинции Британии? Конечно, его там нет.
- Вполне возможно, - проговорила маркиза, положив в чай еще одну ложечку сахара, несмотря на то что, по мнению Джеммы, чай и так был чересчур сладким. - Но я не могу сидеть в Лондоне и переживать. - Ее голос был спокойным, но глаза - нет.
Вильерс взглянул на Джемму, и та поняла, что он, как и она, сочувствует маркизе де Пертюи. Неужели это возможно? Герцог был известен своим жестоким равнодушием.
А маркиза все помешивала и помешивала свой чайный сироп, и все они втроем невидящими взорами следили за ее чайной ложкой. Наконец она подняла голову и посмотрела на Джемму.
- А вы бы сделали это еще раз? - спросила она. - Насколько я помню, ваш брак был устроен специально для вас. Так вот, если бы у вас был еще один шанс, вы бы вышли замуж за своего герцога?
- Да, - ни секунды не раздумывая, ответила Джемма.
- Тогда вы по уши, до глупости влюблены, - с горечью проговорила маркиза. - Как и я была влюблена когда-то. Говорят… - в ее голосе зазвучала ярость, - что уж лучше полюбить хоть раз по-настояшему и быть брошенной, чем вообще никогда не любить. Это неправильно. Так что предупредите этого Козуэя, если он вам друг.
- Не верю я, что он влюблен, - спокойно сказал Вильерс, - стало быть, ему удастся уберечься от всех бурь и невзгод семейной жизни. Его женили, когда он был еще юношей.
- Когда у меня будут дети, я устрою их семейную жизнь, пока они будут еще совсем маленькими, - заявила маркиза, по-прежнему размешивая чай. - И выберу им супругов, основываясь на этических принципах.
- Вы уверены, что Козуэй не влюблен, Вильерс? - спросила Джемма. - Я получила письмо от Исидоры, и мне кажется, что дела там обстоят совсем неплохо, если внимательно читать между строк.
- А кто его предполагаемая жена? - поинтересовалась маркиза. - Она когда-нибудь бывала во Франции?
- Она несколько лет жила в Париже, - ответила Джемма. - Это леди Дель Фино.
- А-а, да-да… - Ложечка быстрее заходила в чашке. - Генри развлекался в ее компании.
- Как и каждый мужчина, - сказала Джемма. - А Исидора все же терпеливо дожидалась возвращения своего герцога из путешествий чуть ли не по всем континентам.
- Ничего плохого я о ней не слышала, - смилостивилась маркиза.
- Козуэй не влюблен, - повторил Вильерс. - Более того, я почти уверен, что он сомневается, стоит ли устраивать вторую свадебную церемонию.
Маркиза наконец опустила ложечку на блюдце, и ее глаза тут же наполнились печалью.
- Разумеется, брак еще не подтвержден, - заметил герцог.
- Ах! - вздохнула маркиза.
- Хотя, повторю, я абсолютно уверен в том, что любви там нет.
- Ну разумеется!
Вильерс наклонился к маркизе.
- Я правда так считаю, Луиза, - сказал он.
Джемма изумленно заморгала, а Луиза - маркиза - без затей постучала герцога по руке своей ложечкой.
- Прошу вас, Вильерс, расскажите мне обо всем подробно, - взмолилась она. - Мне просто необходимо узнать что-нибудь интересное, чтобы было о чем подумать.
- Я обратил на это внимание, - отозвался Вильерс, откидываясь на спинку стула. - Ты должна научиться забывать о своем муже, моя дорогая маркиза.
"Моя дорогая маркиза"? "Луиза"? Джемма не могла припомнить, чтобы до нее доходили хотя бы отголоски сплетен, касающихся маркизы де Пертюи и герцога Вильерса.
Маркиза засмеялась.
- А знаете, что я подумала, войдя в комнату? - спросила она.
- Если только герцогиня простит мне бестактность, - пряча улыбку, произнес Вильерс. Однако звучали в его голосе и серьезные нотки, так что маркиза прищурилась. - Моя дорогая маркиза приходится мне кузиной, только дальней, - сообщил Вильерс, поворачиваясь к Джемме. - Нам не раз доводилось оказываться в одном и том же месте, когда мы были детьми.
- Даже не детьми, - пожала плечами маркиза. - Скорее, младенцами. Но мама никогда не позволяла мне оставаться с ним, как только я достигла определенного возраста. - Маркиза улыбнулась, и только сейчас Джемма заметила, что Луиза весьма привлекательна, когда счастлива.
- Все это грязные сплетни, - спокойно проговорил Вильерс. - Могу я побеспокоить вас, герцогиня? Налейте мне, пожалуйста, еще чашечку чая.
- Сплетни? - фыркнула маркиза. - Ну, раз уж мы теперь так близки, мои дорогие… Про тебя, Вильерс, между прочим, говорили, что у тебя родился ребенок лет в восемнадцать - в самом нежном возрасте. Это было не так уж давно, чтобы ты мог об этом забыть, Вильерс…
- Грязные сплетни, - повторил Вильерс.
- А сколько же вам было лет, когда родился этот ребенок? - с любопытством спросила Джемма. Ее всегда поражало, с какой легкостью мужчины оставляют по всей стране незаконнорожденных детей.
- Года двадцать два, - ответил герцог. - Однако вот что я вам скажу: это неприятная тема для разговора, которая к тому же наводит на мысли о моих юношеских глупостях. Так что, если позволите, поговорим о чем-нибудь другом.
- Хорошо, - кивнула маркиза. - Ты можешь объяснить мне, почему вдруг герцог Козуэй вздумал аннулировать свой брак. В конце концов, леди Дель Фино очень хороша, и мне трудно даже представить себе мужчину, который не захотел бы быть ее мужем.
- Но я не уверена также в том, что Исидора хочет выходить замуж за Козуэя, - промолвила Джемма, чувствуя, что возникла необходимость встать на защиту приятельницы. - За границей герцог набрался всяких неприятных привычек.
Маркиза поморщилась.
- Он отказался от обычая регулярно принимать ванну? - спросила она.
- Нет, но он регулярно бегает по деревне в коротких штанах, - ответила Джемма.
- А может, он нарочно выставляет свое тело напоказ? - предположила маркиза.
- Мне кажется, герцог полагает, что делает что-то весьма важное, - объяснила Джемма.
- Жду не дождусь, когда смогу это увидеть, - вставил Вильерс.
- Как бы там ни было, герцог Козуэй - глупец, - сказала Джемма. - Конечно же, ему следует еще раз узаконить свой брак. - Ее чай остыл, и она поставила чашку на стол нетронутой.
- Я с вами не согласен, - заявил Вильерс. - Если он чувствует, что его не тянет к этой леди, - а он говорил мне, что так оно и есть, - им обоим лучше воспользоваться случаем и аннулировать брачный союз.
Маркиза открыла было рот, чтобы что-то сказать, но передумала.
- Он не имеет права говорить о любви и подобных глупостях, - проговорила Джемма. Судя по ее тону, это интересовало ее куда больше, чем она хотела показать. - Козуэй согласился жениться на Исидоре много лет назад. Она ждала его и по доброте душевной не устроила скандала. Поэтому он не имеет права аннулировать соглашение между ними. Никакого права!
- Но это будет наиболее честным поступком, - заметил Вильерс. - Правда, честь - далеко не лучший критерий, по которому следует оценивать жизнь, достойную счастья.
- Если он неуважительно относится к своей жене, - вмешалась маркиза, - их брак не будет счастливым.
- Возможно, брак и не предполагает счастья, - вздохнула Джемма. - Господи, когда мы все стали такими нелепо эмоциональными, по-детски наивными? Козуэй обязан жениться на Исидоре и выполнить свои же обещания.
- Непохоже, что леди Дель Фино будет трудно найти себе жениха, - промолвил Вильерс. - Она и красива, и богата. Так что на обочине жизни не останется.
- Едва ли это ее волнует, - заметила Джемма. - Будет ли она герцогиней? Наверстает ли упущенное за те годы, что она ждала, пока Козуэй вернется из своих путешествий?
- Совершенно с вами согласна, - кивнула маркиза. - Брак по договоренности, в котором ни один из супругов не испытывает чувств к другому, - это всего лишь условность. Козуэй никогда не будет беспокоиться о том, где она. И наоборот.
- Но ведь ты любила Генри, Луиза, - продолжал атаковать Вильерс. - Я прекрасно помню вашу свадьбу, ты была полностью очарована. И сама очаровывала. Скажешь ли Козуэю, что он не имеет права на подобную радость?
Джемма и Луиза обменялись понимающими взглядами. Вильерс никогда не был женат и понятия не имел, о чем толкует.
- Дождемся, пока Вильерс женится, - сказала Джемма маркизе, проигнорировав его наивный вопрос.
- Да, - кивнула маркиза. Ее улыбка стала шире. - Достойная месть! Может, он повстречает кого-то подходящего на свадьбе Козуэя, если она вообще состоится. Мой кузен по уши влюбится!
- В таком случае этой женщине, увы, придется меня дождаться, - сказал Вильерс.
Джемма приподняла бровь.
- Я только что вспомнил, что у меня свидание в Лондоне, - промолвил герцог.
- Как это на вас похоже, Вильерс, - сказала Джемма. - Вы вспомнили об этом свидании только сейчас?
- Он боится, - улыбнулась маркиза, помешивая чай. - Боится того, что его захлестнут чувства во время этого трогательного обряда и дело кончится тем, что он и сам женится.
- Боюсь, для того, чтобы напугать герцога, нужно нечто большее, чем пустая угроза, - вымолвила Джемма. - Ну скажите мне, Вильерс! О каком это невероятно важном свидании вы напрочь забыли до этого момента?
Леопольд Дотри, герцог Вильерс, должен был первым сказать, что пустой угрозой его не испугаешь. Но, к собственной досаде, он только что понял, что страх - это неотъемлемая часть человеческой натуры.
Если Джемма едет навестить свою родственницу, то Элайджа будет вечером дома один. А это показалось Вильерсу невыносимым. Глупо, конечно, что он стал таким чувствительным, однако отогнать от себя эти переживания он не мог. Элайджа не умрет в одиночестве, пока его лучший друг может помешать этому.
- Ничего особенно важного, - ответил он, аккуратно положив ложечку на блюдце рядом с чашкой. - По-просту я забыл о партии в шахматы, которую обещал сыграть с вашим мужем, моя дорогая.
- С Элайджей?! - изумилась Джемма.
- Именно.
- Вы возвращаетесь в Лондон и игнорируете письмо, которое прислал вам герцог Козуэй, опасаясь, что пропустите партию в шахматы с моим мужем?
- Видите ли, Бомона я знаю почти всю свою жизнь, а Козуэя - лет десять или около того, - сказал он. - Я понятия не имел о том, что вы уехали из дома, а Бомон остался в одиночестве. Вот я и решил, что должен выполнить свое обещание.
- Это не из-за того, что вы так долго избегали друг друга? - поинтересовалась Джемма. Она повернулась к маркизе. - Не думаю, что это секрет: мой муж и Вильерс были друзьями с детства, но потом из-за какой-то глупости их пути разошлись.
- Из-за собаки, - пояснил Вильерс.
- Точно! Глупость мужчин не перестает меня удивлять, - сказала Джемма. - Как бы там ни было, они лишь недавно снова наладили отношения.
- Именно из-за этого мне не хотелось бы хоть чем-то обидеть его, - медленно проговорил герцог. - Ваш муж такой ранимый.
- Элайджа? Что за ерунда! Я ни на мгновение не поверила в вашу болтовню, Вильерс. Думаю, есть еще что-то…
- Вильерс внезапно вспомнил о свидании после моего вопроса о детях, - приподнимая бровь, заметила маркиза.
- Больше меня в Лондон не гонит ничего, - уверенно сказал Вильерс. - Хотя…
- Я так и знала! - воскликнула Джемма. - Так что хватит болтать чепуху! Так как же обстоят дела с этими несчастными, забытыми вами детьми, Вильерс?
- Я пообещал молодой женщине, которая ухаживала за мной во время болезни, что буду не только содержать их, но и не забуду о своей отцовской роли, - ответил Вильерс в надежде, что эта история послужит для Джеммы наживкой и отвлечет ее.
- Боже мой! - вздохнула маркиза. - Должно быть, она была пуританкой. Чего она от тебя ожидала? Что ты сам их вырастишь?
- Полагаю, - отозвался Вильерс, допив последний глоток чаю, - что так оно и есть.
- Что за чушь, - равнодушно проговорила маркиза. - Если бы ты собрался поселить своих бастардов под собственной крышей, Вильерс, тебе было бы очень непросто заключить союз с уважаемой женщиной.
Герцог посмотрел на нее с улыбкой в глазах.
- Ты правда так считаешь? - спросил он.
- Вы провоцируете его, - засмеялась Джемма. - Так вперед же, Вильерс! Откройте собственный приют, а затем объявите, что собираетесь жениться и что вам нужна жена.
- Между прочим, люди с голубой кровью могут быть особенно вульгарными, - заметила маркиза, и по ее тону было понятно, что она думает о собственном муже.
- Полагаю, сам факт существования детей свидетельствует о моей вульгарности, - сказал Вильерс. - Но я серьезно обдумаю этот вопрос. Чрезмерное внимание общества никак не вяжется с моим ощущением собственного "я".
- Понятно, что о детях должны хорошо заботиться, - сказала маркиза. - Если этого не произойдет, ты будешь достоин морального порицания. Однако я не вижу причины, которая обязывала бы тебя принимать этих детей.
Вильерс просто улыбнулся в ответ.
- Мне пора в путь, - вставая, сказала маркиза. - Я надеюсь, что до вечера мне удастся проехать еще часа четыре.
Они расстались у входной двери. Хозяин гостиницы предусмотрительно сделал настил из досок, чтобы по нему можно было пройти к экипажам, не ступая в грязь.
- Моим сапогам этим уже не поможешь, - сказал Вильерс. Дождавшись, пока маркиза взберется в свою карету, он наклонился к Джемме. - Извините меня также за эту деревянную дорожку, да и за все остальное.
Его дыхание коснулось ее уха, и Вильерс заметил, что Джемма слегка порозовела.
- До свидания, - сказала она, отворачиваясь. - Передайте Элайдже привет.
- Непременно, - сказал герцог. И повторил: - Непременно.
Вильерс смотрел Джемме вслед, пока она пробиралась к своей карете, но она так и не оглянулась на него.
Глава 38
Ревелс-Хаус
5 марта 1784 года
Избавление Ревелс-Хауса от зловония казалось почти чудом. Войдя в переднюю дома, Симеон глубоко вздохнул, а потом даже приоткрыл дверь в уборную на первом этаже. От выгребной ямы запаха не было.
- Стражники мертвых ушли? - спросил Симеон у мистера Меркина. - Надеюсь, мистер Бартлеби вновь обрел возможность ходить?
- Это будет для него уроком, - заметил мистер Меркин. - Между прочим, я сделал очень приятное открытие, ваша светлость.
Симеон вопросительно приподнял брови.
- Я говорю о течении реки, - объяснил Меркин. - Полагаю, мы можем устроить так, чтобы часть воды затекала по трубам в ваш дом и постоянно промывала центральную выгребную яму. Ни у кого не будет такой дренажной системы, как в Ревелс-Хаусе! Никакого запаха, даже в самый дождливый день!
- А куда будет выливаться вода? - осторожно спросил Симеон.
- Мы выроем яму у дальнего склона холма. И уже через десять лет там будут самые плодородные земли герцогства, - пообещал мистер Меркин, снимая сюртук. - Мы заменяем прогнившие трубы новыми, самыми лучшими, но мне известно, что вы с герцогиней придерживаетесь единой точки зрения на эти вещи, ваша светлость. "Не думайте о тратах", - сказала мне герцогиня. Да, денег понадобится немало, но ваш дом будет абсолютно чист и лишен неприятного запаха!
Говорил он, конечно, витиевато, но Симеон отлично понял, что Меркин имеет в виду.
Хонейдью вошел в кабинет со стопкой бумаг для Симеона; следовавший за ним лакей тоже нес документы. Но Симеон замер в дверях. В комнате не было мебели, кроме полупустых книжных полок. Хонейдью разложил стопки бумаг на пустых местах книжных полок.
- Где мои книги? - спросил Симеон, слыша резкие нотки в собственном голосе. - Где стол моего отца?
- Герцогиня велела мне отправить в Лондон письменный стол аккурат в тот день, когда вы переехали во вдовий дом, - ответил Хонейдью. - Мы ожидаем, что мебель привезут назад буквально в считанные дни. Герцогиня абсолютно права: предложение двойной оплаты наличными творит чудеса.
Переварив это сообщение, Симеон воскликнул:
- А книги?! Их тоже отправили в Лондон?
- Лишь те, что уже рассыпались, - кивнул дворецкий. Он указал на потолок. Подняв голову, Симеон увидел грязное пятно, которое растеклось из угла примерно на треть потолка. - Боюсь, что когда канализационные трубы текли, кабинет залило, книги намокли, и многие из них начали гнить. По распоряжению герцогини…
Симеон перебил его:
- Я все понял! - Он почувствовал знакомый приступ ярости против своего отца. Некоторые из книг представляли собой образцы первой печатной продукции в Англии. Он вспомнил издание поэм Джона Донна с авторским автографом… Теперь книга, должно быть, напоминает заплесневелую кучу сгнивших страниц.
- Герцогиня считает, что книги можно отреставрировать, - сказал Хонейдью. Успокаивающие нотки в его голосе еще больше разозлили Симеона.
- Само собой! - рявкнул он.
В кабинет вошел лакей, который принес из вдовьего дома маленький письменный стол и установил его ровно посередине комнаты. Хонейдью немедленно вынул из книжного шкафа пачку документов и переложил их на стол.
- Вот, ваша светлость, - сказал он спокойно. - Питерс сейчас принесет стул, и вам будет удобно, насколько это возможно в сложившейся ситуации. К тому же зловония больше нет!
Судя по всему, исчезновение удушающей вони приводило Хонейдью в полный восторг.
Как только появился стул, Симеон уселся на него и взялся за бумаги, которые не успел разобрать накануне. Принесли еще четыре новых счета, выписанных за расходы герцогства в последние десять лет. Доставили Симеону и письмо от очередной женщины, которой его отец пообещал богатства в обмен за любовные утехи.