Коэре хотелось спросить его о другом: почему ему так нравилось издеваться над ней? Хоть она и знала, что бессмысленно спрашивать душевно больного о его мотивах. Она с огромным трудом удерживалась от того, чтобы увести его и просканировать, но здесь пролегала черта между хулиганством и настоящим преступлением. Первое брат ей легко простит. Поворчит и простит. А второе может создать проблему межпланетного масштаба.
Сачч всё ещё прятал глаза, а у неё на губах, на кончике языка, глубоко в горле и груди болезненно пульсировал один-единственный вопрос, на который она по-настоящему хотела знать ответ: "Ты хотя бы немного меня любил?"
Неужели она только за этим пришла? По спине Коэре побежали мурашки. Могло ли такое случиться, что все её мучения были лишь из-за этого? И дело вовсе не в том, что она всё ещё была влюблена в него, а всего лишь в нежелании мириться с тем, что не была любима. Но способен ли этот человек на чувства и почему для неё это так важно? С каких пор её эго вдруг стало таким ранимым и взяло так много власти над её сущностью?
- Я не знаю, кто ты, но я хотел бы понять, зачем ты пришла, - словно отвечая на её мысли, вдруг изрёк измученный узник, переводя взгляд на неё, но по-прежнему глядя мимо её лица.
Коэре вскользь "мазнула" сканирующим взглядом по эмоциям - он здорово нервничал, но держал лицо. Молодец. Ещё не сломлен, несмотря ни на что.
- Не для того, чтобы мстить, - ответила она после небольшой паузы.
- Тогда тебе здесь нечего делать, - бросил он, и на этот раз в его голосе прорезалось раздражение.
Эти слова неожиданно для самой Коэре причинили ей боль. Лицо Сачча, его эмоции на этот раз были полностью синхронны: отстраненность и глухая оборона. Никакого отклика на её дружелюбие. Всё выглядело так, словно внутри него нечему было откликаться.
* * *
По дороге домой, энергично работая крыльями, Коэре пыталась понять, что именно чувствует, но не могла. Она ведь не собиралась его спасать. Ей это и не по силам. Издеваться над ним тоже не входило в её планы. Теперь выходило так, что она на самом деле пошла на встречу с ним, чтобы как-то спастись самой, но у неё вышло поиздеваться лишь над самой собой.
В целом после разговора с ним ощущения остались двоякие - для начала, её поразил его вид и невольно вызвал сочувствие. Подсознательно она ожидала увидеть прежнего Сачча, и у неё просто не хватило времени подумать, что с ним могло стать за последние недели. Разумеется, сидение в одиночной камере, пусть даже эта камера имела вид комфортной квартиры, никому не могло пойти на пользу. Но как же быстро он сдал.
Выходит, изначально не был таким сильным, как она полагала? Разумеется, нет. Сильные мужчины не получают удовольствия от избиения женщин и не удовлетворяют свое эго, раздувая войны на соседних планетах. Интересно, кем он себя возомнил? Защитником Октиании, большим патриотом? Как-то же он оправдывал для себя необходимость всех этих смертей, угрюмо размышляла Коэре, подлетая к дому. А теперь, может, понял, что ошибался… Нет, нельзя расслабляться. Нельзя его жалеть. Тем более, что ему бы и в голову не пришло жалеть её. У него в душе ледяная пустыня - теперь она поняла это наверняка.
Погружённая в свои мысли, она приземлялась автоматически и едва не врезалась в мужчину, стоявшего на пороге её дома.
- А-а! - в последний момент вскрикнула она, пытаясь увернуться от столкновения, но тут её подхватили две очень сильные руки, и офицер ловко скорректировал, казалось, неизбежное падение. Она не упала. Просто оказалась у него на руках против своей воли. Да ещё и обхватила за шею, словно они были влюблённой парочкой.
- Привет, - весело сказал Рикэн, с естественной лёгкостью удерживающий её за бедра, и ни капли не смущённый незапланированным объятием. - А я тебе дозвониться не мог. Ты откуда такая… взъерошенная?
Серые глаза цепко пробежались по её лицу и с преувеличенным вниманием осмотрели растрёпанные на ветру волосы - Коэре не заплетала их в полёт, как большинство благоразумных девушек на Горре.
- Работала, - ответила она, аккуратно прикрывая ложь в эмоциях.
- Где работаешь? - спросил он, поставив её на ноги.
- В Сезариате.
- О-о. Ты важная персона?
- Ты даже не представляешь, насколько, - с улыбкой ответила Коэре в шутливой манере, испытывая невольную радость от его появления, пусть даже без предупреждения. Кроме Ариадны и брата, у неё не было ни единого друга на целой планете. Она и не знала, что так скучает по общению.
- Куда уж мне, - весело и немного снисходительно ответил горианец и отступил на приличествующее расстояние, - Если ты могла бы немного отвлечься от государственных дел, то я бы пригласил тебя куда-нибудь. Очень хочется с кем-то поболтать, а от мужской компании очень устал.
- Я только переоденусь, - кивнула Коэре, не раздумывая.
Тхорн.
После долгих сборов, перелёта в столицу и распаковки вещей в абсолютно новой квартире они оба устали так, что с трудом стояли на ногах. Поэтому, услышав среди ночи какой-то шум, он даже не сразу смог проснуться, хотя обычно спал чутко, как и все телепаты высокого уровня. Сообразив, что Асхелеке нужна его помощь, Тхорн вскочил и в мгновение ока пересёк коридор между их спальнями. И нашел её сидящей на кровати, заплаканной и дрожащей.
- Ты что? - спросил, заключая её в объятия, - Ну, что ты?
Впрочем, всё было предельно ясно - нервы Асхелеки, изрядно ослабленные войной, а потом пребыванием в плену у октианцев, теперь не выдерживали нагрузки из-за навалившихся на них проблем. Тхорн погладил её по волосам обеими ладонями и обхватил любимое лицо, молча покрывая его нежными поцелуями.
- Кошмар?
- Да, - выдохнула она. - Точнее, не совсем. Мне снилась мама.
- О.
Тхорн подавил стон - эта проблему так просто не устранишь. Найти её мать на Шаггитерре относилось к разряду практически невыполнимых задач: какие-либо зацепки отсутствовали. Они даже не знали, жива ли она ещё, всё-таки срок жизни шаггитеррианок короток. Но именно из-за того, что она могла быть жива, Асхелека и мучилась. Одно дело - знать, что близкий человек мёртв, и связаться с ним невозможно. Другое - гипотетически предполагать, что он где-то есть, и близкий, и недосягаемый одновременно.
Его жена мучилась, и он вместе с ней, забывая даже о собственном кошмаре. Асхелека тоже поддерживала его, как могла. Была бы его воля - Тхорн вообще не рассказывал бы жене о трудностях в теперешнем его положении, но он знал, что она будет ещё больше нервничать от неизвестности. А, кроме того, это касалось её напрямую, ведь то, что ему предстояло сделать, могло сказаться и на их отношениях. И всё же он чувствовал себя виноватым, что Хеле теперь не могла спать.
Накануне она, казалось, очень спокойно приняла удар. Выслушав его, она немного помолчала и спросила:
- Это будет похоже на то, что ты делал со мной?
- Да, во многом, - с готовностью ухватился он за понятные, знакомые ей образы.
- Только против его желания.
- Да.
Тхорн старался сдерживать свои эмоции, но совсем закрыть негатив не смог - это было бы фантастикой, учитывая то, что они были слиты. И Асхелека ухватила его инстинктивное отвращение и опаску.
- Это может повлиять на твою психику? - уточнила она.
- Не сильно, - уклончиво ответил он, тщательно скрывая ложь. Его превосходство в уровне всё ещё позволяло ему маскировать такие вещи - не идеально, но, к счастью, она не приглядывалась, поглощённая своими мыслями.
На самом деле он понятия не имел, как это повлияет на него. Сезар придумал ему невероятно изощрённое, жестокое, и в то же время безупречно-справедливое наказание за то, что Тхорн пытал в уводе Скертиса эс-Шетте и, вразрез с приказом, искал жену. Теперь ему предстояло фактически пытать инопланетянина, который руководил похищением Асхелеки.
Более ухищрённого наказания для него никто бы не смог придумать - Величайший словно насмехался над ним: возомнил себя безнаказанным, так крут, что используешь телепатическое преимущество направо и налево? Валяй, продолжай. Отомсти обидчику.
Вот только избить кого-то в уводе, на эмоциях, в иступлённой ярости, и планомерно лечить против воли законченного садиста с недоразвитой планеты, ежедневно сходя вместе с ним с ума внутри его травм, обид и жестокости - не одно и то же. Тхорн не сомневался, что найдёт в его прошлом десятки эпизодов, от наблюдения за которыми у кого хочешь волосы дыбом встанут. И не считал себя неуязвимым. Он понимал, что как только окажется внутри вместе со своим "подопечным", то станет проживать заново вместе с ним всю его жизнь. Как проживал со всеми, кого лечил от серьёзных травм.
А сомнений в том, что серьёзность травм октианца превзойдет всё, с чем он сталкивался ранее, у Тхорна не было. Он вообще не был уверен в том, что лечить такого человека этично. Может ли это вообще считаться лечением, или будет просто бессмысленным причинением боли с непредсказуемыми последствиями? Он бы поставил всё свое имущество на то, что октианец по итогам окажется под вечным наблюдением психиатров и будет зависим от постоянной медикаментозной поддержки. Так не лучше ли сразу прописать ему таблетки?
Только вера в то, что Сезар не издевается над людьми просто так, даже над упырями, вроде октианца, давала Тхорну надежду на благополучный исход. Только вот вероятность крайне мала, и полностью зависит от того, как он справится. А он впервые в жизни не мог поверить в то, что справится. Почему-то не мог - и всё.
Глава 10
Ариадна.
Спустя несколько дней она поняла, что удивительно быстро привыкла к своему новому статусу, к постоянным выходам на публику с Эльтесеином, к неспешным разговорам поздними вечерами, к мельтешению огромного числа людей вокруг них - её помощниц, его помощников, её учителей и его советников, журналистов, работников Сезариата. Все постоянно от них чего-то хотели, но это почти не раздражало. Мысль о том, что Сезар каждый день уделяет ей немало времени, несмотря ни на что, поддерживала её так, как она и не ожидала.
И стоило признать, что она всё-таки привыкла к нему… и нашла в себе море энергии на учёбу, занятия телепатией, в том числе с женихом, на знакомства с десятками людей, на общение с ними, на освоение дурацкого этикета. Эльтесеин тактично подсказывал ей, когда она забывала выпрямить спину или позволяла себе неуместные в горианском светском общении улыбки, или когда не знала, как ответить кому-то. Они много разговаривали, но теперь ей хотелось большего.
Но ее жених по-прежнему не открывал своих секретов, отказывался снимать блок с её воспоминаний, и больше не пытался целовать её. Как будто потерял интерес и просто ждал окончания помолвки. А у неё только-только. А ей только-только стало интересно. А она только-только начала думать, что может… что-то и получится. И от нее, тем временем, требовалось все больше. И за чередой новых дел и обязанностей не хватало времени все хорошенько обдумать.
- Эльте, со мной сегодня говорила жена советника Эс-Фарфе, - начала Ариадна за ужином.
Эльтесеин поднял глаза, и она ощутила сканирующее проникновение.
- Ты мог бы дослушать вместо того, чтобы читать мои мысли!
- Но так быстрее. Так почему ты отказалась войти в общество помощи больным детям?
Ариадна воззрилась на жениха с немым возмущением, в тот момент не зная, что её больше раздражает: беспардонное чтение её мыслей или непонимание элементарных вещей.
- И что же такого элементарного я не понимаю? - осведомился Эльтесеин, демонстративно отводя глаза в сторону.
- Они пригласили меня, потому что я твоя невеста. Какой смысл начинать работу, если я не знаю, что будет через месяц?
- Боишься перетрудиться? - насмешливо спросил Эльтесеин, но почти сразу, в ответ на прилив бессильной ярости в её эмоциях, добавил другим тоном, - Тебя беспокоит неизвестность?
Ариадна стиснула зубы. Её ноздри сами собой расширились. Это было слишком, ведь она не готова ни к каким признаниям. Начинать разговор не стоило, дошло до неё с опозданием. Теперь придётся признать, что её беспокоят его планы. И что ей уже не хочется расторгать помолвку, а про его желания ей ничего неизвестно. Что, если он уже решил, что она не достойна?
- Я привыкла к тебе, - еле слышно выдавила она, борясь с комком слёз в горле. - Я не хотела бы привлекать больше, если… если…
- Я испытываю те же чувства, - медленно сказал он, и поднялся из-за стола, обходя его. Ариадна молча задыхалась, все еще не поднимая глаз, но когда его слова дошли до ее сознания, он постепенно подняла лицо:
- Это правда?
- Да. И я знаю, что это нормально, испытывать такие чувства во время помолвки. Я сканировал сотни и сотни людей, и почти все они переживали нечто похожее. И ещё я знаю, что большая часть помолвок на Горре заканчивается слиянием. Но иногда бывают и неудачные. И даже мне неизвестно будущее.
- Обними меня, - попросила Ариадна. Всё это время она не могла даже подумать, чтобы попросить о таком, хотя ей хотелось не раз, но теперь вдруг стало плевать на гордость.
- Наконец-то, - с улыбкой сказал Эльтесеин, и мгновенно поднял её на руки, крепко и очень нежно сжимая в объятиях.
- Можно спросить?
- Да.
- Про поцелуи.
- Хочешь целоваться?
Его взгляд был таким довольным и хитрым, что Ариадна рассмеялась:
- Нет! То есть да, но… - поправилась она, когда Эльтесеин иронично поднял бровь в ответ на очевидную ложь и послал ей телепатический смех, - чёрт, ты меня смущаешь, я не об этом хотела спросить!
- Разумеется. Ты хотела спросить, не соврал ли я, что ни с кем не целовался?
- Ненавижу, - прошипела она. - Ненавижу, когда читаешь мысли!
- Я бы предпочёл, чтобы ты не думала во время поцелуев. И я не лгал тебе.
- Но… как…
Ариадна густо покраснела под его немного изумлённым, но по большей части самодовольным взглядом:
- Тебе показалось, что у меня есть опыт, - прошептал он ей на ухо, - потому что я сканировал сотни людей и видел тысячи поцелуев в их памяти. Я видел всё, включая то, как они это делали и иногда узнавал даже, о чём они думали во время поцелуев. Что им нравилось, а что нет. Глубокое проникновение в память и психику других людей позволяет мне без практики и тренировок изучить многие вещи почти досконально.
- О, боже, - прошептала она, чувствуя, как её мысли приобретают совсем откровенный характер, не ограничиваясь фантазиям о поцелуях. И тело реагирует соответствующе. Эльтесеин, державший её на руках, не мог это не почувствовать, и послал ей очередную порцию телепатического смеха. Перед тем, как захватить её губы своими, и подарить ей несколько минут бесстыдных, и весьма возбуждающих поцелуев.
Но стоило ему оторваться от её губ и поставить на ноги, как в чувства Ариадны снова вкралась тревога. Слишком много тайн не давали ей покоя.
- Мне снятся пугающие сны с твоим участием, - сказала она, глядя в сторону.
- Ты видела дракона, это многих вгоняет в шок, - успокаивающим тоном заметил Эльтесеин, положив на её плечо горячую ладонь.
- Ты так говоришь, как будто это был не ты.
- Не совсем я. Не стоит ставить знак равенства между нами.
- Как это? Я не понимаю! Цесин говорил…
- Забудь, что говорил твой преподаватель. Он в жизни не общался ни с одним из нас.
- Но учебники…
- Ариадна.
Он развернул её к себе за плечи и заглянул в глаза:
- Пожалуйста, не беспокойся о том, что тебе пока не понятно. Ты поймёшь всё в своё время.
- Я так больше не могу, - прошептала она. - Иногда мне кажется, что я скоро рехнусь. Дай мне хоть что-то. Я… многое могу понять. Объясни мне хоть немного… пожалуйста.
Ариадна сама не могла поверить, что её отчаяние довело её до откровенной мольбы. Но что-то дало ей понять, что Эльтесеин даст ей то, что она просит. И она решила рискнуть, даже боясь показаться жалкой. Просто у неё уже не хватало сил на сопротивление. Потребность знать захватило всё её существо, оставаться в неведении казалось поистине мучительным.
- Что тебе снилось сегодня? - спросил он, наклоняя голову.
Её глаза забегали, а щёки порозовели. Глупость, но… ей снилось, как он смотрит ей в глаза, и его зрачки становятся вертикальными, а затем кожа стремительно темнеет и грубеет, черты лица меняют форму… Сон оборвался до того момента, когда его превращение в дракона завершилось бы, но ей и того хватило, чтобы очнуться с колотящимся сердцем и ледяными руками.
- Посмотри мне в глаза.
Ариадна подняла взгляд, и вздрогнула всем телом, вскрикнув: зрачки Эльтесеина заметно пожелтели и сузились. А затем стали вертикальными, как во сне.
- Страшно? - осведомился он, послав ей телепатическую улыбку.
- Жутковато, - призналась она, не отрывая взгляда от его глаз - словно он сковал его.
- Но ты не кричишь и не убегаешь.
- В реальности всё не так. И здесь твоя внешность не меняется, а только…
Стоило ей начать это говорить, как его кожа заметно потемнела. И это оказалось значительно сложнее принять.
- Нет! - вскрикнула Ариадна, отшатнувшись. Она зажмурилась и закрыла лицо руками: Пожалуйста… пожалуйста, перестань. Пожалуйста… пожалуйста…
- Тише.
Только когда он обнял её, мягко покачивая и успокаивая, до неё дошло, что всё её тело дрожит, почти бесконтрольно, поскольку ужас проник буквально в каждую мышцу.
- Эльте… пожалуйста, не делай такого со мной, - жалобно пробормотала она, всё ещё не решаясь открыть глаз. - Мне страшно.
- Даже не знаю, стоит ли напоминать тебе, что пару минут назад ты сама об этом просила, - негромко заметил он, поглаживая её ладонью по спине.
- Я просила объяснить, а не…
- Ты не поймёшь объяснений. Я могу только показать. Но к этому ты не готова. И я сообщил тебе об этом, но ты не слушаешь меня.
Его голос стал прохладным. Ариадна приоткрыла глаза: к её облегчению, Эльтесеин теперь выглядел как обычно.
- Спасибо, что попытался, - прерывисто вздохнув, отозвалась она.
- Потерпи немного. Я знаю, как тебе трудно, - смягчился Сезар, поцеловав невесту в висок.
- А тебе бывает так же трудно? - спросила Ариадна, повинуясь внезапному порыву.
- Конечно, - не задумываясь, ответил он, изучая её лицо взглядом, словно ища в нём что-то, с большим любопытством. Ариадна поймала себя на том, что ей нравится это разглядывание.
- А что тебя беспокоит чаще всего? - спросила она, не особо ожидая честного ответа. Но Эльтесеин отвёл взгляд и задумался, словно на самом деле не знал ответа и только начал искать его по её запросу.
- Несовершенство, - ответил он после недолгих раздумий, рассеянно поправляя её волосы. Но его взгляд был направлен не на неё, куда-то в сторону, обращенный куда-то мимо: то ли вдаль, то ли, наоборот, вглубь него самого. И Ариадна поняла, что он сейчас мысленно не с ней.
Коэре.