Ник Пикар - знаменитый режиссер, но истинное его призвание - умение увидеть в юном "гадком утенке" будущую красавицу-кинозвезду. Четыре звезды зажег Ник на голливудском небосклоне, четыре прекрасные женщины любили его. Каждая была неповторима, каждая надеялась подарить ему счастье. Но оскорбленная любовь одной из четырех красавиц-соперниц превратилась в ненависть и жажду мести.
Содержание:
ПРОЛОГ 1
КНИГА ПЕРВАЯ ПИГМАЛИОН ДЖУЛЬЕТ 1954-1960 2
КЕТЛИН - 1960-1963 21
КНИГА ВТОРАЯ МАРИОНЕТКА ЭЛЛИСОН 1963-1973 29
ТОБИ 1973-1989 42
КНИГА ТРЕТЬЯ ЖЕРТВА НИКОЛАС 1989 59
ЭПИЛОГ 67
Примечания 67
Дона Воэн
Соперницы
В жизни есть две трагедии.
Первая - это не осуществить свою заветную мечту.
Вторая - осуществить ее.
Джордж Бернард Шоу
ПРОЛОГ
1989
Она проснулась в четыре утра от стука собственного сердца. "Бояться нечего, - успокаивала она себя, глядя в потолок, - совершенно нечего". Даже если она не положила оружие на место, полиция никогда ее не заподозрит.
А вот с перчатками дело хуже.
Такие перчатки, изготовленные на заказ из мягкой итальянской кожи, были в Лос-Анджелесе не только у нее. Но только на ее перчатках остались следы крови и пороха, поэтому она швырнула их в каньон, находившийся так далеко, что она сомневалась, было ли у него название. Когда она подняла правую руку, чтобы убрать волосы с раскрасневшегося лица, ей показалось, что она чувствует слабый запах смерти, оставшийся на коже. "Глупости, - думала она, ожидая, когда зазвонит телефон, - запах пороха и крови не может проникнуть сквозь перчатки".
В пять часов она, не выдержав, встала и приняла душ.
В шесть часов оделась и снова села у телефона.
В семь часов вышла на лестницу и крикнула, чтобы ей принесли завтрак.
Но когда принесли заказ, обнаружила, что не в состоянии есть. Пока она медленно пила кофе, уставившись на телефонный аппарат, яичница на тарелке успела уже остыть и засохнуть.
Звонок раздался в 9.22.
"Кому они позвонили в первую очередь? - думала она, поднимая трубку. - Кто будет последним? Составлен ли протокол о смерти?"
Когда официальный голос сообщил ей новость, она тяжело вздохнула и заплакала. Человек на другом конце провода сразу смягчился, начав утешать ее, сказал, что жизнь бывает жестокой, но он все же хочет воспользоваться случаем и выразить ей свое восхищение.
Повесив трубку, она какое-то время наслаждалась трепетом торжества оттого, что чудо, которое она сама считала маловероятным, случилось еще раз.
Она знала, что позже, в больнице, ей дадут в руки лист бумаги и ручку и на чьем-то лице она увидит то же сочувствие, которое только что слышала в голосе говорившего с ней по телефону. И она поставит на бумаге свою неразборчивую подпись, испытывая такой же тайный трепет, как и в эту минуту.
Она снова тяжело вздохнула, но на этот раз непроизвольно, словно ее жестоко ударили.
И вдруг заплакала по-настоящему, чего никогда не делала перед камерой, потому что это портило ее внешность.
- О, Ник, - вслух сказала она, - мне жаль. Мне так жаль.
Ей и правда было жаль.
Может, из-за того, что она пыталась убить его, а может, напротив, из-за того, что ей это не удалось и Ник все еще цеплялся за жизнь, хотя и слабо. Она знала только одно: ей очень жаль.
Во всем виновата Кейт Меллори. Она улыбнулась сквозь слезы. Ну уж теперь эта стерва заплатит за все!
Чертовски повезло этому Николасу Пикару.
Так думал Джексон Коул, входя в маленький конференц-зал Седарс-Синай после того, как расстался с бывшими женами Пикара.
Лысеющий сержант лос-анджелесской полиции знал об этих четырех женщинах все. Он знал все о каждом в Голливуде из кип бульварных газет, лежавших рядом с его холостяцкой кроватью, но до сих пор не встречался ни с кем из своих кумиров лично. Вот почему он так обрадовался возможности выполнить инструкции лейтенанта. "Не позволяй им покинуть больницу, пока я не поговорю с ними, - приказал лейтенант Саттлер. - И, Коул… будь подипломатичнее".
Подипломатичнее? Черт возьми, да в окружении таких восхитительных женщин сержант вообще терял дар речи. "Везучий дьявол", - снова подумал он.
Потом Коул вспомнил, что сейчас этот везучий дьявол борется за свою жизнь и, возможно, проиграет сражение, если судить по кислой физиономии доктора. И все же Коул, наверное, поменялся бы местами с бедным сукиным сыном. Сколько же воспоминаний должно быть у Пикара! Даже пуля в груди кажется не очень высокой платой за это.
Джульет Бриттани. Кетлин Меллори. Эллисон Хиллард. Тоби Флинн. Все блондинки. Все до сих пор красавицы. И все достались в жены одному мужчине! Какой несправедливой бывает порою жизнь. Просто жуть, как четыре суперзвезды похожи друг на друга, несмотря на разницу в возрасте. Они могли бы быть сестрами, а не экс-женами.
Много лет их фотографии появлялись на глянцевых страницах "Плейбоя". Каждую из своих жен Николас Пикар снимал обнаженной, и Коул мастурбировал, глядя на эти снимки. Он вдруг потер потные ладони, словно женщины могли догадаться об этом.
Однако почему он должен неловко себя чувствовать? Он - представитель закона, а одну из этих женщин скоро обвинят в убийстве.
Прошлой ночью в Николаса Пикара стреляли в его собственном кабинете, где он и пролежал до самого утра, пока его не обнаружил пришедший адвокат. Когда его переносили в машину "скорой помощи", он выдохнул два слова: "Моя жена".
Их было четыре, и все бывшие.
Сержант с грустью смотрел на них. Он многое знал об этих женщинах, но даже предположить не мог, что случится подобное. Он почувствовал себя обманутым так же, как, должно быть, и Николас Пикар, когда прошлой ночью пуля пробила ему грудь.
Свидетели сообщали, что бывшие жены поднимались на шестой этаж Седарс-Синай с интервалом в десять минут. Первой появилась Кетлин Меллори, вторая жена Пикара, Тоби Флинн, четвертая миссис Пикар, была последней. По словам работников больницы, каждая из них проходила за двойную дверь отделения реанимации и представлялась женой Николаса Пикара.
Все женщины плакали. Но Коул знал, что это ничего не значит. Ведь они - актрисы.
Теперь слезы остались позади, и урон, нанесенный внешности, был уже ликвидирован. Следы туши исчезли с их совершенных лиц, губы покрывала светлая помада, на скулах пылали румяна, глаза ничего не выдавали.
Когда мучат вопросы, хочется найти на них ответы. Джексон Коул забыл про инструкции лейтенанта, облизал губы, и с них сорвался вопрос, который все утро не давал ему покоя:
- Кто из вас настолько ненавидел Николаса Пикара, что мог убить его?
В мертвой тишине сержант слышал, как билось его сердце.
Затем подала голос Джульет Бриттани, первая жена Пикара.
- Вы не так сформулировали вопрос, мистер полицейский. Вам следовало бы спросить: кто из нас любил его так сильно, что мог убить?
Остальные женщины согласно кивнули. Кроме Кетлин Меллори.
Сержант изучающе посмотрел на нее и понял, что ошибался в отношении второй жены Пикара. За ее непроницаемой внешностью скрывался сильный испуг. Сержант удовлетворенно кивнул, услышав, как открылась дверь.
- Леди, - сказал вошедший лейтенант Саттлер, - извините, что заставил вас ждать.
- Мы еще не вызвали своих адвокатов. - Это была миссис Пикар номер три, Эллисон Хиллард. - По крайней мере я. А что, уже пора?
- Вам нет, мисс Хиллард.
"Черт побери, - подумал Коул. - Я был прав". Следующие слова лейтенанта подтвердили это.
- Мисс Меллори, мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
Даже обдумывая ответ, Кейт Меллори не могла отвести взгляд от двери за спиной полицейского. В эту дверь войдут, чтобы сообщить ей о смерти Ника. Каждый раз, когда она открывалась, сердце Кейт так сжималось, что она думала, оно вот-вот остановится.
- Вопросы? - повторила она. - Конечно. Буду рада… - Она умолкла, так как остальные женщины повернулись и уставились на нее. Это напоминало комнату смеха: каждое лицо походило на зеркальное отражение ее собственного, и в то же время они разительно отличались друг от друга.
Кейт еще раз посмотрела на лица, словно отраженные в кривых зеркалах. Она никогда не считала этих женщин своими друзьями. Скорее их можно назвать родственниками.
Сестры. Они стали ими из-за своих отношений с Ником.
- Мы все любили его, - произнесла она. - Разве не так? Джульет? Эллисон? Тоби?
Все молчали.
Она говорила лишнее, но не могла остановиться.
- Я уверена, вы любили его, только по-разному. - Кейт покачнулась, словно ее ударили.
О Ник! Если полиция думает, что это я, то они не защитят тебя от нее.
Из интервью Слоуна Уитни, адвоката жертвы
Вопрос: Как долго вы являетесь адвокатом мистера Пикара?
Ответ: Со времени его первого развода. Но мы были друзьями и раньше.
Вопрос: Почему в то утро вы находились у него в доме?
Ответ: По просьбе Ника. Прошлой ночью он оставил информацию на моем автоответчике. Николас просил, чтобы я зашел к нему рано утром.
Вопрос: Какова цель этой встречи?
Ответ: Понятия не имею.
Вопрос: Но вы все-таки пришли? Вы всегда так поступаете, когда звонит клиент?
Ответ: Я говорил вам, что Ник не только мой клиент, но и мой друг.
Вопрос: У вас сохранилась запись на автоответчике?
Ответ: Да, я ее не стер. Там были и другие звонки, на которые я не отвечал.
Вопрос: Звучал ли голос Ника встревоженно или огорченно?
Ответ: Совсем нет. Ник смеялся.
Вопрос: Вы уверены, что из дома исчезла его рукопись?
Ответ: Насколько я могу судить, да.
Вопрос: Что это за рукопись?
Ответ: Его мемуары. Он работал над ними около года. У него на столе возле пишущей машинки лежала куча рукописных страниц.
Вопрос: Может, он просто убрал рукопись?
Ответ: Сомневаюсь. Он всегда приходил в ярость, когда экономка передвигала страницы хотя бы на четверть дюйма.
Вопрос: Мистер Уитни, как вы думаете, что случилось с рукописью?
Ответ: По-моему, это очевидно. Ее взяла одна из этих стерв. (Пауза.) Извините. Я знаю их всех не один год. Но Ник - мой хороший друг, может, лучший в мире. И он сказал, что одна из них пыталась убить его. Пока я не знаю, кто, но как я могу доверять им?
Вопрос: Вы помните рукопись, мистер Уитни?
Ответ: Только несколько страниц. Ник не разрешил мне прочесть все. Если я начну придираться, сказал он, разоблачать неправду, то испорчу ему весь творческий процесс.
Вопрос: А вы придирались бы к неправде?
Ответ: Возможно. Для адвоката это естественно.
Вопрос: Вы говорите, что Николас показывал вам какие-то страницы. Вы можете что-нибудь вспомнить?
Ответ: Я помню все, что там написано.
Вопрос: Я не…
Ответ: У меня фотографическая память.
Вопрос: Тогда, может, вы окажете нам услугу и изложите содержание этих страниц?
Ответ: Конечно.
КНИГА ПЕРВАЯ ПИГМАЛИОН ДЖУЛЬЕТ 1954-1960
Впервые я увидел Джульет Бриттани совершенно обнаженной. Ни она, ни я тогда не подозревали, что вскоре ее наготой будет восхищаться весь мир.
Из неопубликованных мемуаров Николаса Пикара
Глава 1
1954
Танцующее пламя розово-золотого китайского фонарика озаряло полумрак необычной спальни. Джульет Бриттани сконцентрировалась на ярком язычке света, стараясь не обращать внимания на яростные удары в дверь. Держа светильник перед собой, она сделала шаг к занавешенному окну и споткнулась.
Маленькая девочка не должна играть с огнем.
Так всегда говорил папа. Джульет захотелось, чтобы он в этот момент был рядом с ней.
- Открой эту проклятую дверь! - кричал Фил.
Джульет не знала его фамилии. Даже если Фил и назвал ее, она пропустила это мимо ушей, поскольку была сражена наповал его красным "эльдорадо" с откидным верхом. Ее рука задрожала, и светильник стал гаснуть.
Она поставила фонарик на ночной столик рядом с розово-золотой пепельницей и вдруг с удивлением заметила, что светильник и пепельница такого же цвета, как покрывало на кровати, которое, в свою очередь, сочеталось с занавесками на окне. Джульет никак не ожидала, что мужчина, ездивший на новеньком автомобиле, может жить в такой розово-золотой спальне. "Может, комнату обставляла его мать?" - подумала она.
Фил продолжал колотить в дверь кулаками.
- В Лос-Анджелесе никто не остается девственницей до двадцати двух лет!
Возможно, он был прав. Только ей нет двадцати двух лет, и она послала Фила к его "эльдорадо". Ей всего пятнадцать, и она еще ходит в школу. Джульет хотела сказать ему об этом, но потом подумала: а вдруг Фил посчитает, что оставаться девственницей в пятнадцать лет также нелепо?
Иногда Джульет и сама так думала.
Она была высокая, около пяти футов десяти дюймов, с ярко-голубыми глазами и светлой, почти прозрачной кожей. Свитер из ангоры плотно облегал полноватую для ее телосложения грудь. В тот вечер длинные пепельные волосы Джульет свободно спадали на плечи, но в школе она обычно носила хвостик и надевала три нижние юбки и ремень, чтобы подчеркнуть талию. Когда она проходила по коридору, даже директор оборачивался, чтобы посмотреть на нее.
Ей это нравилось, хотя она не знала почему.
Другие девочки считали Джульет воображалой, однако она не обращала на них внимания. С двенадцати лет, когда у нее начала формироваться фигура, ее окружало столько мальчиков, что времени для подруг уже не оставалось. Его и сейчас не было.
В выпускном классе Джульет перестала встречаться с мальчиками из школы и начала назначать свидания мужчинам лет двадцати - тридцати, которые вместо джинсов носили костюмы и галстуки. Они водили ее в хорошие рестораны, а не в кафе, кино или на дискотеки. Всем Джульет говорила, что ей двадцать два года и она студентка Калифорнийского университета.
Новые знакомые не тискали Джульет, а домогались ее любви, и она с восторгом относилась к таким свиданиям, каждый раз получая от них все больше удовольствия. Это было просто игрой, но так не могло продолжаться вечно.
Как бы ее ни умоляли, как бы ни сердились, она не уступит. От рокового шага ее удерживал один человек: отец. Всю свою жизнь Джульет была для него центром вселенной, любимицей, он оберегал ее как зеницу ока. Отец решил, что она должна стать актрисой. Для этого у нее подходящая внешность: все так говорили. Отец же считал, что у его дочери еще и талант. Она брала уроки актерского мастерства, пения, танцев, и он видел ее успехи. Сначала она посещала занятия только для того, чтобы доставить ему удовольствие, но потом сама начала мечтать о театре. Джульет представляла афиши со своим именем. Другие девочки мечтали выйти замуж, а Джульет исписывала тетради нескончаемыми каракулями: "Джульет Бриттани в роли Сабрины, фильм "Высота и могущество". Или в любой другой картине, которая шла в тот момент на экранах. Если она забеременеет, все будет погублено. Ведь каждая девчонка знала, что после занятий сексом всегда наступает беременность. Взять хотя бы маму.
- Динамистка! - кричал Фил.
Джульет вздрогнула. Ее не в первый раз называли так, но никто еще не выкрикивал это с такой яростью.
Она огляделась. Кроме двери, за которой стоял Фил, оставался лишь один выход - окно. Джульет, отдернув занавески, попыталась его открыть. Ничего не вышло. Она поняла, что створки склеились от краски.
Не стоило позволять Филу заходить так далеко. Тогда она не оказалась бы в столь неприятном положении.
Когда он предложил зайти к нему по пути в ресторан, у нее не было причин отказываться. Фил сотворял с ее телом такие восхитительные вещи, шептал такие нежные слова, что она забыла про осторожность, погрузившись в свои маленький мир наслаждении, который сразу исчез, когда Шил вдруг встал, расстегнул молнию и спустил брюки.
Джульет не оставалось ничего другого, как взбежать по лестнице и запереться в спальне. Через запертую дверь она, конечно, не могла образумить его.
А может, она и сумела бы сделать это, если б не совершила досадную ошибку. Она вдруг вспомнила, как Фил бежал за ней по лестнице в спущенных брюках, с торчащим из трусов членом, и не смогла удержаться от смеха.
Фил отреагировал на это как взбесившийся бык, еще сильнее заколотив в дверь.
- Ах ты, маленькая дрянь!
Теперь Джульет испугалась по-настоящему и снова попыталась открыть окно. Но оно не поддавалось. Сквозь стекло она увидела у дома напротив какую-то тень.
- Помогите! - закричала она. - Помогите!
Человек внизу не обернулся.
Дверь спальни затрещала.
Тогда Джульет схватила стул и швырнула его в окно. От удара ножки у стула отлетели, а в комнату посыпались осколки стекла. Розово-золотое сиденье упало на лужайку.
Шум привлек внимание стоявшего внизу человека. Пожилой мужчина в махровом халате и тапочках уставился на разбитое окно, а затем, обойдя лужайку, направился к дому Фила.
- Что ты там делаешь? - кричал несостоявшийся любовник, силясь выбить дверь.
Джульет выпустила из рук обломки стула и высунулась в окно.
- Помогите!
Пожилой мужчина пристально посмотрел на нее. Его взгляд пробежался от ее губ, распухших от поцелуев, к полной груди, вырисовывавшейся под свитером.
- Помогите! - умоляла Джульет.
Мужчина покачал головой и повернулся, собравшись уходить. "Я не хочу вмешиваться", - говорил весь его вид.
- Дом горит! - вдруг пронзительно закричала она. - Вызывайте пожарных. Скорее! Я не хочу застрять здесь!
- Не волнуйтесь, мисс, я сейчас достану лестницу и вернусь.
- Пожалуйста, поторопитесь! Скорее!
В этот момент дверь спальни не выдержала, и Фил по инерции пролетел до середины комнаты. Теперь их разделяла только кровать.
"Как же мне могло прийти в голову, что Фил симпатичный? - спрашивала себя Джульет. - Должно быть, меня ослепила его сверкающая машина".
- Не подходи, - сказала она. - Сейчас тут появится твой сосед.
- Ты… ты, сучка! - Он трясся от ярости, но не приблизился к ней ни на шаг.
Инстинкт подсказывал Джульет, что опасность миновала. Теперь это снова была игра. Она победила, а он проиграл.
Фил посмотрел на нее и, опустившись на кровать, закрыл лицо руками.
На ночном столике лежала пачка сигарет, и Джульет, прикурив от розово-золотой зажигалки, сделала затяжку, а затем сексуально выпустила дым. Не один час ушел у нее на отработку этого приема перед зеркалом.
Вдалеке послышалась сирена.
Фил резко поднял голову, и они посмотрели друг на друга.
- Мисс! С вами все в порядке? Я достал лестницу. Пожарные уже выехали, - послышался с улицы голос соседа.
Джульет еще раз затянулась и небрежно бросила сигарету в чистую пепельницу.