– Да, мне было жаль, что пришлось это сделать. Но в то время я считала, что такое наказание сможет поумерить ваши амбиции. Когда лошадь вас сбросила и я увидела, как вы лежите вся облепленная мокрыми листьями в странной позе, – она наклонила голову набок и с улыбкой посмотрела куда-то вдаль, – как маленькая сломанная кукла. – Френсис снова вернулась взглядом к Коре. – На какие-то благословенные несколько часов во мне поселилась надежда, что мое участие не понадобится. Что смерть разрешит все проблемы, которые вы создали. Я была уверена, что, даже если падение вас не убило, холодная земля и проливной дождь прикончат вас. Но вместо этого вы приползли к моей двери. Я не могла поверить, когда увидела вас стоящей там, в мокром платье и с окровавленным лицом. Вы, – ее лицо перекосилось от ненависти и презрения, – как сорняк, снова возродились к жизни. Вас нужно было выдрать с корнем на благо всем.
– Вы видели, как я упала? И ничего не сделали, чтобы помочь? – Нет, хуже. Кора поморщилась, пытаясь вспомнить точные слова, которые употребила Френсис, рассказывая ей о том, что у Кита свидание в хижине лесника. Все было как в тумане, но если бы Френсис не заронила эту мысль в ее сознание, то с чего бы ей бежать в конюшню и седлать лошадь, слишком резвую для новичка, когда она могла с легкостью дойти до хижины пешком. – Френсис! – воскликнула она. – Вы пытались меня убить!
– Не говорите глупостей, – фыркнула Френсис. – Я просто никому не говорила, где вы, пока обдумывала, что с вами делать.
Кора на мгновение смутилась, но потом поняла, что Френсис имеет в виду не "несчастный случай" в лесу, а ее пребывание в доме викария.
– После падения вы ничего не соображали, и это давало мне возможность немного подумать, как лучше поступить с вами, чтобы решить все проблемы. Первые несколько дней вам было очень плохо, и я стала надеяться, что вы просто умрете и все решится само собой. Но нет… – Френсис вздохнула. – Вы начали поправляться. Я испугалась, что через некоторое время вы вспомните, кто вы, и потребуете, чтобы вас вернули в Кингсмид. Поэтому я пошла к экономке в Окэм-Холл. Там никто долго не выдерживал, поэтому всегда требовались люди.
– И вы сказали, что я сирота, которой нужна крыша над головой…
– И какая-нибудь несложная работа, потому что вы болели. – Френсис кивнула. – По-моему, идеальный план.
– Вы намеренно подсунули меня лорду Сэндифорду, полагая, что он…
Френсис хмуро кивнула:
– Я предполагала, что это будет крайне неприятно для вас. Но вам нужно было преподать урок. Ваш грех – гордыня. Вы захотели получить лорда. Что ж, – она засмеялась, – я и отдала вас лорду, который должен был усмирить вас! Наказание под стать преступлению. Прекрасное решение. Мужчина с таким положением, как у Кристофера, ни за что не женится на женщине, которую обесчестили. Особенно если это сделал человек с репутацией лорда Сэндифорда. Поэтому, хоть память к вам и вернулась и вы снова умудрились явиться в Кингсмид, я знаю, что вы больше не представляете угрозы.
– Не могу поверить, что вы так спокойно во всем этом признаетесь. – Коре казалось, что она видит наяву какой-то страшный сон. – Говорите, что желали мне смерти, что сделали все, чтобы меня погубить… и вам не стыдно? Ради всего святого, вы же дочь викария!
– Чего мне стыдиться? Я всего лишь сделала то, что должно было устроить всех.
– Это невероятно! Ни один порядочный человек не сделал бы того, что сделали вы…
– Какая же вы ограниченная женщина. – Френсис презрительно улыбнулась, открыв калитку, за которой начинался фруктовый сад. – История полна добрых христиан, которые, препоясав чресла, своими решительными действиями спасали окружающих от зла. Вспомните всех тех мужей церкви, которые приговаривали еретиков к сожжению на костре, – с пафосом произнесла она и пошла в глубь сада, оставляя своими юбками след в высокой траве. – Наверняка им было нелегко отправлять женщин на такую мучительную казнь. И все же они это делали. Потому что знали: это необходимо, чтобы оградить церковь от дьявола.
– Но я не дьявол! – воскликнула Кора и последовала за ней. – К тому же теперь никто больше не считает правильным сжигать людей на кострах. Френсис, вы сумасшедшая!
Френсис так резко остановилась, что Кора чуть не налетела на нее.
– Нет! Я единственная, кто видит вещи в их истинном свете. Вы не годитесь в жены лорду Мэттисону! Особенно теперь! После того, как семь лет скрывали свой позор, зарабатывая себе на жизнь шитьем и водя знакомство с людьми низкого происхождения. – Наклонившись, она прошипела Коре в лицо: – А нет ли у вас ребенка от лорда Сэндифорда, мисс Монтегю? Я часто думала, успел ли он обрюхатить вас, пока вы не сбежали, как делал со всеми девушками, работавшими на их семью. Я ничего о вас не слышала с тех пор, как вы ушли. Впрочем, конечно, в Окэм-Холл уже давно научились скрывать шалости лорда Сэндифорда.
Кора отпрянула назад:
– Нет! Ему не удалось меня изнасиловать. – Она гордо вздернула подбородок. – Я от него отбилась.
Френсис скептически подняла бровь:
– А… так вот какую сказку вы рассказали Кристоферу. Вот как вам удалось убедить его снова привезти вас сюда. – Она покачала головой и прищелкнула языком. – Вы и в самом деле не знаете никакого стыда в своем желании прибрать его к рукам, верно? А он, с его благородством, не станет задавать вопросы сестре своего дорогого друга. – Ее светлые глаза вспыхнули стальным блеском. – Но я вас предупреждаю, что здесь никто больше не поверит вам, когда узнает, что вы работали в Окэм-Холл. Никто не станет вас принимать. Вы станете парией в обществе!
– А вы уж позаботитесь о том, чтобы все об этом узнали. Я права, Френсис? – возразила Кора, для которой слова Френсис о ее будущем прояснили многое в ее прошлом. Когда она застенчивой, юной девушкой впервые приехала в Кингсмид в качестве невесты Кристофера, прислуга, казалось, была несколько удивлена. Удивлена и настороженна, но не враждебна. Однако постепенно их отношение к Коре ухудшилось. Теперь Кора поняла, что это Френсис не покладая рук трудилась, изображая ее расчетливой и жадной соблазнительницей.
– Ладно, – сказала Френсис, бросив на нее оценивающий взгляд. – Все будет зависеть от вас. Я, знаете ли, не люблю распространять сплетни, – милостиво произнесла она. – Тем более когда речь идет о таких грязных вещах. Если вы разорвете эту нелепую помолвку и уберетесь туда, откуда приехали, необходимость в этом малоприятном деле отпадет. И, дорогая… – она положила руку на плечо Коры и пристально посмотрела ей в глаза, – если вы действительно его любите, то наверняка сами должны понимать, что для него лучше. Снимите с него невыносимое бремя этого неравного союза. Иногда нужно уметь пожертвовать своим счастьем на благо тех, кого мы любим.
Кора задумалась. Если бы семь лет назад Френсис пришла к ней с этой маленькой и такой искренней проповедью, от которой можно было расплакаться, Кора, возможно, так и поступила бы. И это было бы победой Френсис!
Но Френсис поступила иначе. Она отправила Кору верхом, зная, что та едва научилась держаться в седле, в надежде, что, даже если она не переломает себе кости, ее сердце будет разбито. А потом Френсис заперла ее на чердаке, отказав в такой необходимой ей медицинской помощи. И пока Кора лежала там, дрожа от страха в лихорадке, Френсис сидела рядом и любовалась кольцом с рубином, сияющим в отблесках свечи на ее пальце. И на лице у нее при этом играла злорадная улыбка.
Сердитым жестом Кора сбросила с плеча руку Френсис:
– Вы хотите его для себя, не так ли? – И как она могла не замечать этого раньше? Ведь каждый раз, когда Френсис упоминала имя Кристофера, ее глаза вспыхивали, а лицо делалось более мягким. – Вот почему вы так упорно пытались от меня избавиться. Все ваши слова о всеобщем благе и прочих священных вещах – пустая болтовня!
Френсис неодобрительно поджала губы. Она вдохнула, готовясь ответить на обвинения Коры, но на сей раз Кора не собиралась ее слушать.
– Не пытайтесь обмануть меня очередными лживыми баснями! Вы сняли с моего пальца его кольцо и надели себе на руку. Я видела выражение вашего лица, когда вы каждую ночь садились возле меня, надеясь, что я умру.
У Коры начали дрожать ноги. Никогда прежде у нее не хватало смелости противостоять другим, и она не была уверена, что найдет в себе силы сделать это сейчас. Но было бы просто немыслимо уйти, не сказав того, за чем, собственно, она сюда и пришла.
– Френсис, вы должны вернуть кольцо, которое вы украли. Если вы этого не сделаете, я расскажу лорду Мэттисону, что оно у вас.
– Я его не крала! – возмущенно крикнула она. – Я хранила его. Я делала это годами. Леди Мэттисон просила меня спрятать его, боясь, что ее муж может продать кольцо, чтобы расплатиться с карточными долгами.
– А потом она попросила вас вернуть его, чтобы Кит мог отдать его мне при обручении, – закончила Кора.
– Она не хотела, чтобы вы его получили! – бросила Френсис. – Она плакала, когда рассказывала мне, что Кристофер хочет бросить его к ногам недостойной женщины.
– Но Кристофер имел право поступить с ним по своему усмотрению. И не вам решать, кто должен его носить.
– Это будете не вы! – прошипела Френсис, и ее глаза наполнились ненавистью.
– И не вы! – не задумываясь, парировала Кора.
– Почему же не я? – Френсис схватила ее за плечи и встряхнула. – Вам удалось завлечь его, а ведь вы всего лишь дочь пастора! – Она оттолкнула Кору с такой силой, что та упала бы, не окажись за ее спиной дерева. Кора что есть силы уцепилась за него, чтобы удержаться на ногах, а Френсис тем временем продолжала вещать.
– Мы знаем друг друга всю жизнь. Я была его другом еще до того, как он встретил Робби! Леди Мэттисон относилась ко мне как к дочери. Я знаю его земли, его людей, как вы не будете знать никогда. Вы понятия не имеете, что значит быть хозяйкой Кингсмида!
Страшное отчаяние в ее взгляде невольно вызвало у Коры сочувствие. Ей и прежде казалось, что с Френсис что-то не так. Теперь она видела, что эта женщина давно и безнадежно запуталась в сетях безответной любви, что утратила способность мыслить здраво.
– Неужели я напрасно ждала его все это время? Помогала ему приводить Кингсмид в порядок? – Френсис взмахнула рукой по направлению к дому. – Показывала, какой покой и утешение могу дать ему, – закончила она, и из ее светлых глаз брызнули слезы, – когда он бывал расстроен?
Самое печальное заключалось в том, что Френсис убедила себя, будто все, что она сейчас говорит, – чистая правда. Но это было не так. Возможно, она и приложила руку к обновлению Кингсмида. Однако лорд Мэттисон ни разу не вспоминал о ней, не говоря уже о том, чтобы считать ее своим близким другом. Описывая свою жизнь после ее исчезновения, он говорил об одиночестве, неприкаянности и беспросветном отчаянии.
Отвернувшись от Коры, Френсис теребила в руках свой ридикюль. Кора, которая за последние дни пролила столько слез, одеваясь этим утром, прихватила с собой несколько чистых носовых платков. Сочувствуя сердечной боли Френсис, она вынула из рукава один из них и собралась предложить его ей.
Но Френсис уже нашла то, что искала в сумочке. И это был не носовой платок.
Это был маленький нож.
Кора застыла, протянув вперед руку с платком, когда луч солнца, пробившийся сквозь ветви дерева, блеснул на смертоносном лезвии.
И тогда Френсис бросилась на нее.
Кора инстинктивно подняла руки вверх, закрывая ими лицо, и в это время Френсис нанесла жестокий удар. Кора почувствовала острую боль и увидела кровь, которая потекла из раны.
– Френсис! – в ужасе воскликнула Кора.
Но в облике Френсис не осталось и следа той любезной, благочестивой девушки, которой она всегда представлялась на людях. Она больше не утруждала себя тем, чтобы скрывать ненависть, которая годами горела у нее в душе. Ее глаза пылали дьявольским возбуждением. Она принялась размахивать своим оружием, как будто дразнила Кору.
Кора торопливо отступила назад. Ее сердце стучало с такой силой, словно хотело вырваться из груди.
Френсис шагнула вперед, снова приближаясь к ней.
– Если я от тебя избавлюсь, – сказала она с леденящей душу улыбкой, – он повернется ко мне!
У Коры упало сердце. Они стояли слишком далеко от дома, чтобы кто-нибудь мог услышать ее крики о помощи. И убежать она не сможет, да и сколько она продержится на ногах после удара ножом!
Кора не знала, насколько серьезна рана, нанесенная Френсис. В любом случае, учитывая ее рост и силу, Коре понадобились бы обе руки для того, чтобы как-то закрыться от ее ударов.
И все же нужно было попробовать разоружить ее.
Не успела Кора смутно представить себе, что делать, чтобы защитить себя, как Френсис, перестав играть с ножом, с диким воплем бросилась на нее.
Удивительно, но Коре каким-то образом удалось схватиться за ручку ножа и отвернуть лезвие от своего лица. Однако, не сдержав натиска Френсис, Кора опрокинулась назад, и они обе упали на землю. Оказавшись сверху, Френсис весом своего тела придавила Кору, мешая ей дышать. К счастью, когда они падали, нож отлетел в сторону.
Но облегчение длилось всего одно мгновение, потому что Френсис быстро опомнилась, схватила Кору за горло и стала душить.
Кора вцепилась в руки Френсис и попыталась оторвать их от своей шеи. Она не успела отдышаться после падения и понимала, что, если ей не удастся вздохнуть, все будет кончено. Но ей никак не удавалось справиться с хваткой Френсис.
В отчаянии Кора попробовала сбросить нападавшую, но Френсис была крупнее и сильнее ее, она всем своим весом придавила ее к земле. Силы начали покидать Кору. В последней попытке спастись она высвободила руку, стараясь дотянуться до лица Френсис, чтобы расцарапать его, но та увернулась и злорадно рассмеялась.
Окружающий Кору мир начал погружаться в темноту, нарушаемую резкими вспышками света. Откуда-то издалека сквозь демонический хохот убийцы до нее смутно донесся голос Кита, звавший ее по имени.
И вдруг, когда никакой надежды уже не осталось, за спиной Френсис возник чей-то силуэт, и пара сильных рук схватила злодейку за плечи. Сделав последнее усилие, Френсис впилась ногтями в горло Коры.
А потом Кора увидела Кита.
И уже совсем отчетливо услышала, как он звал ее по имени, заглушая крики Френсис, которая, сопротивляясь, сыпала такими ругательствами, о существовании которых дочери викария не полагалось даже знать.
Кора почувствовала, как Кит приподнимает ее, заставляя вдохнуть. Но ей по-прежнему казалось, что Френсис держит ее за горло. Ощущение было таким реальным, что, несмотря на самые отчаянные попытки, она никак не могла пропихнуть в легкие воздух.
Темнота продолжала сгущаться, накрывая их обоих. Но когда голос Кита стал затихать, Кора вдруг ощутила прилив огромной благодарности за то, что может умереть в его объятиях. И что последним звуком, который она услышит на этой земле, будет не демонический смех ненавидевшей ее женщины, а голос любимого, умолявший не покидать его.
Глава 13
– Кора, не умирай. О Господи, прошу тебя, не дай ей умереть!
Провалившись в кромешную тьму, Кора ничего не видела, но она слышала его голос, который звал ее.
– Кора, вернись ко мне. Клянусь, что не стану принуждать тебя выходить за меня замуж, если мысль об этом так невыносима для тебя. Только не умирай. Я этого не вынесу!
– Кит… – В голосе Кита слышалось такое горе, что Коре захотелось успокоить его, но из груди вырвался лишь сухой каркающий звук. Она почувствовала сильную боль. Даже дышать было больно. Коре захотелось снова погрузиться в мягкую бархатную темноту…
– О Господи! Спасибо тебе! – воскликнул голос Кита. – Она попыталась заговорить. Она очнулась! Кора, вернись ко мне, и я сделаю все, что захочешь. Только не оставляй меня одного!
Нет, она не хотела оставлять его одного. Поэтому она вздохнула. Потянулась к нему.
И вокруг нее снова появилась комната.
Малая гостиная. А она – Кора сдержала стон, – несмотря на свою уверенность в том, что этого больше никогда не будет, лежала на диване леди Мэттисон!
– Ты сделаешь все, что я захочу? – прохрипела она. – Правда?
Кит стоял возле нее на коленях, и его глаза блестели. Неужели это были слезы?
– Ты слышала? – Он побелел. Но потом решился. – Я сделаю все что угодно. Только скажи, чего ты хочешь!
– Я хочу, чтобы ты сжег этот диван, – прошептала Кора, почувствовав, что она может говорить шепотом и это уже не вызывает сильную боль.
Кит удивленно посмотрел на нее, но, быстро оправившись, сказал:
– Если ты этого хочешь…
– И попить… – Она поднесла руку к горлу, на котором, казалось, не было живого места. Впрочем, все ее тело болело, словно было изломано. Спина, ноги и особенно руки. Кроме того, в правой руке чувствовались какая-то скованность и неудобство. Слегка приподняв ее, Кора увидела, что кто-то разорвал рукав ее платья и наложил повязку в том месте, куда вонзился нож Френсис.
– Не говори больше ничего, – попросил ее Кит.
Он бросился от нее и вскоре вернулся с бокалом чего-то, по цвету и запаху похожего на бренди. Подсунув руку под спину Коры, он приподнял ей голову и поднес бокал к ее губам.
– Я знаю, что ты не любишь спиртное, – сказал он, когда она открыла рот, чтобы возразить, – но это тот самый случай, когда нужно отступить от правил.
И он безжалостно влил содержимое бокала ей в рот. Жгучая жидкость потекла внутрь, почти не расплескавшись, и Кора не без удовольствия почувствовала, как живительное тепло хлынуло ей в кровь.
Ей приятно было чувствовать руку Кита, обнимавшую ее за плечи. По его глазам и настойчивому голосу, когда он звал ее, Кора видела, как сильно он встревожен. Это он не дал ей уйти.
Кора глубоко вдохнула, наслаждаясь пряным запахом его мыла, чистого белья и теплого, такого родного тела. Она наклонила голову и, положив ее на плечо Кита, удовлетворенно выдохнула. Она жива. На какое-то время ей было вполне достаточно того, что она лежит здесь и дышит и он рядом.
Однако в конце концов Коре захотелось выяснить, что произошло.
– Где Френсис?
Плечо лорда Мэттисона под ее щекой напряглась.
– Сидит под замком, – мрачно ответил он. – Она совершенно помешалась! Даже после того, как Робби оттащил ее, она пыталась вырваться и снова наброситься на тебя. В конце концов мне пришлось подхватить тебя на руки и бежать в дом, потому что я не знал, что еще она вытворит. – Его рука крепче сжала плечо Коры. – Только лакеям и дворецкому удалось ее усмирить. Но и тогда она не могла успокоиться, пока доктор, который пришел обработать твои раны, не дал ей снотворного. И даже во сне…
– Только не держите ее в темноте! – воскликнула Кора. Было бы ужасно услышать, что другая женщина страдает от такого же унижения, которое выпало на ее долю. Но потом она вспомнила, каким благочестивым тоном Френсис заявляла, что наказание должно соответствовать преступлению…
Нет! Нет, она не хотела, чтобы кто-нибудь прошел через это.
– Не запирайте ее в темноте одну. Френсис больна, – прошептала она. – Ей нужно лечение, а не наказание.
Лорд Мэттисон хмуро кивнул:
– С ней сейчас ее тетя. Мы поместили их в одну из гостевых комнат, где есть крепкий замок. Но я найду место, где ей окажут необходимую помощь, где к ней будут добры.