– Ты думаешь, он просто не решается поговорить с тобой? – с некоторым сомнением проговорила Гарриет. На нее Стрейндж не произвел впечатления человека нерешительного.
– Я думаю, он хочет меня. Надеюсь, я не слишком тебя шокирую, мой маленький Гарри? – хихикнула Нелл. – Правда, я молода и хороша собой, а он такой старый!
– А сколько ему лет?
– Тридцать два уже исполнилось, – вздохнула Нелл. – Проверила по книге, где печатают, кто, когда родился... да, ему уже тридцать два стукнуло!
Значит, Стрейндж старше ее на пять лет, подумала Гарриет.
– Проблема в том, что он почти не общается с женщинами, – продолжала Нелл. – Я всю прошлую неделю наблюдала за ним – с тех самых пор как приехала.
– Почти не общается с женщинами? – удивилась Гарриет. – А мне говорили, что у него репутация отъявленного распутника.
– Может, у него и есть любовница, – предположила Нелл. – Но взгляни на него! – Стрейндж танцевал с какой-то немолодой, но все еще красивой дамой. – Глянь, какое у него выражение лица... слушает, но не слышит. И он почти всегда так.
Гарриет молча согласилась с Нелл.
– Как странно! – удивилась она. – А давно умерла его жена?
– Да уж лет восемь назад. Во время родов, кажется. Вряд ли он до сих пор горюет по ней. И потом, всем известно, что у него была связь с Коризандой де Граммон!
– Это нынешняя леди Феддингтон?
– Да. Естественно, теперь она тут не бывает, но незадолго до своей свадьбы с Феддингтоном она была влюблена в него как кошка – поклялась, что бросится с моста, если он не согласится переспать с ней! – И?..
– Ну и что ему было делать, бедняге? Конечно, он согласился. А потом объявил, что если, мол, его попытаются силой заставить проделать это еще раз, то он сам спрыгнет с моста. – Нелл передернула плечами. – Но я знаю... уверена, что, стоит мне только заполучить его в постель, я добьюсь, что он полюбит меня!
Гарриет нисколько не сомневалась ни в актерских способностях Нелл, ни в ее привлекательности. Но при этом она почему-то была уверена, что ее ласки быстро прискучат лорду Стрейнджу.
Она понятия не имела, откуда у нее такая уверенность, но готова была поклясться, что так и будет.
– Интересно, а это кто? – резко проговорила Нелл. Гарриет вскинула глаза – и увидела в объятиях Стрейнджа Исидору. Рядом с ее новой приятельницей Исидора напоминала пылающий огонь. И если Нелл была просто хорошенькой, то Исидору иначе, как красавицей, язык не повернулся бы назвать. И дело тут не только в красоте – во всем облике Исидоры чувствовалась какая-то дикая, необузданная сила...
Гарриет внезапно почувствовала острый приступ зависти. У нее самой не было ни единого шанса заинтересовать такого человека, как Стрейндж, а он... разве он устоит перед Исидорой? Никогда.
Взгляды всех были прикованы к этой паре. И от этих взглядов не ускользнуло, как улыбался Стрейндж... как смеялась его партнерша.
Гарриет беззвучно вздохнула. Конечно, Исидора предупреждала, что станет флиртовать со Стрейнджем. А перед чарами Исидоры не способен устоять ни один мужчина.
Гарриет украдкой покосилась на Нелл. Бедняжка Нелл... она так закусила губу, что та побелела.
Стрейндж склонился перед Исидорой в глубоком поклоне. Но Исидора, повернувшись к нему спиной, словно он был пустым местом, упала в объятия другого кавалера. В этом была она вся – Исидора скорее умерла бы, чем дала мужчине понять, что он ей понравился.
Какое-то время лорд Стрейндж молча стоял посреди зала. Лицо у него было непроницаемое.
– Посмотри-ка! – Нелл больно ущипнула Гарриет за руку. – Она уходит! Может, он ей не понравился?
– Может быть, – прошептала Гарриет.
– Сейчас она танцует с лордом Виннамором, – проговорила Нелл. – Он самый настоящий повеса... ну, ты понимаешь. Представляешь, я слышала, что как-то, раз он умудрился затащить в постель трех Граций сразу!
– Граций?
– Грации – это музыкальная труппа, – сморщив нос, объяснила Нелл. – На самом деле их восемь. Нужно признать, что поют они действительно хорошо, но по большей части зарабатывают, лежа на спине. Послушай, – спохватилась она. – Значит, ты утром увидишь Стрейнджа?
– Да.
– Передай ему мою записку! – Но...
Нелл вцепилась в нее мертвой хваткой.
– Передай, а? – взмолилась она. – Я напишу ее ночью, а потом суну тебе под дверь. Ну что тебе стоит? Будь другом!
Выходит, они уже друзья?
– А я тебе тоже что-нибудь хорошее сделаю, – канючила Нелл. – Я тоже окажу тебе услугу, Гарри. Ты передашь мою записку Стрейнджу – и убедишься, что он ее прочтет, а я, так и быть, познакомлю тебя с одной из Граций. Самой приветливой из всех – ну, ты понимаешь?
– Нет-нет, не нужно, – поспешно отказалась Гарриет. – Я и так буду рад тебе помочь. А что ты собираешься ему написать?
– Приглашу его заглянуть как-нибудь ко мне в комнату, – просияв, шепнула Нелл. – Знаешь, мужчины не любят ломак, им нравится, когда женщина откровенна в таких делах.
Гарриет украдкой бросила взгляд на Стрейнджа. Молодая женщина, с которой он танцевал, призывно улыбалась ему. Ее роскошное кремовое платье украшали цветы, верхняя юбка была густого рубиново-красного цвета. При каждом ее движении лепестки цветов трепетали как живые. Глядя на нее, Гарриет почувствовала приступ женской ревности.
– Догадываюсь, о чем ты думаешь, – хихикнула Нелл. – Да, эта пташка тебе не по карману! Это София Графтон. Она невероятно экстравагантна! Я слышала, она может заплатить тридцать – сорок гиней за платье из чистого шелка, а после заказать еще два-три таких. И не для себя, а для своих горничных. У нее их четыре, ты представляешь? – потрясенно добавила она.
– Но ведь ты же говорила, что дам легкого поведения, не приглашают в Фонтхилл? – растерянно спросила Гарриет.
– Ну, строго говоря, нет, – сказала Нелл. – Купить Софию Графтон невозможно, но ты понимаешь, что я имею в виду. К твоему сведению, ей уже стукнуло двадцать шесть! Небось, уже и морщинки появились. Только взгляни на нее. Видела я таких – целыми днями валяются на диване да потягиваются! Извини за прямоту, Гарри, но в постели от них мало радости.
Гарриет без труда догадалась, что имеет в виду Нелл.
– Ну, я все равно уверен, что таких приглашений лорд Стрейндж получает дюжины. Хочешь, чтобы он выбрал тебя, – значит, попробуй его заинтриговать.
Нелл погрузилась в задумчивость.
– Мне хотелось бы сделать все так, чтобы эта ночь стала для него незабываемой, но если я сама при этом не получу никакого удовольствия... – Она скривилась.
– Напиши ему такую записку, чтобы он был заинтригован, – предложила Гарриет. – Загадай ему загадку. Пусть он поломает голову, от кого она.
– Загадку? – Нелл задумалась. – Знаешь, единственная, какую я знаю, это о курице и яйце... да и то уже толком не помню, в чем там дело.
– Ну, пусть будет не загадка, а короткий стишок, – великодушно предложила Гарриет. – Главное, чтобы он не сразу сообразил, от кого записка.
– Ну, со стихами у меня как-то не очень... – смущенно призналась Нелл. Конечно, я умею читать и писать, но... – Она вдруг вскинула на Гарриет глаза. – Слушай, а может, ты напишешь?
– Послушай, это ведь ты собираешься его соблазнить! – напомнила Гарриет.
– Но ведь он никогда не узнает! И потом – похоже, ты прав. Посмотри на него.
Стрейндж все еще танцевал с Софией Графтон.
– Похоже, ему скучно, – возликовала Нелл. – И у Софии ничего не выйдет, даже если она обсыплет себя жемчугом с головы до ног!
У Стрейнджа был вид скучающего человека, в постели которого побывало столько женщин, что ему это изрядно надоело. Ей вдруг пришло в голову, что и ее тоже не слишком интересует постель – тем более теперь, когда Бенджамина уже нет в живых. Но при этом ее почему-то так и тянуло бросить взгляд на выпуклые мышцы Стрейнджа!
– Знаешь, чем больше я думаю о твоем предложении, Гарри, тем больше оно мне нравится. Конечно, написать его должен ты, потому что только тебе удастся напустить побольше туману и сделать так, чтобы он клюнул. А в благодарность я познакомлю тебя со своей любимой Грацией. Ее зовут Китти, и она просто конфетка. Будь она актрисой, я бы с ума сошла от зависти, честное слово, Гарри!
– Так эти Грации... выходит, они не актрисы?
– О, конечно, нет. Вообще-то я даже толком не знаю, какие представления они дают, – хихикнула Нелл. – Слышала только, что они частенько позируют джентльменам. Если у тебя денег куры не клюют, можно договориться, чтобы они позировали перед тобой все – одновременно.
– Позируют? Обнаженными? – рискнула Гарриет.
– А как же еще? – захихикала Нелл. – Китти частенько играет роль Эрато... знаешь, кто это?
Гарриет покачала головой.
– Муза эротической поэзии, – весело подмигнула Нелл.
– Стоп! Придумал! – воскликнула Гарриет. – Что?
– Эротические стихи! Он будет заинтригован. Вот смотри – можно каждый день посылать ему по стихотворению, а после назначить свидание.
– Гарри, ты просто чудо! – просияла Нелл. – Здорово! Как замечательно, что ты так лихо разбираешься в стихах! Наверное, все потому, что ты мужчина.
– Я никогда не читал подобных стихов, – мрачно буркнула Гарриет.
– Я попрошу Китти, и она сегодня же вечером занесет тебе подходящую книжку. Прямо в спальню. Подумай об этом, Гарри! А ты утром занесешь мне записку. Идет?
Чмокнув растерявшуюся Гарриет в щеку, Нелл исчезла.
Глава 11 А она лежит и ему кричит: "Давай еще!"
Китти оказалась очаровательным миниатюрным созданием с бледно-золотистыми волосами и бойкими, слегка развязными манерами. Намерения выдать себя за "настоящую леди" у нее не было и в помине, зато желания наслаждаться жизнью – хоть отбавляй.
К счастью, она поскреблась в спальню Гарриет до того, как та успела раздеться.
– Нелл сказала, что вы оказали ей большую услугу. – Китти очаровательно захихикала. – Не возражаете, если я присяду? Так устала после всех этих танцев... просто с ног валюсь.
И, не дожидаясь ответа, уселась – прямо на кровать Гарриет.
Гарриет попятилась, пока, наконец, не прижалась спиной к двери.
– С вашей стороны очень мило одолжить мне эту книгу, – сказала она.
– Это одна из моих любимых. Джентльменам нравится, когда я декламирую какие-то из этих стихов. Здесь есть одно очень забавное, – радостно сообщила Китти. – О мужском "хозяйстве". Вот, только послушайте: – "У него ручка, у нее тетрадка, вон как пишет, ровно да гладко!" Смешно, правда? – Она весело рассмеялась. – Тетрадка с двумя страничками!
Гарриет с трудом выдавила улыбку.
– "Хоть росточком он не вышел, коротышкой уродился, но силенок у мальца больше, чем у удальца!" – захлебываясь смехом, продолжила Китти и придвинулась к Гарриет.
– Э-э... – смущенно пролепетала Гарриет, поспешно отодвинувшись в сторону. – Очень забавные стишки, мисс Китти... просто прелесть!
Но Китти не слушала.
– Что я хочу сказать, мистер Коуп, так это что с первого взгляда могу распознать коротышку. Ну а вы... вы наверняка в этом смысле гигант!
Гарриет лихорадочно гадала, что на это сказать, но так и не придумала.
Стук в дверь показался ей поворотом ключа в тюремной камере.
Она обернулась – на пороге стоял лорд Стрейндж.
Он посмотрел на Китти, потом перевел взгляд на Гарриет – и брови его поползли вверх.
– Вы меня удивили, мистер Коуп. Китти заговорщически подмигнула.
– Я как раз принесла мистеру Коупу книжку почитать. Из своей библиотеки. – На щеках у нее запрыгали ямочки.
В глазах Стрейнджа что-то мелькнул. Смущенная Гарриет, чувствуя, как горит у нее лицо, не знала, куда девать глаза – сейчас ей было не до того, чтобы ломать себе голову, что это значит. Интересно, мужчинам случается краснеть? До сих пор она этого как-то не замечала.
Она и глазом моргнуть не успела, как лорд Стрейндж, подхватив Китти под локоток, выставил из комнаты, напомнив, что ей давно пора спать – иначе, мол, пострадает цвет лица.
Потом снова заглянул в спальню.
– Послушайте, Коуп, сначала отучите себя краснеть, а потом уже приглашайте женщин в спальню, хотя это и не столь важно, как умение улучить удобный момент... Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду? Ладно, увидимся утром. Во время верховой прогулки.
Как он невыносим со своей надменностью! В другое время Гарриет жутко разозлилась бы – но сейчас она была так благодарна Стрейнджу, что он избавил ее от Китти, что решила не обращать на это внимания. Еще минута, и та еще, чего доброго, набросилась бы на нее, чтобы полюбоваться ее "ручкой"! Остается только гадать, какое у нее было бы лицо, если бы она обнаружила вместо мужского "хозяйства" скатанный шерстяной чулок!
Люсиль помогла Гарриет снять тесный жилет и размотать повязки, которыми была перетянута грудь. Освободившись от всего этого, Гарриет опустилась в ванну с горячей водой, и из груди ее вырвался облегченный вздох.
– Люсиль, подайте мне тот томик стихов. Он на тумбочке у кровати, – попросила она.
Люсиль, ворча себе под нос, принялась шарить по комнате. Навострив уши, Гарриет поняла, что горничная "не привыкла быть в услужении у двух леди сразу, да еще, если одна к тому же одевается как джентльмен". Но что делать – не могли же они допустить, чтобы юный мистер Коуп прибыл в Фонтхилл в сопровождении горничной!
– Не переживайте, Люсиль, – вздохнула Гарриет. – Идите к Исидоре. А когда понадобится убрать ванну, я позвоню и попрошу кого-нибудь это сделать.
– Я сейчас на минуточку загляну к своей хозяйке, приготовлю для нее ночную сорочку, – ворчливо предупредила Люсиль. – А вы пока читайте вашу книжку и ждите меня – я приду и помогу вам помыть голову. Слава тебе Господи, хоть волосы у вас короткие – справлюсь за пару минут. И то радость!
И сунула ей книгу.
Гарриет открыла заложенную страницу. Стихотворение носило название "Мужское хозяйство". Кое-какие рифмы автору явно удались, но, если честно, ей как-то не верилось, что похабный стишок сможет заинтриговать лорда Стрейнджа.
Следующую страницу занимала песенка, озаглавленная "Прогулка по зеленым лугам". Тут речь шла о примулах... о юноше и его милой, которые лежали на траве.
Уже лучше...
Господи, что это?!
Юноша исполнил ее желание, но его милой "хотелось еще". Гарриет не верила собственным глазам. "А она лежит и ему кричит: Давай еще!"
Гарриет перевернула страницу, наткнулась на еще одно стихотворение, где речь шла о мужском пенисе... и еще на одно. Она уже стала подозревать, что мужчины обожают, когда барды слагают песни о "предмете" их мужской гордости, когда на глаза ей попалось еще одно стихотворение, в котором речь шла от лица женщины. "Зубы – жемчуг, губы – коралл, девушки сотнями падают к его ногам".
Вряд ли кому придет в голову сравнивать губы Стрейнджа с кораллами, но то, что девушки вешаются ему на шею, – видимо, правда. Хотя назвать Нелл девушкой значило бы покривить душой. Впрочем, и Гарриет давным-давно ею не была. Но ведь по какой-то причине и она тоже не могла оторвать от него глаз...
А когда он вдруг перешагнул порог её спальни, сердце у нее забилось так, что едва не выпрыгнуло из груди. Даже голос у него казался более низким, более волнующим, чем у других мужчин. Этот чувственный голос... этот ум, светившийся в его глазах...
Она снова вернулась к книге. Но то, что "милая" требовала от своего возлюбленного – точнее, повторения чего она требовала, – снова вогнало Гарриет в краску.
Неудивительно, что Вилльерс счел ее унылой ханжой – когда он схватил ее в объятия, а она закатила ему пощечину. Судя по этим стихам, женщины отнюдь не стыдятся дарить мужчинам поцелуи – а те охотно целуют, дам в ответ. Он же всего лишь дотронулся до нее.
И все же... непохоже, чтобы подобная песенка могла возбудить в Стрейндже интерес. Вся эта похабная болтовня в стихах, где речь шла исключительно об интимных частях тела, может, и забавна, но... Гарриет невольно вспомнила выражение его лица, когда он танцевал с Софией Графтон, и покачала головой.
Нет, чтобы заинтересовать столь пресыщенного мужчину, нужно что-то другое. Что-то более изощренное. Более интригующее. Полное по-настоящему эротического соблазна.
Вот если бы она писала записку от своего лица...
При одной только мысли об этом все ее тело обдало жаром.
Если бы ей пришло в голову попробовать завлечь Стрейнджа, она сделала бы ставку на его ум. Постаралась бы заинтриговать запиской, но не сексуально. Закрыв глаза, она представила себе, как он распечатывает записку... как ломает над ней голову...
Она заставила бы его ждать. Стрейндж – мужчина, которому все само падает в руки, в том числе и женщины. Что ж, она пригласит его на танец соблазна и желания. Она...
Гарриет вдруг очнулась, словно пробудившись ото сна. Господи... о чем только она думает?! Она явилась к нему, переодевшись мужчиной! Она не может позволить себе строить какие-то безумные планы в отношении хозяина дома.
Уже засыпая, Гарриет поймала себя на том, что в ее голове крутится рифма: постель... хмель.
Она уснула с улыбкой на губах.
Глава 12 Мистер Коуп все-таки становится мужчиной
6 февраля 1784 года
Чья-то рука резко тряхнула ее за плечо. Гарриет приоткрыла глаза – и в панике натянула одеяло до самого носа.
– Пора вставать, юноша! – буркнул Стрейндж. – Все уроки я даю исключительно по утрам, так что если уж мы договорились, что я научу вас фехтовать, то лучше начать прямо сейчас. Но сначала я хотел предложить вам отправиться вместе со мной на верховую прогулку. – Подойдя к окну, он рывком раздвинул портьеры. – Где ваш камердинер? Кстати, вы всегда так долго спите по утрам?
– А который час? – запинаясь, пробормотала Гарриет.
– Почти восемь. Утро выдалось чертовски холодное. Кстати, Коуп, имейте в виду, только женщины валяются в постели по утрам.
– А-а... ладно, – пролепетала Гарриет, вовремя спохватившись, что нужно понизить голос.
– Так, где ваш камердинер?
– Герцог Вилльерс был так добр, что пообещал одолжить мне своего.
– Господи, спаси и помилуй... неужели герцог не мог нанять вам слугу?! Впрочем, не важно. Лакеев у меня хватает. Я могу...
– Нет, благодарю вас. В этом нет никакой нужды, – поспешно перебила Гарриет. – Конечно, камердинер у меня есть, но я оставил его дома. Он... он сломал руку, бедняга, и... и какой же смысл нанимать кого-то на несколько дней, верно? Да и герцог сказал, что его это нисколько не стеснит...
Пожав плечами, Стрейндж направился к двери.
– Жду вас внизу через десять минут. Мы должны выехать затемно.
Съежившись от холода, Гарриет выползла из-под одеяла и зябко передернула плечами. В конце концов, на дворе февраль, брюзгливо подумала она. Одного взгляда в окно хватило, чтобы подтвердились ее худшие опасения – небо было затянуто серыми тучами, а весь двор утопал в снегу. Стуча зубами, она поспешила в комнату Исидоры.
– Исидора! Подъем! Стрейндж пригласил меня покататься верхом!