На какое-то мгновение блики луны осветили его фигуру, и она увидела черный плащ, окутывавший его широкие плечи, гордую посадку головы и, наконец, то, что окончательно развеяло все ее сомнения, – черную маску на лице.
Дрожь пробрала Розалинду от кончиков пальцев до самой глубины души. Итак, самые невероятные ее предположения оправдались. Это был Кристофер Говард.
– Да, ничего не скажешь, на него приятно посмотреть, – бесцеремонная девица ткнула Розалинде прямо в бок огромным окороком. – Но что касается меня, я бы лучше его потрогала.
– Кого? – Розалинда оглянулась в недоумении, сделав вид, что не понимает, о ком идет речь.
– Его, кого же еще? – Девушка опустила свою ношу и указала на пирата. – Не думайте, что вы единственная любуетесь им нынешней ночью. Прошло больше года с тех пор, как он последний раз ступал на землю Западного Лалуорта, но мы хорошо помним его. Все, что имеет, он с огромной радостью отдает другим, а такое невозможно забыть. В свое время этого пирата самого обобрали до нитки. Уже за одно это мы любим его.
– Не хотите ли вы сказать, что он с легкостью дарит свою благосклонность? – негодующе спросила Розалинда.
– Поговаривают, что он знает путь к сердцу женщин, но это всего лишь слухи, – она понизила свой голос до шепота. – Никто из нас еще ни разу не приблизился к нему – ни мужчина, ни женщина. Он даже близко никого не подпускает к себе.
– Разве он никогда не останавливался в Пуле или каких-нибудь других городах?
– Нет, только в Лалуорте, – уверенно ответила девушка, поднимая свою ношу на плечо. – Он никогда не причаливал в других местах, но сюда приходил довольно часто. По крайней мере так было несколько лет тому назад. И вот он снова здесь! Недаром говорят, что он приходит сюда в надежде найти свою потерянную любовь.
С этими словами она пошла дальше, а Роз так и стояла, не в силах сдвинуться с места, и пристально смотрела вниз на одиноко стоящую фигуру в черном плаще. "Не может быть, – протестовало все ее существо, – чтобы он искал какую-то другую девушку. Он ищет меня, и только меня! При свете дня эта мысль, наверное, показалась бы абсурдной. Но сейчас, лунной ночью, она была совершенно естественной и реальной. Не давая себе отчета в том, что делает, Роз стала спускаться к берегу. Очутившись всего в нескольких ярдах от пирата, она остановилась. Весь мир с его заботами и проблемами куда-то исчез. Розалинда видела только этого загадочного человека и больше всего на свете мечтала очутиться в его крепких объятиях.
Он интуитивно почувствовал ее присутствие и, оглянувшись, сразу увидел девушку и решительно направился к ней.
Гул толпы мгновенно утих. Все пристально смотрели на Роз. Дрожа от волнения, Роз смотрела на приближавшегося Короля Нищих. Он остановился совсем рядом и медленно оглядел ее с ног до головы.
Наконец их взгляды встретились: о эти глаза, сверкнувшие сквозь прорези маски!
Вдруг он сбросил тонкие кожаные перчатки и обнял ее. Счастье буквально оглушило Розалинду. Она была готова всю жизнь провести в этих жарких объятиях. Пират привлек ее к себе и поцеловал. Женщины, стоявшие вокруг, как зачарованные наблюдали за этой сценой.
Роз ликовала. Сердце выпрыгивало из груди. На этот раз поцелуй был совсем иным, не таким, как в Лалуортской бухте: его губы медленно и нежно ласкали ее. Он как бы признавался и искал ответа. Желая продлить это волшебное мгновение, Розалинда крепко обвила руками его шею…
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Он вдруг нежно, но решительно отстранил ее, отступил на шаг и низко поклонился, прощаясь. Через минуту Король Нищих, не оглядываясь, уже шел к кораблю.
Роз чувствовала себя одинокой и совершенно опустошенной. Слезы навернулись у нее на глаза.
Люди поспешно забирали последние товары, а экипаж судна уже размещался в баркасах, чтобы отбуксировать галеон в открытое море.
Выйдя из оцепенения, Роз схватила какой-то мешок и стала взбираться на холм вслед за остальными. Она вдруг почувствовала страшную усталость. Сколько пришлось пережить за этот длинный день и за эту удивительную ночь! Окружавшие ее люди старались держаться на почтительном расстоянии. Она была центром внимания нынешней ночью – ведь именно ее из всех выбрал знаменитый Король Нищих!
Итак, Роз наконец узнала правду. Никто и никогда не услышит от нее и слова об этом. Ведь теперь это их общая тайна. О Боже, неужели Кристофер Говард, граф Уинфорд и есть тот самый легендарный Король Нищих!
Глава 9
Несмотря на усталость, Розалинда никак не могла уснуть. В жизни ее все так круто переменилось! Она непрестанно думала о Короле Нищих, лишившем ее сна и покоя.
Роз встала рано, чтобы проследить, все ли убрано после пира. Оказалось, что Джон распорядился обо всем с вечера. Мысленно поблагодарив его, она поспешила в отцовский кабинет, чтобы привести в порядок счета. Прежде всего нужно посмотреть, насколько поставка шерсти возместит их потери.
Ночное колдовство рассеялось, и она осталась один на один со своими проблемами. Если бы удалось уговорить отца отпустить ее в Антверпен! Только тогда их дела еще могут наладиться. И Роз придется убедить его в этом. Когда он увидит счета, то наверняка согласится.
– Входи, папа, – Розалинда отбросила о сторону перо. – Посмотри на последние счета. Хотя я и продала кружева, положение у нас довольно печальное.
– Ничего, ничего, деточка, Тренчард все уладит. Не волнуйся.
Отец неуклюже сел рядом. Лицо его было бледно, под глазами – темные круги.
– Ты вчера рано ушла спать?
Он погладил ее по голове. Розалинда виновато опустила глаза, догадавшись, что отец слышал, когда она вернулась, что он не спал и волновался из-за нее.
– Я не могла заснуть, папа. Я ходила гулять.
Оба они знали, что это неправда, но отец ничего не сказал.
– Папа, я думала… – нерешительно начала Розалинда. Согласится ли он? – Позволь мне плыть в Антверпен со следующей поставкой. Если я буду на корабле, никто не посмеет портить наш груз.
Все. Она сказала. Розалинда распрямила плечи и ждала его ответа.
– Нет! – резко возразил он. – Этого я не позволю. Твое место дома. – Он устыдился своих резких слов и немного смягчился: – Розалинда, я не могу разрешить тебе плыть одной через Ла-Манш и Северное море. Раньше ты плавала со мной, никто не осмеливался обидеть дочь хозяина. Но одной! Нет, это слишком опасно.
– Папа, нам ведь нужны деньги. Этот капитан такой сапожник, он портит все наши товары. А теперь этот груз из Лондона. Он и его повредит, да?
– Не знаю. – Отец закрыл глаза ладонью. – Все очень плохо, но Джордж сумеет поправить дела. Он сумеет…
– Позволь мне уволить капитана. Папа, дай мне свое согласие.
Отец тяжело покачал седой головой.
– Нет, Розалинда, это моя обязанность. – Он замолчал и прижал руку к груди. – Что-то мне нехорошо.
– Отчего же ты сразу не сказал, что плохо себя чувствуешь? – Розалинда мгновенно позабыла свои тревоги. – Папа, тебе надо отдыхать. Не надо притворяться, что ты хорошо себя чувствуешь, если это неправда.
Он устало прильнул к дочери.
– Я думала, что тебе стало лучше, – нежно сказала она, целуя его лысеющую голову. – Вчера вечером ты так хорошо выглядел.
– Да. Я старался. Этот пир так много значил для твоей матери и для детей. Я хотел выздороветь ради вас всех. Но столько неприятностей…
Розалинда попыталась сказать, что сама все уладит, но он перебил ее:
– Нет, это моя обязанность – заботиться о тебе, а я ее не выполнил. Вчера за столом я высказался слишком резко, но лишь из-за стыда, что я не могу выполнить свой долг. Не пойми меня неправильно. Я благодарен тебе, Розалинда.
Дочь опустилась на колени, и он обнял ее за плечи:
– Я доверяю тебе больше всех. Но пришла пора тебе стать женщиной, женой.
– Я не хочу этого, – тихо сказала Розалинда, стараясь скрыть жгучий страх, охватывающий ее при мысли о замужестве.
Отец только покачал головой:
– Ты взрослая женщина, и, как бы я ни любил тебя, нам надо думать о твоем будущем. Ты должна выйти замуж, и Джордж…
– …не так уж торопится, – решительно перебила его Розалинда. – Вчера вечером мы с ним обо всем договорились. Он вовсе не спешит.
Отец откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на нее:
– У меня сложилось другое впечатление. Он настаивал на помолвке через две недели.
– Через две недели? – У Розалинды пересохло в горле. – Ты уверен? Ну не важно… – Не дожидаясь его ответа, она поднялась, подошла к камину и смешала вино с водой в высоком графине. – Завтра я поеду в Пул готовить следующую поставку. Выпей вино. Доктор сказал, что оно поможет тебе.
Отец послушно взял стакан.
– Чем мы будем торговать в этот раз? Я думал, хлопком…
– Шерстью, – твердо сказала Розалинда, вычищая камин. – В Антверпене низкие цены. Я подсчитала стоимость и прибыль.
Отец одобрительно кивнул:
– Тренчард мне посоветовал то же самое.
– Да, он подал идею, – подтвердила Розалинда, – но предлагал и другие варианты, а я выбрала шерсть. И я уже подумала о капитане. У него большой корабль, и это нам выгодно.
– А, ну хорошо. – Отец потягивал вино. Вдруг судорога исказила его лицо.
– Папа, тебе больно?
– А… да нет, уже прошло. – Он улыбнулся. – Я хотел сказать тебе… с утра я послал за адвокатом изменить завещание. Опекуном будет твой муж, как только ты выйдешь замуж.
Розалинда отвернулась, не желая думать о смерти отца. Нужно думать о другом. Она подметала у камина. У них маленький камин, а вот у Тренчарда большой – он выстроил себе роскошный дом напоказ в центре города. Ей до него нет дела, но придется там жить. И камины такие огромные, словно в замке…
Сильный грохот испугал Роз. Она обернулась и увидела, что отец потерял сознание. Графин выпал у него из рук и разбился на мелкие осколки.
– Папа! – Розалинда бросилась к нему. Руки у него были холодные и безжизненные, упавшим сердцем она приложила палец к его шее и почувствовала еле слышное биение пульса.
– Марджери! – крикнула она. – Скорее сюда! И лакей!
Бледная от испуга горничная влетела в кабинет. Все в доме знали, что это могло значить.
– Пошли за доктором! – приказала Розалинда лакею. – И помоги Марджери принести матрас из спальни! Быстрее!
Она наклонилась над отцом, разминая его запястья и протирая лицо влажным платком.
– Больно… – простонал он.
– Сейчас, сейчас, папа, все будет хорошо. Мы уложим тебя спать, и тебе будет легче. Не волнуйся. Все будет хорошо, как в прошлый раз.
Марджери и лакей принесли матрас. Вошла дрожащая мать с огромными от страха глазами:
– Он?…
– Входи, мама, – Розалинда протянула ей руку. – Подержи его, пока я приготовлю матрас. За врачом уже послали.
Позже, когда врач осмотрел отца, его перенесли наверх и уложили в огромную постель. Розалинда матерью сидели возле него, пока горничные задергивали занавески, поправляли простыни, взбивали подушки. Лицо у отца было серого цвета, и это очень тревожило Розалинду.
– Он поправится. – Голос матери задрожал. – Как в прошлый раз.
Отец закрыл глаза, выражение его лица смягчилось, и он заснул.
Розалинда встала.
– Пусть отдохнет, наберется сил. Через несколько дней отец выздоровеет.
Она вышла из комнаты и зарыдала. Отец умирал. В отчаянии Розалинда убежала в тихий домашний солярий, чтобы остаться одной. Там можно сесть на скамью и дать волю слезам. Но нет, ему нельзя умирать. В отце смысл ее жизни.
Розалинда была из тех, кто предпочитает не ждать, а действовать, потому она вытерла глаза и задумалась. "Довольно! – твердо сказала она себе. – Довольно!" Она займется поставкой, она поплывет в Антверпен. Она сама поправит их дела, и ей не придется выходить замуж за Тренчарда.
Она решительно подошла к столу, полистала трактат де Во по навигации, затем взяла астролябию и осторожно погладила сверкающую медь. Это была ее собственная астролябия, которую отец специально заказал, после того как узнал, что Розалинда по ночам выскакивает на палубу, чтобы учиться у штурмана. Он даже нанял для дочери преподавателя, окончившего лучшую навигационную школу в Португалии. И потом отец с дочерью всегда плавали вместе. Она любила вспоминать эти времена, и сегодня, когда отцу было так плохо, эти воспоминания не выходили у нее из головы.
И кое-что еще бередило ее сердце – граф, как он посмотрел на нее в бухте. Роз сказала ему, что умеет пользоваться астролябией, на самом же деле она еще много чего умеет. У нее есть свои собственные книги с изображениями побережий Англии, Франции и Голландии, есть и свои собственные, очень редкие и ценные карты.
Но сами числа интересуют Роз куда больше, чем навигация. Когда она смотрит в расчеты, кто-то как будто нашептывает ей на ухо ответы. Как это происходило, ей было неясно.
Глубоко вздохнув, Розалинда подняла астролябию и посмотрела через диоптр в окно, словно измеряя высоту звезды.
Звезд на небе не было. Светило солнце. Внезапно она вспомнила свой вчерашний сон – о Короле Нищих. Она задрожала и покрылась гусиной кожей, вспомнив его поцелуи, его темную фигуру на палубе испанского галеона, черную развевающуюся накидку, его лицо в бархатной маске.
Что другие знали о нем? Ничего! Ибо там, на берегу, только Роз узнала его. Во сне она крепко сжимала его секрет в ладони. Он светился, как звезда, жег ее плоть. Секрет графа, доверенный ей одной. Эта боль наполнила ее новым, необъяснимым желанием.
Сон разбудил ее. Роз сердито проснулась, села на кровати, желая забыть графа. Но он молча вторгался в ее сны, в ее жизнь. Настойчиво. Сладко. Образ во сне сливался с образом реального графа, и ей было страшно. Граф жил двойной жизнью. И, понимая это, она терялась, и незнакомое ей прежде чувство разрывало сердце.
Устало покачав головой, Розалинда отложила астролябию, взяла перо и стала высчитывать высоту церковной колокольни, просто чтобы отвлечься, ибо числа успокаивали ее.
– Розалинда, можно мне войти?
Розалинда виновато обернулась, сама удивляясь своему чувству вины.
– Ты никогда не спрашиваешь моего позволения, Джонатан. Войди, если хочешь. – Она указала на стул. Он медленно сел.
– Как отец? – нерешительно спросил Джон, словно почувствовав ее раздражение. – Не сердись, Розалинда. Прости, что меня не было дома.
Розалинда закрыла глаза и прижала пальцы к вискам:
– Ты не виноват, что был в лавке. Просто трудно одной заниматься всем, когда отец болен. Он поправится, но я бы предпочла, чтобы ты был рядом, дома.
– Как вчера?
– Да, как вчера, – согласилась Розалинда и поняла, отчего у нее это чувство вины – ведь вчера это именно она уклонилась от работы, а не Джон. – Благодарю тебя за то, что ты выполнил мои обязанности, – не без труда добавила она.
– Это не важно. – Джон встал, засунул руки в карманы и подошел к окну. – Это мелочь. Меня беспокоит отец. Ему пришлось расплатиться.
– Что ты имеешь в виду? – Розалинда подпрыгнула на месте. – Расплатиться за что?
– Все было очень странно, – продолжал Джон, глядя в окно. – Я слышал, как Тренчард набросился на отца из-за того, что ты ушла. Он ничего не сказал, но я знаю, что твои уход оскорбил Тренчарда.
– Откуда ты знаешь?
– Я кое-что слышал, – Джон внимательно поглядел на сестру. – Я уже сказал тебе. Тренчард настаивал на дате помолвки. Потом он потребовал, чтобы отец изменил завещание и назначил его опекуном. И хотел, чтобы адвокаты сделали это сегодня.
– А что ответил папа? – Розалинда едва дышала.
Он отговорился. Ты знаешь, как он умеет.
Тренчард был очень резок и намекнул, что отец еще пожалеет об этом. Он намерен во что бы то ни стало добиться своего.
– Нет! – Розалинда сжала руки. – Мне об этом никто ничего не сказал!
Джон пожал плечами, впрочем, это не был его обычный жест равнодушия.
– Отец взял с нас слово. Сказал, что у тебя так довольно переживаний. – Он обернулся и пристально поглядел на нее: – Я хотел бы знать, каковы твои планы? Я имею в виду помолвку.
Розалинда не могла ответить ни да, ни нет – одно толкало ее в объятия Тренчарда, другое означало нарушить данное отцу слово. Она молчала и вертела перо в руках.
– Ты замышляешь что-то против воли отца. Что, Розалинда? Я никому не скажу. Я клянусь.
– Да, папа не одобряет мой замысел, – Розалинда смущенно отвернулась.
Джон внимательно смотрел на нее, сложив руки за спиной.
– Я не одобрю, если ты выйдешь за Тренчарда.
– Если мой замысел удастся, это не понадобится, – твердо ответила Розалинда. – Но ты мне в этом не помощник.
– Подожди минуту! – Джон огорченно откинул волосы со лба. – Послушай, сестра! Я знаю, что я не работаю, как ты, что отец во всем полагается на тебя. Но мне не нравится перспектива нашего будущего, и я сделаю все, что смогу, дабы изменить его.
Розалинда подняла глаза на брата, разглядывая его точеные черты, его еще детскую красоту, густые темные волосы, высокий лоб, карие глаза, такие серьезные, что она отвела взгляд.
– Я хотела твоей помощи, Джон, но ты всегда был таким…
– …незрелым эгоистом, – закончил за нее Джон с некоторым сарказмом. – И думал лишь о своем удовольствии. Знаю, ты этого никогда не говорила, но думала. Поверь, я готов измениться. И хочу помочь. Я понимаю, что тебе одной со всем не справиться.
Розалинда вцепилась в край стола и изумленно посмотрела на брата:
– Что ты сказал?
Джон смутился:
– Перестань, Розалинда. Для чего мне повторять столько раз? Я хочу помочь тебе и отцу. Вчера вечером, услышав, как Тренчард разговаривал с отцом, я поклялся, что помогу тебе. Я знаю, что он мечтает возглавлять нашу торговлю, а я этого не хочу. Поэтому скажи, Розалинда, что мне нужно делать, и клянусь, я помогу тебе.
Розалинда молчала, разглядывая стол из орехового дерева. Ее шаловливый брат был серьезен, как никогда.
– Кое-что ты можешь сделать… – начала она.
– Что? – с готовностью отозвался Джон. – Вызвать Тренчарда на дуэль? Я уже тренировался с клинком.
– Нет, ни в коем случае! Он превосходно владеет рапирой, – испугалась Розалинда. – Он специально учился. Кроме того, – она вновь приняла назидательный тон, – неужели ты по-прежнему хочешь стать аристократом? Мы торговцы. Отчего ты хочешь большего?
– Когда-нибудь королева сделает меня рыцарем, – Джон извлек из материнской шкатулки три ярких клубка шерсти и стал подкидывать их, как вчерашние жонглеры. – И я хочу заранее подготовиться к этому. Ты сама говорила, Розалинда, что, если чего-то хочешь, надо за это бороться. – Один клубок упал и укатился под скамью, и Джон полез за ним.
– А ты хочешь только Маргарет, – с раздражением уточнила Розалинда. – А ее родители не согласны, потому что отец Маргарет – сквайр и не хочет, чтобы его дочь стала женой сына торговца. Нам далеко до них со всей их землей.
– Да, я хочу Маргарет, – Джон нашел клубок и продолжал подкидывать, затем поймал все три левой рукой. – И я намерен в конце концов завоевать ее. И для этого я готов на все.
– На все, на все? – усомнилась Розалинда.