Жан Батист постоянно был занят поиском подходящих красоток для своего заведения. И на Жанне он остановил свой выбор, лишь убедившись, что из нее можно сделать настоящее сокровище, какого до сих пор в стенах его заведения еще не бывало.
***
Жан Батист произвел на Жанну большое впечатление. Такого человека ей встречать еще не приходилось. Учтивый, не лезущий за словом в карман, он показался Жанне необыкновенно изысканным господином, какие, казалось ей, бывают только в Версале. Ему нетрудно было произвести такое впечатление на девушку, не имевшую никакого представления об истинных версальских манерах. Наконец-то она повстречала по-настоящему благородного человека и пленилась им.
Она впустую теряет время, внушал ей Жан Батист. Чтобы такая красота пропадала в какой-то лавке! Просто неслыханно. Жанна немедленно должна оставить заведение мсье Лабиля.
Но куда же ей идти, спрашивала Жанна. Где найдет она такую же нетрудную и приятную работу, как та, что она выполняет у мсье Лабиля?
- Работу! - возмущенно воскликнул Жан Батист. - Вам не надо работать. Пусть другие работают за вас, а ваше место в моем доме. Вы можете жить в нем как... мадам дю Барри.
- Вы имеете в виду, что женитесь на мне?
- Охотно, если бы не... Дело в том, что у меня уже есть жена. Но этот пустяк не должен мешать нам. Соглашайтесь, дитя мое, и я сделаю из вас настоящую даму. Кто знает, может быть, в один прекрасный день я представлю вас в Версале.
Быть представленной в Версале! Такое Жанне и во сне не снилось. Она посоветуется со своей матушкой и тетушкой Элей, сказала Жанна своему новому поклоннику. Он был слегка обеспокоен, но, желая выказать свои лучшие намерения, сказал, что предоставит Жанне приют в своем доме, если Жанна оставит заведение мсье Лабиля и согласится перейти к нему.
Жанна и ее родные согласились с предложением Жана Батиста дю Барри. Наконец-то сбылась мечта ее юности - Жанна стала возлюбленной дворянина, человека благородного происхождения.
***
Четыре года прожила Жанна в доме графа дю Барри. Все это время он пытался привить ей манеры благородной дамы - подвиг, совершить который было невозможно, в чем уверяла его сама Жанна. В конце концов ему пришлось согласиться с ее мнением.
Перво-наперво он изменил ее имя. Боварнье не нравилось ему. Куда оригинальнее казалось Жану Батисту звучание слова Вобарнье. Жанна, охотно согласившись носить новое имя, быстро оценила характер своего нового любовника. Он был хвастлив, не очень правдив, но она любила его и понимала, как он ей нужен. Матери и отчиму Жанны очень льстило, что они живут в таком барском доме, и это, говорили они, делало новую связь Жанны вполне пристойной, несмотря на то, что у графа было много любовниц и все они жили в этом же доме. Всех их отличали привлекательность - в противном случае они просто были бы не нужны Жану Батисту дю Барри, - и ему доставляло удовольствие наблюдать, как по вечерам они появляются перед его гостями, чтобы развлекать их. Жан Батист не ставил пределов восхищению, которое гости могли выразить его девицам, благодаря чему росли суммы, выплачиваемые посетителями за такие привилегии.
Жан Батист нередко брал Жанну с собой в Оперный театр и на приемы в дворянское собрание. Она неизменно оказывалась там в центре внимания благодаря своей дивной красоте, на которой никак не сказывался образ жизни в доме графа дю Барри. Другие на ее месте, может, и поблекли бы, и увяли - только не Жанна. Она обладала необыкновенней жизненной силой и отменным здоровьем. Ее настроение неизменно оставалось превосходным. Казалось, Жанна живет одним днем и нисколько не заботится о будущем.
Даже герцог де Ришелье, этот знаток женщин, увидев Жанну, был восхищен ею. Может быть, именно тот факт, что Жанна привлекла к себе внимание столь крупного вельможи, и подсказал Жану Батисту дю Барри его грандиозную идею.
Он давно уже мечтал получить какой-нибудь дипломатический пост при дворе, но все его просьбы, с которыми он обращался к герцогу де Шуазелю, ни к чему не привели, и Жан Батист до сих пор чувствовал горечь обиды от выказанного ему пренебрежения во время этого досадного недоразумения с Прекрасной Доротеей, когда он просил назначения в Кельн, а ему резко, без всяких там церемоний, отказали в этом.
Он долго искал любой возможности быть принятым при дворе и вот теперь, надеялся Жан Батист, такая возможность открылась перед ним благодаря Жанне.
Она проявляла полную готовность следовать его планам, и Жан Батист не сомневался, что при первом же удобном случае Жанна постарается сделать для него все возможное. Она была очень ласкова с его сыном Адольфом, который временами жил у них. Жанна вообще любила детей, и дети чувствовали это и тянулись к ней. Десятилетний Адольф держал себя с Жанной как со старшей сестрой, и ей это очень нравилось. Жан Батист знал, что если когда-нибудь ей представится такая возможность, она не откажется и не забудет помочь и Адольфу.
А почему бы ей и не облагодетельствовать их всех? Она считала себя членом семьи Жана Батиста и многим была известна как мадам дю Барри.
- Благо одного есть благо для всех, - говаривал Жан Батист.
Вот почему он был так взволнован, когда Ле Бель согласился встретиться с ним.
Вернувшись к себе, Жан Батист не застал Жанны и почувствовал беспокойство (он всегда волновался, если она уходила куда-то одна). А когда она пришла, он сурово потребовал от нее отчета.
- Была у мадам Гурдан, выпила с ней стаканчик вина, - с всегдашней своей откровенностью сказала ему Жанна.
- Стаканчик вина с этой старой греховодницей! Да ты с ума сошла! В такое время... В такое время. Так можно загубить все дело. Чего она хотела от тебя?
- Она готова взять меня к себе в дом, если я распрощаюсь с вашим, только и всего.
- Экая наглость, а? Она что, считает тебя дурой?
- Я уже уходила от вас, - напомнила ему Жанна.
Жан Батист подошел к ней, обнял и крепко прижал к себе.
- Не будем об этом, - сказал он.
- Не будем, - охотно согласилась Жанна. - Я отказалась перейти и ней.
- И правильно сделала. Сейчас, когда фортуна готова улыбнуться тебе, как еще никогда не улыбалась!
- И кто эта фортуна... на сей раз? - спросила Жанна.
- Если я назову его имя, ты засмеешься мне в лицо и станешь презирать, считая старым хвастливым глупцом. С нами будет ужинать Ле Бель. Постарайся очаровать его. Я хочу, чтобы ты просто ослепила Ле Беля. Жанна, поверь, это будет самый важный вечер в твоей жизни.
Она уже привыкла к полету его фантазии, но любила его и готова была доставить ему удовольствие и сделать все, о чем он просит. Да, обещала Жанна ему, она постарается быть с Ле Белем очаровательной, такой очаровательной, какой только сумеет быть.
***
- Ле Бель, - сказал Луи, - вы невнимательны. В чем дело?
- Тысячу извинений, сир. - Ле Бель помог королю попасть в рукава сюртука. - Я думаю об... об одной женщине.
- В вашем-то возрасте, Ле Бель, - улыбнулся Луи.
- Ах, сир, это такая женщина! Я никогда не видел подобной красоты!
Король зевнул.
- Помнится, вы говорили то же самое о той, которую привели ко мне в прошлый раз.
- Нет, сир, эта женщина совсем не такая. Скажу вам прямо, сир, ни я, ни Ваше Величество такой красоты еще не видели.
- Боюсь, я слишком устал от всех этих удовольствий, - сказал король. - Мои лекари советуют мне быть более умеренным.
- И все же... Мне так хотелось бы показать ее Вашему Величеству.
- Надоели мне эти ваши гризетки.
- Она не гризетка, сир. Она невестка графа дю Барри, жена его брата. Милее женщины, чем она, я не встречал. А ее муж, я слышал, вполне благодушный человек. Он никогда ничем не донимает свою жену, ничем не докучает ей и очень доволен тем, что все так восхищаются ею.
- Что-то давно я не слышал, Ле Бель, чтобы вы кого-нибудь так восхваляли.
- Сир, вы все поймете, когда сами увидите ее.
- Не думаю, чтобы мне захотелось ее увидеть. - Я понимаю, сир, молодые женщины, которых приводят к вам, неинтересны Вашему Величеству, а вы слишком добры и учтивы, чтобы отправлять их обратно, когда они разочаровывают вас. Но эту женщину я хотел бы, чтобы вы увидели. Достаточно лишь раз взглянуть на нее. Я пригласил ее в свои апартаменты, она придет завтра вечером. Если Вашему Величеству будет угодно, вы спрячетесь в удобном месте и сами сможете увидеть эту женщину, и если то, что вы увидите, вам не понравится, она уйдет и никогда не узнает, что вы ее видели.
- Вы приглашаете меня сыграть в какую-то новую игру, - сказал король.
- Сир, вам это не нравится?
- Если и нравится, то не очень. Но, полагаю, ваш вкус не тот, что был раньше. Не думаю, чтобы эта женщина чем-то отличалась от сотен других женщин. Ну что же, проверим.
- Завтра вечером, сир. Готов биться об заклад, вы измените свое мнение.
- Эта женщина не должна будет знать, что за ней наблюдают. Иначе она постарается казаться лучше, чем есть на самом деле. Хочу увидеть ее настоящей, а не поддельной.
Ле Бель поклонился королю. Все будет так, как желает Ваше Величество, означал этот поклон.
***
И вот Жанна в сопровождении Жана Батиста появилась в апартаментах Ле Беля в тот судьбоносный для нее вечер. За столом царило веселье, и Жанна, впервые попавшая в Версальский дворец, радовалась этому, как дитя.
Ее наряд далеко превосходил все, что она носила до сих пор. Но Жанна быстро забыла обо всех наставлениях Жана Батиста как ей себя вести, а поскольку гости не давали ее бокалу опустеть, она, как говорится, разошлась вовсю.
В подпитии она могла отбросить манеры почтенной дамы с такой же легкостью, с какой сбросила бы с себя плащ, накинутый ей на плечи Жаном Батистом, и стать такой, какой она в сущности и была: беспечной, веселой и жизнерадостной, любвеобильной парижанкой. Напрасно старались строгие монахини из монастыря Сент-Ор переделать ее. И Жан Батист здесь тоже не преуспел.
Луи сидел в кресле, скрытый от собравшихся у Ле Беля гостей занавесом, сквозь который он видел всех, сам оставаясь при этом невидимым. Кресло это располагалось так, что Луи мог бы, если бы захотел, спокойно открыть дверь и удалиться.
Он сразу же оценил красоту Жанны и решил, что этого достаточно, чтобы она провела с ним ночь. Но когда он увидел,
как легко слетели с нее очевидно чуждые ей манеры, и услышал этот громкий, непринужденный смех, эти уличные словечки, заметил ее готовность смеяться над любым пустяком, то почувствовал, как забилось его сердце. Его губы расплылись в улыбке.
Она дитя парижских улиц, в этом у него сомнений не было. Но как не похожа она на тех девчушек, что прошли через Олений парк! Она - единственная в своем роде. Не только ее лицо и прекрасное тело, вся она казалась Луи бесподобной, ни с кем не сравнимой.
Оставаться ему здесь и продолжать наблюдение или войти в комнату и приказать гостям уйти, чтобы самому остаться с ней наедине?
Ле Бель был прав: в этой женщине есть нечто такое, чего в других женщинах ее круга нет и в помине. Он мог бы уточнить: в ней есть нечто такое, чего он никогда не находил ни в одной другой женщине.
Давно уже Луи не испытывал такого волнения, как сейчас. Наверное, с тех пор, как умерла мадам де Помпадур.
Стар он или еще нет? Ему уже пятьдесят восемь. Чепуха! Глядя на эту женщину, он чувствовал себя двадцатилетним! Луи отодвинул занавес и вошел в комнату. Все, кто сидел за столом, встали. Все, кроме Жанны. Другого Луи от нее и не ждал, и сердце его возликовало. Вот такая она ему и нравилась.
Не обратив внимания на всех прочих, он сразу подошел к ней.
- Мадам, - сказал он, - раз уж никто из присутствующих не представил вас мне, можно я сам представлюсь вам?
- Конечно, можно, - сказала Жанна. - Хотите присоединиться к нам?
- Мадам весьма любезна, - сказал Луи.
- А чего тут такого? - удивилась Жанна. - Одним больше, одним меньше - невелика разница.
Она с удовольствием разглядывала Луи. Перед ней стоял хотя и пожилой но еще очень красивый мужчина. Все остальные мужчины вокруг нее в сравнении с ним проигрывали. А как он смотрел на нее! О, Жанна хорошо знала, что значит этот взгляд. Сколько раз уже ловила она на себе такие взгляды мужчин!
- Мадам дю Барри, перед вами Его Величество король, - пролепетал Ле Бель.
- Да ну! - крикнула Жанна и весело засмеялась. - То-то я смотрю, лицо мне ваше как будто знакомо.
Настала благоговейная тишина, нарушил которую Луи, тоже не удержавшийся от смеха.
- Я так рад, - сказал он. - Мы как будто стали от этого не такие чужие друг другу, верно? - О, да вы шутите! - сказала Жанна, - Никогда не думала, что я и мой король - чужие друг другу.
- Эта мысль не дает мне покоя, заставляет чувствовать себя одиноким, - сказал Луи. - Ну да не будем придавать этому значения, а лучше станем друзьями.
- Вы такой приятный человек, Ваше... - она обернулась к Ле Белю и Жану Батисту, - как мне называть его? - спросила она их, как будто не замечая, что от смущения они готовы провалиться сквозь землю.
В ответ Ле Бель промямлил что-то невразумительное, но тут король взял ее за руку.
- Называйте его вашим другом,- сказал он,- ему это будет приятнее, чем любое другое обращение.
Жанна устремила взгляд своих красивых глаз в потолок и сказала, словно обращаясь к кому-то, кого увидела там:
- Король - мой друг. Надо же, никогда не думала, что доживу до такого дня...
- И я не думал, что встречу ту, видеть и слышать которую доставит мне такое наслаждение.
Жанна обернулась к гостям, словно призывая их в свидетели только что прозвучавших слов.
Но сказать она ничего не успела. Луи взмахнул рукой.
- Мадам дю Барри и я хотели бы остаться одни, - сказал он.
***
- У короля новая гризетка,- сказал Шуазель своей сестре. - Какая-то девица низкого происхождения. Думаю, задержится недолго, до конца недели, не больше.
- Тогда нам обоим не о чем беспокоиться.
- Конечно, - буркнул герцог. - С годами вкус короля не улучшился, а она особа самого низкого пошиба.
- Однако я заметила,- сказала герцогиня, - что Луи давно не казался таким счастливым, как сейчас. Сегодня на прогулке он был очень весел, а вид имел такой, будто спешит на какое-то рандеву, то и дело поглядывал на часы.
- Надо бы послать за Ле Белем и расспросить его об этой женщине,- сказал герцог.
- Тогда сделайте это прямо сейчас. Я настроена не так благодушно, как вы. Наверное, оттого, что видела, какое у Луи счастливое выражение лица.
Шуазель выполнил просьбу сестры и послал за камердинером короля.
- Вот что, Ле Бель, - сказал он, - кто эта новая маленькая пташка, что так весело поет в королевских силках.
- Вы спрашиваете, монсеньор герцог, о мадам дю Барри?
- Мадам дю Барри! Она что - жена того малопочтенного типа, который когда-то надоедал мне своими просьбами?
- Она жена его брата, монсеньор герцог,
- И вы привели ее к королю?
- Монсеньор герцог, таковы мои обязанности.
- Не в сточных же канавах Парижа вести вам свои поиски. Могли бы взглянуть и повыше.
- Монсеньор, она невестка графа дю Барри.
- Графа? Никакой он не граф. Надо заставить его отказаться от титула, на который он не имеет права. Мне известно, что эта женщина низкого происхождения... из самых низов...
- Да, монсеньор герцог, из самых низов.
- Что может дать королю такая женщина? Одна - две ночи - и все?
- И все, монсеньор герцог.
- Очень хорошо. Но прежде чем приводить к королю всяких безродных и вообще сомнительных девиц, ставьте меня в известность об этом, Ле Бель. - Шуазель наклонил голову, давая понять Ле Белю, что разговор окончен.
- Впредь, монсеньор герцог, я только так и буду поступать.
Ле Бель удалился, испытывая немалое облегчение. Ему очень не хотелось, чтобы Шуазель с сестрой заметили, как он волнуется. Все дело было в том, что Жанна привела короля в такой восторг, какого он давно уже не испытывал ни с одной женщиной.