- О, да! - восторженно мяукнула я.
- Иберийцы кормят свинку желудями редкого дуба, - начал Тим с удовольствием, смакуя каждое слово, - от такой диеты мясо хрюшки пахнет грецким орехом, и приобретает тонкие полоски жира.
- Как интересно! - поторопилась высказаться я, пока не превратилась в убежденную вегетарианку.
- Затем окорока подвешивают в темных подвалах, где они висят два года до появления плесени "пеннициллиум рокефорти", - авторитетно продолжил Тим, - поэтому у него такой волнующий аппетитный аромат.
Меня затошнило от представленного зрелища - заплесневелые туши во мраке заброшенного подвала. Ну и вонь должна быть там! И как я только смогла положить это в рот?!
- Наверное, стоит бешеных денег? - пробормотала я, стараясь успокоить разволновавшийся желудок.
- Терпимо.
Терпимо это долларов сто за порцию… А мне нестерпимо захотелось в "Кружку", выпить с коллегами пива, закусывая сухариками с чесночным соусом.
Но в клубе с громким названием "Парадиз" намечалась не простая вечеринка, а церемония награждения "Ежегодной национальной премии Автомобиль Года". В глазах рябило от конкурсанток, представляемых на плазменных панно - городской автомобиль "Пежо" (аплодисменты!), бизнес-класс "Тойота Камри" (вторая победа!), тяжелый внедорожник "Рэндж Ровер Спорт" (овации!) Прелести здешних дам не шли ни в какое сравнение с их блестящими, округлыми формами, подъемными фарами, тюнингом и техническими характеристиками, потому что мужчин сейчас интересовали только автомобили. Я чувствовала себя принцессой тыквы и разбежавшихся мышей, хотя и подготовилась к мероприятию основательно. Мои старания произвели на Тима неизгладимое впечатление, он мял мои пальчики, по-свойски обнимал, и даже коснулся губами обнаженного плечика, от моих достоинств его отвлекали лишь звонки и победительницы конкурса.
- Ставь все на ничью в первой игре! - я расправила уши, этот звонок отличался от предыдущих, с новостями о продажах акций, скорее всего это спортивный тотализатор, во всяком случае, этот вечер характеризовал Тима как натуру увлекающуюся, азартную, не знающую границ в поисках выплеска адреналина.
После награждения конкурсанток, присутствующие звезды кинулись рьяно фотографироваться у стенда с логотипами производителей. Я могла не переживать за свое инкогнито, здесь работали мастера от "глянца", и мы с Тимом, обнявшись, заученно улыбнулись фотографу. Еженедельный номер "Хэлло!" выйдет с моей физиономией на последней странице, и надписью "Тим с подругой" под крошечным снимком. Вечер приближался к апофеозу.
- Малыш, мне очень жаль, но я должен ночью улететь в Питер, - огорченно сообщил Тим.
Какой милый способ не позволить девушке обломить себя капризной фразой "я не ложусь в постель на первом свидании"!
- Приеду, сходим в интересное местечко, - пообещал он, и, потискав мой локоток, добавил. - Хочу тебя!
Обнадеживающе и доходчиво, мол, в следующий раз не отвертеться тебе голубушка. Он гуманно отказался от моих проводов, и заботливо вызвал такси, я покорно дала поцеловать себя в губы, обещалась вести хорошо и ждать возвращения любимого.
Проехав пару кварталов, я попросила притормозить, и вышла из седана. Через три минуты у тротуара остановился автомобиль Макса.
- Ну что? - спросил он, когда я села рядом.
- Пара фоток, и интересный вывод, сделанный мной на церемонии награждения автомобиля года.
- А кто выиграл в премиум классе? - тут же спросил Роман.
Я устало вздохнула, и он туда же, тоже мне "дон жуан"! Но напрасно я так думала о Максимовском:
- Куда едем? К тебе, или ко мне?
Я потеряла дар речи, представляю, какое было у меня лицо, когда я уставилась на напарника.
- Значит ко мне, - он принял мое молчание за согласие, и уже начал поворачивать ключ в замке зажигания.
- У меня нет слов, Максимовский…
- Я помогу тебе с этим справиться, - и такая ухмылочка, меня аж подбросило.
- Ну, ты и тип, - разозлилась я, - с чего ты взял, что…
Тут я замолчала, почуяв подвох - скажу "с чего ты взял, что я буду спать с тобой?", а он мне типа "разве я тебе предложил?" Но тут Макс сам решил просветить меня о цели своего предложения:
- Французы, а я им безоговорочно верю, считают, что близкие отношения между людьми, работающими вместе, позволяют обходиться без излишней бюрократии.
Ничья, один - один. Может открыть журналистский тотализатор? Надо подкинуть идейку Лопатину, будем делать ставки: кто выиграет войну бюстов, я или Шварева, кто следующая жертва Романа Максимовского, или удастся ли Парамоновой выйти сухой из фонтанирующего странностями расследования.
- Я тоже верю французам, но не безоговорочно - Мата Хари на собственной шкуре узнала о коварной сущности любвеобильной нации, в итоге - расстрел.
- Не надо крайностей, - отмахнулся Макс.
- Вот именно до крайности и могут довести близкие отношения между тобой и мной. Интересно, как на это отреагирует Лика Шварева?
- Между прочим, Лика мне не любовница, и никогда ею не была.
- В следующий раз, с чистой, как первый снег совестью, скажешь и обо мне - Парамонова мне никто! Твои девушки оценят.
- Эх, Парамонова…
У моего дома меня ожидал еще один сюрприз, Костик собственной персоной. Встал со скамейки, руки в карманах джинсов, бандит, да и только. Интересно, ночь на дворе, люди добрые спят давно, а этот отирается у моего подъезда. С какой целью?
- Привет, куколка! - фирменная улыбка, заискивающий взгляд.
- Привет, - скуксилась я.
- Какая ты нарядная, - глаза его заблестели, разглядел бандюга топ-лесс под легкой блузкой.
- Спасибо.
Константин потоптался на нижней ступеньке лестницы парадного, и все же спросил:
- А это что за хлюст привез тебя?
- Клиент, - ответила я, помня свою легенду. - Тебе какая разница, Костик?
- Как… - развел руками милый друг. - Я жених, вроде…
- Какая я востребованная сегодня, - заметила я, и сделала шаг в сторону - лестница широкая, обойду преграду из крепких мускулов, спрятанных под клетчатой рубашкой.
- На чашку кофе пригласишь? - похоже на танец тустеп, я шаг, он шаг.
- Нет, я спать, - решительный шаг вперед.
- Ты это, прости меня, - сказал он, остановив меня ладонями, - давай завтра в кино сходим, или еще куда…
- Костя, я смертельно устала, завтра рабочий день, - пробормотала я, мечтая добраться до постели, но оценив его старания - видно опытным ловеласом был мой сосед, знал, что в любом случае надо сказать девушке, что не прав и извиниться.
- Завтра суббота, - поправил меня Костик.
- Ах, вот оно что… - честно, я даже забыла, что завтра выходной, вот и Максимовский, видно, решил совместить приятное с полезным, закончить неделю в постели со звездой соседнего отдела.
- Ну, так как?
Унеслась я мыслями к холостяцкой берлоге развратника Максимовского и совсем забыла о Константине.
- Нет, - категорично ответила я, - надо съездить к родителям, обещала.
- Далеко? - спросил он, все еще удерживая меня за предплечья.
- Это в области, деревня Малинино, дом три, - по привычке отбарабанила я родительский адрес.
Тут Костик обрадовался, встрепенулся, а то поник после моего категоричного ответа.
- Вместе поедем, на общественном транспорте долго, и на Иваньковском пробки, а я каждый закоулок знаю.
Я представила путешествие на метро, затем в переполненном областном автобусе, и предложение Костика показалось мне очень привлекательным.
- Ладно, позвони завтра, - сказала я.
- Номерочек напиши, - попросил он, вынимая из кармана сложенный листок бумаги. Я вытащила тонкий золотой карандашик и написала свой номер. Отдавая Костику листок, на обратной стороне я заметила надпись черным фломастером - "Парадиз". Опаньки, оказывается Костик не случайно оказался у моего подъезда, как можно ждать человека, не зная дома ли он, а может появится через неделю! Костик точно знал, что я отдыхаю в Парадизе, а это значит - он следил за мной. Это открытие заставило меня взглянуть на него по-другому. Ах, ты хитрец, ну ладно, завтра я тебя расколю.
Несмотря на городские пробки, Костик оказался пунктуальным. Я вышла к нему в сарафане небесного цвета и соломенной шляпке - этакая пастушка. Мой кавалер продемонстрировал хорошие манеры, открыв передо мной дверь автомобиля.
- Я уже изучил обстановку, поедем через Фоминское, там поток небольшой, - доложил Костик, открывая багажник.
- Как скажешь, командир, - согласилась я.
Я смотрелась в зеркальце, когда он поставил на мои колени изящную плетеную корзинку, перевязанную розовой лентой.
- Вот… Подарок тебе. Грибы будешь собирать.
И он деловито начал поправлять зеркала, и поднимать дверное стекло. Я даже не знала, что сказать - таким неожиданным был подарок.
- Спасибо, - поцеловать благодарно в щеку или нет, вот какой вопрос занимал меня больше всего.
- Пожалуйста. А грибы я люблю с картошкой.
Я рассмеялась - маленькие ловушки с приманкой, любимое развлечение охотящихся мужчин. Но какая же чертовски красивая у него улыбка! И эти зеленые роговицы, где прячется маленькая юркая ложь… А может это не ложь, а стеснительность? Хотя чего ее прятать, но мужчины не любят показывать свои слабости, считая их недостатками.
Костик был прав, по Фоминскому мы промчались не останавливаясь, кондиционер работал как зверь, я даже немного замерзла. За рулем он выглядел уверенно, я всегда чувствовала водителя, с мастером я путешествовала не обращая внимания на дорогу, а вот с новичком или истериком не могла расслабиться, и наблюдала за показателями на приборной доске, дорожными знаками, едущими в соседнем ряду автомобилями.
- Холодно? - спросил он, когда я зябко подернула плечиками.
- Ну, есть немного…
- Сейчас кандей выключу, - сказал он, - ты не стесняйся, если чего надо, говори сразу.
Ах, как я уцепилась за эту фразу, надо мне, надо!
- Тогда скажи, зачем вчера ждал меня у дома?
- Поздороваться хотел, по-соседски, - ответил он, чуть сжав пальцы на оплетке руля.
- А если бы я осталась у Ма… - я осеклась, вот чудачка, чуть было не сказала "Макса", - у мальчика моего?
- Ты же сказала клиент, - напомнил он, - Так клиент или мальчик?
Верткий экземпляр попался, сразу перевел разговор на меня. Но и я за словом в карман не лезу:
- Загляну-ка я в наше свидетельство о браке. Ты не помнишь где оно?
Хорошо я его приложила, сказать нечего, только и пробормотал:
- Где, где…
- Вот именно там, женишок, и опять получается, что разницы тебе никакой, - добила я кавалера.
- Эх, Долли, - недовольно произнес он, - иногда я тебя не понимаю. Ну что ты привязалась - женишок…
- Я привязалась?
- Все, баста. Я привязался, - громко сказал он, прекращая бессмысленную перепалку. - А то опять сбежишь посреди дороги! И что за привычка такая!
А ведь он прав, слишком резко я принимаю решения, даже не дав развиться ситуации - просто сбегаю! Для журналиста такое поведение - профессиональная смерть. Надо менять отношение, надо быть терпеливее, гибче, управлять ситуацией и людьми, манипулировать, в конце концов.
- Не буду больше, - вдруг выдала я, несказанно удивив Костика.
- Ух, ты, а что случилось? - не поверил он в мое прозрение.
- Буду паинькой, обещаю, - начала я, - только и ты мне обещай, что не будешь знакомиться с моими родителями.
Похоже, знакомство входило в его планы, и мое условие ему не понравилось.
- Это как? - спросил он.
- А вот так, привезешь меня, и поедешь обратно.
- А картошка с грибами? - уцепился за соломинку утопающий Костик.
- Перетопчешься, - буркнула я, но тут же вспомнила о своем зароке. - Ээ… в смысле в следующий раз.
- А я размечтался, сто лет грибочков не ел, да с лучком зажаренных… - он мечтательно вздохнул и хитро посмотрел на меня.
Неожиданно мой организм подал знак, что тоже не прочь отведать жареных грибочков - животе у меня заурчало.
- Садист ты Костик, я даже не позавтракала, - промолвила я, мне стало неудобно.
- Так и я тоже, - обрадовался он, и посетовал, - а ты меня собираешься в обратный путь отправить голодным.
Ну что ж, ведь я не зверюга какая, путь не близкий.
- Ладно, чай с бутербродами с меня, - согласилась я, - только клянись, что ни одним словом не обмолвишься отцу, чем я занимаюсь.
На что Костик вытаращил глаза, и тихо произнес:
- Да что ж я дурак?
- Ну не знаю, - сказала я, и мысленно пошлепала себя по губам - неисправимая!
глава 4
Люблю приезжать в гости к родителям, они у меня славные, особенно папка. Мама всегда начинает расспрашивать, журить, закармливать, а вот отец умеет выслушать, не падает в обморок, когда я закуриваю, и уважает мое мнение. Так и говорит: ты взрослая девочка, и лучше меня знаешь, как поступить, но если тебе нужен совет или помощь, то я всегда готов тебе помочь. Вот какой у меня отец! Только одно ему не нравится, что я работаю в желтой газете… Когда я решила заняться журналистикой, он первым одобрил мой выбор, и даже маму заставил поверить в мое журналистское будущее. Но, когда я, закончив филологический факультет, начала работать в нашем мега-холдинге, он был очень разочарован. Хотел, чтобы его дочь стала серьезным журналистом, или корреспондентом, но никак не "желтком", бегающим по городу в погоне за жареными фактами. Меня же работа устраивала, я набиралась профессионального опыта и оттачивала перо на острых статейках о малоизвестной ночной жизни нашего мегаполиса.
Отец идет навстречу, на фоне белой футболки идеально смотрятся загорелое лицо и крепкие плечи, только седины прибавилось в его темной шевелюре.
- Алка! - он широко раскидывает руки и я, как в детстве, бросаюсь ему на грудь.
- Пап, привет, ужасно соскучилась!
Отец целует меня в волосы, и я чувствую себя маленькой девочкой. Но мы не одни, и он первым обращает внимание на чужака.
- Знакомься, это Костя, мой… товарищ, - представляю я спутника.
- Здравствуйте, Константин, - протянул руку отец, - зовут меня Геннадий, отчества не надо.
Костя широко и искренне улыбается, крепко пожимает отцовскую ладонь - знает, как очаровать озабоченного появлением "товарища" родителя.
- Приятно познакомиться.
Обнимая меня за плечи, и шагая по дорожке выложенной терракотовой плиткой, отец повел нас к дому. Вокруг цвели обожаемые мамой кусты роз, одуряюще пахли лилии, жужжали осы над блюдцем с собранной клубникой, забытом на грядке. Вдруг отец остановился, и, внимательно глядя в глаза гостю, спросил:
- Как вы считаете, Константин, то, что она занимается, не побоюсь этого слова, проституцией… это нормально?
Приехали. Часто отец сравнивал мою работу с проституцией, мол, за деньги "желтки" на все готовы, вот и сейчас решил узнать, как товарищ относится к моему труду в мега-холдинге.
Надо отдать должное Константину - со ступором он справился быстро.
- И я ей говорил… молодая, красивая… - дальше у него не пошло, потому, что не знал мой "товарищ", как вывернуться из щекотливой ситуации, а вдруг я ляпну, что он не возражал, и даже предлагал "присмотр".
- Кто же должен, по-твоему, заниматься тем, что противопоказано молодым и красивым? - не удержалась я, собираясь выяснить Костину позицию в этом вопросе. - То есть ты не против самого явления? Да ты ханжа, мой друг!
- Алла, дело не в возрасте, - вступился за него отец, - но начинать жизненный путь со скользкой дорожки, это слишком. Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь.
- Постараюсь, пап, - пообещала я.
Ну вот, первый этап, можно сказать, прошел нормально, еще бы мама восприняла мое появление с мужчиной правильно.
- Пап, мы очень есть хотим, - сказала я, и добавила, - и Константину надо в обратный путь.
Отец удивленно посмотрел на меня, потом на Костю и произнес:
- Очень жаль…
- Да, да - закивал Костя, видно напугала его перспектива обсуждать мои жизненные перипетии в присутствии родителей, - я очень тороплюсь.
Из-за пышных кустов вокруг беседки, к нам вышла мама. Ее руки в нитяных перчатках держали секатор - подстригала розы.
- Ты все еще забываешь завтракать, - вместо приветствия сказала она, - а это вредно для здоровья.
- Здравствуй мамочка!
- Здравствуй дорогая… здравствуйте, молодой человек.
Мама умеет произвести впечатление - безупречная осанка, благородная внешность, королева, да и только. То ли Костик испугался щелкающего секатора, то ли царских манер моей матушки, но он даже забыл улыбнуться, просто склонил голову в поклоне.
- Мойте руки, завтрак готов, - сказала мама, и я повела оторопевшего Костика к умывальнику.
- Как зовут твою маму? - спросил он, открывая никелированный краник.
- Екатерина Анатольевна, никаких теть Кать, умоляю! - я держала полотенце, и смотрела, как он намыливает руки, как умывает лицо, было в этом что-то деревенское, словно эпизод из старого советского фильма.
- Послушай, а что это за прикол с проституцией? - отфыркиваясь, спросил Константин. - Твои родители, оказывается, знают.
Я подала ему полотенце, и, решив припугнуть, сказала приглушенным голосом:
- Видишь, отец не одобряет, сейчас и от мамы тебе достанется, она считает, что я поддаюсь чужому влиянию, так что бутерброд в зубы, и в обратный путь.
Но Костик не торопился, он с наслаждением вдохнул воздух, пропитанный запахом клубники и свежесваренного кофе.
- Ты меня нарочно запугиваешь, Долли? - с иронией спросил он. - А я, пожалуй, останусь, мне здесь нравится, отец у тебя нормальный мужик, и с мамой я подружусь.
Ох, и хитрец этот Костик, иногда мне кажется, что он специально для меня прикидывается простачком, а сам с подкладкой, то есть с двойным дном. И как у него получалось всегда оказываться там, куда меня отправляла сводня? А? У ресторана, когда я сбежала от Виталика, у дома Сенина, да и надпись "Парадиз", черным фломастером на листке…
- Ну, ну… - протянула я, оставив размышления на потом. - Подружишься, после того, как расскажешь мне, зачем следил за мной, и откуда узнал, что вечером я буду в Парадизе.
- Что ж ты такая подозрительная, Долли!
- Я не подозрительная, а осмотрительная. Давай, колись, я от тебя не отстану, вопрос стоит о доверии. Могу ли я тебе доверять?
Константин выпрямился, отдал, да что отдал, почти бросил мне полотенце и с обидой сказал:
- Знаешь, я никогда бы… - запнулся, начал снова, - если бы я не беспокоился о тебе, и ты не была мне близка…
- Хм, хм… - недоверчиво хмыкнула я.
- А какого черта, как ты думаешь, я толкусь у твоего подъезда днем и ночью?
- Вот об этом я тебя как раз и спрашиваю, - не дала себя закрутить приятными словами о заботе.
Константин молчал несколько секунд, потом неохотно ответил:
- Я ждал тебя у дома, потом ехал за тобой до Парадиза, ну а потом ты знаешь…