– Да, если мы сможем затащить тебя в воду, – сказал Мак с набитым ртом. – Я еще ни разу в жизни не давал столько занятий на пляже.
– Милли очень боится воды, – объяснила присутствующим Фай, отчего я покраснела до кончиков волос. – Она чуть не утонула, когда была малышкой…
Я мечтала провалиться на месте, только бы не слушать Фай, в миллионный раз рассказывавшую печальную историю из моего детства. Мак злорадно улыбался, пока все гости как один охали и ахали, заставляя меня краснеть все больше и больше.
– Вы смелая девушка! – воскликнул Подриг. – Рисковать жизнью, только чтобы получить роль в телевизионном шоу.
– Да, – встрял Мак, – такая смелая, что, может, в конце концов и решится намочить свою шикарную прическу.
Я смущенно провела рукой по уложенным волосам, сбрызнутым защитным спреем. Я бы не назвала свою прическу шикарной, хотя всегда старалась ухаживать за волосами. И вообще, чего он ждал? Что я пойду к местному цирюльнику и позволю себя обкорнать?
– Я залезу в воду, – твердо прозвучал мой голос, – и сегодня же. Между прочим, я так старалась, что сломала три ногтя. – Конечно, это был не лучший аргумент, демонстрировавший мою смелость, но замечание Мака насчет моих модных ногтей не выходило у меня из головы уже неделю. Кстати, о ногтях…
– А у вас в городе наращивают ногти? – спросила я Онью, как мне показалось, очень тихим шепотом.
Мак громко захохотал.
– Да, конечно, – фыркнул он, – на Центральной улице есть скобяная лавка Макгоникла. Там тебе подправят ногти.
– Не надо так зло шутить, Мак, – вступилась за меня Мэри, хотя при этом сама не смогла удержаться от смеха. Затем она повернулась ко мне: – Так что это за телевизионное шоу, в котором ты намерена сниматься? Когда мы его увидим?
Я проигнорировала удивленное выражение на лице Мака и приготовилась отвечать.
– Это фильм о серферах. Его будет снимать известная кинокомпания. Возможно, вы слышали имя режиссера картины – он получил в прошлом году награду за фильм "Танец любви". – Я замолчала на секунду, ожидая реакции слушателей. Но судя по всему, никто о нем ничего не знал, и я продолжила: – В общем, это очень хороший режиссер, и он проводил в Дублине кастинг. И вот тогда мой агент… – Я специально сделала акцент на этом слове, думая поразить воображение присутствующих, но меня опять ждала неудача. – В общем, мы с ним решили попробовать. Пробы шли очень долго, но в результате роль досталась мне. Главная женская роль. – Я не ждала бурных аплодисментов, но хотя бы легкий вздох восхищения или что-то вроде: "Какая же она молодец", – мне было бы приятно услышать. Мак презрительно фыркнул, Подриг кивнул, явно потеряв к теме всякий интерес, остальные же кисло улыбались.
– И в каких фильмах ты еще снималась? – спросил Джонни явно из простой вежливости.
– О… – заерзала я в кресле, тщетно припоминая какую-нибудь роль, где мне не приходилось бы одеваться курицей или размахивать зубными протезами. – Ну, я снималась в паре проходных фильмов, но знаете, в наши дни очень трудно найти хорошую роль. Зато я являюсь счастливым обладателем карточки "Эквити".
– Тебе надо очень осторожно с ней обращаться, – серьезно заметил Подриг. – С ней так легко наделать долгов; а потом как расплачиваться? Нет, я лично никогда не пользуюсь кредитными карточками. Лучше просто найти хорошую работу, чем жить вот так, в долг.
Я поняла, что бесполезно пытаться объяснять присутствующим, что карточка "Эквити" для начинающего актера по ценности сравнима с золотым билетом. Моя гордость была уязвлена, и я сдалась. Фай ободряюще похлопала меня по колену.
– Говорят, что у Милли огромный потенциал, и в бизнесе у нее очень много знакомых. В один прекрасный день она станет большой кинозвездой, как этот Дэн Кленси…
Мое сердце екнуло.
– Она с ним встречалась.
На этот раз новость вызвала фурор. Даже глаза прекрасной Оньи засветились неподдельным интересом. Казалось, она только сейчас заметила, что я тоже женщина; правда, не такая красивая, как она сама.
– Неужели? – спросила она своим нежным голоском.
– Да он настоящий красавчик! – воскликнула Колин и присвистнула.
– Чертовски привлекательный мужчина, – с энтузиазмом согласилась Кэтлин.
– Не чертыхайся, – сделала Мэри замечание дочери. – Но Господи, он просто роскошен!
– Ну и какой он в жизни? – щеки Колин заметно раскраснелись.
– И как долго ты была его девушкой? – выдохнула Онья.
– А он тебя приглашает на свои премьеры?
– А у него большой…
– Кэтлин! – очень вовремя прервала свою дочь Мэри.
Фиона тихо захихикала. Я замолчала, не зная, на какой вопрос отвечать первым и стоит ли вообще это делать. Нужно ли, чтобы ее многочисленные родственники знали подробности моей интимной жизни с мировой кинозвездой? Хотя вряд ли в этом городишке, где лишь слухи раскрашивали серую реальность, можно сохранить что-либо в тайне. Еще вчера я слышала, как продавец в газетном киоске возбужденно рассказывал покупателям, что Джойс из торгового центра "У Джойс" неожиданно сменила ежемесячную подписку с "Эр-ти-и гайд" на "Айриш тэтлер". По его мнению, либо у нее начался роман, либо она прониклась левыми идеями. Господи, ну о чем тут можно говорить! Мне вовсе не улыбалось, чтобы о Дэне судачили в местных парикмахерских и кабаках. Наши отношения принадлежали только мне и ему.
Однако не успела я открыть рот, дабы ответить на вопросы, как Мак, повернувшись ко мне и опершись руками о колени, предложил:
– Ну же, расскажите нам, миссис Кленси, что чувствуешь, когда тебя бросают в твой день рождения?
Я замерла, почувствовав, что взгляды всех присутствующих прикованы ко мне.
– Не может быть!
– Негодяй.
– А когда у тебя день рождения?
– Да ты что! В Валентинов день!
– Какой мерзавец!
И дальше все в таком же духе.
Я подождала, пока не уляжется шум, и с яростью посмотрела на Мака, не сводившего с меня глумливого взгляда и наслаждавшегося моим смущением.
– Вот как в отличие от нас живет вторая половина человечества, – заметил он с улыбкой. – Ах, если б только у нас здесь было все так же интересно!
Я выругалась, уставившись в стакан с виски, а Фай попыталась выступить в мою защиту. Но она лишь ухудшила ситуацию, поведав сплетникам детали, от которых моим ушам предстояло гореть от стыда еще неделю. Какой бес вселился в этого парня? Почему ему так нравится меня унижать? Да, я согласна, между нами нет ничего общего. Но это не дает ему никакого права вести себя как полный засранец! В конце концов, не все появляются на свет прирожденными пловцами! Я умная, дружелюбная и практичная женщина и очень хочу (может, это просто не сразу бросается в глаза) научиться кататься на серфе. Что ему еще от меня надо? Куда делся учитель, которого боготворят ученики? Маку не помешало бы приложить хоть какие-то усилия в этом направлении.
Я чувствовала, как меня начинает медленно накрывать волна ярости, когда по милости любезного брата Фай гости с жаром принялись обсуждать мое несчастье.
– Понятно, что в Голливуде у него поменялись вкусы.
– Да, мам, ты права. Наверняка вокруг этого красавца крутится чертова куча красоток, готовых по мановению пальца прыгнуть к нему в постель.
– Не ругайся, Кэтлин.
– Но, мам, она говорит правду. Сейчас заполучить такого красавца обратно практически невозможно.
– Точно, Колин. Он один из самых красивых ирландских актеров.
– Да? А мне вот больше нравится Колин Фаррел. Он роскошный мужик!
– Что? Ты же говорила, тебя от него тошнит.
– Не будь глупеньким, Барри. Я бы не задумываясь вытолкала тебя взашей, согласись он провести со мной ночь.
– Замечательно! Значит, в реальности ты сохнешь по этому проходимцу.
– Барри, не слушай ее, это пьяные разговоры. Наша Колин никогда бы так не поступила. Ведь правда, дочка?
– Если бы мне только представился шанс, па. Господи, подари мне встречу с обоими – с Дэном и Колином. И меня можно будет назвать счастливейшей из женщин.
Я мрачно слушала пьяные дебаты, разгоравшиеся вокруг моей персоны, и молча глотала виски, незаметно для других регулярно пополняя свой стакан. Я вышла из себя не только из-за Мака, поведавшего всем о моих секретах и кинувшего меня на растерзание львам, но и из-за общей убежденности в том, будто на серьезные отношения с Дэном могла рассчитывать только какая-нибудь красотка вроде Кэмерон Диас. Значит, все считают, что я на эту роль не гожусь? Выходит, так. Но неужели они не видят, что я сама в скором будущем превращусь в старлетку а-ля мисс Диас? Только немного ниже ростом и не такую костлявую? Судя по всему, нет. Я даже не могла вставить в свою защиту ни слова. Господи, почему ирландцы так много говорят? Ну, еще один глоток виски… Ну и крепкий же напиток.
– Да любая женщина в здравом уме не подошла бы к этому Кленси и на пушечный выстрел. У этого парня, должно быть, целая коллекция венерических заболеваний!
– Не будь идиотом, Барри! – накинулся на него Джонни, самый трезвый из гостей. – Поимей хоть каплю уважения к Милли. Ее же совсем недавно бросил этот мерзавец.
– Это случилось год назад, – наконец не выдержала я, мужественно встряв в разговор. – И чтоб ты знал, он меня не бросал! Понял? Я уже объясняла это Маку, но он почему-то сделал вид, что не понял меня. Это было взаимное решение, – бессвязно пролепетала я. – Мы хотели чего-то достичь в карьере, прежде чем жениться и завести детей. Мы поступили по-современному и расстались по-приятельски. У нас по-прежнему замечательные отношения, и он звонил мне все это время. Так что скорее всего мы опять будем вместе. – Я протараторила объяснение, стараясь не замечать, как одна ложь тянет за собой другую. – Да, мы точно опять будем вместе, как только я стану знаменитой, а Дэн достигнет своих целей. Понятно? Дэн всегда поддерживал меня и вдохновлял. Между прочим, это он рекомендовал меня, а Мэтью, режиссер картины, после прослушивания сразу предложил меня на главную роль. – Мой пульс участился. – Я хотела сказать, два "Оскара" в семье лучше, чем один. Дэн – замечательный человек, и идея этого фильма целиком принадлежит ему, – продолжала я вдохновенно врать, невзирая на протестующие гримасы Фай. Пьяный угар не давал мне остановиться. – Я достигну огромного успеха, и мы будем счастливы вместе! Надо лишь научиться кататься на этой чертовой доске, если Мак соизволит мне помочь. Я залезу в воду, и у меня все получится! Все увидят, на что я способна, а Дэн поймет, что влюблен в меня по уши, и тогда вы перестанете смеяться надо мной. Мне будут завидовать все девушки. И да, Кэтлин. Ответ на твой вопрос – да. Я его видела, держала в руках и могу заверить: у Дэна Кленси большой пенис!
После этих слов я хищно улыбнулась и обвела всех победоносным взглядом. И только спустя несколько минут, когда красная пелена спала с моих глаз, я вдруг осознала: все присутствующие в немом изумлении смотрят на меня, открыв рты, словно я сняла голову и вывернула ее наизнанку. На этот раз даже Мак онемел. Мэри несколько раз перекрестилась и пробормотала себе под нос молитву. Фиона откинулась на спинку дивана и сделала вид, будто закашлялась. И только Кэтлин радостно улыбалась, поскольку гостья только что громко прокричала вслух "большой пенис". Господи, о чем я думала? Куда девался мой здравый смысл? Я произнесла это перед толпой набожных католиков, у которых за столом сидел священник. Я закрыла глаза, моля Бога, чтобы в этот момент разверзлась земля и поглотила меня.
В конце концов напряженное молчание нарушил дядюшка Подриг. Кряхтя, он встал с кресла и, подойдя к дивану шаркающей походкой, снисходительно похлопал меня по голове, словно расшалившуюся десятилетнюю девочку.
– Все хорошо, милая, – проговорил он мне на ухо. – Очень интересная история. Кто хочет пропустить стаканчик виски? Я бы сейчас точно не оказался от чего-нибудь покрепче.
Надо отдать должное Фионе, о позорном инциденте она не упоминала ни разу, лишь однажды посмеявшись со мной над тем, как Подриг в тот вечер захотел "чего-то покрепче" после моей вызывающей фразы о "большом пенисе", а у Кэтлин началась настоящая истерика. Тем не менее время от времени я ловила на себе подозрительные взгляды Фионы: она словно боялась, что в любую минуту я опять впаду в неистовство и меня придется отвозить в местный сумасшедший дом. Следующие две недели Мак оказался неожиданно "чрезвычайно занят". У него не нашлось и пяти минут, чтобы хотя бы показать мне, как держаться на воде, не то что учить плавать или кататься на доске. На самом деле в глубине души я радовалась этому: мне не пришлось смотреть в лицо Маку и гореть от стыда, поскольку он наверняка поведал Дэйву о моем позорном выступлении и скорее всего воспроизвел его в деталях перед видеокамерой. Мне уже начало казаться, что все наши с ним занятия – пустая трата времени. Я уже месяц жила в Донеголе, но море и серфинг по-прежнему оставались так же далеки от меня, как и в феврале. Занятия ограничивались одними упражнениями на пляже. Конечно, часть вины лежала на мне, но, в конце-то концов, инструктором по серфингу была не я. Честно говоря, я вообще начала сомневаться, что Мак сумеет чему-нибудь меня научить. Если бы все зависело от меня, я бы уже давно схватила Фиону в охапку и укатила с ней обратно в Дублин. Только нас и видели. Но, на мою беду, Фай чувствовала себя невероятно счастливой, став частью большой семьи, и я просто не могла лишить ее этой радости. Я, конечно, попыталась все испортить. Однако несмотря на мою безобразную выходку, отношения Фай и новообретенной семьи нисколько не пострадали. Напротив, практически каждый день она начинала с визита к тетушке Мэри и дядюшке Подригу. А после обеда встречалась в местных кафе с двоюродными сестрами, чтобы за чашкой чаю обсудить последние сплетни. У девушек обычно находилось столько тем для разговоров, что Фай возвращалась домой только под вечер. Неожиданно моя лучшая подруга превратилась в светскую львицу, разъезжая с визитами к представителям семейства Хеггарти. Возвращалась она из гостей с домашними гастрономическими изысками, состоявшими обычно из картошки и мяса.
Фай также полюбила проводить вечера в баре Галлахера в компании Дэйва и Мака. Каждый раз, когда она отправлялась туда со своими мальчиками (как она любила их называть), мы совершали один и тот же ритуал – подруга звала меня с собой, я отказывалась под тем предлогом, будто у меня полно дел. Фай говорила, что чувствует себя виноватой, оставляя меня одну, а я заверяла ее, что из-за поиска материала для своего персонажа у меня совсем не остается времени на развлечения. Потом она выскакивала за дверь, чтобы провести приятный вечер с ребятами, потягивая "Гиннесс" у камина. А я тоскливо устраивалась на нашем стареньком диване и в сотый раз пересматривала "На гребне волны", чувствуя себя одинокой и всеми брошенной.
Однако в бесконечной череде ветреных мартовских дней я нашла себе интересное занятие. Между нами говоря, мне понравилось заниматься уборкой, чего, надо признать, я никогда не любила делать. К счастью, в Дублине Фай хватило здравого смысла нанять уборщицу, благодаря чему я имела исключительно теоретическое представление о туалетных "утятах" и унитазных щетках. Все же, несмотря на мое более чем прохладное отношение к уборке, в грязи я жить тоже не любила, особенно в доме, где ковры передвигались сами по себе из-за живущих под ними насекомых. Конечно, мне не под силу изменить кошмарный интерьер нашей берлоги, кроме как убрать на чердак всякую рухлядь и купить эмульсионную краску. Но вычистить вековую грязь стоило попробовать. Хотя это оказалось совсем нелегко. Я прокляла все на свете, оттирая ванну и краны от известкового налета (один дельный совет: если продавец будет предлагать вам ванный гарнитур шоколадного цвета, просто скажите "нет"). А прежде чем вступить в биологическую войну с обитателями кухонных шкафов, пришлось натянуть три пары резиновых перчаток. Я даже приобрела в скобяной лавке Макгоникла респиратор и теперь могла даже пропылесосить без ущерба для своего здоровья. Неожиданно я поймала себя на том, что бодро напеваю какой-то веселенький мотивчик, оттирая вековую сажу с окон, и мне стало вдруг ясно, что с большим удовольствием занимаюсь делом, которое всегда терпеть не могла. Может, в тот момент я и походила на сумасшедшую домохозяйку, но уборка оказалась на удивление полезной. Теперь мы с Фай могли спокойно ложиться спать, не шаря под кроватями, чтобы выгнать очередного паука с приглянувшейся ему территории.
Когда мне надоедало работать щеткой, я отправлялась гулять по тропинкам, бегущим вдоль утеса извивающимися лентами, и наблюдать за грозными волнами. Иногда ко мне присоединялась Фай. Тогда мы медленно шли рука под руку и болтали обо всем на свете. Но чаще я бродила одна, погруженная в свои мысли и мечты, думая о том времени, как наконец начнут снимать фильм. У меня появится собственный трейлер, и, создавая суету, вокруг меня будут кружить костюмеры и топ-стилисты, поправляя мой наряд и макияж. В те минуты я предпочитала отгонять тревожные мысли о серфинге подальше и сосредоточивалась на чем-нибудь приятном. Я мечтала о премьере фильма, бесконечных интервью, блеске и славе. И больше не могла ждать – так хотелось все это испытать на себе, причем немедленно.
Во время одной из таких долгих прогулок реальность предстала перед моим взором со всей ясностью. Я подошла поближе к краю утеса, чтобы подробнее рассмотреть чайку, больше похожую на мутанта, чем на птицу. Неожиданно у меня закружилась голова, и я вдруг представила себе, как падаю вниз в океан, а вокруг нет никого, кроме уродливой птицы, кто бы мог спасти меня от верной смерти. Если я упаду, или меня столкнут вниз, или если я сама, по своей воле, спрыгну с утеса, то неминуемо погибну. И меня не спасет ни дублерша, ни сильное желание прославиться. В эту минуту я приняла важное для себя решение: взять судьбу в свои руки и наконец научиться плавать. Бог с ними, с Маком и его ненормальным дружком, повернутом на фильмах. В конце концов, я взрослая, разменявшая четвертый десяток женщина. Неужели я не могу научиться плавать сама? Конечно, могу. И уж если приняла решение справиться со своим главным страхом в одиночку, то в обществе инструктора по серфингу меня уже ничто не способно испугать.
Я готовилась к походу в местный бассейн так тщательно, что наверняка в своем рвении переплюнула педантичных немцев, замышляющих план захвата Польши. Я удалила все лишние волоски, а кроме того, отмыла, отшелушила и увлажнила кожу, и она стала нежной, как у младенца. Потом мне пришло в голову сделать пару упражнений на дыхание, чтобы подготовить свои легкие к погружению в воду. Результат оказался довольно неожиданным. Видимо, избыток кислорода вместе с нервным напряжением вызвали гипервентиляцию легких, от чего я чуть не упала в обморок. А затем чуть не умерла от удушья, когда Фай, пытаясь привести меня в сознание, натянула мне на голову пластиковый пакет.