- Твоя точка зрения понятна. Ты достаточно долго ее отстаивал.
- И какова же его точка зрения? - встрял Джек.
- Она заключается в том, что выбор в пользу какой нибудь леди, столь же юной и неопытной, как Энн, будет неверным. Вот почему он так настойчиво продолжает сравнивать ее с мисс Болтон! А потом он снова примется расточать восторги по поводу брака с женщиной независимых взглядов, благородных идей, сильной воли и собственных мнений.
- В отличие от остальной части этой семьи, - с улыбкой заметил Джек, - я - против брака в теории и на практике.
- Я бы советовал тебе не зарекаться, - предупредил Алексей.
- Дружище, ты слишком одержим своей любовью, чтобы понять: самодовольство здесь не приветствуется, - сказал Стивен.
- И тебе не стоит зарекаться. - Алексей похлопал его по плечу. - Не переживай, надежда есть. В конце концов, ты - де Уоренн, и однажды мы еще посмеемся над тем, каким упрямым и глупым ты был.
- Я очень рад, что ты так заботишься обо мне, но, может, мы наконец то снова сядем и насладимся нашим коньяком? Или ты будешь продолжать меня провоцировать?
Алексей покачал головой.
- С меня на сегодня хватит - я еду домой. К моей независимой, чрезмерно откровенной, упрямой жене, - усмехнулся он. - Что ж, наслаждайтесь своим коньяком.
Когда Алексей ушел, оставшиеся за столом, по иронии судьбы все - холостяки, переглянулись. Даже дорожащий своей репутацией Нед был настроен продолжить пирушку.
- Алекси утратил мужественность и стал подкаблучником, - констатировал Джек.
Стивен был готов согласиться - почти.
- Только не говори ему об этом.
- Думаю, нам стоит провозгласить тост за нашу свободу - и возблагодарить за нее судьбу, - предложил Джек. - Что касается меня, то я никогда таким не стану!
Стивен взял у друга бокал, думая об Александре.
- По крайней мере, Алекси откровенно счастлив, - сказал он.
Александра автоматически, будто в оцепенении, следовала своему обычному утреннему распорядку. Она никак не могла перестать думать о вчерашнем вечере. И несмотря на то что забыть распространяемые о ней мерзкие сплетни было просто невозможно, все мысли, так или иначе, сводились к герцогу Клервудскому.
Умывшись и одевшись, Александра уже собралась спуститься к очень позднему завтраку - на часах было одиннадцать, почти наступило время ланча, - когда вдруг помедлила, коснувшись рукой потертых деревянных перил. Тело болезненно напряглось, сердце сжалось, чтобы тут же заколотиться с новой силой, быстрее, чем прежде. Потрясающей красоты черты герцога отчетливо всплывали перед ее мысленным взором. И как так вышло, что их дорожки вдруг пересеклись? Такого мужчину не смогла бы забыть ни одна женщина!
Александра по прежнему не могла понять, почему он спас ее саму и ее отца. Но больше всего Александру интриговал вопрос, по какой причине она была - и видимо, до сих пор оставалась - настолько увлеченной им.
Александра еще могла объяснить страсть, которую чувствовала к Оуэну, - она любила его, собиралась за него замуж. Но Клервуд был посторонним, незнакомым ей человеком.
В довершение всего, вчера вечером герцог ясно дал понять, что питает к ней интерес - нечто подобное могло обернуться новым позором. Как будто ей мало скандалов! Впрочем, все произошедшее теперь не имело ровным счетом никакого значения. Сегодня Клервуд, разумеется, пришел в себя, одумался. Он забыл о ней. Иначе и быть не могло, ведь Александра не имела ничего общего с его представлениями о ней. Независимо от того, что он подумал о случайной знакомой с бала, ее это просто не должно было интересовать.
Сердце Александры по прежнему быстро колотилось, и ей никак не удавалось справиться с нахлынувшей грустью. Было очевидно, что она совершила ошибку, приняв приглашение сквайра на бал. Мало этого: ее опрометчивое решение принесло страдания сестрам. Не говоря уже о том, что вчерашний выход в свет и тот короткий момент в объятиях Клервуда разбередил ее старые раны. Она потеряла покой и сон, не могла отделаться от мыслей о том, что чувствовала в его крепких, сильных руках. При одном воспоминании о тех мгновениях тело Александры начинало лихорадочно гореть. А еще она теперь постоянно размышляла об Оуэне, тосковала по тому, что у них почти уже сложилось… Боль прошлого вдруг вернулась, и это ранило сильнее, чем когда либо прежде.
Сейчас Александра почти уже жалела о том, что в свое время не сделала другой выбор. И это мучило, изводило ее… До этого момента она никогда не позволяла себе сомневаться в том, что поступила правильно. С моральной точки зрения решение пожертвовать собой ради сестер и отца было абсолютно верным. Александра поклялась матери, что костьми ляжет, но позаботится о семье! Эта клятва значила для преданной дочери больше, чем ее собственное счастье.
- Почему ты застыла на лестнице, словно статуя? - вывел Александру из задумчивости тихий голос Оливии, раздавшийся снизу.
Вернувшись к реальности, Александра улыбнулась и быстро стала спускаться по ступенькам, чтобы присоединиться к сестре.
- Я проспала, - объяснила она. Сон действительно пришел к Александре только на рассвете. Неудивительно, что она встала так поздно, проспав свое привычное время для подъема.
- Ты никогда не спишь дольше обычного, - сказала Оливия, и в ее зеленых глазах мелькнула тревога.
Не было ни малейшего смысла усиливать беспокойство сестры, признаваясь, какие переживания терзали ее всю ночь, поэтому Александра предпочла пропустить это замечание мимо ушей.
- Я проголодалась, - солгала она. - Ты составишь мне компанию? Может быть, выпьешь хотя бы чашку чаю?
Прежде чем Оливия успела ответить, двери кабинета распахнулись, и через них неуклюже вывалился Эджмонт. Он все еще оставался в своем фраке, который теперь измялся. Небритый и растрепанный, барон выглядел, мягко говоря, не самым достойным образом.
- Доброе утро, - пророкотал он и, сощурившись, посмотрел на дочерей.
Александра не ответила - от возмущения она не могла вымолвить ни слова. По крайней мере, пока. Демонстративно не обращая на отца внимания, она прошествовала мимо него на кухню, Оливия направилась следом.
Но Эджмонт бросился за ними.
- Какая грубость! - воскликнул он.
Александра подошла к печи и, силясь унять дрожь в руках, взяла спичку, чтобы зажечь дрова в топке. Потом накачала воды в чайник и поставила его на огонь.
- Ты что, сердишься? - Отец поморщился и потер виски. - Вечер прошел хорошо? Похоже, я почти ничего не помню.
Александра резко обернулась к нему:
- Нет, вечер прошел не слишком хорошо, а все потому, что ты напился и все испортил!
Он с трудом сумел удержать себя в вертикальном положении.
- Я не позволю тебе разговаривать со мной подобным тоном!
Александра глубоко вздохнула. Она никогда не выходила из себя, никогда не срывалась на крик, но получается, сейчас накричала на Эджмонта. Она только что оскорбила своего собственного отца! Александра постаралась взять себя в руки.
- А почему бы и нет? Вчера в Херрингтон Холл ты сам унизил себя на глазах у всех. - Теперь она говорила уже спокойно. - Ты хотя бы помнишь, как добрался до дома вчера вечером?
Он явно был озадачен.
- Нет, не помню.
- Герцог Клервудский волок тебя через весь танцевальный зал, отец. Да, ты был пьян. А потом Рандольф и Алексей де Уоренны вывели тебя из дома. Насколько я знаю, домой тебя привез Рандольф де Уоренн.
Эджмонт побледнел, но тут же горделиво приосанился.
- У каждого человека есть права, точно так же и у меня есть право на стаканчик джина. Ты преувеличиваешь - теперь то я вспоминаю все, что произошло. - Он ненадолго смолк, тяжело дыша, потом взглянул на Оливию и приказал: - Приготовь мне завтрак.
Оливия прошла мимо него, нехотя подчиняясь, ее рот презрительно сжался.
Чайник начал посвистывать. Александра повернулась к печи - медленно, хотя ей сейчас отчаянно хотелось в гневе носиться по кухне. Она сняла чайник с огня и спокойно поставила на столешницу, с трудом удерживаясь от желания грохнуть его об пол. В сознании Александры вдруг снова мелькнул притягательный образ Клервуда. "Черт возьми!" - с досадой подумала она.
Кстати, прежде Александра никогда не ругалась, даже мысленно.
- Что сегодня слышно о сквайре? - осторожно спросил Эджмонт, наконец то приходя в себя.
- Пока не знаю. - Она налила две чашки чаю - для себя и Оливии. - Хочешь чаю, отец?
- Да.
Александра наполнила еще одну чашку и обернулась к нему:
- Сквайр теперь точно прекратит ухаживания, и все по твоей вине. Пристрастие к выпивке просто необходимо побороть! Это настоящий позор, и мы уже не можем выносить твой алкоголизм.
Эджмонт уставился на старшую дочь, но она бесстрашно ответила на отцовский взгляд и вручила ему чашку с блюдцем. Не говоря ни слова, барон вышел из кухни и уселся за обеденным столом в комнате.
Александра и Оливия переглянулись. Казалось, Эджмонт задумался над своим поведением, но они обе понимали, что это ненадолго.
- У нас гости, - объявила Кори. - Точнее, всего один гость.
Александра только что закончила завтракать тостом и джемом. Кори стояла у окна кухни, и старшая сестра подошла к ней, чтобы посмотреть, кто же собрался нанести им визит еще до полудня. Когда темная карета приблизилась, она поняла, что в гости пожаловал сквайр.
Вне себя от волнения, Александра застыла на месте. Вчера ночью Денни привез их домой, но было слишком поздно, все устали, беседа явно не клеилась. Кори даже заснула по дороге, и сквайр посоветовал Александре сделать то же самое. Спать совсем не хотелось, но она притворилась задремавшей, чтобы избежать разговора с ним.
Теперь Александра гадала, как Денни объявит о прекращении своих ухаживаний - пришлет короткое письмо или приедет и объявит об этом лично? Безусловно, письмом было бы лучше. Но ему наверняка захочется переговорить с Эджмонтом. Все это тревожило Александру, ведь сквайр был последней надеждой на достойную жизнь ее сестер.
Она не хотела отказываться от возможностей, которые могло дать это замужество. Она сама была последней надеждой сестер. И ей хотелось бороться за то, чтобы обеспечить девочкам достойное будущее.
Кори отвернулась от окна.
- Что ж, сквайр уже здесь.
- Хочешь, мы будем присутствовать при вашем разговоре?
- В этом нет необходимости. - Действуя скорее машинально, чем осознанно, Александра сняла фартук и убрала выбившиеся пряди волос за уши.
- Он собирается прекратить общение, не так ли? - спросила Кори. Ее лицо было хмурым.
- В этом нет ни малейшего сомнения. Тебя это должно обрадовать, ведь ты была так решительно настроена против сквайра.
- Вчера вечером тебя обвиняли в ужасных вещах, Александра! Я никогда не хотела, чтобы ухаживания прервались по этой причине, из за лживых сплетен.
Александра похлопала сестру по плечу:
- Забудь о прошлом вечере, Кори.
Бросив взгляд на Оливию, Александра направилась к входной двери. Получать отказ всегда неприятно, вот и теперь стоило ей взяться за ручку двери, как сердце сжалось от ужаса.
Перед Александрой предстал сквайр собственной персоной: его щеки горели от быстрой езды, и он не улыбался - был серьезным, даже грустным.
- Добрый день, мисс Болтон.
Стараясь унять свой страх, она ответила на приветствие, впустила сквайра в дом и проводила его в гостиную.
- Слишком рано для визитов? Я не мог уснуть вчера ночью, мисс Болтон, все время думал о вас.
Александра мрачно улыбнулась:
- Я должна принести извинения за поведение своего отца накануне вечером и еще раз поблагодарить вас за любезное приглашение на прием.
- Вы не должны извиняться, - сказал Денни.
Александра удивленно взглянула на него:
- Разумеется, должна.
- Нет. - Он покачал головой и добавил: - Я так расстроен! Мне очень жаль, что вам пришлось страдать прошлым вечером. Я и представить себе не мог, что все так обернется!
- Со мной все замечательно. - Она пыталась казаться беспечной. - Я уже забыла о том, что произошло.
Александра заставила себя улыбнуться. Что ж, теперь ей оставалось всего навсего позволить сквайру выпутаться из неловкой ситуации со сватовством.
- Я знаю, почему вы приехали, мистер Денни. И я понимаю вас.
- Хорошо, если так. Тогда вы должны знать, что я разъярен этими подлыми, низкими сплетнями, которые дошли до меня вчера вечером! - с жаром воскликнул он.
Александра застыла на месте.
- Так вы слышали?
Сквайр хмуро кивнул.
- Но вы и виду не подали, что знаете об этих наговорах!
- Я не хотел делать вам еще больнее.
Александра осознала, что Денни слышал все омерзительные сплетни, включая ложь о ней и Оуэне, и вспыхнула до корней волос.
- Вы можете без лишних объяснений прекратить наше общение, мистер Денни, - после долгого молчания произнесла она. - Ни одному джентльмену не нужна жена, которую общество считает недостойной.
Он уставился на нее, вытаращив глаза:
- Что? Так вот о чем вы думаете! Я не верю всем этим пакостям, которые невольно услышал, не поверил в них ни на минуту! И вы - самая достойная женщина из всех, кого я знаю. Вы сияете как солнце, мисс Болтон, а все эти гарпии никогда не выйдут из вашей тени! Даже представить себе не могу, с чего им вздумалось так клеветать на вас!
Александра была озадачена, смущена, просто поражена! Мортон Денни не поверил сплетням! Он не осуждал ее, подобно всем остальным. Он был уверен в ее порядочности, честном нраве.
Тут Александра заметила, что сестры стоят в прихожей, у приоткрытой двери гостиной, прильнув к образовавшейся щели.
- Я приятно удивлена, сэр, что вы так верите в меня.
- Вы подшивали одежду моей жене на протяжении пяти лет, мисс Болтон. Полагаю, мне известно, какая вы на самом деле.
Александра прикусила губу, потом выдохнула:
- Так вы просто прибыли с визитом?
- А для чего еще я мог бы приехать?
Она уже едва владела собой.
- Разве вы прибыли не для того, чтобы положить конец нашему общению?
- Разумеется, нет. Я лишь хотел удостовериться, что с вами все в порядке после прошедшего вечера.
Александра не могла поверить в его великодушие. Повернувшись, она подтянула к себе стул и села. Сквайр подошел к ней.
Подняв на него усталый взор, Александра сказала:
- Для общества я всегда буду недостойной, неприемлемой. Вы можете рассчитывать на лучшую участь, вы этого заслужили.
Он немного помедлил, постигая смысл ее слов, и горячо возразил:
- Как я могу найти кого то лучше вас, мисс Болтон? Как?
Она отчаянно пыталась вернуть себе хоть каплю самообладания, в душе боролись тревога и облегчение. Сквайр не отказался от ухаживаний после всего, что произошло, и стоило Александре осознать это, как она забеспокоилась еще больше - стало очевидно, что Денни влюблен в нее. Боже, если бы только она могла ответить на его чувства! И ей пора перестать думать об этом Клервуде! Несколько раз глубоко вздохнув, Александра поднялась со стула.
- Оуэн Сент Джеймс не бросал меня, мистер Денни. Я не лгала, когда рассказывала вам о клятве, которую дала умирающей матери, и своем решении порвать с Оуэном.
Сквайр кивнул, и в тот же самый момент в гостиную вдруг с шумом ввалился Эджмонт. И тут же остановился как вкопанный, с тревогой переводя взгляд с Денни на дочь.
- Отец, - поспешила сказать Александра, в надежде не допустить новой катастрофы. - Сквайр заехал нас навестить.
Эджмонт кинулся вперед, к Денни, который, казалось, чувствовал себя теперь крайне неловко.
- Вы ведь приятно провели вчерашний вечер? - напрямик спросил гостя отец. - Александра была восхитительна, не так ли? В точности как ее покойная мать, истинная леди.
- Мисс Болтон восхитительна всегда, - ответил Денни.
- Не желаете ли выпить со мной чаю? Для бренди еще слишком рано, - засмеялся отец, похлопывая сквайра по руке.
Денни взглянул на Александру. Он явно не был настроен на общение с изрядно помятым бароном, однако им необходимо было поладить, чтобы устроить брак. Александра одобрительно улыбнулась сквайру, и он, кивнув, повернулся и направился в кабинет с Эджмонтом. Как только мужчины удалились, в гостиную вбежали сестры - бледные, с широко распахнутыми от страха глазами.
- Он не собирается прекращать наши отношения, - сказала Александра.
- Мы слышали, - прошептала Оливия.
Кори бросила взгляд мимо сестры, в сторону окна, выходившего на подъездную дорогу к дому.
- К нам приближается какой то всадник, - оповестила она.
Александра обернулась к окну и заметила незнакомую фигуру лихого наездника, который галопом скакал на взмыленном коне по их изрезанной колеями, грязной дороге. Конь под седлом был одним из самых великолепных экземпляров, которые Александре только доводилось видеть, и она даже вообразить не могла, кем мог быть его хозяин. Александра обернулась к сестрам:
- Сквайр - щедрый, добрый и великодушный человек.
- Возможно, нам следует простить ему злодеяние, которое заключается в том, что он на двадцать четыре года старше тебя, - заметила Оливия.
- Вы обвиняли его в этом, не я, - мягко напомнила Александра.
Новый визитер постучал в парадную дверь. Надо же, а она подумала было, что всадник заблудился на их разбитой дороге! Все еще потрясенная тем, что сквайр не стал незаслуженно осуждать ее, Александра вышла из комнаты с сестрами и открыла дверь…
На пороге стоял Рандольф де Уоренн, его сапоги были перепачканы грязью, щеки раскраснелись от ветра. В руке он держал огромный букет в бумажной обертке. Должно быть, Рандольф приехал к одной из ее сестер? - в смятении спрашивала себя Александра.
- Мисс Болтон. - Он улыбнулся и отвесил вежливый поклон. - Это - для вас.
Восторг, который на мгновение испытала Александра, решив, что де Уоренну приглянулась одна из ее сестер, тут же улетучился. В полном замешательстве она оглянулась через плечо на закрытую дверь кабинета. Денни не должен был увидеть, что Рандольф де Уоренн привез ей цветы.
Сердце Александры затрепетало. Одна из сестер за ее спиной изумленно выдохнула.
- Здесь открытка, - усмехнулся посланец.
- Ах, где мои хорошие манеры! - отозвалась Александра, чувствуя, как все тело охватывает дрожь. Нет, это было решительно невозможно! Разумеется, Клервуд просто не мог прислать ей цветы. Определенно нет. Она взяла букет в красочной упаковке, жестом пригласив Рандольфа войти.
- Долго до нас добирались?
- Достаточно долго, но мой конь быстр и вынослив, так что мы галопом одолели большую часть пути. - Он улыбнулся Кори и Оливии. - Вся поездка отняла у меня от силы часа полтора.
Александра поймала себя на том, что вся дрожит, она никак не могла прийти в себя от потрясения, никак не могла разгадать, что же значил этот жест? Или все таки знала, понимала это? Пройдя в гостиную, Александра заставила себя продолжить светскую беседу:
- Кажется, по новой железной дороге, которая связала Кенсетт и Клервуд, можно добраться за сорок семь минут.
- О, я в любом случае поскачу обратно верхом, - рассмеялся Рандольф и взглянул на Кори.
- Открой цветы, - прошептала Оливия.
Александра в волнении сжала букет.