Достал ноут и зашел в свой аккаунт. Глупая привычка, которая раздражала меня самого: перечитывать наше с Принцессой общение. Нет, раньше я точно так же раз за разом повторно читал всё, что она мне писала. Но тогда это было изучение, своего рода исследование Госпожи Белозеровой. Не из газетных статей или телевизионных эфиров, не из Инстаграма или других социальных сетей, а уже намного ближе – в личной переписке. Теперь же мне не просто доставлял удовольствие этот процесс, теперь он стал необходим. Читать слова и представлять, что слышу их. Её голосом. Тихим, бархатным, от звуков которого напрягался член и перехватывало в горле. Представлять, что вижу, как откидывается на спинку кресла и кусает губы, ожидая моих сообщений. И это не всегда лишь мои фантазии, иногда я всё это видел из соседнего дома, который снял именно для этой цели – наблюдать за Принцессой из окна, когда она совершенно не подозревает, что в доме напротив находится тот тип, с которым она проводит почти двадцать четыре часа в сутки. Потому что стало до дикости мало просто интернета, мало читать и воображать себе ее. Иногда свет монитора бесил настолько, что хотелось разбить его к чертям собачьим. Да, он связывал нас с ней. Но и в то же время мешал увидеть вживую, лицом к лицу. Особенно когда хотелось на самом деле прикоснуться, ощутить, так ли шелковиста её кожа, как я придумал себе. Это желание тоже раздражало. Осознание того, что становлюсь зависимым. И это ни хрена не долбаная привычка. Это потребность открыть рано утром аккаунт и наткнуться на "Доброе утро, Джокер! Я думала о тебе ночью…".
И я с силой подавляю в себе гребаное желание ответить ей тут же. Желание, блядь! Которого не должно быть. Которое слишком быстро возникло. Умник Адам утверждает, что это связано с моим одиночеством. Что любой другой "нормальный" мужик не подсел бы на женщину, которую толком не видел. Что просто у меня "недотрах". Обычно на этом месте разговора я посылаю его глубоко на хрен.
Чёрт, ведь поначалу НАС действительно было не так много в сутках. Только столько, чтобы продолжать удерживать ее на крючке, не дать ей соскользнуть с него. Я не знаю, что произошло потом…Возможно, в этом виноваты рассказы Гордеева. Возможно, действительно, сукин сын прав, и мне просто нужна сексуальная разрядка. А, возможно, это из-за её искренности. Той, которой буквально дышали её слова. Её стоны. Блядь, я не просто читал её стоны, я вдыхал их, я слышал их и ощущал на своих губах. Как наяву. Принцесса лгала мне, притворившись мёртвой подругой, но была честной со мной во всем остальном.
Это грёбаное признание в любви…Оно должно было означать мою победу. Посадить на цепь сестру своего врага…первого номера из списка. Заставить влюбиться в себя, ни разу не увидевшись с ней. Это должно было принести чувство полного триумфа и удовлетворения. И без этой, мать её, неожиданной остановки сердца. Когда следующий вздох дался слишком тяжело. Потому что лёгкие будто проткнули острым лезвием. И смятение меняется на злость к самому себе.
Нет, хрупкая Принцесса не стала моим героином. Но уже начинала вызывать нечто, похожее на ломки. А это значило, что нужно увидеться с ней. Просто увидеть её, отыметь и скинуть с себя эту чертову зависимость.
{"Harley Quinn:
- Доброе утро, Джокер! Мои мысли о тебе…Сегодня кроваво – алые. Наслаждайся.
(И ровно десять картинок с самыми откровенными фото и признаниями).
Joker:
- Доброе утро, крошка. Это то, что ты хотела бы, чтобы я сделал с тобой? Какая из картинок больше всего взбодрила мою девочку?
Harley Quinn:
- Мммм…мне нравятся все…
Joker:
- Какая ненасытная. А я хочу попробовать на вкус шестую. Как думаешь, ты бы кричала так, же, как эта блондинка, если бы я вылизывал тебя?
Harley Quinn:
- Оооох…Не надо. Мне на работу нужно собираться.
Joker:
- И восьмая…как тебе восьмая, Харли?
Harley Quinn:
- Боже…
Joker:
Я так мало похож на Господа, детка. Мне определенно понравилась восьмая картинка.
Harley Quinn:
- Джокер, прошу тебя…
Joker:
- Приласкай себя пальчиками, Харли. Прямо сейчас.
Harley Quinn:
- Что?
Joker:
- Три движения: Коснись себя между ножек, вытащи пальчики из трусиков и оближи их. Я жду.
- Моя девочка замолчала так надолго. Решила нарушить правила?
Harley Quinn:
- Даааа…Нарушила…Прости меня
Joker:
- Маленькая сучка. Напрашиваешься на наказание?
Harley Quinn:
- Ох, Джокер…ДА!
Joker:
- Я хочу твоё фото. Немедленно. Покажи мне, КАК ты нарушала мои правила.
Harley Quinn:
- НЕТ! Я…Я не смогу!
Joker:
- Не разочаровывай меня, Харли. ТВОЁ ФОТО! Прямо сейчас!
Harley Quinn:
- Ты с ума сошёл?! Как я тебе отправлю ТАКОЕ?!
Joker:
- Покажи, насколько доверяешь мне, девочка…И да. Я псих. Я конченый псих, когда думаю о том, как твои тонкие пальчики касаются такой горячей плоти. Мне надоело представлять это. ПОКАЖИ МНЕ СЕБЯ, ХАРЛИ!
И застонать снова, когда всё же уступила. И снова вслух, жадно рассматривая фотографии, отправленные ею. Запомнить их, чтобы запустить в своем воображении уже полноценное видео, мастурбируя в абсолютной темноте с закрытыми глазами."}
"У меня чувство, что мы должны
Выйти за пределы,
Прокатиться,
Сделать все, что хотим,
Сделать это преступлением,
Сделать это вовремя,
Сделать это там, где мы хотим
Давай займемся сексом
Я хочу этого малышка, и я знаю, что ты это сделаешь
Я получу это, детка и я знаю, что ты хорошая
Давай превратим это в грех"
© "Dope" - "Let's Fuck"
ГЛАВА 10. Бес.Аля
Наверное, именно так грешники ожидают своей участи после смерти. Стоя на перепутье двух дорог и с тоской глядя на белоснежные ворота Рая с развевающимися золотыми знаменами, мирно покачивающимися под пение ангелов. Бред полный, конечно. Но я чувствовал себя, примерно, как те несчастные, которым не оставалось ничего, кроме как смотреть и тяжело вздыхать, стараясь не повернуться в противоположную сторону, откуда воняло гарью и паленой плотью человеческих тел, откуда слышались истошные крики и мольбы о прощении.
Только я, в отличие от тех, кто уже вовсю поджаривался на костре, собирался вначале зайти в соседнюю дверь и вкусить в полной мере плодов с того самого дерева греха. Греха безудержного с моей маленькой Принцессой, которая уже была в трех кварталах от меня.
{"Запомни, Харли, я разрешаю тебе говорить, кричать, стонать, умолять. Да, определенно, ты можешь стонать и умолять, маленькая. Ты не задаешь вопросов. Ты теряешь право сомневаться. И ты даже не пытаешься увидеть моё лицо.
- Я обещаю, Джокер.
- Не обмани мое доверие, Харли"}.
Она ехала на такси и не переставала писать, будто беспокоясь, что я передумаю. Нет, никаких просьб или намеков. Самый обычный разговор на самые обычные темы...Правда, меня отсюда и под дулом пистолета бы сейчас не выгнали.
Наша первая настоящая, реальная встреча с Мирославой...Способ, наконец, привести в порядок мысли. А, может, наоборот - риск погрязнуть в ней еще глубже. Как бы там ни было, даже все демоны Ада сейчас не могли мне помешать.
Улыбнулся очередному сообщению от нее и быстро набрал текст:
{"Прямо сейчас аккуратно сними трусики, Принцесса, и сожми их в ладони. Это твой пригласительный билет на мою вечеринку. Без него тебя попросту не впустят"}.
***
Я нервничала. Нет... я не просто нервничала - у меня от предвкушения встречи дрожали колени и захватывало дух. Я ничего в своей жизни не желала так сильно, как встречи с ним. Ничего и никогда. До такой степени, что только от мысли об этом подкашивались колени и все плыло перед глазами.
Моментами мне хотелось зарыдать, а моментами я улыбалась, как идиотка, и таксист смотрел на меня в зеркало и усмехался.
Несколько месяцев переписки...Если точно, то больше трех. Как несколько лет для кого-то. В сети день за месяц. Я поняла это спустя время. Поняла, что меня швыряет в это сумасшествие с такой силой, что я завишу от банального сигнала полученной смски или мейла. Меня скручивает, если мой сотовый вне досягаемости протянутой руки. Если, не дай Бог, минут десять был не заряжен, меня ломало в полном смысле этого слова. Несколько дней назад я расплакалась, когда сломалась зарядка.
Не могу жить без его "Доброе утро, девочка". Я не могу спать без его "Спокойной ночи"... И я умру, если он не напишет мне "До завтра, Харли". Я люблю его. Я ТАК люблю его, что мне от этого чувства больно дышать. Я никогда раньше не думала, что любовь она... она бестелесная, она безликая, она безголосая и глухая. Она просто абсолютная, если душа разрывается от тоски и одержимости по человеку, которого никогда не видела и не слышала.
И я сейчас могла прикоснуться к своей собственной душе пальцами, меня раздирало на части от предвкушения.
Я боялась... Я так боялась, что он передумает, что сыграет в новую игру, ускользнет. Я писала ему всю дорогу. И по мере того, как такси приближалось, я уже не выдерживала напряжения.
Прочла его последнее сообщение, и щеки мгновенно вспыхнули, я сжала колени, закатывая глаза от изнеможения. Боже! Одно предложение...и я готова. Я уже у точки невозврата. И я не знаю, КАК он это делает со мной.
Бросила взгляд на таксиста и просунула руку под подол платья, поддевая резинку трусиков. Смотри на дорогу, придурок. Потянула вниз, улыбаясь таксисту дурацкой улыбкой. Каблук запутался в резинке.
- Мы почти приехали.
Чееерт! Дернула трусики, и шелк порвался.
- У вас что-то упало?
- Нет. Все нормально.
Он явно решил, что краснею я от его взгляда, и самодовольно усмехался. Скомкала трусики в ладони и достала повязку. Когда такси остановилось, то мне сообщили, что за проезд уже оплачено.
Боже, мне казалось мое сердце разорвется от волнения. Таксист не уезжал. Он почему-то смотрел на меня, а я ведь должна завязать глаза.
Плевать. Пусть смотрит. Я выдохнула и завязала глаза тонким шифоновым черным шарфиком, сложенным в длину несколько раз.
Теперь сердце билось у меня в висках, и я ждала... тяжело дыша и судорожно сжимая пальцы.
***
Она приехала. Я знал, что она едет. Она сама молила меня о встрече, писала мне каждую минуту сегодня. Но пока такси не остановилось возле крыльца и из него не вышла стройная девушка в потрясающем чёрном платье до колен, облегавшем идеальные формы, я неотрывно смотрел на телефон, ожидая от нее извинений и сообщения о том, что передумала. И это было бы совершенно естественно, учитывая, кто такая Мирослава Белозерова.
Но сейчас она стояла с закрытыми глазами прямо передо мной, напряженная, стиснув пальцы рук. Спустился по ступеням и подошёл к ней, закатив глаза от блаженства, когда почувствовал запах ее тела. Умная девочка. Это было одно из моих условий. Никаких духов. Только легкий запах геля для душа и аромат ее собственного тела. Сегодня я не хотел суррогатов. Всё только настоящее. Медленно оглядел стройную фигуру, длинные ноги и упругую грудь, скрытую тканью платья. Девочка слегка разочаровала. Закрылась практически наглухо, даже горло плотно обхватывал воротник. Всё же я ожидал более смелого наряда. Протянул руку и провел кончиками пальцев по лицу. Затаив дыхание и слыша, как забарабанило собственное сердце. Первое прикосновение. Только сейчас понял, что все мечты, все фантазии и наполовину не были настолько будоражащими. Провел по мягким губам и мысленно застонал, когда она приоткрыла рот. Её волосы…Дьявол, сколько раз я мечтал накрутить их на ладонь! А сейчас осторожно касался пальцами собранных в прическу локонов.
Подошел к таксисту и расплатился, отпуская его. А когда развернулся к Мирославе, едва не застонал вслух. Эта маленькая ведьма полностью оголила спину. И я, блядь, не видел в своей жизни никого сексуальнее ее в этом скромном, на первый взгляд, платье.
Пробежаться пальцами по изгибу спины, улыбнувшись мурашкам, покрывшим светлую кожу. А потом она медленно положила в мою ладонь кусочек ткани, и меня едва не разорвало от осознания, что это трусики. Подняв руку к ее лицу, медленно вдохнуть в себя запах ее белья, наблюдая за тем, как краска смущения заливает алебастровые щёки. Да, девочка, ты правильно всё поняла. Сунул кусочек шёлка в карман и взял Миру за руку, стиснув зубы от того, с каким безоговорочным доверием она сжала мои пальцы. Она была напряжена, она боялась, но сейчас я понятия не имел, чего именно: того, что поведу за собой, или что оттолкну.
Глупая. Даже если ты сейчас захочешь - не отпущу.
Мы медленно поднялись на второй этаж отеля, я открыл ключом свою комнату и втянул ее за собой так, что она впечаталась в мою грудь. В паху прострелило возбуждением. Немедленным. Острым. От ощущения близости ее тела. От того, каким мягким и горячим оно было в моих руках.
Развернул ее к себе спиной и поднес указательный палец к ее губам, сначала по нижней, затем по верхней, пока она не открыла рот. Дааа, маленькая. Вот так. Губами по ее шее вниз, слизывая те самые мурашки. Вкус ее кожи взрывается на языке ярким фейерверком. Скользнул пальцем в ее рот...О, да, Принцесса...Вспомни, сколько раз ты делала это в своих фантазиях, вспомни, как писала мне о них.
***
Услышала шаги, и пульс взорвался, стало тяжело дышать. Короткими, судорожными вздохами-рывками. С завязанными глазами обостряется все. Каждое из чувств. И я чувствовала его запах. Горьковато - острый. Как дорогой кофе и легкий табак. Он курит. Я так явно представила сигарету в его пальцах, вены на запястье и часы. Я была уверена, что он носит часы. Ожидание прикосновения. Боже... это сумасшествие. Мой пульс отсчитывал каждую долю секунды. И он прикоснулся. Тихо всхлипнула и вздрогнула. Очень осторожно, а меня трясет, как от ударов хлыстом. Проводит по губам, и в горле пересыхает...Нет. Это не так, как я представляла. Это в тысячу раз лучше. Это в миллионы раз чувствительней. Он трогал мои волосы, и я облизывала пересохшие губы, впитывая каждое прикосновение.
Слышу, как отдалился. Скорее всего, рассчитывается с таксистом и идет обратно. И это скольжение подушечек пальцев вдоль голого позвоночника по коже табуном мурашек. Стиснул мою руку, и я стиснула в ответ. Так сильно, что стало больно. Да! Его пальцы такие сильные, такие ...Боже...сколько раз я представляла эти пальцы на мне, во мне. Везде.
Повел за собой, и я послушно пошла следом. Мы зашли в комнату, в которой тихо играла музыка, чувственная "Enigma", но сейчас, в нашем напряжении она казалась слишком громкой.
"Прикоснись и поцелуй меня
Где тебе хочется.
Прикоснись и ласкай меня
Как тебе хочется".
© "Enigma" - "Touchness"
Когда резко втащил меня туда, я буквально упала на него и застонала от этой близости. Слишком близко. Так близко, что у меня закружилась голова.
Снова трогает мои губы. Сначала нижнюю, потом верхнюю, и я приоткрываю рот, стараясь поймать его палец губами.
Когда прикоснулся губами к шее, меня пошатнуло и болезненно заныло внизу живота. Запредельное напряжение. Возбуждение и предвкушение, восторг и волнение. Калейдоскоп сумасшествия. Целует мою шею, а меня трясет от переизбытка чувств. От остроты происходящего.
Погрузил палец мне в рот, и я инстинктивно обхватила его губами. Между ног стало мокро. Вкус его кожи ... бьет по нервам, адреналином по всему телу. Мне хочется... мне хочется так много, так невыносимо много, и я боюсь вздохнуть, боюсь, что мне это снится. Боже! Джокер... если бы ты знал, что со мной творится сейчас...
Обхватила его запястье двумя руками и протолкнула палец глубже, вытаскивая и снова погружая себе в рот, нежно сбоку, обвивая языком, лаская кончик его пальца, и снова глубже в рот. Внутри появляется легкий страх... страх, что вот это дикое возбуждение может исчезнуть. Как и всегда. С другими.
***
Уткнулся в ее волосы, унимая боль, взорвавшуюся в низу живота, когда она начала творить нечто невообразимое своим язычком. А я выдыхал ей в затылок и думал о том, сколько женщин ласкали меня ртом, скольких я имел грубо, скольких доводил до слез или, наоборот, позволял вести им. Сотни. Но ни от одной ни разу так не срывало крышу, как от нее сейчас.
Захватить пальцами дерзкий язычок и слегка сжать его. Никогда не командуй рядом со мной! Веду всегда только я! Достаточно больно, чтобы Принцесса поняла?
И Мирослава опускает голову, а я проталкиваю в ее рот второй палец, оттягиваю ее голову за волосы назад и смотрю сверху вниз, как мои пальцы врезаются в нее поршнем, между кроваво-красных губ, на всю длину. Она знает, что я смотрю, она дрожит, зная, о чем я сейчас думаю. И она тоже видит эти картинки. Как я трахаю ее рот. Мокрыми пальцами по ткани платья, к торчащему соску. Ущипнуть его и вдохнуть в себя ее жадный выдох. Прижимая ее к себе вплотную, давая понять, насколько сильно хочу ее сейчас.
Смотрю на рот ее полуоткрытый, вижу, как вырываются ее стоны. Я, блядь, не просто читаю их на экране монитора. Я их вижу. Я их слышу, как и сердце, которое колотится под моей ладонью. Чувствую, как напрягается живот.
Потянуть молнию платья, позволяя ему мягко опуститься к ее ногам. Отойти на шаг и рвано выдохнуть, застонать и тут же, мысленно проклиная себя, закрыть рот сжатой ладонью. Абсолютно голая и в одних чулках. И, если мне хоть кто-нибудь скажет, что видел женщину сексуальнее, я молча вырву идиоту язык за эту ложь.
Слишком красива, чтобы быть настоящей. Статуэтка с фарфоровой кожей, с высокой грудью и напряженными, тугими сосками. Ее длинные ноги... и упругая задница, о которую я только что тёрся. Чёёёёрт...Да, самая настоящая, живая статуэтка из фарфора. Но я сломаю ее сегодня. Я заставлю ее рассыпаться на сотни осколков и кричать от наслаждения.
Ее губы подрагивают, слишком соблазнительные, чтобы устоять. Но я обхожу ее сзади, снимаю шпильки, распуская длинные волосы, темным водопадом падающие на тонкую спину.
Такая беззащитная. Покорно стоит, ожидая моих действий. А меня на части разрывает от желания сжать ее, оставить синяки на идеальной нежной коже. Чистая. Слишком чистая для меня. А мне плевать. Она сама захотела окунуться в мою грязь с головой.
Расстегнул ширинку и приблизился к ней вплотную. Головкой члена по ягодицам и между ними. Она напрягается, ее дыхание, и так не ровное, окончательно сбивается. А я закричать хочу, чтобы говорила. Чтобы стонала вслух. Это не наша долбаная переписка. Я хочу ее голос. Хочу имя своё ее голосом слышать.