- Нам пора. Рик, наверное, уже ждет в Темплетоне. Когда тебя не оказалось в поезде, Эдвард отправился сообщить ему об этом.
- Рик? Эдвард?
Он так говорит, как будто она должна знать этих людей. Кто они?
- Рик - отец Джеймса. А я брат Джеймса - Слейд. Ты знаешь Джеймса. Ты его невеста.
Невеста? Еще немного и она вновь разрыдается. Неужели она даже не помнит своего жениха? Боже, что все это значит?
Острая боль пронзила ее затылок. Она упала бы, если бы Слейд не подхватил ее.
- Нет, не все в порядке, - резко сказал Слейд. - Чем скорее ты покажешься врачу, тем лучше.
Регина не испытывала ни малейшего желания возражать. Он повел ее к лошади. У нее было чувство, что ноги, руки онемели, но все равно лучше это полунебытие, чем страх и отчаяние.
- Ты немного хромаешь. Ушибла коленку?
- Пустяки, - однако все попытки вспомнить, где же она повредила ногу, оказались безрезультатными.
Слейд поддерживал ее под локоть, его лицо было совсем рядом. Регина заметила, что глаза у него вовсе не черные и даже не карие, а темно-голубые, внимательные и умные. Глаза интеллигентного человека.
Он помог ей сесть в седло. Неужели им предстоит делить одно седло? К ее удивлению, он не поехал верхом. Взяв лошадь под уздцы, он повел ее за собой.
Регина почувствовала смущение. Его узконосые ботинки явно не приспособлены для продолжительных прогулок. К тому же стояла невыносимая жара. Трудно предположить, который теперь час, но, наверное, солнце еще не скоро сядет.
- Далеко ли до города?
- Миль десять-двенадцать. - Он снял жилетку, оставшись в тонкой рубашке, и решительно повел лошадь за собой.
- Мистер Деланза, - сказала она, не в силах назвать его по имени, - вы не должны идти пешком. Слишком далеко.
- Ты, благородная леди, приглашаешь меня сесть на лошадь вместе с тобой?
- Вы спасли мне жизнь.
- Поверь, ты преувеличиваешь.
- Нет, - она энергично покачала головой, - я искренне вам признательна. И я не могу ехать на лошади, если вы идете пешком. По крайней мере, когда до города так далеко.
Регина залилась краской. Но она действительно так думала. Он спас ее. Она не могла отплатить ему тем же. Сейчас она зависит от него целиком и полностью. Регина была признательна Слейду также за то, что он без раздражения относится к ее слабости, хотя и не производит впечатление сердобольного человека.
Слейд внимательно посмотрел на нее и, легко подпрыгнув, оказался в седле позади ее.
Почувствовав, что он так близко, Регина смутилась. "Нет, - убеждала она себя, в подобной ситуации правила приличия можно отбросить". Может быть, для нее - это единственный способ хоть как-то выразить свою благодарность.
Она чувствовала, как напряжено его тело. Так же, как и ее собственное. Но, невзирая на ковбойскую внешность, он - джентльмен и сделает вид, что ничего не происходит. Как и она…
Ехали молча.
Тревога, паника, которую ей едва удалось подавить в себе, вновь, кажется, нарастает. Не хватало только истерики. Как ни убеждала она себя, что она - Элизабет Синклер, и все скоро встанет на свои места, паутина неведения и отчаяния опутывала ее, невзирая на попытки обрести надежду. Она должна все вспомнить. Обязана. Невыносимо ничего не знать ни о себе, ни о семье, ни об этом событии, о котором твердит Слейд - нападении на поезд.
- Постарайся ни о чем не думать, - словно угадав ее состояние, сказал незнакомец.
Регина удивилась его прозорливости. Его слова как бальзам. Нет, она должна сохранять спокойствие, невзирая на все печальные мысли.
- Пожалуйста, расскажите мне, что случилось. О нападении на поезд. И о Джеймсе.
Она чуть повернула голову, стараясь заглянуть ему в глаза.
Слейд помолчал с минуту. Она уже подумала, что он решил ничего не рассказывать. Но она ошибалась.
- Ты ехала в Мирамар, на свою свадьбу, - тон его голоса был бесстрастен. - Мой брат Эдвард и я должны были встретить тебя в Темплетоне. Нас послал Рик. Поезд опоздал. А когда прибыл, то тебя на нем не было. Мы узнали у пассажиров, что ты спрыгнула с поезда, когда его грабили. Мой брат поскакал в Мирамар, чтобы рассказать это Рику. Я же направился искать тебя. Найти было нетрудно. Я ехал вдоль железнодорожного полотна.
Она смотрела на него широко открытыми глазами. На какое-то мгновенье ей показалось, что образы теснятся перед ней: испуганные люди, револьверы, неизвестные в масках, суматоха. Но только на мгновение. И вновь - пустота. Она задрожала.
Свободная рука Слейда была на его бедре, но сейчас он мягко коснулся ее локтя.
- Не пытайся пока вспомнить. Потом. А то ты только все больше и больше пугаешься.
- Я боюсь, - ее глаза неотрывно смотрели на него.
- Нечего бояться. Отдохнешь в Мирамаре, и потом все вспомнится.
- А если нет?
Он помолчал несколько секунд.
- Ты должна вспомнить. Просто тебе нужно отдохнуть.
- А что стало с бандитами?
- Они скрылись. Но их поймают, - твердо сказал он. - Не волнуйся. Нас это вообще не должно касаться. Элизабет, мы должны думать о себе. Я помогу тебе. Верь мне.
В его словах звучала уверенность. Он защитит ее. Он - брат Джеймса. И он ее спас.
- Спасибо.
Слейд улыбнулся, пытаясь приободрить ее. Регина улыбнулась в ответ. Его рука нежно легла на ее талию, словно для того, чтобы она почувствовала себя в полной безопасности.
А что будет, когда она встретится с Джеймсом? Наверное, он ждет ее в Темплетоне. Она же - невеста! Регина вдруг поймала себя на мысли, что обнаженная рука Слейда, обхватившая ее талию, была для нее более осязаемой и реальной, чем некий Джеймс, безликое пятно, предназначенное ей в мужья.
Она даже не знает, как выглядит сама!
- Что случилось? - То, что Слейд так чутко реагировал на ее волнение, было удивительным.
- Я не могу вспомнить, как ни стараюсь, Джеймса…
Слейд ничего не сказал, но снял руку с ее талии.
- Я даже не знаю, что я сама из себя представляю.
- Блондинка, - резко сказал Слейд. - У тебя длинные, светлые волосы. Не блеклые, не серебристые, а золотистые с рыжеватым отливом.
Она весьма удивилась, откуда у него такое подробное описание ее волос.
- Расскажите мне… Расскажи мне о Мирамаре… Джеймсе, - ей было приятно, что он рассматривал ее волосы. - Расскажи все, что я должна знать.
- Мирамар? Он понравится тебе. Такого места больше нет нигде. Наша земля - между Санта-Роза Грик и Вилле Грик. Вплоть до побережья Тихого океана. Когда-то у нас было пятьдесят тысяч акров, и наша земля простиралась до самых окраин Темплетона. Сейчас у нас осталась только треть прежней земли, но это - сердце благословенной Богом страны.
Регина ничего не сказала. Этот человек влюблен. Влюблен в место, которое называют Мирамар. Он говорит о своей земле, как о любимой женщине.
- Вокруг ранчо - холмы, небольшие долины. Но есть и пахотная земля. В основном мы занимаемся скотоводством, но у нас есть и лимонные деревья, апельсиновая роща, миндаль, - он улыбнулся. - У нас лучший миндаль в округе. Кроме того, у нас небольшой заводик, где, видит Бог, мы делаем лучшее вино в этой стране.
Вдоль побережья холмы поросли соснами - там полно зверья. Зимой охотимся на лосей и оленей, летом - ловим форель. Не для развлечения, а просто для еды. Над холмами иногда парят орлы. Их перья отливают золотом на солнце. В океане тоже немало рыбы, почти круглый год там можно видеть морских львов - только не в мае и июне, в это время они уходят на нерест. Северное побережье в Мирамаре - дикое, скалистое, но средняя часть - мягкий, гладкий пляж. Цвет песка напоминает твои сережки. Однако купаться можно, только если хорошо плаваешь. Можно утонуть. Но мы купаемся там с детства.
- Мы?
- Мои братья и я. Эдвард… и Джеймс. Регина слушала его рассказ, затаив дыхание.
Она никогда не видела морского льва и даже не могла себе представить, что это такое. Мирамар казался ей чем-то волшебным, нереальным. В ее воображении возникла картина: три мальчика, играющих на пляже, а неподалеку мифические морские львы снисходительно смотрят на детей из океанских вод.
- Расскажи мне о нем, - попросила Регина. Она испытывала легкий укол вины. Джеймс ее жених, но она его даже не помнит! Не говоря уж о каких-либо чувствах, которые она, наверное, должна испытывать! Регина почувствовала, как напряглось тело Слейда.
- Джеймс, - повторила она, - расскажи мне о нем.
- Черт возьми! Я даже не знаю, с чего начать, - в его голосе появилась жесткость.
- Как он выглядит?
- Крупный. Выше и больше меня. Красивый. По-настоящему. Женщины… - он запнулся и замолчал.
Регина прекрасно поняла, что он хотел сказать. Взглянув на него, она с изумлением заметила, что его рот скривила гримаса боли. Слейд отвернулся.
- Он всегда умел понравиться женщине, которая нравилась ему. Не только из-за своей внешности, а потому что он - добр. Джеймс - очень добр. Никого нет добрее. Он всегда всем помогал, даже самым большим неудачникам.
- Тогда мне повезло, - тихо сказала Регина, как-то смутно осознавая свою удачу.
Слейд, казалось, не расслышал ее слов.
- Нет никого лучше Джеймса. Он прекрасно владел слогом. Никто не напишет такого изящного письма, как он! И потом он - трудолюбив. На него можно было положиться. Он еще ни разу никого не подвел. Если он что-либо обещал, то можно быть спокойным: он выполнит. Несмотря ни на что.
- Похоже, что он - само совершенство. Слейд на секунду задумался:
- Таких, как Джеймс, больше нет. Он, действительно, был безупречен.
Внезапно Регина обратила внимание на то, что Слейд говорит о Джеймсе в прошедшем времени.
- Почему ты говоришь "был"?
Слейд замолчал. Она почувствовала, что ему трудно подобрать слова. Потом он все-таки сказал:
- Он был сильным. Он был совершенным. Но его больше нет. Джеймс умер.
Глава 2
В Темплетоне был только один отель - на Мейн-стрит, хотя, как явствовало из объявлений у входа, можно было также снять комнату. Кирпичное здание отеля вплотную примыкало к таверне. Ни одно из заведений не имело названия. Вывески свидетельствовали лишь о их назначении, - однако ни посетители, ни владельцы не чувствовали потребности в дополнительных наименованиях.
Огромный дуб своей тенью обрамлял южную часть городка. Не было ни тротуара, ни фонарей, только деревянный настил для пешеходов. Мейн-стрит представляла собой широкую грязноватую улицу, параллельно которой тянулись рельсы железной дороги. За квартал от отеля несла свои воды река Салинас.
Рядом с отелем приютились также булочная и кафе. В так называемой "Деловой части" располагались универмаг, мясной рынок, административное здание Западной Тихоокеанской компании, парикмахерская, кузница, а также мелкие, однако не менее полезные заведения. Большинство зданий были деревянные, довольно новые. Вокруг домов весьма значительные участки земли. Весь город насчитывал, наверное, чуть больше пары дюжин строений.
Слейд рассказал, что два года назад случился пожар, уничтоживший всю центральную часть города. Город стал быстро возрождаться, невзирая на то, что некоторые владельцы сгоревших зданий не стали отстраиваться и уехали искать счастья в другом месте, оставив Темплетон на расправу лучам калифорнийского солнца. Бесконечная гряда золотистых холмов окружала городок. Темплетон превратился в железнодорожную станцию, благодаря усилиям предпринимателей, которые приобрели в собственность мексиканские ранчо и навели там свои порядки.
Изредка по безмятежно-голубому небу проплывало серебристое облачко. И куда ни взглянешь - всюду величие, неисчерпаемая даль калифорнийского ландшафта.
Регина стояла посредине комнаты в отеле. Слейд только что покинул ее, отправившись на поиски городского врача. Нет, вряд ли ей стоило оставаться одной. Какая пустота! И какая тревога! Когда ты незнакома сама с собой…
Она почувствовала, что ей не хватает общества Слейда, как будто он был ее лучшим старым другом, а не малознакомым мужчиной.
После того, как он сообщил ей о смерти Джеймса, они ехали молча. Ей не хотелось бередить его печаль, хотя ее сердце болело за Слейда. Неподдельная любовь к брату, прозвучавшая в его рассказе, была очевидна.
Регина резко подошла к двери и закрыла задвижку. Однако и запертая дверь не прибавила успокоения. Она огляделась. В одном из углов комнаты стояли пять дорогих сундуков. Один был открыт. Если бы у нее была служанка, то можно было бы предположить, что та начала распаковывать ее вещи. Но у Регины не было служанки, - значит, кто-то копался в ее вещах.
И вновь ее обуяла дрожь. Почему кто-то вторгается в ее жизнь? Эти вещи принадлежат ей - так сказал Слейд. И хотя она понятия не имеет, что в этих сундуках, ей подумалось, что никто не имел права их трогать.
Внезапно Регине захотелось заглянуть в сундучки: может быть, вещи помогут вспомнить о прошлом? Но она побоялась: а вдруг - ничего, кроме уже знакомой пугающей темноты?
Взгляд скользнул по стенам комнаты. На выцветших обоях красовались изрядно поблекшие розы. Поцарапанное бюро, шкаф не первой свежести, два стула из разных гарнитуров, кровать, больше похожая на кушетку, и коврик ручной работы, должно быть, помнивший немало топтавших его ног…
Регина по-прежнему ничего не могла припомнить, но интуитивно ощущала, что эта комната весьма далека от того, к чему она привыкла. Значит, Элизабет Синклер часто путешествует? Знает толк в хороших гостиничных номерах?
И тут она увидела зеркало.
И мотнулась к нему, не обращая внимания на боль в поцарапанной коленке.
Она, зажмурившись, встала перед зеркалом, затем открыла глаза. Ее надежды рухнули. На нее смотрело бледное, испуганное, совершенно незнакомое лицо.
Регина схватилась за угол бюро, чтобы не упасть. Отчаяние. Головокружение. Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы пол перестал качаться у нее под ногами.
Ощущение, что она находится на корабле, попавшем в шторм, наконец, прошло. Все еще не отпуская угол бюро, она стала внимательно изучать собственное отражение в зеркале - так женщины рассматривают соперницу или новую знакомую. На лице и одежде - лежит налет пыли, но не это сейчас волновало Регину. Как и сказал Слейд, в зеркале отражалась блондинка со светлыми волосами, с красно-золотистым оттенком. Необычный и… красивый цвет. Не мудрено, что Слейд в первую очередь обратил внимание на ее волосы.
А лицо? Овальное, с высокими скулами, довольно изящное. Рот - яркий, губы - цвета красной розы, кожа - бледная, лишь слегка тронутая загаром. Глаза - янтарного, вернее, светло-коричневого оттенка. Ресницы - густые и длинные.
Уставившись на незнакомку в зеркале, Регина подумала, не снится ли ей это. Она коснулась Рукой щеки, чтобы убедиться в ее материальности. Кончики пальцев скользнули по гладкой коже. Нет, пол больше не качается, а комната существует во всех трех пространственных измерениях.
Она прыгнула с поезда?
Пульс Регины участился. Нет, память не дает никаких намеков; только головная боль - и ничего больше.
Но, увидев себя в зеркале, она понимала, почему спрыгнула с поезда: она красива, и могла привлечь разбойников не только содержимым своей сумки.
Что же случилось? Она почувствовала боль, пронзившую мозг, и услышала выстрел. Регина прижала руки к лицу. Резко повернулась и глянула в окно: Мейн-стрит была пустынна, только два мула, лениво погоняемые крестьянином, тянули груженую телегу.
Регина ждала следующего выстрела, но услышала только отдаленный лай собаки, скрип старого велосипеда, на котором вырулил из-за угла парнишка лет двенадцати, да взрывы мужского смеха, доносившиеся из открытых окон таверны.
Прозвучавший выстрел словно не принадлежит этой реальности. Он - где-то там, в мрачной пустоте ее мозга. Это и есть память?
Регина опустилась на один из стульев. Непроизвольно ее взгляд вновь остановился на сундуках. Все-таки нужно обязательно к ним подойти. Может быть, что-нибудь еще пробудится в глубинах ее подсознания.
Подобно сомнамбуле, Регина встала и пересекла комнату. Она заглянула в открытый сундук. Определенно, кто-то копался в нем до нее. Вещи лежали в беспорядке. Регина достала одно из платьев. Тонкая, дорогая материя, изящная отделка. Затем еще одно. Прекрасный шелк. Индивидуальный пошив…
Слейд сказал, что это - ее вещи, но она никогда раньше их не видела. По крайней мере, ни малейшего намека, что они ей знакомы.
Она перебрала почти все вещи в первом сундуке и устало опустилась на стул, не в силах открыть следующий.
Жарко. Пот струился по ее лицу.
И все же кое-что ей удалось узнать: эти вещи могли принадлежать лишь очень богатой молодой женщине. Очень богатой. Слейд ничего не сказал ей о том, что Элизабет Синклер богата.
Кто же их хозяйка? Из какой семьи? А Джеймс? Должна ли она сожалеть о его смерти? Может быть, просто впасть в отчаяние?
Ее вновь пронзило чувство вины. Ее жених мертв, а она с нетерпением ждет возвращения Слейда. Но, может быть, это естественно? Он, по сути, спас ее, он - единственный человек, которого она знает в этом мире. Единственный?
Она закусила губу. Нет, конечно, он не то, чтобы герой. Впервые за много часов Регина улыбнулась. Герои носят кожаные бриджи и скачут на огромных черных жеребцах. У них черные плащи и сверкающие крахмалом белые рубашки, драгоценные камни и золотые кольца с семейными вензелями. Они не носят потертых джинсов и пропитанных потом рубашек. Слейд - реальный человек из плоти и крови, крайне привлекательный, но не исключено, что в его жизни бывают неудачи.
Ее мысли прервал стук в дверь. Регина подумала, что это Слейд, и, бросившись к двери, быстро открыла ее.
Но на пороге стоял новый незнакомец. Он был постарше, выше ростом, волосы его были светлее, чем у Слейда, черты лица менее правильные. Но глаза были очень похожи: внимательные, умные, при виде девушки в них засияла радость.
- Элизабет! Благодарение Богу - ты жива! - И Рик Деланза, а это был он, протянул ей обе руки.