– Скажи мне одну вещь, Эмма. Почему все-таки ты тогда разорвала наши отношения? – неожиданно спросил он.
Эмма вздрогнула. Она никак не ожидала такого вопроса, он застал ее врасплох.
– Ты знаешь почему, – ответила она безжизненным голосом.
– Я знаю только то, что ты сказала, – поправил он ее. – Что у тебя появился кто-то, в кого ты неожиданно влюбилась.
Эмма почувствовала, как вся покраснела от смущения.
– Нужно ли говорить об этом сейчас? – спросила она. – Я хочу сказать, что это было так давно... – Как бы ей хотелось, чтобы она могла сейчас увидеть его глаза; она была уверена, что он не случайно надел темные очки.
– Да, я так думаю, – пробормотал он. – В конце концов, это ты меня бросила.
– О, прекрати, – воскликнула она. – Для тебя это была такая трагедия, что десять недель спустя после нашего разрыва ты женился на Элизабет Кингфорд!
Ее удар попал в цель. Он рывком снял очки и уставился на нее. Его глаза были холодны и злы.
– Я хочу услышать правду, Эмма, – гневно произнес он. – И клянусь, я добьюсь ее!
– Я не знаю, что ты имеешь в виду, – воскликнула она, закрыв руками уши. Но это не помогло, она продолжала слышать его холодный насмешливый голос, что было еще хуже, чем его гнев.
– Нет, ты все понимаешь, – сказал он. – Ведь никого другого не было, не так ли? Или, если он был, то где же он? Нет, Эмма, ты передумала, да? В конце концов, тебе было восемнадцать, а мне тридцать семь, явдвое старше тебя. Почему ты не могла признаться, что я слишком стар для тебя? Достаточно стар, что мог бы быть твоим отцом!
– Нет, – вырвалось у нее. Она смотрела на него полными муки глазами. – Нет, нет, нет! Это не так!
В его глазах было недоверие, и она беспомощно отвернулась. Он никогда не поверит ей!
Поль и Крис, бредя по береговой полосе, приближались к ним. Эмма почувствовала облегчение. По крайней мере, они не смогут продолжить дальше этот разговор.
– Пойдемте купаться, Эмма, – позвал Поль, и она, испытывая чувство благодарности, быстро вскочила на ноги.
– С удовольствием, – ответила она, выдавив из себя слабую улыбку, и побежала к воде впереди Поля.
Вода подействовала освежающе на ее разгоряченное тело, а очевидное удовольствие, испытываемое Полем в ее обществе, помогло ей почти забыть гнев Деймона, который ей пришлось испытать на себе. Поль показал ей, где им было удобнее вылезти из воды и подняться по скользящей между камней тропинке на площадку, с которой они с Крисом ныряли.
– А вы сможете прыгнуть оттуда? – спросил с сомнением Поль. – пытайтесь, если вам не хочется, – он улыбнулся. – Вы могли бы подождать меня здесь.
– О, нет, нет, – воскликнула Эмма. – Я не хочу ждать. Дома я часто прыгала с вышки в бассейне. Я уверена, что все будет в порядке.
– Хорошо, – Поль усмехнулся и сжал ее руку. – А вы знали, что Деймон обычно нырял с вершины скалы? Когда он был помоложе, конечно.
Эмма взглянула вверх и покачала головой. Вершина, казалось, была недосягаемо высоко.
– Разве это не опасно? – спросила она.
– В действительности, нет. Для опытного прыгуна. Опасность наступит, если во время прыжка не сохранить баланс. Если его потерять, можно сломать позвоночник или шею.
Эмма с трудом сглотнула. Представить Деймона смертельно раненным или искалеченным было для нее ужасно. Она провела почти целый час с Полем, потом к ним присоединился Крис. Со скалы они видели, как Деймон сплавал на моторке к яхте и вернулся вместе с Аннабель. На девочке был купальный костюм. Они плескались около берега, где было очень мелко. Аннабель демонстрировала свое умение плавать, и ее задорный детский смех ясно доносился до них.
Потом они все вернулись на "Аннабеллу", и, отдохнув немного, стали готовиться к отплытию домой. Хелен на обратном пути села между Аннабель и Эммой.
– Как вы получили эту работу, мисс Хардинг? – спросила она. – Вы работали с детьми?
Эмма покачала головой.
– Нет, я работала медсестрой в одной из лондонских больниц. Но перспектива провести несколько месяцев на Багамах была слишком заманчивой, чтобы упустить такой шанс.
Ну вот, подумала она. Это не было уж такой неправдой. То, что сначала было для нее мучительным наказанием, обернулось вполне приятной работой, несмотря на постоянные стычки с Деймоном. Она знала, что если быть честной, она предпочла бы быть здесь, а не в Лондоне, где Деймон был только разрывавшим сердце воспоминанием.
– А каким образом Деймон нашел вас? – Хелен все еще не удовлетворила свое любопытство.
– Я... Я... ответила на его объявление.
– Он давал объявление? Это нехарактерно для Деймона. Обычно он поручает своему агенту нанимать прислугу.
Эмма покраснела.
– Ну, в этом случае он поступил иначе, – коротко сказала она.
Хелен пожала плечами и недоверчиво посмотрела на Эмму. Ее подозрительное воображение уже рисовало ей ситуации, которых никогда не было в действительности. Для обслуживающего персонала эта девушка, которая знала Деймона такое короткое время, вела себя с ним слишком фамильярно. Хелен была готова поверить в самое плохое, если это касалось такой привлекательной девушки, как Эмма.
Глава ДЕВЯТАЯ
Следующую пару дней Деймон всецело посвящал все свое время Аннабель. Эмма даже стала чувствовать себя лишней, поскольку Деймон взял на себя все ее ежедневные обязанности. Однажды после обеда Поль отвез ее в Нассау, и остался бы там и после ужина, если бы Эмма не настояла, что должна вернуться на тот случай, если вдруг понадобится. Кроме всего прочего, она чувствовала, что Поль хотел бы иметь с ней не просто дружеские отношения. Но как бы он ни был ей симпатичен, она не испытывала к нему никакого другого интереса, кроме дружеского, и не хотела изображать что-то еще.
От Джонни ей пришло письмо, которое немного расстроило ее. Ему, видимо, пока не слишком хорошо удавалось заботиться о себе, и она только надеялась, что он нормально питался. Лондон казался на другом конце света от Санта-Доминики, и вся ее жизнь в ретроспективе представлялась бесцветной и целиком связанной только с работой.
Три дня спустя Деймон неожиданно улетел вместе с Полем на вертолете, и Эмма узнала от Тэнси, что он вернулся в Штаты закончить кое-какие свои дела. После его отъезда все казалось другим. Одно его присутствие в доме вносило в их существование какую-то особую электризующую атмосферу, и теперь, с его отъездом, дом стал пустым. Аннабель была, конечно, огорчена его отъездом, но немного утешена тем, что последнюю пару дней отец уделял много внимания. Он плавал с ней, играл, читал ей, постоянно развлекая ее. Эмме трудно было занять его место, хотя Аннабель и привязывалась к ней все больше и больше.
Неделю спустя они получили приглашение на Санта-Катарину. Аннабель не высказала энтузиазма, когда Эмма сказала, что им следует принять приглашение Хелен, но в конце концов она согласилась.
Дом Хелен оказался совсем не таким, как его представляла Эмма. Там было не слишком чисто, как будто за слугами здесь не очень-то следили. В гостиной в разных местах лежали кучки книг, журналов. Крис закрылся в своем кабинете, откуда доносился стук его пишущей машинки. Хелен была внешне дружелюбней с Эммой. Она была небрежно одета в брюки и свитер, а ее волосы были не очень чистыми. Эмма подумала, что она была, наверное, довольно ленива, если ее дом находился в таком состоянии. В их присутствии она что-то вязала. Эмма хотела спросить, что это было, но не решилась. Они с Аннабель облегченно вздохнули, когда подошло время уезжать. Эмма только надеялась, что ей больше не представится случай испытать еще раз гостеприимство этого дома.
Дни пролетали быстро. Она регулярно писала Джонни, и время от времени получала от него короткие ответы. Мысли о нем беспокоили ее; она отказывалась признаться себе, что испытывала постоянное щемящее чувство в груди, когда думала о Деймоне.
* * *
Деймон тоже испытывал какое-то беспокойство. Прошло ровно три недели, как он вернулся в Сан-Франциско. Все его дела были закончены, и они с Полем собирались вылететь в Лондон на следующий день. Но беспокойство его не было связано с этим. Невольно он вспоминал об Эмме. Несмотря на то, что работа требовала его полного внимания, он не мог выбросить из головы мысли об Эмме Хардинг и из-за этого был раздражителен и вспыльчив. Даже Поль не мог вывести его из этого состояния.
По вечерам он принимал приглашения различных своих коллег и знакомых, которые хотели повидаться с ним, пока он был здесь, бывал на званных вечерах, обедах и ужинах, и хотя был вежлив, внимателен и даже обворожителен, но оставаясь один, уходил в себя и замыкался. Он видел, что Поль не понимал его настроения. Ему иногда хотелось рассказать молодому человеку об их прошлых отношениях с Эммой, но он был не из тех, кто искал чьей-то симпатии, тем более в ситуации, где, по его мнению, он свалял дурака.
Он признал для себя, что Эмма все еще привлекала его, хотя и считал, что испытывал к ней только физическое влечение. Это чувство способствовало первоначально их сближению, и только потом уже, когда он узнал ее лучше, он был покорен теплотой ее души, и это заставили его желать ее сильнее, чем он когда-либо в своей жизни желал какую-либо женщину.
Он сердито ругал себя, расхаживая по мягкому ковру своей спальни в отеле "Ройал Бей". Почему его разум пытался найти причины измены Эммы семь лет назад? Почему он не мог поверить тому, что она ему сказала? Но слишком много не сходилось в этой истории, и его мысли обращались к этому снова и снова. Сначала, когда она расторгла их помолвку, он чувствовал себя таким оскорбленным и рассерженным, что нанял частного детектива следить за ней. Однако ничего не узнал. У нее не было никакого другого мужчины, хотя она и утверждала обратное. Ему ничего не оставалось, как убедить себя, что истинные причины ее поступка были в нем самом – в его возрасте, внешности, характере.
И теперь, к его полному отвращению, несмотря на все, что она сделала, вспоминая ее растянувшееся на песчаном пляже возле скалы Минервы стройное тело, он испытывал волнение в крови.
Он зажег сигару и глубоко затянулся. Услышав неожиданно стук в дверь, он вздрогнул.
– Войдите, – сказал он, внутренне испытывая облегчение от возможности отвлечься от своих мыслей.
Закрывая за собой дверь, в комнату вошел, улыбаясь, Поль.
– К вам посетитель! – Он закурил сигарету. – Мадам Цай Пен Ланг!
Деймон, не веря своим ушам, уставился на Поля.
– Ты шутишь!
– Извините, но это так. Я только что покупал в баре сигареты, и она подошла ко мне. Она спросила, долго ли мы останемся в городе, и, естественно, я сказал ей, что мы завтра уезжаем.
– Естественно, – лаконично отозвался Деймон. – Ну и что?
– Она пригласила нас выпить по бокалу вина на прощанье.
Деймон криво усмехнулся.
– Черт возьми! Она сейчас в баре?
– Да, и, похоже, собирается там остаться. Деймон с размаху бросился в кресло.
– Надо же, именно когда у меня появилось настроение выпить!
Поль пожал плечами.
– Вы можете сделать заказ сюда, – предложил он. – Я мог бы составить вам компанию.
Деймон покачал головой.
– У меня нет желания уединяться. Мне нужно побыть среди людей – собственное общество приводит меня в угнетенное состояние.
Поль уставился на него.
– Деймон, честно, что с вами? С вами практически невозможно общаться с тех пор, как мы уехали с острова!
– Ничего такого, что не поправит порция хорошего виски, – ответил Леймон. – Пойдем вниз, Поль. Бывают женщины и похуже.
Поль вздохнул. Деймон снова отгородился от него, и он не понимал его. Поль потянулся и прошел в свою комнату, надеть галстук и пиджак перед тем, как присоединиться к Деймону.
Бар внизу был переполнен, но мадам Цай Пен Ланг, должно быть, ждала их, потому что как только они вошли, она подошла к ним. Сегодня она была одета по-другому. На ней был облегающий брючный костюм с высоким воротником в восточном стиле с красными драконами и полумесяцем, волосы ее были собраны на затылке, в ушах висели тяжелые кольца серег из нефрита.
– О, мистер Торн, – сказала она, улыбаясь одновременно ему и Полю. – Я так рада, что вы смогли присоединиться ко мне.
Деймон что-то вежливо пробормотал в ответ, и она повела их к маленькому столику, стоявшему в углу огромного ярко освещенного зала. Официант принял их заказ, и пока он обслуживал их, она внимательно наблюдала за Деймоном. Сегодня в ней была какая-то нервозность, которую Деймон не замечал в ней раньше. Ее лицо было настороженным и взволнованным. Темные восточные глаза скользили по залу, словно ища кого-то.
Деймон, передернув плечом, отбросил от себя эти мысли, которые были, вероятно, ничем иным, как похмельем его собственного душевного состояния, и, решительно залпом выпив свое виски, заказал другую порцию.
– Вы часто бываете в Сан-Франциско, мистер Торн? – спросила Цай Пен Ланг, деликатно отпивая свой коктейль.
Деймон снова пожал плечами.
– Зависит от обстоятельств. Когда у меня дела, я иногда остаюсь здесь неделями, а бывает, что я останавливаюсь здесь только на одну ночь.
– И у вас также есть дела и в Лондоне?
– Да, я обычно провожу определенное время в Лондоне, – согласился он, прищурив глаза. Почему ее так интересовали его передвижения? Что-то странное было в поведении этой женщины. Он также заметил, что она очень мало сообщала о себе.
– А вы? – спросил Поль, включаясь в их разговор. – Вы собираетесь остаться теперь в Сан-Франциско?
Она покачала головой.
– Может, да, а может, нет. Это зависит от того, разрешат ли мне остаться.
– Я уверен, никто ни в чем не сможет отказать такой красивой женщине, – галантно сказал Поль и заметил усмешку в глазах Деймона.
– О, спасибо, мистер Римини. Вы очень добры, но, к сожалению, для служащих иммиграционной службы внешность не решающий фактор.
– Внешность может быть обманчива, – заметил Деймон холодно. – В конце концов, какие атрибуты могут считаться особенно нежелательными? Священник может выглядеть как дьявол, а убийца – иметь лицо ангела!
– Я думаю, нужно судить по глазам, – задумчиво заметила Цай Пен Ланг. – Обычно по глазам можно определить, честный это человек или нет.
Деймон вытащил портсигар.
– А если человек слепой? Что тогда? Она изучающе посмотрела на него.
– Но вы же не слепой! – В ее тоне прозвучало нескрываемое удивление. Очевидно, она относилась к разговору очень серьезно.
– Нет, – Деймон раскрыл портсигар и предложил ей сигарету. – Разве я сказал, что я слепой?
Она покачала головой, потом взяла сигарету, как-то отстраненно зажав ее в руке. И снова Деймон почувствовал беспокойство. Что-то тревожило ее, ее мысли были заняты какой-то серьезной проблемой, пока они вели этот пустой разговор.
Он попытался встряхнуться. Должно быть, все эти мысли – последствие только что поглощенного им немалого количества алкоголя, подумалось ему. Ему уже начинали казаться разные вещи. И все же, она его беспокоила. Он подумал, если бы они были одни, может быть, она рассказала бы ему о своих проблемах. И внутренне приструнил себя. Разве у него своих проблем было мало, чтобы раздумывать над проблемами китаянки, которую он и видел-то всего третий раз в своей жизни?
Увидев, что она ждет, что он даст ей прикурить, он поторопился вынуть зажигалку и в спешке нечаянно обронил ее. С тихим стуком она упала на мягкий ковер возле их ног.
– Извините, – сказал он, взглянув на Цай Пен Ланг, и к своему удивлению увидел, что она была мертвенно бледна. Казалось, она смотрела куда-то мимо него, но когда он обернулся посмотреть, куда же она смотрела, он не заметил ничего особенного, что могло напугать ее. Он снова взглянул на нее, а потом на Поля, увлеченно беседовавшим с каким-то мужчиной о бейсболе.
Деймон нахмурился, вспомнив о зажигалке, и хотел поднять ее, но Цай Пен Ланг опередила его.
– Позвольте мне, – сказала она и соскользнула со стула.
Деймон снова обернулся – какое-то шестое чувство говорило ему, что за ним следят. За ним или за Цай Пен Ланг. Он знал, что это было смешно. И все же среди моря лиц здесь был кто-то, чье присутствие сильно встревожило девушку. Она была в этой стране всего около пяти недель. В ком же она могла приобрести врага за такой короткий срок?
Он уже не чувствовал желания напиться и подумал, что, по крайней мере, она хоть немного развеяла его депрессию. Девушка снова села на стул. Но только на минуту. Она извинилась.
– Я сейчас вернусь. Дамская комната... понимаете?
Деймон вежливо привстал из-за стола и снова уселся, когда она отошла. Что за черт, подумал он раздраженно, он вел себя, как будто ему было не все равно, что с ней случится. И все же, хотя он не испытывал к ней каких-либо особых чувств, чисто по-человечески он беспокоился о ней. Он подумал, что, когда она вернется, он пригласит ее в ресторан, и она, возможно, расскажет ему о своих проблемах.
Деймон поднял бокал и заметил, что все еще держит в руке незажженную сигарету. Черт, зажигалка, подумал он. Должно быть, Цай Пен Ланг забрала ее с собой. Зажигалка была дорога ему – это был подарок его родителей на его двадцатипятилетие, и хотя она была золотой и с вензелем из драгоценных камней, она была ему дорога прежде всего, как память. Может быть, китаянка была просто воровкой, которая использовала в своем ремесле неортодоксальные методы? А если так, почему она не воспользовалась этим трюком раньше?
– Дай мне прикурить, Поль, – сказал он. Поль наклонился к нему, щелкнув зажигалкой.
– А где Цай Пен Ланг?