- Тони! - прикрикнула на него мать. Потом добавила с ангельской улыбкой: - Может, сыграешь на этот раз роль Сайта Клауса и раздашь подарки из-под елки?
- Блаженны миротворцы, - произнес Тони, улыбнувшись матери.
Дженни постаралась полностью сосредоточиться на вкусном завтраке и не обращать внимания на Роберта. Тем не менее она с удвоенным интересом ловила его голос и украдкой посматривала на него. Он был очень хорош в небрежно расстегнутой красной трикотажной рубашке и белых брюках.
Наконец завтрак кончился, и Анабелла пригласила всех в гостиную. К удивлению и радости Дженни, Роберт вызвался сопровождать ее. Он предложил ей руку и повел к двухместному диванчику. Они сели несколько в стороне от остальных.
- Поскольку Тони приходится играть роль Деда Мороза, а все остальные успели пообщаться с тобой больше, чем я, будет справедливо если ты сядешь со мной, - сказал он с улыбкой, от которой Дженни потеряла всякую способность рассуждать здраво.
Она сидела рядом и была так взволнована его близостью, что с большим трудом заставляла себя дышать ровно. Чтобы скрыть это, она повернулась к остальным и постепенно немного пришла в себя.
Тони в это время изображал Санта-Клауса - похохатывая и с удовольствием поглядывая на кучу подарков, делал вид, будто выбирая, кому бы вручить первому.
- Дай мне, - запросил Питер.
- Ты будешь последним, наглый клеветник, - злобно захихикал Тони и повернулся к матери. - В этом доме первая - мама.
Дженни привезла небольшие рождественские подарки всем членам семьи. Но как-то не ожидала, что сама тоже получит кучу подарков. Миранда подарила ей флакончик духов, Питер - книгу известного художника-карикатуриста, Роберт - набор пластинок, Анабел Найт - искусно выполненную лоскутную подушечку, а Эдвард Найт преподнес ей прекрасно изданную старинную книгу "Песни сентиментального парня" Кларенса Майкла Дениса.
- Она не новая, Дженни, но это коллекционный экземпляр, думаю, вам понравится, произнес он, заметив, как она листает книгу.
- Спасибо, мистер Найт. Я буду ее беречь.
- Отец редко расстается со своими книгами, - прошептал Роберт. - Ты удостоилась большой чести, Дженни.
Она забеспокоилась:
- Может, мне не следовало ее принимать!
Он смотрел на нее с пытливым любопытством.
- Он не стал бы дарить, если бы не хотел.
Ты, видимо, не так проста, как кажешься на первый взгляд, Дженни Росс. Отец всегда точен в своих оценках. Я уважаю его за это. Надо будет и мне присмотреться к тебе.
- Мне бы тоже хотелось узнать тебя получше, - сказала она и, испугавшись, что высказалась чересчур откровенно, добавила: - Тони так много о тебе говорил.
- Понятно. Тони, значит… - заметил он и слегка нахмурив брови, обратил свое внимание на новоиспеченного Санта Клауса. - Наконец-то он добрался до своих подарков.
Дженни получила большую розовую пантеру, которая забавно моргала глазами.
- Это чтоб тебе не было скучно в постели, - поддразнил ее Тони.
Питер от счастья вскрикнул, когда ему вручили книгу о наполеоновских войнах. Миранде досталась прозрачная шаль с набивным рисунком. Два остальных подарка явно были картины. Ту, что побольше, Тони вручил родителям. Это был один из его последних пейзажей. К удовольствию сына, Анабелла с восторгом отозвалась об этой работе. Наконец он отдал последний подарок - Роберту.
- Мне кажется, это тебе как раз необходимо, Роб, - сказал он, хитро поблескивая глазами. - Поскольку то, что тебя все время окружает, насквозь фальшиво, я счел своим долгом показать, что на свете есть и настоящее.
- Ты меня совсем заинтриговал, - бросил ему Роберт и стал нетерпеливо срывать рождественскую обертку. Под ней оказалась обычная оберточная бумага с белой надписью. - "Улыбка", - громко прочитал он и посмотрел на Тони. - Улыбка? Насколько я понимаю, это нехарактерная для тебя вещь?
- Посмотри, - ухмыльнулся Тони и заговорщически подмигнул Дженни.
Роберт сорвал оберточную бумагу, и Дженни вдруг увидела себя. В то же время это была не совсем она. Тони передал ее лицо как-то по-особому, она не знала себя такой. Веснушек осталось совсем немного, к тому же Дженни была запечатлена в момент радостного волнения и действительно выглядела красивой. Он очень точно назвал картину. Это был не цельный портрет, а именно только улыбка. С неподдельным изумлением она подняла на него глаза.
- Когда?
- Мне удалось поймать твое лицо, когда ты пела своим ученикам "Походную песню" на берегу. У меня много разных карандашных набросков, но эта картина наиболее удачная из всех. Мне не удается твой полный портрет, но улыбка получилась… Мне кажется. - Он повернулся к матери. - Хочешь взглянуть, мама?
- Просто умираю. - Она торопливо подошла к софе и облокотилась на плечи Роберта. - Хорошая работа, Тони. Действительно хорошая.
- Ну, не совсем, - вздохнул он.
- Очень удачная. Если учесть, что тебе пришлось иметь дело с крайне сложной натурой.
- Она чуть не довела меня.
- Представляю.
- Зачем же ты потратил на меня столько времени? - спросила Дженни, чувствуя неловкость оттого, что находится в центре внимания.
- Почему потратил? - в один голос воскликнули мать и сын и сами же рассмеялись.
- Нет, правда, это и в самом деле что-то необыкновенное, - признал Роберт. - Огромное тебе спасибо. Я повешу ее в спальне, чтобы видеть ее все время.
- Хорошая мысль! Добрая улыбка душу лечит, - поддразнил брата Тони. - Ты думаешь, почему мне нравится с ней жить?
- Тони! Но в жизни я не такая, - возразила Дженни.
Он чуть нагнулся и пальцем приподнял ее подбородок.
- Девочка моя, у каждого свое представление о красоте. Я наблюдал тебя в течение шести месяцев и знаю настоящую цену твоей улыбки.
- Ты польстил мне, это точно.
У картины собрались и остальные.
- Похоже, - заявил Питер.
- И да, и нет, - неопределенно отозвалась Миранда.
- Ты передал суть, - задумчиво произнес Эдвард Найт.
Роберт взглянул на отца. Их глаза встретились, и отец кивнул. Роберт снова направил свой живой изучающий взгляд на Дженни. На переносице появились небольшие морщинки. Дженни вдруг пришло в голову, что отец и старший сын отлично понимают друг друга, подобно тому как тесное взаимопонимание существует между Тони и матерью. Долгий и внимательный взгляд Роберта пробудил в ней щемящую тоску. Захотелось сказать: "Да, да, смотри на меня и только не отводи глаз". Но не хватило духу, она моргнула и сама опустила глаза.
Анабелла Найт завела разговор о пейзаже, который им подарил Тони, и вся семья принялась рассматривать эту работу со всех сторон и обсуждать ее достоинства. Дженни уже видела картину раньше, поэтому задержалась у своего портрета. Роберт остался с ней.
- Ты и вправду такая, когда поешь, Дженни, - проговорил он.
Она посмотрела на портрет и покачала головой.
- Совсем не похоже. Во-первых, куда он девал целую кучу веснушек? - самокритично спросила она.
- Ты думаешь, что состоишь из одних веснушек?
- Зачем мне думать? Я не слепая. Я их вижу в зеркале.
Он рассмеялся.
- Может, ты такая поборница истины, что пересчитываешь их по одной?
- Глупо себя обманывать.
- Недооценивать себя еще глупее. Главное - понять, чего ты стоишь, и извлечь из этого максимальную выгоду.
Она опять почувствовала в нем неукротимую силу. Легкая дрожь пробежала по телу. Ну и хищник, подумала она, не сумев разобраться, приемлет его точку зрения или нет. Одно ясно как день: ее влечет к нему. Сильно влечет. Почти неодолимо.
- Смотря что понимать под выгодой. Мы можем не сойтись во мнениях, Роберт, - задумчиво произнесла она.
- Если случай сулит тебе удачу, надо хватать ее, Дженни Росс. - При этих словах он поднял руку и, словно желая действительно что-то поймать сжал пальцы в кулак. Этот жест одновременно и взволновал и испугал ее своей символичностью. Она вдруг подумала, а что будет если эти руки схватят ее. Впервые в жизни сладкая волна желания растеклась по жилам. - Скажи мне, - продолжал он. - У тебя есть еще собственные песни, кроме той, которую ты исполнила вчера вечером?
- Да так, бренчу на гитаре. - Она пожала плечами, внезапно оробев под его взглядом, потом добавила: - Мне просто доставляет удовольствие их сочинять.
- Сколько их у тебя?
- Думаю, около десятка, - неохотно призналась она.
- Споешь их мне?
Она смотрела на него, растерявшись от такой просьбы и в то же время обрадовавшись интересу, который он выказывал. Пальцы от волнения дрожали.
- Они… они… недоработаны. Они хуже той, что я посвятила отцу. Над той песней я много работала, потому что писала ее специально для отца. А остальные… они просто для себя.
Он улыбнулся.
- Все равно, мне бы хотелось их послушать.
Щеки у Дженни порозовели, словно радость, бушевавшая у нее внутри, прорвалась наружу. Он действительно заинтересовался… ее музыкой. Неважно, пусть пока только музыкой.
- Хорошо. Я сыграю их тебе.
- Может быть, сегодня днем? Рождественский ланч подадут позже обычного. Потом святое дело - отдохнуть. Думаю, в четыре будет в самый раз.
- Хорошо, тогда в четыре. - Ее уже не заботило, что он может прийти в ужас от ее песен. Главное, она будет с ним. Они будут говорить. Будут вместе. И обязательно что-нибудь, произойдет.
- Слушай, Роб, - позвала Миранда, нарушив их уединенную беседу. - Вчера я говорила Тони, а тебе, когда ты вернулся, забыла сказать. Деннис и Лорна Фриманы приглашают нас сегодня к себе. Просто так, по-соседски, где-то после четырех. Думаю, надо пойти. Тебе понравится у них, Дженни. Это совершенно замечательная пара, хоть и несколько не от мира сего.
Роберт вздохнул и, улыбнувшись, искоса посмотрел на Дженни.
- Ну, Миранда, ты разбила все наши планы.
Дженни с трудом скрывала разочарование.
- Какие планы? - спросила Миранда.
- У Дженни оказался целый арсенал песен собственного сочинения. Я уговорил ее исполнить их для меня.
Тони вскинул голову и торжествующе улыбнулся Дженни.
- Видишь? Говорил я тебе, что ему понравилось? Подожди, Роб, вот ты услышишь "Походную песню", тогда кровь у тебя закипит.
- Придется подождать, пока вы уйдете в гости.
- А ты не пойдешь? - разочарованно спросила Миранда.
- Я и так устал от этих светских мероприятий. Извинись за меня.
- Пойдем, Роб. Рождество же, - стал настаивать Тони.
- Будь великодушен, ты хочешь сказать. Не могу. Особенно к некоторым из женщин. Меня совершенно не вдохновляет общество Лорны Фриман.
- Вот это да! Неужели она до сих пор не дает тебе проходу? - засмеялся Тони.
- У этой женщины мертвая хватка.
- Бедный Роб, - посочувствовал Тони. - Ну ладно. Мы втроем утешим Лорну.
Дженни разрывалась между долгом приличия и желанием остаться с Робертом. Наконец через силу заговорила:
- Тони, ты не очень рассердишься, если я тоже не пойду? Ты же знаешь, я всегда чувствую себя неловко в новой компании, а Роберт как раз хотел послушать мои песни…
- И ты решила выбрать музыку, - снисходительно закончил он за нее.
Она кивнула, глазами умоляя его согласиться.
Тони нехотя улыбнулся.
- Ну, хорошо, Малиновка. Пусть мнение Роберта поможет тебе поверить в себя."- Он нахмурился. - Хотя у меня такое чувство, что, может быть, я зря познакомил тебя с братом.
- Почему это? - с вызовом в голосе протянул Роберт.
Тони склонил голову набок и посмотрел на брата. В глазах читался подвох.
- Давай разберемся, Роб. Если взять чисто внешние данные, то я в сто раз красивее тебя, но у меня есть подозрение… Повторяю, толь подозрение, что- слушатель из тебя лучше, чем из меня.
Роберт рассмеялся. Тони стоял, довольно улыбаясь. У Дженни гора с плеч свалилась. Все улажено. Эти два часа она проведет наедине с Робертом Найтом.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
- Я принесу гитару?
Миранда и Тони наконец ушли к Фриманам, и Дженни не хотела терять ни минуты. Она была вся полна ожидания. С трудом сдерживая по-детски глупое желание взлететь по ступенькам вверх, она направилась к лестнице.
- Подожди, - послышался сзади его голос.
Она удивленно оглянулась.
- Давай пойдем в мою спальню.
Такое предложение ошарашило ее.
- В твою… спальню? - с сомнением переспросила она.
Он насмешливо улыбнулся.
- Насколько я понял, ты не прочь использовать спальни для разговоров… или песен.
Или это только привилегия Тони и на его брата не распространяется?
- Я… - Мучительная краска стыда залила щеки, и отчаянно пытаясь побороть свою неловкость, она быстро добавила: - Хорошо. Если ты считаешь, что это самое подходящее место…
Он откровенно забавлялся.
- Извини меня, пожалуйста. Мне захотелось увидеть, как ты краснеешь. Я устроил у в комнате студию звукозаписи. Это действительно лучшее место в доме, где можно послушать музыку.
- Понятно. - Дженни тихонечко перевела дух.
Он нагнал ее, взял за руку и с веселым блеском в глазах добавил:
- Туда никто не войдет, так что нам никто помешает. И я смогу сколько угодно слушать мисс Дженни Росс.
Он повел ее наверх. Рука Дженни заныла от прикосновения его пальцев, а щеки запылали еще ярче от ощущения, что он идет рядом.
- Не называй меня так, - тихо сказала она.
-Как?
- Мисс Дженни Росс. Звучит старомодно.
Он засмеялся.
- Мне кажется, тебя так и надо называть. Женщина, которая краснеет при одном упоминании слова "спальня", - большая редкость в наши дни.
- Ты ужасный циник.
- Не спорю. - Он вызывающе посмотрел
на нее. - Может быть, мне нужен рядом кто-то, похожий на тебя, который сделал бы меня менее циничным.
Они дошли до ее комнаты. Она поспешно скрылась в дверях, отчаянно моля Бога, чтобы краска хоть немножко отлила от лица. Конечно, если ты похожа на неловкую школьницу, то нелепо даже мечтать о таком искушенно мужчине, как Роберт Найт. Она сделала несколько глубоких вздохов, чтобы как-то успокоиться, взяла гитару и вышла к нему в коридор.
Он привел ее в огромную комнату. Если бы не большая двуспальная кровать, вряд ли это помещение можно было бы назвать спальней? Стойки с электронной аппаратурой расположились вдоль одной из стен, а рядом находилась целая коллекция пластинок, кассет и книг. Что касается кровати, Дженни ничего подобного в своей жизни раньше не видела. Это был, собственно, угловой диван, на спинке которого разместились и светильники, и полки, и радио со встроенными часами, и маленький бар, и небольшой телевизор. Только пикейное покрывало и гора подушек свидетельствовали о том, что здесь еще и спят.
Роберт небрежно указал ей на стул.
- Мне кажется, тебе с гитарой будет здесь удобнее всего.
Когда она села, од принялся заправлять кассету в магнитофон. Холодок пополз по спине Дженни. Она попыталась возразить.
- Роберт…
- А? - спросил он, не оглядываясь.
- Ты хочешь… Зачем это?
Он вопросительно взглянул на нее.
- Хочу записать тебя. Ты ведь не возражаешь?
- Но зачем? Я же говорила тебе… Пожалуйста не делай этого… - несмело закончила она, от волнения не в силах ясно выразить мысль.
Он обернулся к ней. Дженни была не в состоянии выдержать его испытующий взгляд.
- А почему нет? - спросил он, явно озадаченный ее поведением.
Мучительно подбирая слова, Дженни начала обьяснять:
- Я не профессиональный композитор, Роберт. Я уже говорила. Ты просил спеть мои песни для тебя. Если ты их запишешь, они станут…
Безликими… Она вовремя спохватилась и не произнесла этого слова. Склонилась над гитарой, чувствуя себя все более несчастной. Совсем не таким представлялся ей их разговор наедине.
Он сел на вращающийся стул около аппаратуры и, слегка подавшись вперед, заговорил: - Дженни, музыка - моя профессия. Песня, которую ты исполнила вчера… - он немного помедлил, потом осторожно закончил: - …очень своеобразна с музыкальной точки зрения. Если и остальные твои песни такие же, то мне надо будет прослушать их еще и еще раз.
Она недоверчиво посмотрела на него.
- Вчера ты об этом ничего не говорил.
- Ты так внезапно ушла, а я все не мог переварить услышанное. - Легкая улыбка тронула его губы. - Признаюсь, твое пение ошеломило меня. И я понял, почему мама и Тони так зачарованы твоим лицом.
Она сердито нахмурилась.
- Мне начинают надоедать разговоры о моей внешности. Ничего особенного в моем лице нет. Более того, в зеркале я читаю совсем другое.
Его улыбка стала шире.
- А зеркало тебе и не скажет правду, Дженни. У тебя необыкновенно выразительное лицо. Оно особенно привлекает, когда ты поешь. На самом деле, ты можешь добиться большого успеха, если будешь петь в маленьком клубе или в ресторане, где можно высветить лицо. А так, голос у тебя не очень сильный, и с коммерческой точки зрения ты неперспективна, - сказал он, стараясь выразиться как можно более необидно.
От его слов у нее на душе сразу потеплело. Значит, ему понравилось, и он не считает ее бездарной.
- Я не рвусь в артистки, Роберт. Я знаю возможности своего голоса и думаю, мне приятней петь для себя. А делать это ради денег… Мне кажется, я на это не способна.
- А для меня ты споешь?
- Да, - тихо ответила она и смущенно опустила ресницы, словно желая спрятать свою готовность ради него пойти на все.
- Тогда позволь мне записать твой голос. Просто представь, что магнитофона нет вообще. Обещаю тебе, он не будет мешать. Пойми, это очень важно для меня.
Дальнейшие уговоры уже были не нужны.
- Ну, если что, ты ведь можешь в любую минуту все стереть, - покорно пожала плечами Дженни.
Он засмеялся, развернулся на стуле обратно и нажал на кнопку. Потом вновь обратил к ней посветлевшее от смеха лицо.
- Я почти уверен, что никогда не сотру эту запись. Что там Тони говорил сегодня о "Походной песне"? Может, с нее и начнем?
-Давай. - Дженни склонилась над гитарой и заученным движением взяла первый аккорд. И тут почувствовала, что вишенки, качающиеся на золотой цепочке, не дают сосредоточиться. Она отложила гитару и сняла |колье. - Мешает, - объяснила она, увидев удивленное лицо Роберта.
Роберт быстро скользнул взглядом по ее одежде сверху вниз, на секунду задержав взгляд на ее груди.
- Может, снимешь пояс? Если одежда стесняет, то тоже трудно петь.
- Нет, нормально, - поспешно ответила она и взяла гитару. От его мимолетного оценивающего взгляда на секунду перехватило дыхание, а потом бешено и гулко заколотилось сердце, словно внутри кто-то начал стучать на барабане.