* * *
Как я могла такое допустить? Где были мои мозги, когда, поддавшись назойливым Леркиным уговорам, я махнула рукой и ответила "да"? Если честно, я и согласилась-то только для того, чтобы от нее отвязаться. Мне до самого последнего момента не верилось, что из затеи организовать клуб ЖОП получится что-нибудь путное. Но, видимо, я была недостаточно хорошо знакома с Леркиным пионерским рвением. Когда дело касается какой-нибудь глупости, она готова горы свернуть. Если бы она так же серьезно относилась бы к своей карьере, давно бы уже главным редактором газеты была.
Итак, я сказала "да".
И вот теперь в моей квартире вокруг обеденного стола сидят двенадцать ощетинившихся дам. Они, кажется, готовы сожрать друг друга, но вместо этого мирно едят шоколадное печенье, которое гостеприимно испекла для них я. Моя роль на этом сборище горе-невест скромна – я подаю им кофе.
Лерка подошла к мероприятию хватко, по-деловому. Она подготовила для участниц странной сходки бейджики с именами, блокноты и ручки. Хотя, на мой взгляд, достаточно было раздать им по бейсбольной бите, отойти в сторонку и понаблюдать за кровавой дракой.
Надо сказать, ПП (подлый Паникос) обладал довольно привередливым вкусом. Все девушки, каждая из которых наивно считала себя его единственной избранницей, были довольно красивыми. Все они были разными.
Пять блондинок (из них четыре крашеные, включая Лерку), четыре брюнетки (включая Диночку), две рыжие и одна экстравагантная особа с таким коротким ежиком волос, что определить их цвет не представлялось возможным (мы сразу же цинично окрестили ее "Кудрявой").
Все они приехали в Москву из разных городов с одной-единственной целью: убедиться в том, что мужчина, за которого каждая из них собиралась выйти замуж, – отъявленный мерзавец.
Самой старшей была Лерка.
Самой красивой – пышноволосая брюнетка из Питера по имени Лола. Почему-то она вызывала ассоциации с дорогим шоколадным пирожным – все в ней было в меру пышно, выверенно-сладко, ее глаза имели медово-коньячный цвет, да и пахло от нее небанально – молотой корицей. Слегка портил впечатление ее голос – низкий, зычный и прокуренный. К тому же она употребляла столько матерных слов, что их хватило бы на четверых темнокожих скейтбордистов-рэпперов. Если бы Лола выступила с небольшим монологом на телевидении, то восемьдесят процентов ее речи представляло бы собой интеллигентное "пи-ип!".
Самой молоденькой была шестнадцатилетняя тихоня Юлечка. По-моему, она прибыла откуда-то с Севера, не то из Ярославля, не то из Архангельска. За весь вечер она и двух слов не произнесла. Я вообще не понимаю, как она ухитрилась закрутить роман с Паникосом, ведь сначала все мы искренне думали, что она немая. И вообще, куда смотрели ее родители?
Самой экстравагантной была "Кудрявая" – гордая обладательница миллиметровой шевелюры. Даже звали ее необычно – не то Амирея, не то Лоралея – короче, нечто созвучное со словом "диарея". "Кудрявая" представилась так: "Я – литературный критик из Петербурга". В следующие пять минут мы узнали, что Диарея не понимает Пелевина, зато любит Кортасара, не считает гениальным Шекспира, зато сходит с ума по Сапфо. Она изо всех сил подчеркивала собственную оригинальность – курила сигареты через длинный агатовый мундштук, заявила, что кофе она предпочитает травяной чай.
А самой отчаянной – рыжая веснушчатая Кира, которая ради того, чтобы познакомиться с "коллегами", прилетела в Москву аж из Владивостока.
Самой загадочной была некая Женя из Москвы. Загадочной – потому что за весь вечер мы так ничего о ней и не узнали. Хотя она была не прочь поделиться с нами какой угодно информацией. Женя была девушкой энергичной, веселой и, судя по всему, положительной. Но была у нее одна проблема – она исправляла прикус с помощью брекетов. Видимо, железные скобки появились на ее зубах совсем недавно, и она не успела к ним привыкнуть. Во всяком случае, понять что-либо из ее речи не представлялось возможным. Сплошная каша во рту. Наверное, они с Паникосом общались с помощью примитивного языка жестов.
Это я самых ярких представительниц новоявленного клуба ЖОП описала. А кроме них за столом еще сидели: две Оли, обе из Самары, три Наташи, Алиса, ну и Диночка, разумеется.
Все дамы чувствовали себя немного не в своей тарелке. Что меня вовсе не удивило. Скорее, меня удивило, как у них вообще хватает нервов на посещение подобных странноватых мероприятий.
Молчали. Рассматривали друг друга исподтишка. Лолу, как самую яркую красавицу, все хором невзлюбили, я это сразу заметила. Все эти двенадцать женщин были обмануты одним и тем же мужиком, но – вот странность – этот факт вовсе не уничтожил в них опасные ростки соперничества. Я уверена, что каждая из них в глубине души считала себя все-таки самой любимой женщиной эгоистичного обманщика Паникоса.
Лерка, на правах самой старшей, решила взять инициативу в свои руки. Кстати, эти самые руки – я заметила – едва заметно дрожали.
– Девушки, прошу внимания! – откашлявшись, начала она. – Сейчас, когда мы все немного познакомились, можем перейти к основной части. Как известно, все мы невольно стали жертвами коварства одного небезызвестного молодого… хм… ну, не очень молодого человека.
"А говорит-то как красиво! – усмехнулась я. – Наверное, заранее написала речь".
Возмущенный ропот был ей ответом. Лера растерянно замолчала.
– Что значит жертвами? – звонко возмутилась рыжая Кира. – Я лично считаю себя жертвой Интернета. Чем вы докажете, что написанное на этом сайте – правда? Паникос позавчера мне звонил и сказал, что любит.
– Как же, любит он, – тихо пробормотала Диночка. Но все ее услышали.
Так, не хватало мне еще оказаться в эпицентре кошачьей драки. Эти ненормальные мне всю квартиру разнесут.
– Доказательств? – спокойно улыбнулась Лера. – Что ж… У меня есть фотоальбом. На снимках мы с Паникосом. Это тебя устроит?
– А у меня есть письмо, – вставила Диарея, – я аутсайдер в этом мире высоких технологий. Мне кажется, что все эти телевизоры, компьютеры, радиоприемники опошляют человека. Мы засоряем свое сознание ненужной информацией… Я не пользуюсь Интернетом.
– Интересно, а как же тогда вам удалось узнать про сайт "Мужской зоопарк"? – быстро спросила Диночка.
Диарея покраснела, но ей удалось взять себя в руки и сохранить невозмутимость тона.
– Почти не пользуюсь Интернетом, – с раздраженным вздохом пояснила она, – поэтому Паникос написал мне письмо. Если письмо, им подписанное, является достаточным доказательством…
– У меня есть кольцо, – голос Дины зазвенел. Она вытянула вперед руку, чтобы все могли полюбоваться золотым ободком, украшающим ее палец. Все сидящие за столом женщины вытянули шеи, как почуявшие опасность гусыни.
– Дешевка, – наконец сказала Диарея.
Я догадалась, что ей Паникос кольца не подарил.
– Понимаю, что надо бы его снять, – вздохнула Диночка, – но все никак не могу решиться… У меня вопрос… А у кого-нибудь еще есть такое кольцо?
Я с любопытством следила за реакцией участниц собрания. Диарея поджала губы и возвела глаза к потолку. Лерка вдруг заинтересовалась собственным маникюром и принялась с преувеличенным вниманием рассматривать отполированные ногти. Кира схватила с блюда, стоявшего в середине стола, горсть печенья, запихнула в рот сразу несколько штук и сразу стала похожей на мультипликационного хомяка. Лола пробормотала: "Да все мужики – …", как обычно, не стесняясь жонглировать словечками из арсенала портового грузчика. Остальные напряженно молчали. В похоронной тишине особенно отчетливо было слышно жалобное поскуливание. То не смогла сдержать слез самая юная жертва обмана – Юлечка.
В глазах Диночки загорелся опасный огонек. Она распрямила спину. На ее лице появилось столь знакомое мне противное выражение превосходства над окружающими. Все это время Дина вела себя как обычная девушка, милая, смешливая, может быть, обремененная небольшими комплексами. Но в тот момент из нее снова выглянула пресыщенная стерва.
И в этот момент одна из трех Наташ сказала:
– А мы с ним ездили в Париж.
Эта невинная фраза произвела эффект взорвавшейся бомбы.
– Он сказал, что это будет наше предсвадебное путешествие…
Дина сразу как-то поникла. На одной чаше весов – обручальное кольцо, на другой – романтическое путешествие в Париж. Сразу и не поймешь, какой аргумент весомее.
– Идем дальше. – Хлопнула в ладоши Лера. – А есть еще какие доказательства?
– У меня ешть… Шшшмммккк… – улыбнулась, сияя брекетами, Женя.
– Что? – переспросила Диночка.
– Шшшшшммммкккк!.. ШШШШММММКККК!
– Понятно, – деликатно кашлянула Лера, – доказательство принимается. Что еще?
– У меня есть его футболка, – басовито призналась Лола, – взяла на память. Такая красная, с плейбоевским зайчиком на груди.
– Эта футболка у тебя? – взвилась Лерка. – Я знаю такую! Я в ней всегда спала, когда оставалась у него.
– … – поморщилась Лола, – тогда я ее сожгу.
– Тоже мне, плейбойский зайчик, – хмыкнула Диночка, – такому зайчику уши оторвать не помешало бы!
– Или кое-что пониже ушей, – вставила свое веское слово Кира.
– Вот и я о том же! – оживилась Лерка. – Девочки, теперь, надеюсь, все мы убедились в том, что у каждой из нас были отношения именно с этим мужчиной… Нас здесь двенадцать. Но мы не можем знать, сколько нас на самом деле.
– Я могу подсчитать, – предложила я, – помнишь, мы с тобой уже пытались это сделать?
Курортный состав меняется раз в две недели, если каждый раз он заводит новые отношения, значит…
– Кашеварова, я тебя сейчас убью! – повысила голос Лера. – Что же это такое, в самый неподходящий момент ты лезешь со своей статистикой… Итак, – она вновь обернулась к столу, – я считаю, что негодяй должен быть наказан.
– Согласна, – сверкнула зелеными глазами Диночка.
– Я – за! – подняла руку Кира.
– Мы тоже, – хором сказали Наташи.
– Мир есть кругооборот энергии, – монотонно завела Диарея, – положительные эмоции возвращаются к людям, их порождающим. И отрицательные тоже. Поэтому…
– Это значит, что ты за или против? – бесцеремонно перебила Диночка.
– За.
– Бшшшкшшшшшмшшшш, – прошепелявила Женя.
Из чего все окружающие сделали вывод, что она тоже согласна.
– … – отрезала Лола.
– Так выпьем же за то, что мы договорились так легко! – предложила Лерка.
Весело зазвенели бокалы. Зазвучал оживленный смех. Все расслабились. Через какое-то время происходящее стало напоминать тривиальный девичник. Все забыли о том, зачем, собственно, они здесь собрались. Травили анекдоты. Рассказывали истории из жизни. Выяснилось, что Диарея и две из Наташ успели побывать замужем, что у Киры сильнейшая аллергия на морские продукты, что у Диночки был роман с цирковым артистом, что Юлечка мечтает стать психиатром, а Лола позавчера купила потрясающие брюки "Роберто Кавалли". И пусть они обошлись ей в целое состояние, зато зад в них кажется подтянутым, как будто бы она всю жизнь профессионально занималась фигурным катанием. Лерка гадала всем собравшимся по руке, а Диарея на латыни читала стихи Катулла. Всем было весело, все дружили со всеми.
Небольшая пауза возникла только тогда, когда я невзначай поинтересовалась:
– А кстати, как именно вы собираетесь мстить Паникосу?
Вот тут-то все и замолчали.
– Кашеварова, – поморщилась Лерка, – опять ты все испортила.
– Ничего себе испортила! – возмутилась я. – Я же, наоборот, помочь хотела.
– Сытый голодному не товарищ, – объявила Диночка, намекая на мое предстоящее замужество, – а вообще-то она права. Как мы ему будем мстить?
– Каждая из нас может заняться рекламой сайта, – несмело предложила одна из Оль, – чтобы как можно больше народу узнало о том, кем на самом деле является Паникос.
– Идея неплохая, но это займет слишком много времени, – нахмурилась Лера, – я думаю, мы вместе можем придумать что-то более феерическое… Только надо хорошенько подумать. Боюсь, я для этого слишком много выпила.
Я скептически посмотрела на батарею пустых бутылок, которая с каждым часом становилась все длиннее. Мстительницы пили полусухое вино, как кони на водопое.
– Кто у нас самый трезвый? – Приподняла соболиную бровь красавица Лола. Неожиданно ее мутноватый взгляд сфокусировался на мне.
– А что я? – Я отступила назад. – Я здесь вообще ни при чем. К данному мужчине отношения не имею. Поищите другой мозговой центр.
– А правда, Кашеварова, – Лерка принялась отпивать вино прямо из бутылки, – ты же у нас всегда была генератором дурных идей. Ну сообрази же хоть что-нибудь.
– Вот спасибо!
Внимание всех присутствующих неожиданно сфокусировалось на мне. Не могу сказать, что это приятное ощущение. Я вдруг почувствовала себя новичком в чужой дружной компании. Весь вечер я молчала, я смиренно исполняла отведенную мне роль гостеприимной и ненавязчивой хозяйки дома. И вот пожалуйста!
– Хм… Если честно, никаких идей у меня нет. Ни умных, ни дурных.
– Кашеварова… – разочарованно протянула Лерка, – ты же умная. Ну вот что ты делаешь, если тебя вдруг бросает мужчина? Что мы все делаем, если нас бросает мужчина?
– Ну-у-у… Просто выкидываю его из головы, – не слишком уверенно говорю я, – во всяком случае, стараюсь выкинуть. Рано или поздно получается.
– Выкинуть его из головы, – мрачно повторила Лола, – а его поганую зубную щетку из стаканчика на раковине.
– Правильно, – поддержала Диарея, – а я обычно начинаю усиленно заниматься самосовершенствованием. Изучать древнегреческий язык или посещать курсы хатха-йоги. Чтобы при случайной встрече поразить его глубиной интеллекта. Чтобы он знал, с кем ему довелось иметь дело.
– В таком случае я бы предпочла курсы рукопашного боя, – глухо рассмеялась Лола, – чтобы при случайной встрече изо всех сил двинуть ему коленом в пах. Чтобы знал, с кем ему довелось иметь дело.
– Когда меня бросает мужчина, я обычно… просто плачу, – поделилась бесценным опытом шестнадцатилетняя Юлечка.
"Кто бы сомневался", – подумала я, глядя на ее запавшие глаза и красный кончик носа.
– Но если честно, у меня был только один мужчина. Паникос, – смущенно добавила она.
– Может быть, разобьем ему машину? – предложила Лерка. – Хотя у меня был такой опыт. Не слишком удачный. Мне пришлось заплатить штраф, зато это такое очищение!
– Можно подсыпать ему слабительного в суп, – предложила Кира.
Диночка поморщилась:
– Банально. Все равно что пробраться в его дом и устроить погром. Хотя идея не то чтобы слишком плохая… – Она мечтательно закатила глаза, и я живо представила, как Диночка огромным тесаком для рубки мяса кромсает подушки.
– Послушайте, но в любом случае вам придется отправиться на Кипр, – подумав, сказала я, – всем вместе. Не будет ли это лучшей местью? Если вы просто устроите выяснение отношений? Представляете, как вытянется его лицо, когда он увидит двенадцать своих невест одновременно!
– А что… – улыбнулась Лерка, – кажется, я представляю.
– Я тоже, – хохотнула Лола.
– Так, значит, решено?
– Решено, – хором сказали Диарея и три Наташи.
– Мы все вместе летим на Кипр. – Лерка деловито открыла перекидной календарь. – Как насчет следующих выходных? Мы могли бы управиться за два дня. Это получится не очень дорого.
– Не в деньгах дело! – воскликнула Кира. – Я бы никаких денег не пожалела, чтобы на это посмотреть. Я – за!
Я ушам своим не верила. В серпентарии мир и покой! Эти афродиты все-таки сумели между собой договориться, причем обошлось без человеческих жертв! Итак, берегись подлец-многоженец Паникос! Амазонки вышли на тропу войны.
ГЛАВА 10
А на следующий день началось.
– Кашеварова, ну что я там буду без тебя делать? – ныла Лерка.
– То же, что и со мной. Мстить Паникосу, как и собиралась изначально.
– Нет уж, без тебя и Кипр – не Кипр. Ну почему ты не можешь поехать? Почему? Всего же на три дня!
– Потому что я и так туда в последнее время зачастила. И вообще, отвяжись! Мне надо готовиться к свадьбе.
– Ах вот ты как! – взвилась Лерка. – Попрекаешь меня тем, что ты невеста, а я – неудачница? Никогда не думала, что ты такая!
– У меня и в мыслях не было тебя попрекать. Лерка, ты же знаешь, что я сама неудачница… Вернее, всегда ею была. Зачем я тебе нужна на Кипре? С тобой летит полсамолета твоих новых подруг. Вам и без меня будет весело.
– Ничего себе, веселье! Ты хотя бы понимаешь, что происходит, дурья башка? Нас же всех бросили накануне свадьбы! Хорошая компания. Двенадцать брошенных невест! Ты будешь единственным позитивным элементом в нашей группе!
– И не проси, – отрезала я.
– Кашеварова, – вкрадчиво протянула моя лучшая подруга, – хочешь сказать, что у тебя нет на Кипре личных дел?
– Именно это я и пытаюсь тебе сказать.
– А как же Майкл Рикман? – хитро прищурилась она.
– А что Майкл Рикман? Мы с ним обо всем договорились. Я занимаюсь платьем, он – всем остальным. По-моему, справедливое разделение труда.
– И тебе не хочется его увидеть? Совсем-совсем?
Лерка всегда умела уговаривать. Мы так давно знаем друг друга, что она играет на моих тайных желаниях, как виртуоз на скрипке.
– Не то чтобы совсем… – дала я слабину. – Просто у меня так много работы… До меня дошел слух, что Степашкин собирается меня уволить.
Этот факт не произвел на Лерку ровно никакого впечатления.
– Да брось ты! Он тебя собирается уволить с первого дня, как ты сюда устроилась. Все уже к этому привыкли. Может быть, он просто тайно в тебя влюблен?
Я неопределенно пожала плечами. Я не стала говорить Лерке о позорящем мою репутацию объявлении на сайте газеты "Новости Москвы". Уж лучше пусть думает, что я являюсь тайным объектом страсти главного редактора. А насчет моего увольнения… Что ж, чему быть, того не миновать. Мне же прекрасно известно, как Лерка отреагирует: она округлит глаза и воскликнет что-то вроде: "Ты что?! Кашеварова, как ты могла такое допустить? Разве об этом ты мечтала, когда поступала на факультет журналистики?!" Только очередной порции поучений мне и не хватало.
– Лер, но я вовсе не планировала…
– Я сама знаю! – перебила она. – Кашеварова, ты меня убьешь, но, если честно…
Я знала, что она скажет.
Так оно и вышло.
– Если честно, я уже купила тебе билет!
– Но, Лерка! Это возмутительно! Я же тебе не чемодан, который ты можешь взять с собой, когда захочешь! Ты уже второй раз так поступаешь, это просто нечестно!
– Ты не чемодан, – согласилась Лера, – кто говорит, что ты чемодан? Ты просто моя лучшая подруга, – ее глаза подозрительно увлажнились. В такие моменты я даже забываю, что коварная Лера может вызывать слезы, как чукотский шаман вызывает дождь. Стоит ей только нахмуриться и скорбно сложить губки, как, пожалуйста, – в ее глазах уже стоит соленая влага, а на щеках пульсирует яркий румянец. Ей бы в актрисы пойти – добилась бы небывалых высот. Наверное, в данный момент ей бы вручали "Оскара", а она торжественным полушепотом благодарила бы в микрофон своих маму, папу и лучшую подругу Сашу Кашеварову.
– Ты ведь моя лучшая подруга?