Наташа подобрала ноги, и Николас довольно долго возился с собачками, осторожно отпихивая их в сторону, чтобы вытащить из-под них свой пиджак и при этом не потревожить их сладкую дрему.
Когда он выпрямился, в глаза ему ударил луч слепящего утреннего солнца.
Наташа вскочила с постели и взяла его за руку. Лицо у нее было скорее оживленное, чем сонное.
- Представляю, какие дети родились бы у нас с тобой, если бы мы поженились. Мои волосы. Твои голубые глаза. И у мальчиков такие же милые ямочки на подбородке, как у тебя.
Она притянула его к себе, и Николас стоял, успев натянуть рукав пиджака только на одну руку.
- Я уже упоминал, что не имею намерения жениться и обзаводиться детьми ранее чем через десять, а то и двадцать лет.
Николас был опытным любовником и знал, что ей не грозит опасность произвести на свет детей с черными волосами и голубыми глазами, чьим отцом бы он являлся. Женщины, с которыми он делил любовное ложе, не подозревали, насколько велико его умение сдерживать себя даже в порывах бурной страсти.
Николас окинул взглядом комнату в поисках своей шляпы - и обнаружил ее рядом с еще одним корги, по имени Борис. У собачки не было одного глаза. Увидел Николас и маленькую бутылочку бренди на полу возле постели. И два стаканчика тут же на полу, на дне одного остался желтоватый осадок. Второй - он поднял его с пола и понюхал - остался сухим, из него никто не пил.
Наташа рассмеялась, однако он уловил некоторую неловкость в ее голосе.
- Мужчины с их пристрастием к бренди… Этот напиток превращает их в… - Она оборвала фразу и обратила на Николаса взгляд, в котором светилось веселое лукавство, и он понял, что она размышляет о чувственных играх прошедшего вечера. Или пытается заставить его вспомнить об этом.
Она прижала зубами нижнюю губу.
Николас присел на кровать рядом с Наташей и обхватил пальцами ее тонкие запястья.
- Скажи мне по правде, что произошло, - попросил он.
Голос у него был твердый, но вполне вежливый и даже приятный для человека с больной головой, растущими подозрениями и не полностью удовлетворенного.
Она опустила глаза.
- Наташа!..
- Ну хорошо. - Княгиня подняла голову и ответила с некоторым вызовом: - Этой ночью я позволила себе некоторые вольности. Кое-что добавила в бренди, потому что хотела, чтобы ты остался. Неужели это так скверно, чтобы устраивать мне допрос?
Черт побери, тут явно было чем поинтересоваться.
- И часто ты поступаешь так с мужчинами?
Наташа не ответила.
Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
- Отвечай же!
Она передернула плечами.
- У меня такая привычка. Я нахожу это приятно возбуждающим.
Глядя на ее обиженное лицо, Николас подумал, насколько глупо было с его стороны поддаться искушению. Он редко совершал подобные ошибки, неужели ему изменило чутье?
После единственного разговора с ней на прошлой неделе у Гантеров, где он обратил на нее внимание, Николас понял, что ей недоступны проблемы политики и в ней нет ничего от ее знаменитого дяди Ревника или от ее брата-близнеца князя Сергея.
Тем не менее, повстречав ее прошлым вечером на одном из мюзиклов, он увязался за ней в резиденцию лорда и леди Хауэлл и проник к ней в спальню через балкон - просто от скуки.
Николас отпустил руки Наташи и встал.
- Сегодня мы скажем друг другу "прощай"..
Она проговорила со вздохом:
- У тебя нет сердца, Николас.
- Считай большой удачей для себя, что ты обнаружила это таким образом. - Он предупреждающе выгнул бровь. - Пойми, ты ведь могла убить меня или одного из этих драгоценных корги, лизни собачка несколько раз осадок на дне стаканчика.
По тому, как широко раскрылись глаза молодой вдовы, он мог бы убедиться, что ей ничего подобного и в голову не приходило. При всей своей утонченности она не была слишком умной.
- Не тревожься, - успокоил он ее. - Борису и компании сегодня утром ничто не угрожает. Но мой тебе скромный совет: не подсыпай снотворное в вино мужчинам, которых допускаешь к себе в постель. Это дурной поступок. А в твоем случае и дурная политика.
По опыту он знал, что женщинам не нравится, когда мужчина покидает их спальню, весело насвистывая, и закрыл за собой дверь с привычно грустным выражением на лице. На этот раз грусть не была притворной. Ему и в самом деле стало грустно. Он словно бы понес утрату.
Но едва его сапоги с отворотами ступили на тротуар возле городского дома лорда и леди Хауэлл в Мейфэре, Николас вновь обрел хорошее настроение. День стоял великолепный, и Николас уже знал, какую драгоценную безделушку он должен приобрести, чтобы смягчить уязвленную гордость Наташи, а именно - браслет, которым он любовался вчера в одном дорогом магазине.
Не столь уж великая цена за допущенную глупость.
Несколькими часами позже, основательно облегчив кошелек, Николас направился на встречу с Грапом.
Но то был не его поверенный. Отнюдь нет. Грап являлся главным шпионом в тайном подразделении правительства, именуемом секретными службами.
- Ваши обязательства давно уже просрочены, - объявил Николасу Грап своим тонким, гнусавым голосом.
Галстуки у поверенного всегда были отлично завязаны, пиджаки он носил только от Вестона, и эта модная элегантность отвлекала внимание окружающих от его несоразмерно длинного лица и маленьких глаз.
- Вам следует жениться, на благо королю и всей стране, - добавил Грап.
- Благодарю вас, но король психически болен, - возразил Николас. - А я все еще не признаю, что женитьба должна стать для меня неотвратимым приговором судьбы в ближайшее время.
Грап вздернул одну бровь.
- В верхах полагают, что ваш новый титул сделает вас участником нового для вас круга в высшем свете, желанным женихом и, следовательно, объектом внимания соответствующих этому уровню свах.
- Я никому не сообщал о своем новом титуле, за исключением трех самых близких друзей. Только они и кое-кто из государственных чиновников в Уайтхолле осведомлены об этом. Причем последние не имеют тенденции вести разговоры о малоизвестных герцогских домах, не обладающих каким-либо заметным влиянием.
- Тем не менее общество скоро об этом узнает, и никому нет дела до того, что ваш отец не имел особого влияния в городе. Герцог есть герцог.
- Но…
Грап приподнял ладонь, как бы удерживая Николаса от дальнейших возражений.
- Принни явился с новым постановлением. Он сократил срок твоего годичного траура и включил тебя в свой новый союз неисправимых холостяков. Список может стать известным в любой день, и ты с твоим новым титулом там есть.
- Господи, вот уж испытание! Каждая девица и ее мамаша приложат все старания, чтобы завладеть мной, черти бы побрали этого Принни!
- Это и в самом деле то внимание, в котором ты менее всего нуждаешься, - вежливо согласился Грап. - Чтобы избежать преследования, ты должен немедленно заключить самую скучную, добродетельную, респектабельную помолвку. Первый же случай представится тебе сегодня вечером на балу в Грейнджерфорде.
- Сегодня вечером?! - выпалил Николас. - И могу я спросить, кто имеется в виду? Ты же знаешь, я избегаю любого места, где собираются молодые, совершенно пресные дебютантки.
- Не извольте беспокоиться, ваша светлость. Мы уже нашли для вас подходящую кандидатку. Отец девушки нанял одного из агентов нашей службы, который выполняет для него детективную работу в частном порядке. И кажется, этот граф именно вас избрал объектом своего внимания.
- Меня?
- Каждый из отвергнутых его дочерью претендентов на ее руку утверждал, будто она склонна стать вашей нареченной. Разумеется, до тех пор, пока она не упоминала о вашем титуле, ни один из них о нем не слышал, и они не уверены, что вы в курсе дела. Насколько они поняли, леди Поппи бережет свой светильник ради свирепого, загадочного, далекого возлюбленного вот уже три года.
- Абсурд, - произнес Николас с коротким смешком.
- Твой уважаемый коллега, - снова переходя на обычное между ними обращение на ты, продолжал Грап, - установил, что субъект его поисков и ты - одно и то же лицо. Вот имя девушки.
Грап положил на письменный стол листок бумаги и пододвинул его поближе к Николасу.
Тот едва не проглотил свою сигару-чируту, но тем не менее наклонился над столом, испытывая некое любопытство по отношению к так называемой кандидатке. Бегло взглянув на листок, он сказал:
- А, это дочь графа Дерби, одна из этаких строгих, но совершенно безликих девиц. А я предпочел бы краснощекую дерзкую девчонку… и более никого.
- Мы не могли найти ни одной такой девчонки среди десяти тысяч барышень из высшего общества в Лондоне, ваша светлость.
- Богу известно, как ты старался, - бросил Николас одну из своих шуточек, какими любил поддразнивать Грапа.
- Твоя цель сейчас заключается в том, чтобы привлечь к себе внимание высшего света, - напомнил ему Грап, проигнорировав, как всегда, попытку Николаса задеть его самолюбие. - Леди Поппи Смит-Барнс находится, можно сказать, на вершине успеха. Мы подключились к игре, связались с лордом Дерби и сообщили ему о твоих связях с нашей службой… Лорд Дерби - лояльный человек. Его можно не опасаться, - продолжал Грап. - Мы ему сказали, что он окажет большую услугу своей стране и облегчит собственное положение при заключении сделок, если ты вступишь в брак с его дочерью, но при определенных условиях.
- На каких условиях?
- Он должен помочь побыстрее совершить помолвку, если есть необходимость устранить препятствия, имеющиеся у тебя лично. Должен уплатить долги твоего брата и вернуть твоему имению прежний вид. У нас не должно быть никаких неплатежеспособных герцогов, ты понимаешь. Это может привести к шантажу.
Николас положил ноги на письменный стол своего работодателя.
- Господи, Грап, да это просто блеск! Правительство может держать меня на голодном пайке и при этом позволяет частному гражданину уплатить мне компенсацию за то, что я вступлю в брак с глупенькой дебютанткой, которая, как видно, совсем лишена здравого смысла. Такое мне и в голову не могло прийти!
Грап даже глазом не моргнул при этих словах собеседника.
- Суть дела такова, - заговорил он, - что отныне и до тех пор, пока ты не обручишься, не будешь получать никаких ассигнований.
- Это смешно.
- Мы располагаем, помимо всего прочего, особо привлекательными ассигнованиями, - пояснил Грап. - Операция "Розовая Леди" сопровождается денежным вознаграждением, это большая редкость в нашей профессии.
- И как велико денежное вознаграждение? - спросил Николас.
- Весьма значительное, но ты не будешь в нем нуждаться, если войдешь в дом Дерби. Если ты намерен продолжать работу в секретных службах, то обручишься с леди Поппи сегодня же вечером.
Николас вскочил-с кресла.
- Ты, хитрый дьявол! Почему ты раньше не сказал мне об этом?!
Грап поправил манжеты и ответил как ни в чем не бывало:
- Я послал тебе вызов неделю назад. Но ты был слишком занят любовными играми с русской княгиней, чтобы явиться ко мне.
- Да, но я полагал, что у меня есть еще несколько дней отсрочки.
Взгляд Грапа оставался непоколебимым.
- Ты рассуждаешь как настоящий неисправимый холостяк. Если бы ты оставался графом Максвеллом, ты мог бы получить еще пять лет передышки, но теперь ты герцог. А герцог должен быть женатым, особенно такой герцог, который забавляется секретной деятельностью на благо правительства.
- Ты же знаешь, как я отношусь к браку.
- Знаю. Если уж такой выдающийся, благородный человек, как твой отец, мог так обмануться…
- Так могу обмануться и я.
- Не все женщины похожи на твою мачеху, которая разбазарила целое состояние.
- Да, - согласился Николас. - Но как это угадать, вот в чем вопрос.
Грап с причмокиванием втянул щеки, потом сказал:
- У тебя в настоящий момент не имеется состояния, которое можно растратить попусту, так что незачем над этим и задумываться.
- Черти бы побрали твое равнодушное, чисто логическое отношение к ситуации, Грап!
- Деньги и приключения. Нам обоим известно, что ты в равной мере нуждаешься и в том и в другом. Если ты не женишься на этой девушке, не получишь ни того ни другого.
- Я мог бы и сам найти выход из положения.
- Не сомневаюсь, что вы могли бы найти богатую невесту, ваша милость, но приключения? Где вы найдете приключения за пределами нашей службы? В Сьюард-Холле? - Последовал короткий смешок. - Ты слабо представляешь, где и как искать настоящие приключения, и понимаешь это. Тебе нужно, чтобы я отыскивал их для тебя, клал их тебе, так сказать, на колени и напоминал тебе, что ты больше, чем герцог. - Грап встал и выпрямился во весь рост. - Ты секретный агент на службе его королевского высочества, - заключил он театральным тоном, состроив соответствующую мину.
Тем не менее Николас был потрясен. Грап оказался прав - как всегда.
- Что ж, служба есть служба, - сказал он, как обычно, не опасаясь признать свою неправоту. - Но я это сделаю на свой лад.
- Лорд Дерби будет ждать тебя в клубе "Уайтс" в восемь часов, чтобы составить личное впечатление о тебе, как поступил бы любой добрый отец. Если ты пройдешь испытание, а я уверен, что так оно и будет, отправляйся в Грейнджерфорд самостоятельно и выполни свой долг. Если все пройдет хорошо, то к концу вечера ты будешь обручен.
- Да поможет мне Бог!..
Грап бросил ему что-то. Николас поймал вещицу налету и пригляделся к ней. То было кольцо. Очень красивое.
- Оно принадлежало твоей матери, - сообщил мистер Грап. - Поглядишь на него и, быть может, обретешь силу духа.
Глава 3
- Вы - юная леди с цветами ромашки в волосах!
Эти слова, произнесенные с очень сильным русским акцентом у нее за спиной на балу у Грейнджерфордов, едва не заставили Поппи подпрыгнуть на месте.
Она глубоко вздохнула, повернулась и увидела перед собой джентльмена крепкого сложения с широкими плечами и большими усами, одетого в мундир офицера русской армии.
- Уберите их! - заявил он, указывая подбородком на ее голову.
Поппи до крайности смутилась, но тем не менее высоко подняла голову и спросила подчеркнуто холодным тоном:
- Почему?
Каждый раз, когда Поппи выезжала в большой свет, она старалась, чтобы на ней было одно из украшений, перешедших к ней от матери, например, прелестный мамин перламутровый браслет или мамины перстни. Иной раз надевала на ноги мамины любимые матерчатые туфельки без каблука, с вышитыми на носках павлинами. На эти туфельки уже дважды приходилось ставить новые подошвы. Случалось, набрасывала на плечи мамины бахромчатые шали или украшала прическу цветами, как это сделала и сегодня.
Красивая молодая женщина с блестящими черными волосами, уложенными в причудливую прическу, выступила; из-за спины мужчины. На ней было нарядное платье из ярко-алого шелка, украшенное затейливым шитьем черного цвета, на шее - тяжелое бриллиантовое ожерелье, на пальцах множество колец.
То была Наташа, сестра Сергея.
Поппи забыла о своей обиде, настолько ее взволновала эта первая личная встреча с княгиней. Она обладала той же смуглой красотой, что и ее брат-близнец.
Неужели это Сергей стоит позади нее? Поппи целую неделю провела в надежде увидеть его, но теперь им пришлось бы знакомиться заново.
Княгиня посмотрела на лицо Поппи, на ее платье, прическу - и улыбнулась немного смущенной улыбкой.
- Представьте нас, пожалуйста, - обратилась она к одному из тех, кто окружил ее за последующие несколько секунд. Двоих Поппи узнала - то были приятели ее отца из состава парламента.
Мужчина в офицерском мундире, возможно, телохранитель княгини, отошел в сторону. Один из англичан, лорд Уайетт, сделал шаг вперед и откашлялся.
- Княгиня Наташа, позвольте познакомить вас с леди Поппи Смит-Барнс, дочерью овдовевшего графа Дерби.
Поппи наклонила голову и произнесла:
- Считаю за честь познакомиться с вами, княгиня.
Леди Наташа тоже наклонила голову.
- Я вижу у вас в прическе русские цветы, - проговорила княгиня на безупречном и благозвучном английском языке. - Это ромашки. Я заметила их еще с лестничной площадки.
- Да, - ответила Поппи с улыбкой.
Она была рада, что княгиня заметила цветы. Собираясь на бал, она решила украсить прическу цветами, которые растут в России, - в честь Сергея.
- Выньте их из волос, - отрывисто произнесла Наташа.
Поппи ощутила мгновенную вспышку тревоги, щеки у нее загорелись ярким румянцем.
- П-почему? - с запинкой спросила она.
Но Наташа уже отошла от нее без всяких объяснений. Лорд Уайетт, сдвинув брови, резко повернулся к Поппи и потребовал нетерпеливым шепотом:
- Сделайте то, что она предложила, леди Поппи. Мы не желаем никаких осложнений в отношениях между нашими странами.
Поппи не могла взять в толк, каким образом цветы у нее в волосах могут вызвать дипломатический конфликт между Россией и Англией. Но поскольку она являлась дочерью члена палаты лордов, ей не оставалось ничего иного, как подчиниться. Дрожащими пальцами она извлекла из прически ромашки и запихнула их в свой ридикюль.
Все окружающие смотрели на нее с нескрываемым любопытством.
- Глазейте на кого-нибудь еще, сделайте одолжение! - выпалила она и направилась прямиком к Элинор и Беатрис.
Прежде чем она успела открыть рот и рассказать им о том, что произошло между ней и княгиней. Беатрис сказала:
- Мы все поняли.
- Она ужасно злая, - добавила Элинор.
- Но Сергей совсем не такой, - заявила Поппи. - В каждой семье есть свои кислые яблоки, верно?
Однако Элинор и Беатрис ее уже не слышали - обе уставились куда-то ей через плечо.
- А вот и он… - выдохнула Элинор.
- Боже мой! - сказала Беатрис. - Я понимаю, что ты имеешь в виду. Он…
- Само совершенство, - восторженно договорила за нее Элинор. - Неудивительно, что ты отделывалась от всех твоих поклонников.
Поппи повернулась и посмотрела на мужчину, который стоял на верхней площадке лестницы. Сердце ее преисполнилось счастьем.
Сергей!
Он, конечно, повзрослел. И стал еще красивее. Воспоминания о проведенной с ним романтической неделе в Санкт-Петербурге нахлынули на нее.
- Господи, он смотрит прямо на тебя! - сказала миниатюрная блондинка Элинор, чьи густые золотистые волосы так и сияли, отражая свет двойных канделябров, укрепленных высоко на стенах бального зала.
Беатрис, красавица с большими темно-карими глазами и черными волосами, стянутыми в гладкий пучок на затылке, крепко сжала руку Поппи.
- Он был бы счастлив завладеть тобой, - уверенно проговорила она. - Запомни это.
- Если хочешь, мы готовы держаться вместе с тобой, - добавила Элинор.
- Благодарю. - Поппи почувствовала комок в горле. - Я рада, что вы обе есть у меня.
Не говоря более ни слова, все трое соединили руки в общем пожатии со словами, произнесенными жарким шепотом:
- Скорее ад замерзнет, нежели мы…