- Самое сложное заключается в том… - Николас сделал паузу: ему стало труднее формулировать свои мысли оттого, что Поппи касалась его плечом. - В том, что Сергей и Наташа уверены, будто картина действительно принадлежит им.
- А на самом деле это не так. Бедняжки! А почему вы просто не попросите их вернуть ее?
- По двум причинам. Во-первых, она стоит безумных денег, а во-вторых, это привлекает к ним всеобщее внимание. В конце концов, картину написал их дядя Ревник. Им неизвестно, что он работал на нас и намеревался передать картину своим связным в секретных службах. Однако он внезапно умер от черной оспы, а в секретных службах не имели представления о том, что произошло с картиной.
- Настоящая драма!
Она была права.
- Сейчас близнецы находятся в Англии, - продолжал Николас, - и вращаются в высшем свете Лондона. Они богаты, скучают и потому дорожат подобным развлечением. - Николас опустил ладонь на колено Поппи. - Мы не можем допустить, чтобы они узнали, как нам нужна эта картина. Это вопрос национальной безопасности.
- О Господи, - прошептала Поппи, в свою очередь, коснувшись его руки и крепко сжав ее в своей. - Национальной безопасности… Папа постоянно имеет с этим дело. А как вы собираетесь вернуть этот портрет?
- Это произойдет на балу в резиденции посла России.
- В присутствии всего лондонского высшего света?
- Это самое лучшее время. Великое множество развлечений и отвлечений. И когда они наконец обнаружат, что портрет исчез, у них появится длинный список возможных подозреваемых.
- Понимаю, - только и произнесла Поппи, устремив на Николаса острый, проницательный взгляд.
- Ваша работа заключается в том…
Не дав Драммонду договорить, она придвинулась к нему еще ближе со словами:
- Пожалуйста, не предлагайте мне что-нибудь совсем пустячное и безопасное! Я хочу сделать что-то по-настоящему важное. Чтобы папа мной гордился.
- Отлично! - Николас пришел в восторг от ее энтузиазма, задорной улыбки и весьма выразительной речи. И надо заметить, еще и от того, что ее ладонь лежала на его руке. - Вы когда-нибудь слышали выражение: "Держи своих врагов поближе к себе"?
Поппи откинула голову со счастливым смехом.
- Разумеется!
- Ну вот и ладно. Ваша работа заключается в том, чтобы помочь князю Сергею и княгине Наташе чувствовать себя счастливыми, пока я найду способ добыть картину.
- Я полностью одобряю эту идею, - проговорила Поппи, задыхаясь от волнения, что ничуть не удивило Драммонда. - Что касается картины, ею заниматься будете только вы сами?
- Да. У меня есть подробный план всех помещений в резиденции русского посла. В доме я был всего один раз, но недавно, и знаком с обычными особенностями охраны. И убедился, что их можно обойти. Моя первая задача заключается в том, чтобы обнаружить местонахождение картины до того, как ее принесут в бальный зал. Граф и графиня Ливен отличные хозяева и, вне всякого сомнения, желают иметь успех, поэтому я подозреваю, что они приберегут сенсацию до середины или даже до окончания бала.
- Но я тоже хотела бы помочь украсть картину. Извините, вернуть.
Вот так история, она, пожалуй, становится не в меру заинтересованной.
- Нет, - сказал он как отрезал, - эта идея никуда не годится.
- Но…
- Никаких "но". Напомните близнецам, что вы знаете русский язык. Покажите им Лондон. Сделайте все от вас зависящее, чтобы их пребывание здесь было приятным. Только не вздумайте открыто флиртовать с князем Сергеем. Все и каждый должны поверить, будто мы с вами счастливые обрученные.
Лицо у Поппи разом утратило сияющее выражение.
- Как же мне этого избежать и чего ради мне с ним нельзя флиртовать?
- Придумайте сами. - Николас усмехнулся. - Думайте о нем как о своем брате.
- Брате? - Поппи скрестила руки на груди. - Это мне кое о чем напоминает. Он и Наташа ненавидят друг друга.
- Я знаю. Нам просто придется терпеть их стычки… или предотвращать их - по возможности. Менее всего нам хотелось бы, чтобы они покинули страну в состоянии временного перемирия еще до начала бала, прихватив с собой картину. И вы должны понять - здесь и теперь, пока мы еще не начали действовать, - что независимо от вашего настроения вы должны выполнять вашу работу вопреки тому кто и как о вас подумает. Вы должны быть сильной и непоколебимой. Порой случается, что, работая на секретные службы, вы чувствуете себя совершенно одинокой. Вы не вправе рассказывать вашим близким друзьям и даже родственникам, чем вы занимаетесь. Уверены ли вы, что готовы к этому?
- Конечно, готова, - ответила Поппи, сдвинув брови.
- О чем вы задумались?
- О Сергее. Вы изобразили его этаким не в меру обидчивым юнцом. Я провела в его обществе неделю, когда мне исполнилось пятнадцать лет, - проговорила Поппи мечтательно. - Он был очень романтичным.
Николас едва удержался, чтобы не вытаращить на нее глаза.
- В чем же заключается романтичность в представлении пятнадцатилетней девушки? В целомудренных поцелуях? В обмене влюбленными взглядами?
Поппи сердито хмыкнула и сказала:
- Если бы вы читали русских поэтов, вы знали бы, в чем она заключается.
- Кто говорит, что я не читал русских поэтов?
- Вы их читали?
Он читал их всех, но ни за что не сказал бы об этом ей. Вместо этого он схватил ее за руку и притянул к себе так близко, что их носы почти соприкоснулись.
- Я ужаснейший герцог Драммонд, но из этого вовсе не следует, что я не романтик и не читал стихи русских поэтов, так или нет?
Они уставились друг на друга, губы их почти соприкасались. Прошло всего несколько секунд, и вдруг по галерее со свистом пронесся сильный порыв ветра, растрепал, взметнул волосы на их головах, поворошил одежду.
Сразу похолодало, но Николас ощутил неодолимый жар желания, охвативший все тело.
- Вы правы, - зашептала Поппи, - ничего подобного вовсе не следует. Однако Сергей читал их, очень многое помнил наизусть и декламировал мне. Не сомневаюсь, что он найдет богатую невесту и к тому же ее полюбит.
Николас отпустил ее руку. Поппи вбила себе в голову, что Сергей обладает божественными качествами.
- У вас имеется задание, - сухо проговорил он: - И мы обязаны соблюдать конспирацию. Для начала нам предстоит появиться в качестве помолвленной четы на литературном собрании в доме у леди Растли. Я уже заглянул в резиденцию к Хауэллу и пригласил Наташу. Сергей живет в съемных апартаментах в нескольких кварталах оттуда. И хотя Наташа обиделась на то, как мы обошлись с ней сегодня в парке, и не скрыла это от меня, она приняла приглашение и за себя, и за брата.
Поппи расправила и собрала в складки подол юбки.
- Я… я немного нервничаю.
- Из-за чего?
- Мне, наверное, следует рассказывать о том, как это случилось, что мы с герцогом Драммондом помолвлены, но вся беда в том, что я неумелая лгунья. Буду запинаться, брякну от смущения что-нибудь вроде того, что наша помолвка ненастоящая.
Николас вздохнул.
- Если вы хотите вступить в игру со мной, как вы сказали, то должны верить в свои силы.
- Разумеется.
Поппи явно сожалела о том, что заговорила о своих страхах.
Драммонд встал и помог встать Поппи, взяв ее под руку.
- К тому же, - сказал он, - ведь это вы сочинили далеко разошедшуюся историю о том, что мы с вами женимся по любви. Так что не забывайте хорошо играть роль.
- Но и вы должны помогать мне в этом, - произнесла Поппи настоятельным тоном.
И, глядя на изогнутый серп луны и сверкающие, словно бриллианты, звезды, Николас с чувством неожиданного облегчения решил, что все уладится проще, чем кажется на первый взгляд.
Глава 15
Когда Поппи на следующее утро села в постели, ей в голову ударила ошеломляющая мысль: она будет заниматься, секретной деятельностью! Ни много ни мало - на секретной службе. Она с трудом могла в это поверить.
И она в равной степени почувствовала жалость не только к любимому Сергею, но и к его плохо воспитанной сестре. Да, это большое несчастье, что картина им не принадлежит. Но если Сергей женится на ней, Поппи, она уверена, что уж об этом он никогда не пожалеет. Ведь картина останется в Англии.
Поппи выбралась из постели и посмотрела на свое отражение в зеркале.
Любовь. Именно это она увидела. Чувство любви было написано у нее на лице. Глаза у Поппи сияли. А губы - они просто не могли не улыбаться.
Это ее долг - сделать Сергея счастливым.
Могла ли Судьба быть более щедрой?
Ей только и оставалось, что убедиться в его любви к ней, такой же сильной, как ее любовь к нему.
О, это верно, это разумно, но потом ей надо будет расторгнуть помолвку с герцогом. Она позабыла об этом обстоятельстве в приливе чувства. Но как только она укажет Драммонду на дверь - разумеется, самым вежливым образом, - все пойдет гладко и без помех.
Лелея в мыслях столь обнадеживающий план развития событий, Поппи в сопровождении Драммонда, Сергея и Наташи отправилась под вечер в литературный салон леди Гастли.
Хозяйка салона поспешила взять Поппи под руку, едва та вошла в большую гостиную, где уже собралось множество представителей светской элиты.
- Я слышала, будто вы помолвлены с этим вот герцогом, - прошептала леди Гастли на ухо Поппи.
Даже когда она ехала сюда в карете вместе с Драммондом, причем бедра их соприкасались, Поппи всячески старалась выбросить его из головы. Особенно потому, что когда они вчера вечером спустились по лестнице к выходу из собора Святого Павла, герцог едва ли не силой вывел ее на улицу и страстно поцеловал.
- Я понял, что вам хотелось, чтобы я вас поцеловал, - пояснил он, не смущаясь ее попыткой к сопротивлению. - Но это немыслимо на колокольне собора.
После этого дикого объяснения он принялся гладить бедра и ягодицы Поппи и снова прижал свои губы к ее губам.
Поппи ощутила приступ ненависти к его умению читать чужие мысли.
- Это потрясающе, абсолютно потрясающе, - продолжала между тем леди Гастли все тем же шепотом. - Расскажите мне подробности.
- Я не уверена, что поняла, о чем вы спросили, - сказала Поппи не слишком любезно, все еще погруженная в пуганые размышления о поцелуях возле собора Святого Павла.
- Убийство, - пояснила леди Гастли. - Тайна в семье герцога. До сих пор я ничего не слышала о линии Драммондов, но теперь просто сгораю от любопытства и обязана этим своей кухарке.
- Вашей кухарке?
- Да. Она в дружбе с какой-то кухаркой в городе, и та ей рассказала о том, что дядя герцога бесследно исчез.
- Верно, - вяло согласилась Поппи. - Но это всего лишь неумная выдумка, пустая болтовня. Он сбежал из дома, чтобы стать моряком, вот и все.
Она дала себе слово, что как только вернется домой, строго-настрого велит кухарке прекратить рассказы о герцоге Драммонде даже в том случае, если подозрения насчет его семьи имеют под собой реальную основу.
Сама она представления не имела, так это или нет, Поппи бросила быстрый взгляд на герцога, который в это время разговаривал с Наташей - вполне вежливо, но с холодным выражением лица. Загадочный человек этот Драммонд. Она, конечно, не может ему полностью довериться, хоть он и очень интересный знакомец. Вчера вечером, укладываясь в постель, Поппи полагала, что будет думать на сон грядущий только о Сергее, но так и не смогла на этом сосредоточиться, поскольку в ее голове доминировали воспоминания о примечательном вечере, проведенном с Драммондом в соборе Святого Павла.
Она не могла думать о Сергее до самого утра, пока не избавилась как-то само собой от мыслей о герцоге, о котором грезила всю ночь напролет.
Но теперь, даже сидя рядом с Сергеем - он все время что-то мурлыкал себе под нос, и Поппи не могла понять, чего бы ради, - она вдруг ощутила возвращение ночных грез: Драммонд целовал ее, и гладил ее тело нежно и ласково, и…
- Надеюсь, они скоро начнут свою программу, - полушепотом обратилась она к Наташе.
Та приподняла брови и сказала:
- Я вижу, вам нездоровится, леди Поппи. Надеюсь, Сергей проводит вас домой. Мне нужно, чтобы Драммонд уделил мне сегодня время и помог в одном деле, поскольку мне понадобится переводчик. Вы очень разрумянились, щеки, я бы сказала, красней, чем сок граната.
- Неужели?
Наташа кивнула.
- У Сергея, как он ни глуп, есть замечательное средство от излишней потливости. Он узнал о нем от своей последней любовницы, настоящей колдуньи по имени Зоя. У него самый что ни на есть скверный вкус на женщин.
Наташа окинула Поппи взглядом с головы до ног, пренебрежительно выпятив нижнюю губу.
- Но я чувствую себя прекрасно, - пробормотала Поппи, до крайности потрясенная тем, как отзывается Наташа о своем брате, и ее стремлением принизить его. Она наклонилась и ласково погладила собачек в корзинке, что стояла на полу возле Наташи. Один из песиков зарычал на нее - тот самый, у которого отсутствовал один глаз.
"Я чувствую себя превосходно!" - напомнила Поппи самой себе, искоса бросив при этом взгляд на мускулистую ногу Николаса и стараясь не обращать внимания на свое вдруг участившееся сердцебиение. Ноги у него были… м-м… привлекательными, она обратила на это внимание прошедшим вечером на Золотой галерее: стройные, туго обтянутые брюками, в высоких, до половины икр ботинках.
Сергей продолжал что-то напевать себе под нос.
Хм, что-то ей не помнилось, чтобы он вот так напевал в Санкт-Петербурге.
- Что это за песня? - спросила Поппи, главным образом для того, чтобы намекнуть ему, что он напевает излишне громко, сама песня ее ничуть не занимала.
- Это не песня, - ответил он, передернув плечами. - Просто напев.
Поппи постаралась не скрипнуть зубами. Ведь он ее возлюбленный, в конце концов. Если это его новая привычка, ей придется полюбить и такую привычку. Он продолжил свое увлекательное занятие.
Поппи прикрыла ухо волнистой прядью волос, чтобы приглушить надоевший звук, но ей тут же стало стыдно за себя. Сергей, без сомнения, нервничает, оказавшись в чужой для него стране, и это негромкое пение, должно быть, его успокаивает.
Слава Богу, он умолк, когда леди Гастли наконец-то встала и призвала собравшихся к вниманию.
- Сегодня нам предстоит познакомиться с женщиной, которая в прошлом служила горничной в доме у выдающегося поэта Джона Китса, - провозгласила она.
Горничная сидела до сих пор на специально поставленном для нее стуле лицом к собравшимся. У нее были красный нос и тонкие поджатые губы.
- Очень немногие знакомы с его творчеством, - продолжала леди Гастли. - И вероятно, на то есть особая причина.
Поппи, которую уже одолевала скука, с трудом подавила зевок. Этот самый Джон Китс скорее всего был плохим поэтом, если о нем никто не слышал. Она с трудом подавила еще один зевок. Собственно говоря, если подумать, уж очень мало она спала прошлой ночью из-за того, что в ее сны то и дело вторгался Драммонд.
Он сидел рядом с Наташей. Поппи бросила на него взгляд и почувствовала себя немного обиженной.
Николас, в свою очередь, посмотрел на нее.
- Да? - произнес он сухо.
Вряд ли она сумела бы поведать ему о тех скандальных выходках, которые он совершал в ее снах, но неодобрительно выпятить губы она могла себе позволить, после чего сосредоточила внимание на противоположном конце комнаты.
Так вот она поступила, и ей вдруг стало ужасно одиноко и грустно. Скорее бы уехать домой. Наташа оказалась права. Возможно, она нездорова. Любопытно, сейчас лицо у нее все еще краснее, чем гранатовый сок? Впрочем, это не имеет значения. Она должна остаться и созерцать красивый профиль Драммонда, терпеть толчки острого локтя Наташи себе в бок и нудное пение Сергея.
- Кто такой Джон Китс? - обратилась леди Гастли к горничной, - И почему я ничего не слышала о нем до тех пор, пока вы не постучались в дверь моего дома?
Горничная потерла кончиком пальца правую ноздрю.
- Он поэт, - заговорила она с весьма заметным акцентом лондонских простолюдинов-кокни. - Большинство людей о нем никогда не слыхало. И это потому, что он малость бунтовщик.
В ответ от всех участников салона послышались шумные и явно неодобрительные вздохи - но только не от Поппи. Она опять погрузилась в размышления о Драммонде и гадала, что произошло бы, если бы она сняла с себя всю одежду там, на Золотой галерее. В какой-то момент она была к этому близка.
Хорошо, что этого не случилось. Потому что если бы такое произошло, она, чего доброго, могла обвить руками шею Драммонда и прижаться обнаженной грудью к его груди и…
И застонала бы.
Никто еще не стонал так кощунственно на самом верху собора Святого Павла. Разве лишь тот, кто желал прямиком угодить в ад. Вот почему она так обрадовалась, когда вместо этого Драммонд поцеловал ее внизу на улице. Там ее стон услышали только две лошади, привязанные к столбу.
- Умоляю вас, леди Поппи, - заговорила Наташа, наклонившись к ней, - пожалуйста, позвольте моему непутевому брату проводить вас домой. Я могла бы поклясться, что вы только что всхлипнули и вертитесь на стуле, как малый ребенок. Мой одноглазый корги Борис просто сам не свой.
Поппи улыбнулась Наташе вымученной улыбкой и ответила:
- Но я чувствую себя отлично, благодарю за внимание.
Однако это было совсем не так. Прошлым вечером она чувствовала себя такой бодрой, полной жизни! Она очень хотела, чтобы это ощущение к ней вернулось, однако пребывание в душной гостиной леди Гастли этому отнюдь не способствовало.
Поппи хотелось показать Сергею, насколько сильное чувство питает к нему. Хотя бы взглядом дать понять, что она его обожает.
Однако он на нее не смотрел. Вдруг он чихнул. Поппи заметила, что у него очень большие ноздри. Больше, чем у… Больше тех, какими она их помнила.
Он чихнул еще раз.
- Вы простудились? - шепотом спросила она.
- Нет, - ответил он и снова чихнул с долгим придыханием.
- Но у вас определенно простуда, - настоятельно, хоть и спокойно, словно опытный врач, произнесла Поппи.
Но в душе у нее все вибрировало. Пожалуйста, Боже, мысленно просила она, пусть это будет простудой. А не еще одной досадной привычкой, каких она не замечала за ним в Санкт-Петербурге.
Поппи поудобнее устроилась на стуле и поправила прическу, надеясь, что никто не подумает, будто это она чихает так громко и часто. И тут же сочла себя ужасно виноватой. Ей бы подумать о том, что для князя следует приготовить горячий пунш, который избавил бы его от простуды, а не возмущаться тем, как он расчихался в обществе.
Сергей опять чихнул.
Поппи едва не расхохоталась истерическим смехом. Наташа устремила на нее очередной осуждающий взгляд, но Поппи его проигнорировала. Между тем горничная извлекла из кармана листок бумаги и протянула его леди Гастли.
- Тут вот стишок мистера Китса, - сказала она. - Я надеюсь, вы его прочитаете.
- Полагаю, да, - ответила леди Гастли и двумя пальчиками взяла листок со стихами за уголок. Далее она откашлялась и окинула взглядом завороженную аудиторию.
Лишь только пролистал я том Гомера,
Который Чапмэном недавно издан был,
То понял - некий новый мир я для себя открыл
И много стран чудесных посетил…