- Поверьте, я хорошо знаю таких, как вы. У подобных вам женщин не бывает души. Думаю, Коул наконец это понял.
Дилайла смотрела на него как в ступоре, потом внезапно развернулась и выбежала, а Джордан остался в одиночестве со своими горькими мыслями.
Все выдумки, которыми он кормил Мару, вдруг показались ему невыносимыми. Они принесли больше бед, чем решили проблем. Полное фиаско! И в работе, и в любви. Со временем он бы все исправил, но сейчас даже не знал, как к этому приступить.
Джордан тряхнул головой, горестно вздохнул и вернулся в гостиную, чтобы закончить с Альбертом.
К несчастью, его оппонент успел за это время заснуть и сейчас громко храпел на диване. Его голова лежала на коленях какой-то размалеванной девки, которая ворошила его локоны и потягивала джин.
Чтобы не сорваться, Джордан стиснул челюсти и начал считать до десяти. Ему хотелось разнести здесь все в пух и прах. Похоже, наступал предел и его терпению.
Не только Мара на него разозлилась, причем вполне справедливо, но и задание провалено. В бесчувственном состоянии Альберт не даст ему никакой информации.
Джордан нашел глазами одного из официантов и приказал:
- Позови его слуг. Пусть отвезут этого болвана домой.
- Да, сэр.
Вскоре явились кучер и лакей Альберта, чтобы забрать своего пьяного господина.
Джордан с отвращением проводил их глазами. Всему есть предел. Он больше не станет щадить этого труса и предателя.
Сначала он обговорит все с Вирджилом, а завтра, когда Альберт проспится, явится в его резиденцию с вооруженным отрядом и силой заставит эту крысу говорить.
У него действительно кончилось терпение. Время дипломатии прошло, сейчас пора задать мерзавцу хорошую трепку.
Вдруг кто-то коснулся его руки.
- Добрый вечер, красавчик! - Одна из девиц прижалась к нему и погладила по спине. - Я вижу, тебе нужно развлечься.
Джордан уже неделю не прикасался к женщине, но этой несчастной он ответил холодным, угрюмым взглядом.
- Не нужно! - рявкнул он. Его резкий тон отпугнул девушку, а самого Джордана вдруг ужаснула мысль: что, если Мара не простит ему ложь? Если она вычеркнет его из своей жизни, вырвет из сердца любовь к нему, тогда он весь остаток своей темной, никчемной жизни будет вынужден довольствоваться такими вот продажными созданиями.
* * *
Проспав несколько часов в пьяном забытьи, Альберт проснулся от страшной головной боли и невыносимой жажды. Эта жажда оказалась единственной силой, заставившей его подняться на ноги в этот предрассветный час и, хватая пересохшим ртом воздух, потащиться к кувшину с водой.
Опустив глаза, Альберт увидел, что по-прежнему в вечернем костюме, который надел накануне. Даже туфли были на месте. Герцог не помнил, как добрался домой. Он даже почти не помнил, что был в борделе. С другой стороны, в последние дни с ним мало случалось такого, что стоило бы хранить в памяти.
Схватив с комода кувшин, Альби стал жадно глотать, не удосужившись даже налить воду в бокал.
Из широкого горла кувшина вода текла мимо рта, залила подбородок, щегольскую рубашку. Бывший первый денди лондонского света больше ни на что не обращал внимания.
От воды стало еще хуже. Герцога затошнило. Голова закружилась. Желудок скрутило от боли. Альберт бессильно упал на стул перед туалетным столиком. Обычно он не упускал возможности полюбоваться на себя, но сегодня смотреть в зеркало было тошно.
Бежать.
Он попытался еще раз проникнуть в библиотеку регента в Карлтон-Хаусе, но понял, что за ним постоянно следят, хотя ни в чем не обвиняют. Во всяком случае, пока.
"Я должен бежать".
Но какой в этом смысл? Даже если он прямо сейчас прыгнет на борт пакетбота, идущего в Кале, это ничего не даст. Франция, Бельгия, Италия наводнены агентами Мясника. Ни в одной приличной стране нет спасения. Они везде. И они доберутся до него.
Спиртное осталось единственным доступным ему способом бегства, но, видит Бог, вчера он все-таки перестарался. Однако кто может его винить? Он так боится! Ведь он так и не добыл Мяснику этот чертов список. И теперь придется с ним объясняться. При этой мысли Альберту стало совсем дурно. Он схватил кувшин и вылил остаток воды себе на голову. Надо скорее прийти в себя!
Вода залила лицо. Мокрые волосы прилипли колбу. Безупречный галстук превратился в мокрую тряпку. На полу образовалась большая лужа.
- Пора, Альберт.
Герцог прикрыл глаза, но в первый раз не подпрыгнул на месте. Он ожидал чего-то подобного. На звук приближающихся шагов Мясника он устало приподнял веки.
- Я пришел за списком.
Альберт собрался с духом, встал на ноги и повернулся лицом к незваному гостю.
- У меня его нет. Мне надо больше времени. Мясник схватил его за глотку, поволок к туалетному столику и швырнул на стул.
- Тебе не хватает не времени, а желания, Альберт. - Он достал большой нож. - Но я смогу вдохновить тебя.
Альберт закричал и попытался вырваться, но тщетно. В бессильном ужасе он смотрел, как Мясник положил его правую руку на столик, прижал большой палец и поднял нож, чтобы отрубить его.
- Я предупреждал тебя, Альберт. Мое ожидание дорого тебе обойдется.
- Нет! - завизжал Альберт. - Пожалуйста, не надо! Не надо! Подождите! Я знаю, что делать! У меня есть план, - взмолился он.
Мясник опустил нож и с подозрением посмотрел на свою жертву.
- Я слушаю.
- Мне не доверяют. Постоянно следят за мной, - в панике затараторил Альберт, ощущая, как по лбу струится холодный пот. - Поэтому я не смог туда пробраться. Но я знаю, кто может это сделать. - Альби сглотнул.
- Продолжай.
- Регент полностью доверяет этой особе. Ее никто не заподозрит.
- Имя?
- Мара, леди Пирсон. Виконтесса. Она близкий д-друг регента. Светская дама, вдова. Она вхожа в Карлтон-Хаус и может попасть туда в любой момент. Она сумеет добыть этот список.
- Одна из любовниц регента?
- Нет. Их связывает ее сын. Совсем малыш. Его зовут, э-э-э… Тимоти, нет, Томас. Да, Томас. Она в нем души не чает, а принц - его крестный отец. Заберите мальчика, и Мара сделает все, что угодно.
- Эта женщина живет в Лондоне?
- Возле Гайд-парка, - поспешно сообщил Альберт. - Не знаю, на какой улице, но я узнаю.
- Не обязательно. Сам справлюсь. Отлично придумал, Альберт.
- Да! Вот видите, я… я же говорил вам, что могу быть полезным. Я не сумел сам достать список, но знал, что способен предложить вам хорошую альтернативу, смогу помочь!
- Если ты лжешь…
- Нет, клянусь! Я ни за что не стал бы! Отпустите, пожалуйста, мою руку! Ну пожалуйста!
Мясник с мерзкой ухмылкой отпустил его руку. Альберт тотчас прижал ее к груди.
- Почему вы улыбаетесь? - с ужасом прошептал Альби. - Вы довольны моим планом?
- Я никогда не прощаю провалов, Альберт. А сейчас я доволен, что мне больше не придется слышать твое нытье.
- Ч-что вы имеете в виду?
- Вставай. Мы с тобой сейчас прогуляемся в лесочек.
Глава 17
Первые лучи солнца окрасили небо Лондона розоватыми бликами. Мара, бледная и осунувшаяся после ночных треволнений, без радости встретила новый день. Мучаясь бессонницей, она заснула только к утру, проснулась поздно, весь утренний распорядок сбился. К тому же сегодня был день визита к родителям.
В половине десятого она сидела в комнате для завтрака и без аппетита ковырялась в тарелке. Собственное сердце напоминало ей яблочный пирог, который вывалился из корзинки и с высоты шлепнулся об пол.
Мара непрерывно думала о Джордане. Как она раскаивалась, что прошлой ночью устроила на него охоту!
"Никогда в жизни больше не стану слушать Дилайлу!"
Джордан так холодно, так раздраженно говорил с ней. Конечно, Мара обрадовалась, не увидев его в объятиях какой-нибудь девицы. Но то, что он якшается с бывшими друзьями ее покойного мужа, не намного лучше.
Однако что-то не складывалось в ее сознании. Боже, как она устала от всего этого!
В комнату вбежал Томас. В руке он держал деревянный кубик и с энтузиазмом колотил им по стене. Мара проплакала полночи, голова у нее нещадно болела, а от шума ей стало еще хуже.
- Томас, перестань! Ты проломишь стенку.
Малыш подбежал к ней и зарылся лицом в юбки.
- Успокойся, - приказала она. - Видишь, я завтракаю.
Мальчик захныкал:
- Мама, гулять, гулять!
- Томас, пожалуйста! Миссис Басби! - нетерпеливо крикнула она и вдруг заметила, как говорит почти тем же тоном, что ее мать.
- Вот вы где, мастер Том! Простите, миледи! Он убежал от меня. Становится слишком проворным для моих старых костей.
Мара испытала укол совести. Старая няня взяла малыша за руку и попыталась увести в детскую, но Томас не хотел идти с миссис Басби. Когда она взяла его на руки, он стал брыкаться и кричать:
- Нет, нет! Отпусти меня!
Мара со стуком положила вилку.
- Достаточно, молодой человек. Не смей лягать миссис Басби, и никого другого - тоже.
Мара быстро взяла мальчика за ножку, задержала ее и сердито посмотрела на сына:
- Веди себя прилично.
Томас сморщил носик и надулся, но подчинился матери.
- Так-то лучше. Тебе надо успокоиться. Сегодня ты поедешь к бабушке, а ее нельзя расстраивать.
- Э… Миледи, насчет поездки. Мы сегодня немного опаздываем, - тактично заметила миссис Басби и бросила взгляд на часы над камином. - В какое время вы собираетесь отъезжать из дома к родителям?
Мара помолчала.
- Я не поеду. Я хочу, чтобы вы и кучер Джек отвезли Томаса туда, чтобы его дедушка и бабушка могли с ним повидаться. А я просто не могу… встречаться с ними сегодня.
- Ну конечно. Все будет хорошо. Вы, как видно, приболели, миледи? - забеспокоилась добрая старушка.
- Нет, благодарю вас. Просто… если мама скажет сегодня хоть одно неосторожное слово, я не знаю, что сделаю. Она обязательно спросит, почему я не привезла с собой лорда Фальконриджа. - При звуках его имени глаза Мары вдруг наполнились слезами.
- О, дорогая моя госпожа! - Няня поставила Томаса на пол. Он тотчас убежал играть, а старушка опустилась на стул рядом с хозяйкой. - Если хотите, можете рассказать своей старой Басби, что случилось.
Мара всхлипнула.
- Мы с лордом Фальконриджем поссорились. Вчера… в гостях.
- Боже мой! - На морщинистом липе няни отразилось сочувствие. - Но ведь все любящие ссорятся, миледи. Если он обидел вас, то обязательно попросит прошения. Все видят, что граф вас обожает. Я думаю, он ни за что бы намеренно не причинил вам боль.
Мара с сомнением смотрела на миссис Басби, надеясь, что та права.
Старушка погладила ее по руке.
- Успокойтесь, миледи. Мы с Джеком отвезем мастера Томаса в гости, а вы сможете спокойно объясниться с вашим джентльменом.
На глазах Мары опять показались слезы, так растрогала ее доброта старой няни.
- Благодарю вас, миссис Басби.
В комнату приковылял Томас. Увидев слезы матери, он вскарабкался к ней на колени и погладил по щеке.
- Маме грустно?
- Все хорошо, дорогой. - Мара обняла сына и поцеловала в мягкие волосики. - Давай обуваться, Томас. Тебе пора ехать к дедушке и бабушке. Постарайся там ничего не разбить, хорошо?
Мара опустила малыша на пол. В этот момент во входную дверь постучали, да так громко, что звук долетел до них из вестибюля.
Мара и миссис Басби переглянулись. Старая няня ободряюще улыбнулась своей госпоже.
- Как он рано.
Мара кивнула, поднялась из-за стола, бросила быстрый взгляд в зеркало над камином, а миссис Басби тем временем увела Томаса, беззвучно шепнув ей: "Удачи!" Мара благодарно улыбнулась, а Рис отправился к входным дверям.
Раздался новый стук. Мара хотела распорядиться, чтобы дворецкий сказал Джордану, что ее нет дома, но передумала. Он ни за что не поверит.
Вместо этого она уселась в желтое кресло у пустого камина, поправила складки зеленого утреннего платья и сложила руки на коленях, чтобы он не заметил, как они дрожат.
- Миледи, лорд Фальконридж, - объявил дворецкий и провел его в гостиную.
Джордан вошел с расправленными плечами и решительным выражением на узком лице. Вошел и очень сдержанно поклонился. Мара ответила величавым кивком. Рис удалился.
Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга. Комнату заполнила атмосфера тревоги и неуверенности.
- Благодарю, что согласились меня принять, - наконец проговорил Джордан.
Мара кивнула. Ну почему этот негодяй так хорош собой? - спрашивала она себя, поневоле восхищаясь его стройной мощной фигурой, когда Джордан обернулся, прикрывая дверь.
Дверь захлопнулась с легким щелчком. Джордан снова повернулся к хозяйке дома. И интересно, знает ли он, что темно-синий цвет утренней визитки и светло-голубой полосатый жилет особым образом подчеркивают ледяную синеву его глаз? А плотные светлые бриджи так изящно облегают его бедра, что Маре трудно не вспомнить о том, как их тела сплетались в пылу страсти.
- Я пришел просить прощения.
Мара осторожно кивнула:
- Хорошее начало. Но вы собираетесь сделать больше.
На лице Джордана мелькнуло удивленное выражение.
Он опустил глаза, стянул с рук перчатки. Казалось, он никак не может найти нужных слов.
- Что происходит, Джордан? Я же не дурочка. Пожалуйста, расскажи мне, что бы это ни было. У тебя другая?
- Нет! - удивленно воскликнул он. - Конечно, нет!
Мара испытала огромное облегчение.
- Тогда что ты от меня скрываешь?
Джордан долго молчал.
- Я хочу, действительно хочу рассказать тебе. Не могу больше врать. Но сначала я должен спросить: Мара, ты любишь меня?
Он впился взглядом в ее лицо. Мара нетерпеливо вздохнула. Разве это справедливо? Почему признаваться должна она, когда виноват он? Но, заглянув в его синие измученные глаза, Мара не стала кривить душой. Расчет чужд настоящей любви.
- Ты же знаешь, что люблю, негодяй ты этакий! - повысила голос Мара.
Джордан смотрел на нее с нежной благодарностью. Улыбка смягчила его суровое лицо. Мара покачала головой и продолжила:
- Я полностью отдалась тебе, Джордан. А ты собираешься это сделать?
- Хотел бы сделать это сейчас, - ответил он с напряженной интонацией.
Мара следила за ним жадными глазами.
- Хорошо, я слушаю.
Джордан, не в силах устоять на месте, принялся расхаживать по гостиной, по пути подобрал кубик Томаса, положил на стол.
- Ммм… Мара?
- Да, Джордан.
Он остановился и посмотрел ей прямо в глаза.
- Я не дипломат, я шпион.
У Мары перехватило дух.
- Я вижу.
- Видишь? - Джордан нахмурился и с подозрением посмотрел на дверь. Очевидно, боялся, что кто-нибудь их подслушивает. Потом снова принялся ходить. - В этом истинная причина, почему мне пришлось уехать двенадцать лет назад и почему не мог тебе писать. Я был вынужден молчать. Мне и сейчас не следовало этого говорить. Но тогда ты была так молода, так безрассудна и неосмотрительна. Ты сама знаешь, что это правда. А если учесть связанные с моей деятельностью опасности, то я просто не посмел ничего рассказывать. Боялся, что ты совершишь ошибку, которая будет иметь катастрофические последствия.
Мара потрясенно слушала его и, как ни странно, испытывала облегчение. Наконец все становилось на свои места!
- Тогда я позволил тебе уйти, но на самом деле я собирался через какое-то время вернуться и убедиться, что твое увлечение прошло.
Мара не знала, что на это сказать.
- В любом случае моя деятельность в качестве агента значительно сократилась, когда закончилась война с Наполеоном. Меня отозвали в Лондон. Несколько недель назад, - продолжил он, - мы узнали, что регенту угрожает новая опасность. Были причины подозревать, что вражеский агент внедрился в ближайшее окружение принца.
У Мары округлились глаза.
- Передо мной поставили задачу уничтожить эту опасность. И прошлой ночью я был весьма близок к ее осуществлению. - Он скривился. - И в этот момент вошла ты.
- Альберт? - потрясенно воскликнула Мара. Джордан кивнул.
- Поэтому я так рассердился. Я не оправдываю свою несдержанность, ибо просто не справился с разочарованием, и теперь прошу у тебя прощения. Я так долго добивался цели, потратил столько усилии, а твое появление дало ему возможность уйти от меня. Шанс был упущен. - Джордан помолчал. - Конечно, ты ни в чем не виновата. Ты не знала, во что ввязываешься. Могу себе представить, как отвратительно это выглядело, с твоей точки зрения. Но, поверь, в действительности все было иначе. Мне остается только надеяться, что ты поймешь. Так трудно все это скрывать от тебя. Я причинил тебе столько боли. - Джордан горестно покачал головой. - Оно того не стоило. Я не хочу тебя терять. Когда я увидел твои глаза, после того как накричал, я понял - настало время открыть правду. А правда в том, что мне вовсе не нужно время, чтобы разбираться в собственных чувствах. Мара, я люблю тебя.
Маре казалось, что сердце сейчас выскочит из груди, - так сильно оно колотилось. Джордан замолчал и, стоя у камина, смотрел на нее, потом тяжело вздохнул и продолжил:
- Я всю неделю работал как проклятый. Хотел выполнить задание, чтобы мой служебный долг больше не стоял между нами. Когда все кончится, мы снова будем вместе. И тебе перестанет угрожать серьезная опасность. Я тосковал по тебе каждый день, но был вынужден держаться от тебя подальше ради твоего же блага. - Джордан с тревогой заглянул ей в глаза. - Теперь ты понимаешь суть происходящего?..
- О, Джордан, - пробормотала Мара, не зная, как объяснить свои чувства. Его признание в любви согрело ей сердце, зато остальная часть рассказа вызвала нервный озноб. Мара поднялась из кресла и прошла к окну, обдумывая услышанное.
Боже, значит, ее возлюбленный - шпион?
Джордан не двигался с места, сохраняя почтительную, а может быть, настороженную дистанцию. Как видно, он давал ей возможность переварить новость. Но, оглянувшись на него, Мара увидела, что он не сводит с нее глаз, и решила, что пора что-нибудь сказать:
- Я… я очень огорчена, что помешала чему-то связанному с безопасностью регента. Я правда раскаиваюсь.
- Ты не виновата. Ты же не знала.
Мара ошеломленно покачала головой.
- Все это так неожиданно…
- И очень секретно.
- Я не могу поверить. Неужели Альберт действительно…
- Да. Я видел, как он пробрался в личный кабинет регента в ночь бала в Карлтон-Хаусе.
- В библиотеке? - Мара нахмурилась. Джордан ухмыльнулся:
- Боюсь, что своим появлением в борделе ты не в первый раз спугнула Альберта.
Мара смотрела во все глаза. До нее медленно доходила мысль о том, как часто он ее обманывал.
- Ты сказал, что ждал там меня.
Ее подозрительный тон заставил Джордана помрачнеть.
- Ты занимался со мной любовью под фальшивым предлогом и все это время врал мне…
Джордан чувствовал, что на этом Мара не остановится. Он прикрыл глаза, ожидая, пока она мысленно сложит части головоломки.
- Мара, ты должна помнить, что я люблю тебя.