- У него был ваш платок. Вы сами согласились с тем, что тот, за кем я охочусь, похож на человека, которого вы считали мертвым. Как вы можете объяснить его чудесное воскрешение?
- Вижу, вам нравится поддразнивать меня увлечением оккультизмом. Смею уверить, я не нахожу ваши насмешки безобидными. Готова согласиться, что внешнее сходство мне тоже кажется несколько странным, но, имела бы я возможность хоть раз поговорить с ним, все бы открылось, и вы бы поняли, что охотитесь не за тем.
- Вы играете в опасную игру, доверяясь человеку, который покинул вас, заставив поверить в свою смерть.
В этот момент Люси показалось, что в комнате потемнело, от герцога зримо исходила опасность, а он всегда так сдержан, так совершенен. Всегда, но не сейчас.
- Говорите, когда виделись с ним? Он был у вас, писал вам? Вы встречались тайно на балу или в театре?
Сассекс был нарочито груб и бесцеремонен. Люси выпрямилась во весь рост, стараясь казаться выше и сильнее.
- Даже если и встречалась, вам-то какое дело?
Он только глянул ей в лицо, она заметила, как играют мускулы.
- Я обязан знать обо всем. Его существование, его местонахождение, каждая секунда его жизни - это мое дело.
- Если так, вы должны знать ответы на все ваши бестактные вопросы. На то вы и Брат Хранитель.
- Отвечайте на вопрос! - с угрозой прорычал он. - Он приходил к вам?
- Меня шокирует манера, в которой вы ведете допрос, ваша светлость. Это позволяет заключить: вам не сопутствовал успех в погоне за добычей, вот вы и пытаетесь узнать о нем через меня.
Он расхохотался, но без особого веселья.
- Я многое пытаюсь получить от вас, Люси, но ответы на вопросы о ваших последних встречах с убийцей и подонком касаются не только нас двоих.
Она вздрогнула от того, каким тоном были произнесены эти слова, от необоснованных обвинений, будто Томас мог стать причиной чьей-либо смерти.
- Вы несправедливо обвиняете его! Я ни за что его не выдам, пока не узнаю правды.
- Пожалуйста, не утруждайте себя. Мне всегда нравилась погоня, охота, если вам подходят эти образы. К чему мне желать увидеть его в качестве трофея на своем пороге? Это может отнять у меня радость преследовать и заколоть его, как змею, которой я его считаю.
Крепко сжав кулачки, она изо всех сил старалась сохранить самообладание.
- Вы ужасно ошибаетесь в нем, и я не собираюсь потворствовать этому.
Он пожал плечами и посмотрел на нее:
- Как же вы намереваетесь противостоять мне?
- Всеми доступными способами.
- Какая нерушимая преданность, - пробормотал он. - Знать бы только, чем он сумел ее заслужить.
- Это не ваша печаль.
- Вы, разумеется, правы. Не моя печаль, но на вопрос мне очень хотелось бы получить ответ. Меня всегда удивляло, как ему удалось этого достичь, в то время как во мне вы не видите ничего, кроме светского лоска, и не чувствуете ничего, кроме отвращения. Он соблазнил вас и оставил в одиночестве справляться со всеми последствиями, которые могла бы повлечь за собой подобная связь, а вы вознаграждаете его за это доверием и защитой. Я боготворю вашу красоту и мечтаю добиться согласия повести вас под венец, а вы смотрите на меня, словно я крыса, вцепившаяся в подол вашего платья.
Томас осыпал ее обещаниями, чего герцог никогда не делал. Разозлившись, она бросила ему в лицо первое, что пришло на ум:
- Он, по крайней мере, был искренним в своих комплиментах.
Его брови приподнялись, глаза опасно потемнели.
- А я, значит, нет?
- Вы говорите их, чтобы добиться своей цели, продвинуть план, который вы с моим отцом пытаетесь осуществить. Уверена, вы не станете делать ничего просто так, только для достижения цели.
- Вы думаете, я настолько расчетлив? Злодей против героя?
- Ничего я не думаю, кроме того, что вы совсем не подходите мне в мужья.
- Вы стали не на ту сторону, любимая, - сказал он затихающим голосом, почти прошептал, четко выговаривая слова. - Я намерен уничтожить его совершенно.
- Значит, по вашим словам, загнать его потому, что я люблю его и не испытываю этого чувства к вам?
Герцог вздрогнул. Почти незаметно, но она заметила. А еще заметила, как быстро ему удалось восстановить равновесие.
- Вас оскорбляет сама мысль о том, что я когда-то испытывала привязанность…
- Привязанность, не любовь? - быстро спросил он, внимательно вглядываясь в ее лицо.
Она предпочла не отвечать и продолжила:
- Это ваш способ запугать меня, не так ли, ваша светлость? Вы строили план с моим отцом, рассчитывая, что я стану поступать, как подобает всякой молодой женщине нашего круга. Но совершили большую ошибку оба. Я не почтительная дочь, готовая подчиняться любому требованию отца. Я не склонюсь перед вашей волей. Вы стараетесь не ради драгоценных Братьев Хранителей, а хотите подчинить меня. Ваше самолюбие страдает от того, что я чувствую привязанность к другому мужчине.
- Все связано исключительно с Братьями Хранителями.
- И с вашей гордостью!
- А как же насчет вашей гордости? - сердито взглянув, спросил он. - Вы намеренно защищаете кого-то, кто равнодушно разрушил вашу невинность, покинул, чтобы вновь появиться бог знает откуда и убить кого-то. Это не мешает вам защищать его. Может, ваша гордость уязвлена тем, что отец собирается устроить ваш брак с человеком, который сделает вас герцогиней. Что за храбрость, - насмешливо произнес он. - Ваш отец просто зверь, ведь он желает видеть ваше будущее надежным и определенно безопасным.
Ее щеки раскраснелись, но она заставила себя встретить его взгляд.
- Вы не сможете дать мне ничего, кроме сожалений!
- А он даст вам счастье, этот ваш тайный возлюбленный, который то появляется, то исчезает по собственному усмотрению? Он забирает то, что пожелает, а вам не оставляет ничего, кроме сожалений и разбитого сердца.
Ее подбородок дерзко вздернулся.
- Я ни о чем не жалею. Кроме того, вы ничего о нем не знаете, не понимаете ничего. Он невиновен, я уверена. Я разбираюсь в людях, он очень хороший и не может никого убить, он всегда отдает отчет в своих поступках. Ему нужно только, чтобы я верила ему. Я доверяла ему тогда, буду поступать так и впредь.
- Он не получит вас, - заявил Сассекс голосом, не предвещавшим ничего хорошего. - Я вам обещаю.
- Что же вы можете с этим поделать, ваша светлость? Шантажировать меня? Пожалеете его жизнь, если я дам согласие выйти за вас. Это вы имели в виду?
- Нет, не собираюсь щадить его ни при каких обстоятельствах.
- Что же тогда?
- Вы станете моей. У меня нет никаких сомнений.
- Не верю. Вы говорили, что мы враги.
- Нет, я сказал только, что он стал моим врагом. Вы же никогда.
- Мне кажется, одно влечет за собой другое, разве не так?
- Не так.
Он обошел комнату и остановился прямо перед ней. Потянувшись к ее руке, осторожно разогнул пальцы и положил ей на ладонь чудную розовую лилию. Когда их взгляды встретились, она поразилась страсти, которая сияла в его глазах. Холодный серый цвет сменился теплым серебристым, черные зрачки расширились и стали огромными. Он стоял, такой высокий, склонив к ней лицо. Люси почувствовала, как все пространство между ними наполняется жаром желания. Потом он выпустил ее руку, и она выдохнула с чувством облегчения, но тут же снова оказалась в плену его больших теплых ладоней, прижатых к ее щекам.
- Нет, это далеко не одно и то же. Но если уж вы настаиваете на том, чтобы мы были врагами, позвольте быть честным и сообщить вам, что я доверяю старому афоризму, гласящему, что друзей нужно держать близко, а врагов еще ближе. Я знаю, что видел тем утром на крыше, был свидетелем того, что он наделал, и приложу все усилия, чтобы доказать вам это, найти его, загнать и заставить вас увидеть то, что вижу я. И будь я проклят, если не сделаю этого.
Напряжение в комнате быстро перерастало из холодной угрозы в завораживающую близость, Люси не чувствовала в себе сил сопротивляться этому. Когда она заговорила, ее голос прозвучал тихо, как шепот.
- Как вы хотите сделать это, ваша светлость?
Приподняв ее лицо, он стоял опасно близко, глаза в глаза, губы к губам. Она ощущала тепло его дыхания, в котором чувствовался не аромат чая, а пряный привкус бренди. Он выпил, когда ушел к себе в кабинет. Это странно подействовало на нее, заставив все внутри задрожать, а пульс забиться чаще.
Его взгляд блуждал по ее лицу, потом он заговорил глубоким прекрасным голосом, а ощущение от его сильных рук проникло глубоко в ее сущность, вызвав странное чувство острого желания, безрассудной готовности. Он лишил ее мыслей, дыхания, неприязни и пренебрежения, которые она обычно связывала с ним. Он поменял роли в их маленькой битве, в этой игре в кошки-мышки, которая каким-то образом началась между ними. Люси это не нравилось, она не могла вернуть руководство событиями в свои руки.
- Как я смогу это сделать? - спросил он, а ее ресницы затрепетали так близко у его губ, которые осторожно скользили по ее щеке. - Я буду везде, куда бы вы ни пошли. Я стану вашей тенью.
Голос нашептывал ей что-то, такой мужской и страстный. Его рот… Боже правый, он почти лишил ее чувств, всего лишь проведя нижней губой по ее щеке. Сквозь полузакрытые веки она видела его темные растрепанные волосы, пьянящий рот, приоткрытый в жадной попытке покрыть ее поцелуями.
- Везде, где будешь ты, там буду и я. Куда бы ты ни пошла, я пойду следом. Я буду с тобой в твоих снах, я буду рядом, пока ты спишь, за твоим столом, когда ты ешь…
О, эта нечестивая нижняя губа, она прикасалась к ее коже, играла с ней, поглаживая и прижимаясь, заставляя приоткрыться губы. Так вкрадчиво и нежно, словно он готов продолжать эту игру вечно.
- Я стану воздухом, которым ты дышишь.
Она медленно приоткрыла веки и поразилась глубокому взгляду герцога, прикованному к ее глазам.
- Вы грозите мне тем, что вряд ли сможете осуществить, ваша светлость.
Его рот легко коснулся ее в легчайшем поцелуе, всего лишь нежном прикосновении, тончайшем намеке на действие, подобно тому как колибри невесомо касается цветка и утоляет свой сладкий голод.
- Смогу. Обещаю. Клянусь. Это мой обет и предназначение.
- Я не хочу этого от вас. Вы разрушите мои надежды. Мои мечты.
- Все, чего я хочу, - войти в твои мечты, стать их частью, Люси.
Эти слова дохнули на нее страстью, которую не предлагали его губы и руки. Она пыталась сопротивляться его объятиям, которые нежным кольцом обвивали ее не только снаружи, но и где-то в потаенной глубине, преодолевая холод и отстраненность. Никому, даже Томасу, она не позволяла заглядывать туда. Но Сассекс желал большего, готов был просить ее о чем-то. Она еще не знала, сможет ли дать ему это, обладает ли тем, о чем он собирается умолять. Она похоронила свои нежнейшие чувства, девичьи фантазии о вечной любви, о белом рыцаре, который непременно явится, чтобы вырвать ее из рук злодеев. Это случилось уже так давно, что она успела забыть о своей вере в любовь.
Однажды она уже поддалась обаянию мечты, но отец безжалостно все разрушил, отнял у нее все. Пришлось узнать, что боль, пронзающая сердце, намного сильнее и разрушительнее, чем та, которую причиняет хлыст, разрезающий кожу.
А потом, когда слезы были пролиты и осушены, Люси согласилась с тем, что ее чудесные мечты о любви должны умереть, чтобы воскреснуть в другом, более жестком, но менее болезненном виде. Она искала страсти, но не любви. Страсть имеет вполне материальное воплощение, существуя отдельно от разума, сердца и души. Ушедшая страсть оставляет после себя приятные воспоминания. А любовь разбивает вдребезги душу, меняя ее до неузнаваемости.
Заглянув в глаза Сассекса, она вернулась в то прошлое, когда верила в волшебные сказки о вечной любви, которая все преодолеет. А потом все рассеялось.
- Люси, - шептали его губы так близко. - Впусти меня.
Именно поэтому она не сможет выйти за него замуж. Страсть - как она понимала это - единственное, что стоило принимать во внимание. Приходилось быть безжалостно честной перед собой. Отчасти она недолюбливала Сассекса, признавая за ним верх в умении руководить ситуацией. Он всегда заглядывал в потаенные уголки ее души, но не раскрывал себя. Однажды она уже имела возможность узнать, что Сассекс не успокоится, пока не сметет ее оборону и не доберется до той самой одинокой девочки с разбитыми надеждами.
Никогда ей больше не стать тем нежным созданием, которое можно заставить подчиняться. Она восстанет против его воли, против желания создать возможный союз с герцогом.
- Выпустите меня, - прошептала она, сопротивляясь.
Но попытка была столь слабой и неуверенной, что он не подчинился. Только крепче сжал объятия, заглядывая сверху ей в лицо взглядом, который сбивал с толку.
Она пробовала протестовать, умоляла отпустить, но натолкнулась на молчание и неподвижность. Когда он вдруг освободил ее, не благодарность, не облегчение, а только чувство разочарования охватило ее. Все было пронизано напряжением, искушением запретного поцелуя среди дивных цветов и тихого журчания воды.
Но герцог не воспользовался этим. Его страсть, если только ей было место в его груди, хранилась под замком не менее надежно, чем королевские сокровища в лондонском Тауэре.
- К вашим услугам, леди Люси, - с поклоном произнес Сассекс. - Я буду с нетерпением ожидать сегодняшнего вечера.
- Ну а я вряд ли, - парировала она и направилась к выходу, по-женски демонстрируя свое негодование и высокомерие.
- Тем не менее, - бросил он вслед, - я буду там. Помните, как воздух, которым вы дышите.
Глава 8
- О боже! Что за странную беседу вы затеяли с его светлостью? Я бы сказала, чересчур личную и неподходящую случаю.
- М-да? - пробормотала Люси, глядя в окно кареты. Уже перевалило за полдень, и Гроувенор-Сквер была запружена каретами. Она видела знакомые лица женщин, которые когда-то были подругами ее матери.
Сезон закончился, но, несмотря на это, многие семьи, в которых были незамужние дочери, по-прежнему оставались в городе. Девушки с бледными лицами, в свою очередь, вглядывались в лицо Люси. Некоторые могли бы стать ее подругами, но так и не стали.
У нее не было подруг ни в каком смысле. По крайней мере, до тех пор, пока Изабелла и Элизабет не появились в ее жизни.
- Я сказала "на грани дозволенного", кузина. Герцог позволил себе вольности? Странно, не так ли?
- Хмм? - Она встряхнула головой, пытаясь прояснить свои мысли. - Прости меня, Исси, не могу собраться с мыслями. Так что ты говоришь?
Люси заметила, как Изабелла смотрит на нее, скорее даже изучает.
- Герцог.
Люси широко открыла глаза:
- Я бы предпочла не говорить о нем.
Приводящий в ярость и совершенно непонятный человек, вот он кто!
- Я беспокоюсь, этот разговор о сплетнях был затеян недаром, как тебе кажется? Ты не думаешь, что его светлость мог услышать, что мы говорили об Элинвике? - спросила Изабелла, и в ее голосе послышалась тревога.
- Что из того, если даже и слышал, - раздраженно откликнулась Люси. - По мне, пусть он катится ко всем чертям.
- Люси!
Она неохотно отвела взгляд от исчерченного дождевыми каплями окна кареты и посмотрела на подругу. Изабелла следила за ней из-под широких полей шляпы, украшенной перьями, и тени то и дело пробегали по ее розовым щекам. Даже после замужества Изабелла оставалась образцом невинной чистоты для своей кузины. Люси изумлялась и гадала о том, как воспринимает ее кузина. Как образец невыносимого уныния, по всей вероятности.
- Что касается Сассекса…
Мысли Люси вернулись к той короткой случайной встрече в оранжерее. Странное и озадачивающее ощущение вернулось, вспыхнув где-то внутри. Лучше бы ей не вспоминать о нем. Не пытаться понять, не вспоминать те секунды, когда он обхватил ладонями ее лицо и заглянул в глубину глаз. Не стоит вспоминать, как она стояла перед ним беспомощная, затаившая дыхание в ожидании поцелуя.
- Надеюсь, ты затеяла этот разговор не для того, чтобы попытаться изменить мое отношение к герцогу, Изабелла!
- А стоило бы, особенно если вспомнить о том, как всего месяц назад ты подталкивала меня к Блэку, заставляя принять его скандальную погоню за мной. Если ты попросишь меня, я готова вернуть долг и прописать тебе ложечку твоего же горького лекарства.
- Вот еще! Лорд Блэк, как никто другой, подходит тебе, как ты смогла убедиться.
- А его светлость тебе не подходит, так?
Люси рассмеялась над абсурдностью мысли о близости с ним.
- Ну конечно же! Он - высокомерный зануда, и нам не о чем разговаривать.
- Но ведь просто невозможно не заметить, что он не сводит с тебя глаз.
- Всего лишь затем, чтобы найти повод для своих придирок, выяснить, в чем же еще я несовершенна.
- Однажды он тебя даже поцеловал.
- Поцелуй рыбы, которую вытащили из Темзы, - фыркнула Люси.
- Что произошло между вами, когда вы были наедине? - осторожно поинтересовалась Изабелла. - Совсем не похоже на то, что было раньше. Это предчувствие страсти, Люси? - предположила она, прячась в тени широких полей шляпы. Люси не могла рассмотреть выражения ее лица в сумраке кареты. - Ну, скажи же мне, что не так? Ты сама не своя, я это чувствую. Понимаю, твое сердце страдает от потери Томаса, но с этим ничего не поделаешь. Мне кажется, все гораздо сложнее. В тебе какое-то уныние, которого я прежде не замечала.
- Слишком много мистики. - Люси старалась казаться более беззаботной. Не хотелось говорить Изабелле о том, что она больше не хочет продолжать этот разговор. Она была решительно настроена, в глазах горел огонь тревоги и любви.
- Может быть, и так, - с готовностью согласилась Исси. - Оккультизм - это двери в мир темных сил, к которому ты обращаешься на протяжении всех этих месяцев, насколько я могу судить.
- Исси, уверяю тебя, мое настроение не связано с оккультизмом.
Нельзя доверяться в этом деле Изабелле. Кузина замужем за Блэком. Блэк - один из Братьев Хранителей, член Братства, которое охотится за Томасом, считая его убийцей Найтона. Возможно, они считают его таинственным Орфеем, о котором так часто говорят. Лишняя осведомленность поставит Исси в затруднительное положение. К тому же события еще слишком свежи, нужно время и одиночество, чтобы разобраться в собственных мыслях и чувствах.
Она знала слишком мало. Очевидно только то, что подарила вышитый платок Томасу, а он вскоре после этого исчез, возможно, погиб в огне пожара. Затем его видят на крыше здания ложи, и есть очевидцы того, что это он застрелил Уэнделла Найтона. Сассекс бросился в погоню, наткнулся на платок, оброненный убегавшим. Описание, которое дал Сассекс, наводило на мысль о том, что это мог быть только Томас.