- Потерпи, Ивонка, дорогая моя, потерпи, попытайся заснуть. Я завтра к тебе приду с самого утра или останусь здесь. Да, останусь. Я отдохнула. Томаш написал другу письмо в США, он что-нибудь придумает. Там должны быть какие-то лекарства, о которых нам неизвестно. Могут быть неапробированные препараты, должно же быть что-то, что тебе поможет…
Ивона приоткрывает глаза.
- Мне уже лучше… Расскажи мне что-нибудь… - просит она тихо.
- Что? Сказку?
- Почему ты работаешь именно в отделении геронтологии?
Марте нужно наклониться над ней, чтобы расслышать вопрос.
- Почему именно в геронтологии? - неуверенно повторяет она, словно смысл вопроса не дошел до ее сознания.
- Я никогда тебя об этом не спрашивала… Марта отводит взгляд от измученного лица Ивоны, выпрямляется.
- Ты знаешь, я им нужна. - Марта стесняется своих слов и пытается разъяснить: - Не я лично, конечно, а просто кто-то. Потому что это самое важное - ждать, надеяться. Сначала страх и радость, еще неизвестно… Но в конце, когда уже ясно, все становятся нетерпеливыми. Уже? Еще? Когда? Они не хотят быть одни. Им уже тяжело быть наедине с собственным… ну, понимаешь, со всем этим…
Ивона едва заметно кивает.
- А ты смотришь на эти лица… И в каждой паре мутных глаз видишь тень былого восхищения, которого больше не будет. В каждой морщинке видишь след молодости. Прошедшей. В каждых губах - поцелуи… Только теперь они не могут… Они не могут больше выносить своей оболочки, которая диктует им послушание… Но ведь это они. Их руки неспокойны, суетливы… А я вижу, как эти пальцы гладили макушки детей, ласкали любимых… Потому что я не хочу бояться. - Марта смущенно поднимает взгляд, в глазах Ивоны видит слезы.
- Мои картины… - Ивона говорит с трудом. Марта недоумевает: почему сестра говорит о себе?
Марта негодует, а Ивона смотрит на нее с нежностью и повторяет:
- Мои картины не стоят того, что делаешь ты. Никто не скажет о них ничего… подобного тому, что ты говоришь о своей работе… В ней красота и доброта. Я хотела что-то создать, а ты действительно создаешь.
Марту вдруг охватывает волнение. Она не может ответить, а лишь целует Ивону в щеку. Та берет ее руку в свою. Они смотрят друг другу в глаза: голубые в карие.
Марта дотрагивается до губ сестры:
- Бог мой, какая сухая кожа! Где крем?
- Здесь. - Ивона кивком показывает направо. На цветном пододеяльнике лежит маленькая шкатулка, незаметная среди красных цветов.
- Подожди, я тебе смажу лицо. - Марта осторожно втирает крем в лицо Ивоны.
- Ты меня кремируешь, если что?.. - Ивона с закрытыми глазами, послушно отдается в руки Марты.
Горло Марты вновь сжимает спазм, но она пытается улыбнуться:
- А меня только после смерти, а не "если что…"
- Спасибо…
Взгляд Ивоны мутнеет, Марта откладывает крем и начинает бить ее по щекам. Все сильнее и сильнее.
- Ивонка, Ивонка, посмотри на меня! - Слава Богу, Ивона возвращается. - Посмотри на меня! Я принесу тебе "Княжну Джаваху". Помнишь, как нам мама ее читала? Теперь я тебе буду читать, как тогда. И не нужен мне твой перстень! - горячо говорит Марта. - Ивонка, так не должно быть, мы что-нибудь придумаем, не уходи, пожалуйста, не уходи!
Ивона с усилием шепчет:
- Я знаю, ты тогда за мной шла…
- Когда? - Марта тонет в глазах Ивоны.
- Тогда… На кладбище… Поэтому я не боялась. Марте хочется плакать, тыльной стороной ладони она вытирает глаза.
- Это я их подговорила, чтобы тебя проверить. А сама умирала от страха за тебя. Вот и пошла следом за тобой, чтобы быть спокойной…
Губы Ивоны подрагивают, но звука нет. Марта не сводит с сестры глаз и наконец слышит шепот:
- Двадцатку…
Марта не понимает, что Ивона хочет сказать, тогда та, собирая последние силы, произносит:
- Двадцатку. Ты должна мне двадцатку. - Она с трудом протягивает Марте руку. - Я дала Котве двадцатку. С процентами.
Марта чувствует, как по ее телу волнами разливается тепло: от живота к рукам, голове, даже к пальцам ног.
- Ты не спрашиваешь о Томаше, - говорит она.
- Нет. Я не должна…
Ивона угасает. Марта видела такое тысячи раз. Едва теплящийся огонь, разгорающийся последней вспышкой и мгновение дрожащий. Но свеча догорела, внизу вместо воска - металл.
- Пожалуйста, прошу тебя! - заклинает Марта. Может, еще раз удастся, может, ангел повременит и не задует пламя, хотя его присутствие отчетливо ощущается. - Господи, пожалуйста, что я должна сделать? - Если закрыть Ивону своим телом, возможно, он ее не заметит. Нужно заколдовать, обмануть судьбу. - Послушай, Ивонка, хочешь, я возьму отпуск? У меня шесть недель неиспользованного отпуска, вместе мы что-нибудь придумаем, мы всегда что-нибудь придумывали… Пожалуйста, прошу тебя… - Марта вдруг ощущает пронизывающий холод и понимает, что больше не сможет сдерживать слез.
Ивона открывает глаза и с любовью смотрит на Марту. Та умолкает. Уже поздно, теперь главное не проронить ни слова.
- Я так устала… - Слова Ивоны слабы, как паутиновая нить. - Так устала… Не плачь… Все подходит к концу, все проходит… Сделай мне укол, еще один… и иди… Не сиди со мной… Поцелуй меня… Позволь мне уйти, сестренка, позволь мне уйти…
Примечания
Note1
Венфлон - система для внутривенных вливаний, подключаемая на три-четыре дня.
Note2
До свидания (фр.)
Note3
"Отец зачумленных" - поэма Юлиуша Словацкого. Пер. с пол. М. Живова.
Note4
"Княжна Джаваха" - роман Лидии Чарской.