Слишком быстро.
Зря он спросил. Не надо было лезть в это. "Не твое дело". Эта девчонка не для него. Ему не нужны дополнительные проблемы. Ей тоже.
- Я сохраню тайну, но только если ты дашь слово, что больше не выйдешь из замка без охраны.
Тор почти передумал, когда увидел выражение ее лица. Она смотрела на него так, словно он только что убил дракона. Ее темные глаза лучились признательностью, а греховный рот растянулся в улыбке. Девушка была не просто красива. Она была ослепительна. Но что-то мелькнувшее в ее глазах заставило его почувствовать тревогу.
- Ты точно ничего ему не скажешь?
- Нет, если ты дашь мне слово.
- Да, конечно, я даю слово!
Явно не сознавая, что делает, девушка вскинула руки и обняла Тора. Ее щека на мгновение прижалась к пледу, который он носил на плечах.
- Спасибо! Спасибо! Клянусь, я больше никогда не сделаю ничего подобного!
Тору показалось, что он только что получил мощный удар по голове боевым молотом. Неожиданный порыв девчонки лишил его сил и здравомыслия. Странное чувство для воина, который ни разу в жизни не потерпел поражения в бою.
Он прижал ее к себе, обняв за талию, и вдохнул исходящий от нее аромат. Проклятие! Как восхитительно она пахнет!
Он услышал, как она с шумом втянула воздух, а когда взглянула ему в глаза, Тор не мог бы сказать, кто удивился больше.
Охваченная благодарностью не только за спасение от насильника, но и за обещание сохранить ее проступок в тайне, Кристина действовала не думая. Она обняла его, как обняла бы сестру или брата.
Вот только он не был ее родственником. И Кристина содрогнулась от страха.
Его тело было большим и твердым. На мгновение ей показалось, что она врезалась в каменную стену. Очень теплую стену, которая пахла не розовой водой Беатрикс, а чем-то темным, пряным и мужским. Теплый и пьянящий запах всколыхнул ее чувства. Кристине стало трудно дышать. Она почувствовала, что тонет в глубине невероятных синих глаз.
Страх исчез, и ее тело захлестнула теплая волна. Кристина остро чувствовала; какая она маленькая в его руках и как тесно он ее прижимает. Она чувствовала, как приятно покалывает груди, прижатые к его мощному телу. Чувствовала твердые, словно камень бугры мускулов на его руках и силу больших ладоней, лежащих на ее талии. Он мог бы раздавить ее как букашку, но держал с удивительной нежностью.
Сначала мужчина казался таким же потрясенным, как она, но потом его взгляд стал острым и пронизывающим. Это должно было ее встревожить, но почему-то произвело обратное действие. Она не могла отвести от него глаз. Связь была необычайно сильной, и девушке показалось, что ее подхватило течением и несет к морю. К морю небесной голубизны, обрамленному темными ресницами с золотистыми кончиками, на лице, куда более красивом, чем ей показалось вначале.
Мужчина был красив, как скандинавский бог войны - суровый, грозный, созданный, чтобы убивать. И дело было не только в его могучем теле, но и в резких чертах лица, словно высеченного из камня.
Все было очень странно. Несмотря на его очевидную безжалостность, Кристине хотелось провести пальцем по его щеке и подбородку.
В его чертах не было ничего классического или утонченного - от глубоко посаженных глаз, прячущихся под тяжелым мрачным лбом, до сильного носа, должно быть, когда-то сломанного в переносице, от высоких скул до массивной челюсти. Единственное, что казалось на его лице мягким, - это рот. А все вместе являло собой образец грубой, но совершенной мужской красоты.
Это был истинный воин. Кристина была очень близко к нему и видела, что былые сражения оставили печать на его лице. Тонкий шрам пересекал правую бровь, еще один, чуть длиннее, спускался по щеке до уголка губ. Сначала ей показалось, что на подбородке тоже есть шрам, но, присмотревшись, она поняла, что эта метка оставлена рукой Господа, а не оружием.
Мужчина был довольно чисто выбрит, темные тени только начавшей пробиваться щетины лишь подчеркивали общую суровость лица. Волосы, остриженные короче, чем у большинства мужчин, спускались до плеч мягкими волнистыми прядями. Они были бы каштановыми, если бы сильно не выгорели на солнце.
Кристине еще не приходилось видеть мужчину столь привлекательного физически. А она прочла слишком много книг, чтобы попасть под обаяние первого же встречного рыцаря.
Его взгляд опустился на ее рот.
Ее губы непроизвольно раскрылись, и девушка порывисто вздохнула. Похоже, он собирается ее поцеловать. Она ждала, стараясь унять бешеное биение сердца. Она была испугана. Или нет? Судя по всему, ее тело отказывалось подчиняться разуму. Неужели она действительно хочет, чтобы он ее поцеловал?
Кристину еще никогда никто не целовал, но его губы выглядели такими мягкими по сравнению с остальными частями тела. И она больше ни о чем не могла думать - только о его губах. Она неосознанно придвинулась ближе, от напряженного ожидания по спине прокатилась волна дрожи. Соски затвердели, соприкасаясь с его грудью.
Неожиданно его глаза потемнели. В них появилось что-то странное - она даже не поняла, что именно. Но вместо того чтобы прижаться к ее губам, он выпустил ее из рук и отступил назад. Неужели она только вообразила, что привлекает его?
- Возвращайся в свою комнату, - грубо сказал он.
И на Кристину, словно молот, обрушилось понимание. Господи, что же она делает? Ее лицо стало огненно-красным от стыда. Подумать только, она обнимает не просто незнакомца, а воина, командира, вождя. Как же она могла настолько забыться?
По правде говоря, ей следовало больше опасаться этого мужчину, чем того, что на нее напал. Этот был крупнее, сильнее и намного опаснее.
Тогда почему ей не страшно? Сначала она, конечно, испугалась: уж очень он был зол, - но, почувствовав ее страх, он так быстро и легко усмирил свой гнев, что Кристина поняла: с ним она в безопасности. Как этот человек не похож на ее непредсказуемого отца!
Несмотря на все, что она слышала о воинах островов, Кристина не ощущала никакой угрозы. И не потому, что он ее спас. В его голосе и благородной осанке, в его спокойной властности и королевской гордости было что-то вызывающее доверие. Кристина это чувствовала инстинктивно. Иначе как она могла объяснить свое поведение?
И похоже, он не обманул ее доверие. Он хотел поцеловать ее, но отпустил. Он был слишком горд, чтобы пользоваться ее слабостью.
- Прости меня, - испуганно сказала она. - Не знаю, что на меня нашло. Просто я была так благодарна за все, что ты для меня сделал…
- Я ничего не сделал, - коротко ответил он.
Ничего? Отповедь удивила Кристину. Но ведь он спас ее. Как рыцари в ее романах.
Она смущенно опустила голову. Если бы все не началось так ужасно, это был бы самый романтический момент в ее жизни. Еще никогда красивый рыцарь не спасал ее от зла.
- Иди, - сурово сказал он.
Не понимая, почему он так резок, Кристина еще раз несмело улыбнулась и стала подниматься по лестнице. На верхней ступеньке она обернулась, желая поблагодарить рыцаря еще раз.
Но вокруг была только темнота. Мужчина ушел.
И только позже она поняла почему.
Глава 4
Кристина заметила, что на вечерней трапезе вождя Маклауда не было, но не придавала этому значения до тех пор, пока отец не ворвался в комнату, когда они с Беатрикс готовились лечь спать.
Они уже переоделись, и служанка, закончив расчесывать волосы Беатрикс, как раз подошла к ней. Отец вырвал щетку из рук перепуганной девушки и грубо вытолкал ее из комнаты. Кристине очень хотелось убежать вместе с ней.
Отец остановился над ее стулом, вне себя от возбуждения.
Что-то случилось. У Кристины упало сердце. "Господи, помоги мне! Неужели он знает? Неужели вождь Маклауд нарушил клятву?"
- Он уезжает! - выкрикнул он. - Мы должны как-то его остановить!
Кристина облегченно вздохнула и, искренне надеясь, что ее голос звучит ровно и не заинтересованно, спросила:
- Кто уезжает?
- Вождь Маклауд, тупица!
Девушка вздрогнула, когда он швырнул щетку на стол перед ней. Стеклянные флакончики с благовониями и шкатулки с драгоценностями задребезжали.
Наконец ее сердце забилось ровнее, и она осознала, что сказал отец.
- Надолго?
Отец взглянул на нее с жалостью, как на умалишенную.
- Навсегда. Он отказался от вас обеих, - сообщил он с видимым отвращением, как будто в этом была их вина.
Отказался? Кристина поймала взгляд сестры и прочитала в нем облегчение, но вместе с тем и удивление. Чуть раньше, когда она вернулась в свою комнату в разорванной одежде, ей пришлось рассказать о случившемся Беатрикс. Она опустила только некоторые подробности. Сестра пришла в ужас. Она винила себя, что не пошла с ней, хотя именно Кристина настояла на том, чтобы идти в деревню в одиночестве. Если кого-то она и могла винить в происшедшем, то только себя. Но сейчас, глядя в лицо сестры, она поняла, что переусердствовала, описывая благородство и рыцарские качества своего спасителя.
Кристина уже давно поняла, что ее первоначальные страхи и предрассудки были ни на чем не основаны. Она втайне вообразила, что Тормод Маклауд вполне может оказаться рыцарем ее мечты. Он спас ее, принял во внимание просьбу о милосердии, держал в объятиях и едва не поцеловал.
Но не поцеловал.
Быть может, его оттолкнул ее пыл, который он посчитан развязностью? По правде говоря, ничто в его поведении не дало и намека на интерес. Судя по всему, он считал ее глупой девчонкой, едва не попавшей в беду. Если подумать, он действительно смотрел на нее тем же бесстрастным взглядом, которым взирал на других. По его непроницаемой физиономии ничего невозможно было прочитать, но в какой-то момент ей показалось…
В общем, все это уже не имеет значения. Кристина сказала себе, что должна радоваться словам отца. Тормод Маклауд не пожелал жениться на ней. Значит, они с Беатрикс в безопасности - по крайней мере, сейчас. Так что все к лучшему, И все же Кристина не сумела сдержаться и спросила отца:
- Почему?
Его физиономия скривилась в негодующей гримасе.
- Ты, должно быть, разозлила его своим дурацким вмешательством. Впрочем, какая разница почему. Он отказался, а мы не можем допустить, чтобы он уехал. Понимаешь, он нам нужен. Нам необходим этот союз.
- Но почему так важен именно вождь Маклауд?
Глаза отца злобно сузились.
- Нам нужен именно он. Больше тебе ничего понимать не надо.
Отец мог считать ее дурой, но Кристина знала, что причина, по которой все они собрались здесь, как-то связана с войной с Англией. В основе всех поступков ее отца лежало желание обеспечить свободу Шотландии от "кровожадного английского сукина сына". Патриотизм ее семьи был хорошо известен, но патриотизм отца, пожалуй, граничил с неистовым фанатизмом.
В отличие от большинства представителей знати, которые легко переходили с одной стороны на другую, руководствуясь политической выгодой, вроде Брюса и Комина, которым, похоже, было все равно, на какой стороне сражаться, лишь бы друг против друга, Фрейзер всегда был ярым патриотом Шотландии. Фрейзеры сражались вместе с Уолесом, Баллиолем, Комином, а теперь, если верность, ее кузена Симона о чем-то говорит, вместе с Робертом Брюсом. Судя по всему, епископ Сент-Эндрюс тоже союзник Брюса.
Ее отец и Ламбертон явно что-то задумали и решили, что должны заручиться поддержкой островных вождей, и в первую очередь Тормода Маклауда, лучшего воина на островах.
Неужели Кристина не ошиблась и они достаточно безрассудны, чтобы готовить восстание? Она искренне надеялась, что нет. Это было слишком опасно. Слухи об участи Уильяма Уолеса распространились по Шотландии как лесной пожар. Она, конечно, боялась отца, но все же не хотела видеть его голову насаженной на пику над каким-нибудь английским замком.
Отец следил за ней с таким напряжением, словно ожидал какого-нибудь дельного предложения.
- Возможно, ты можешь привлечь его на свою сторону иным способом, - сказала она.
Его взгляд скользнул к Беатрикс, которая старалась спрятаться за пологом кровати. С длинными золотистыми волосами, рассыпавшимися по плечам, одетая только в льняную сорочку, она выглядела неземным созданием. Чистый ангел.
- О, я вовсе не сдался, - сказал отец с хитрой улыбкой. - Он останется. У него просто не будет другого выхода.
Его голос звучал зловеще.
- Что ты имеешь в виду?
Вождь Маклауд не был похож на человека, который легко меняет принятое решение.
- Если Беатрикс застанут в его постели, честь обяжет его жениться на ней.
Кристине понадобилось некоторое время, чтобы до нее дошел смысл этих слов.
Лицо Беатрикс стало белым, как ее сорочка. Большие голубые глаза округлились.
- В его постели? - шепотом переспросила она.
- Ты не можешь говорить это серьезно, - покачала головой Кристина.
Она не могла поверить, что отец готов погубить репутацию своей дочери, чтобы заставить другого мужчину жениться на ней.
Отец повернулся к ней. Его глаза полыхали мрачной решимостью.
- Уверяю тебя, я еще никогда не был так серьезен. - Он нетерпеливо взмахнул рукой. - Ничего не случится. Все произойдет за несколько минут. Беатрикс только надо будет скользнуть в его постель, когда он будет спать. Через несколько минут я приду и "найду" ее. Добродетель твоей драгоценной сестры не пострадает.
Кристина все еще не могла поверить своим ушам. Неужели отец забыл о чести?
- Но это же обман! Это бесчестно!
Его кулаки сжались, и Кристина поняла, что зашла слишком далеко. Она напряглась, ожидая удара, но его руки не шевельнулись.
- Глупая девчонка! Как ты смеешь говорить мне о чести! Что такое несколько минут, если я провел три года в застенках Эдуарда ради Шотландии и чести? Что ты знаешь о войне и жертвах?
Отец не мог сдержать свою ярость. Он схватил Кристину за руку и повернул к себе.
- Я больше не желаю слышать никаких возражений. Это поможет нам добиться цели, все остальное не имеет значения. - Он выпустил ее руку и оттолкнул. - Беатрикс станет ему прекрасной женой. Он это поймет и очень скоро сам же меня поблагодарит.
Похоже, она получила ответ. Отец не остановится ни перед чем, чтобы достичь цели.
- Я не смогу, - с трудом выговорила Беатрикс, давясь рыданиями. - Я не стану этого делать.
- Сделаешь, - рыкнул отец, занеся над ней кулак, - иначе почувствуешь на своей шкуре мою руку.
Но прежде чем он успел нанести удар, Кристина повисла на его руке.
- Я сделаю это! - воскликнула она. - Только, пожалуйста, не бей ее.
Отец повернулся к младшей дочери, и она отпрянула в сторону, предварительно убедившись, что над Беатрикс больше не занесен его кулак.
- Нет, Беатрикс - лучший выбор. Она не опозорила себя и не вмешивалась в мужские дела.
- Но он же сделал, как я просила, - с вызовом заявила Кристина. Она должна была во что бы то ни стало убедить его. - И он наблюдал за мной но время пира. Я видела.
Отец взглянул на нее с явным сомнением.
- Ты уверена?
У Кристины от волнения зарделись щеки. Пожалуй, она слегка преувеличила. Вообще-то он действительно несколько раз взглянул на нее - впрочем, без намека на интерес. Эмоции появились на его лице, только когда к ней подошел Макруайри. Вернее, одна-единственная эмоция, - злость.
- Девушка обычно знает, когда нравится мужчине.
Кристина стала свекольно-красной от стыда, поскольку не привыкла лгать. Ей оставалось только надеяться, что отец припишет ее румянец скромности.
Но Беатрикс все равно не сможет сделать то, что от нее требует отец, и Кристине не хотелось даже думать о последствиях такого непослушания. Мысль о хлысте, рассекающем нежную кожу сестры, наполнила се ледяным ужасом. К тому же, успокоила она себя, возможно, ей вообще не придется позориться. Они с Беатрикс все же попытаются осуществить свой отчаянный план и уже будут на пути к Айоне, когда отец хватится.
Похоже, она немного увлеклась мыслями о Тормоде Маклауде, но его отказ не оставил ей выбора.
- Что ж, хорошо, - буркнул отец, словно идя на величайшую уступку. - Пусть это будешь ты. Ты сможешь.
Он улыбнулся, и Кристина отчетливо поняла, что именно таково было его намерение с самого начала. Он никогда не планировал заставить Беатрикс лечь в постель к Мужчине. Жертвой должна была стать Кристина. Ее ловко провели.
Беатрикс издала какой-то звук, словно собираясь возразить, но Кристина остановила ее взглядом, молчаливо пообещав по все будет хорошо. Они уедут на Айону. Все получится.
- Готовься, - сказал отец. - Я приду за тобой через несколько часов после того, как он удалится к себе.
У нее замерло сердце. Сегодня? Но ведь лодка на Айону будет только через два дня!
- Но… - пробормотала она, - я думала, что у меня будет пара дней на подготовку.
Отец покачал головой.
- Все должно свершиться сегодня. Нельзя терять время. Николсон не приехал - значит, Маклауда ничто здесь не удерживает.
Кристина понятия не имела, кто такой Николсон, но это было не важно.
- Я не могу, - сказала она, отчаянно пытаясь найти причину для задержки. - Не сегодня. Я не готова.
- А я сказал - сегодня. Тебе ничего не придется делать. - Он указал на ее сорочку. - То, что сейчас на тебе, вполне подойдет. Если ты не будешь готова к моему возвращению, вместо тебя к Маклауду отправится твоя сестра.
- Но что будет, если он проснется? - спросила Кристина.
Ее разум отчаянно метался в поисках выхода, но не находил его.
Фрейзер пожал плечами.
- Найди способ отвлечь его. - Он оглядел дочь с ног до головы. - Уверен, ты что-нибудь придумаешь. Тебе надо продержаться всего несколько минут.
Кристина обреченно вздохнула. Спасения не было.
Она беспомощно наблюдала, как закрылась за отцом дверь. Отец победил. Хотя, если разобраться, никакого сражения не было. Отец знал, что она сделает все от нее зависящее для защиты сестры.
- Ох, Крисси, - воскликнула Беатрикс, бросившись в объятия сестры. - Что нам делать?
Некоторое время девушки сидели рядом на кровати. Беатрикс тихо плакала, уткнувшись в плечо Кристины, а та молча гладила ее по голове. Только когда прошло первое потрясение, она ответила:
- То, что он велел. Разве у нас есть выбор?
При мысли о том, что ее ждет, у Кристины все внутри перевернулось. Все ее существо восставало против столь бесчестного поступка. Мужчина спас ее, а она? Так она собиралась отплатить за его благородство?
- Он с ума сошел от ненависти, - сказала Беатрикс. - Заставлять мужчину жениться таким способом - это неправильно. Такой брак обречен.
Беатрикс была права. Вождь Маклауд всегда будет презирать ее, и по праву. Но, с другой стороны, ничего страшного не случится. До женитьбы дело все равно не дойдет.
Кристина тряхнула головой.