Он закрыл глаза и коснулся щекой макушки Ванессы, поглаживая ее спинку, прижимая к себе еще сильнее.
- О боги, Юлиан, ты всегда делал таких прекрасных детей.
Тот ничего не ответил, когда к ним подошла Грейс. Но Аманда заметила непередаваемое страдание в глазах мужчины, наблюдающего за своим другом и дочерью.
Их взгляды встретились.
И что-то пробежало между ними, отголоски пережитого кошмара, о котором Аманда ничего не знала.
Юлиан взял Грейс за руку.
- Грейс, это мой друг Кириан Фракийский. Кириан - это моя жена.
Словно гибкая пантера, распрямляющая лапы после прыжка, Хантер поднялся на ноги, нежно укачивая Ванессу.
- Это честь, встретится с тобой, Грейс.
- Спасибо, - ответила женщина, - Должна сказать тоже самое и о тебе. Юлиан столько рассказывал мне о Кириане Фракийском, что мне кажется, я уже давно знаю тебя.
Хантер прищурившись поглядел в сторону Юлиана.
- Учитывая, насколько часто твой муж осуждал мое поведение, меня трясет от мысли, что именно он тебе рассказывал.
Грейс рассмеялась.
- Ничего особенного. А, правда, что ты однажды уговорил целый публичный дом…
- Юлиан! - взревел Хантер. - Не могу поверить, что ты ей рассказал.
Юлиан абсолютно невозмутимо проигнорировал раздраженные слова Хантера.
- Умение выкручиваться во время допроса всегда было твоей сильной стороной, а не моей.
Грейс резко выдохнула и прижала ладонь к выпирающему животу. Юлиан обеспокоенно потянулся и накрыл ее руку своей.
- Глубоко вдыхая, - Грейс потерла живот и одарила мужа слабой улыбкой.
- Извини, этот малыш лягается, словно мул.
Хантер пристально поглядел на Грейс, и странный свет мелькнул в его глазах. Аманда могла бы поклясться, что они на мгновение сверкнули.
- Это еще один мальчик, - тихо произнес Охотник отсутствующим голосом.
- Откуда ты знаешь? - удивленно спросила Грейс, продолжая поглаживать живот. - Я сама выяснила это лишь вчера.
- Он может чувствовать душу младенца. - Тихо объяснил Юлиан. - Это одна из защитных сил Темных Охотников.
Хантер взглянул на Юлиана.
- Этот будет обладать несгибаемой волей. Он - любящий и щедрый, но абсолютно безрассудный.
- Явно напоминает мне кое-кого, кого я однажды знал. - Произнес Юлиан.
Эти слова, казалось, лишь усилили муки Хантера.
- Пойдем, - сказал Юлиан, забирая у Кириана Ванессу и опуская ее на пол, несмотря на протестующий визг. - Я должен подняться наверх и осмотреть твою рану.
Аманда остановилась в коридоре, не зная, что ей делать дальше. У нее был миллион вопросов, на которые ей хотелось получить ответы, и, если бы не повреждения Хантера, она бы уже была на пути наверх, требуя их. Но Юлиан был прав. Этой ужасно выглядящей ране требовался уход.
Бросив тоскливый взгляд на лестницу, она повернулась к Грейс.
- Учитывая весь этот хаос, ты выглядишь удивительно спокойной. Боги, внезапно появляющиеся и исчезающие, люди в окровавленной одежде, которых забрасывают молниями прямо в твоем коридоре. Я думаю, что к этому моменту, особенно в твоем положении, ты должна была уже сойти с ума.
Грейс рассмеялась, ведя рыдающую Ванессу обратно в гостиную.
- Ну, за последние несколько лет, я уже достаточно свыклась с греческими богами, возникающими из ниоткуда. Также как и с другими вещами, о которых не хочу даже думать. Брак с Юлианом определенно научил меня быть спокойнее.
Аманда без энтузиазма засмеялась, бросая еще один взгляд на лестницу и размышляя о своем таинственном Темном Охотнике.
- Хантер…или Кириан - он тоже бог?
- Не знаю. Из того, что рассказывал Юлиан, я поняла, что он был человеком, но я сейчас также нахожусь в неведении, как и ты.
Когда Грейс села, Аманда услышала голоса мужчин, доносящиеся из "радионяни" в детской.
Грейс потянулась, чтобы выключить устройство.
- Подожди, пожалуйста.
Аманда уселась и начала играть с Никлосом, слушая разговор мужчин наверху.
- Черт, Кириан, - произнес Юлиан, когда тот протянул ему рубашку. - У тебя больше шрамов, чем было у моего отца.
Кириан резко выдохнул, лишь слегка коснувшись ожога на плече, оставленного Афродитой.
Они были одни в детской близнецов, располагающейся в конце коридора. Кириан покосился на ярко-желтые обои с мишками, раздражавшие его чувствительные глаза и потянулся за очками.
Юлиан, должно быть, вспомнил греческую мифологию, потому что выключил верхний свет и зажег маленькую настольную лампу, которая погрузила комнату в успокаивающее приглушенное сияние.
Ослабев от боли, Кириан заметил, что его отражение в зеркале было едва различимо. Неспособность отражаться в зеркалах была одним из маскировочных эффектов, дарованных Темным Охотникам. Лишь усилием собственной воли они могли избежать этого, что было непросто сделать, если Охотник был ранен или изможден.
Он отступил от шкафчика, выкрашенного в белый цвет и встретил любопытный взгляд Юлиана.
- Две тысячи лет сплошных битв обычно сказываются на теле.
- Ты всегда больше полагался на яйца, чем на мозги.
При этих знакомых словах по спине Кириана пробежал странный холодок. Он не мог сосчитать сколько раз Юлиан повторял их на классическом греческом.
Как же Хантер скучал по своему другу и наставнику все эти века. Юлиан был единственным человеком, к которому он когда-либо прислушивался. Одним из тех немногих, кого он действительно уважал.
Кириан потер руку.
- Я знаю, но самое забавное, это то, что я постоянно слышу твой голос, призывающий меня к терпению.
Он понизил голос и передразнил грубоватый спартанский акцент Юлиана,
- Черт возьми, Кириан, разве ты не можешь подумать немного, прежде чем что-либо сделать?
Юлиан замолчал.
Кириан знал, какие мысли блуждали в голове друга. Все те же горькие воспоминания, которые и его мучили по ночам, когда он не мог заснуть достаточно долго для того, чтобы вновь погрузиться в прошлое.
Это были видения мира, который прекратил существовать давным-давно. Образы людей и семьи, которые превратились лишь в смутные воспоминания и утраченные чувства.
Их мир был особенным. Его примитивная красота согревала их сердца. Даже теперь, Кириан чувствовал запах масла, горевшего в лампах, когда-то освещавших его дом. Ощущал прохладный ароматный средиземноморский бриз, овевающий его виллу.
И словно, в противовес мыслям Кириана, Юлиан раскрыл небольшую современную аптечку, чтобы достать пакет со льдом.
Обнаружив его, он нажал на крышку, чтобы появился охлаждающий гель, а затем приложил пакет к плечу Кириана.
Кириан зашипел, когда лед коснулся его пульсирующей от боли кожи.
- Мне жаль, что так вышло с молнией, - произнес Юлиан. - Если бы мне было известно…
- Это не твоя вина. Ты же не мог знать, что я продал свою душу. Я обычно не начинаю разговоры подобным образом - привет, я Кириан. У меня нет души. Я кто ты?
- Не смешно.
- Конечно, смешно, просто ты никогда не понимал моего чувства юмора.
- Это все потому, что ты обычно давал ему волю, только когда мы были на волосок от гибели.
Кириан пожал плечами и тут же пожалел об этом, когда боль рассекла его руку.
- Ну что я могу сказать? Я живу, чтобы дразнить старого доброго Апполиона .
Кириан взял пакет со льдом из рук Юлиана и отступил назад.
- Так что с тобой случилось? Мне сказали, что Скипио приказал убить тебя и твою семью.
Юлиан фыркнул.
- Только не говори, что ты поверил в это. Это Приап уничтожил мою семью. Когда я обнаружил их мертвыми, у меня случился один из "кириановых моментов", во время, которого я начал на него охоту.
Кириан удивленно приподнял бровь. Насколько он знал, Юлиан за всю жизнь не совершил ни одного импульсивного поступка. Этот мужчина всегда был спокойным и собранным, независимо от обстоятельств. Это была одна из черт его характера, которую Кириан любил больше всего.
- Ты совершил что-то безрассудное?
- Да, и заплатил за это.
Он скрестил руки на груди и встретил взгляд Кириана.
- Приап наложил на меня проклятие свитка. Я две тысячи лет пробыл секс-рабом, пока моя жена не освободила меня.
Кириан недоверчиво выдохнул. Он слышал о таких проклятиях. Это была адская боль, и его гордый друг наверняка тяжело это переносил. Юлиан никогда не позволял никому управлять своей жизнью. Даже богам.
- И это меня ты называешь сумасшедшим, - произнес Кириан, - По крайней мере я противостоял лишь римлянам. Ты же пошел против пантеона.
Юлиан протянул ему тюбик с мазью от ожогов. Когда он заговорил, его голос звучал глухо и сдержанно.
- Я хотел бы знать, когда я ушел, что случилось с…
Кириан взглянул на него и увидел агонию в глазах друга, в этот момент он понял, чем была вызвана такая боль, что Юлиан даже не мог упомянуть об этом.
Даже сейчас, он сам скорбел о сыне и дочери Юлиана. Голубоглазые и розовощекие, они были настолько прекрасными и полными жизни, что это невозможно было описать. Одни они заставляли сердце Кириана сжиматься от зависти.
Боги, как он хотел свою собственную семью и детей. Каждый раз, когда Кириан видел Юлиана дома, он жаждал такой жизни.
Это было все, чего он всегда хотел. Мирный очаг, дети, которым он мог бы дарить свою любовь и жена, которая любила бы его. Такие простые собственно вещи. И все же, они вечно ускользали от него.
Теперь, когда он стал Темным Охотником, эти желания вообще были неосуществимы.
Кириан не мог представить себе ужас, который чувствовал Юлиан всякий раз, вспоминая о своих детях. Он сомневался, что хотя бы еще один мужчина на свете, обожал своих детей так, как Юлиан. Хантер помнил, как однажды пятилетний Атолик заменил конские волосы на шлеме Юлиана на перья, как подарок, перед тем, как они отправились в бой.
Юлиан был одним из самых опасных генералов македонской армии, однако он предпочел с гордостью носить этот подарок перед лицом своих воинов, чем ранить чувства сына.
Никто не посмел засмеяться. Даже Кириан.
Он прочистил горло и отвел взгляд.
- Я похоронил Каллисту и Атолика во фруктовом саду, выходящем на море, где они обычно играли. Семья Пенелопы позаботилась о ней, а тело Ясона я отправил отцу.
- Спасибо.
Кириан кивнул.
- Это было самое малое, что я мог сделать. Ты всегда был для меня, как брат.
Юлиан неохотно рассмеялся.
- Полагаю, это объясняет, почему ты выпрыгивал из штанов, лишь бы только вывести меня из себя.
- Ну, кто-то же должен был. Даже в двадцать три ты был слишком серьезным и суровым.
- В отличие от тебя.
Кириан смутно помнил того себя, которого знал Юлиан много веков назад. Он был беззаботным и всегда готовым к битве. Пылким и упрямым.
Удивительно, как Юлиан не прибил его. Терпение этого мужчины не знало границ.
- Славные дни бурной молодости. - С тоской сказал Кириан.
Глядя на плечо, он нанес на ожог успокаивающую мазь. Это было неприятно, но Кириан привык к физической боли, и ему приходилось сносить более серьезные повреждения, чем это.
Юлиан изучающее взглянул на друга.
- Римляне схватили тебя по моей вине, не так ли?
Кириан замер от сожаления, читающегося в глазах Юлиана. А затем вернулся к размазыванию лекарства по коже.
- Ты всегда слишком сурово относился к самому себе, Юлиан. Это не твоя вина. Когда ты исчез, я организовал против них кровавый крестовый поход. Я сам решил свою судьбу, и от тебя совсем ничего не зависело.
- Если бы я был рядом, я не дал бы им захватить тебя.
Кириан фыркнул в ответ на его слова.
- Несомненно, у тебя всегда получалось вытягивать меня из неприятностей. Но даже ты не смог бы спасти меня от себя самого. Если бы ты был там, то римляне просто смогли бы казнить еще одного македонского командира. Поверь мне, заключение в свиток гораздо более милосердная судьба, чем та, что приготовили для нас Скипио и Валериус.
И все же, Кириан видел выражение вины на лице друга и хотел бы освободить его от этих оков.
- Что там произошло? - спросил Юлиан. - Исторические сведения говорят о том, что Валериус пленил тебя в бою. Но я этому не верю. Он не смог бы этого сделать, учитывая твои способности в бою.
- А еще историки говорят, что тебя убили воины Скипио. Победители создают свою собственную версию правды.
Впервые за прошедшие века, Кириан позволил своим мыслям вернуться в тот судьбоносный день прошлого.
Хантер сжал зубы, когда волна ярости и боли заново прокатилась по его телу, и он вспомнил, почему запер эти воспоминания в самом дальнем уголке сознания.
- Знаешь Мойры - двуличные стервы. Валериус не пленил меня, меня отдали ему в подарочной упаковке.
Юлиан нахмурился.
- Как?
- Моя маленькая Клитемнестра . Пока ты и я сражались с римлянами на чужбине, она привечала их в своей постели.
Юлиан побледнел.
- Не могу поверить, что Теоне сотворила такое, после всего того, что ты сделал для нее.
- Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Горечь слов Кириана заставила Юлиана нахмуриться. Это был уже не тот человек, которого он знал в Македонии. Кириан Фракийский был жизнерадостным и добродушным. Мужчина, стоящий перед ним сейчас был измученным. Закрытым. Подозрительным и почти холодным.
- Это из-за ее предательства ты стал Темным Охотником? - спросил Юлиан.
- Да.
Юлиан закрыл глаза, чувствуя сострадание и ярость за своего друга. Снова и снова в его голове проносились видения Кириана, такого, каким он был много веков назад. Его человеческие глаза всегда были наполнены лукавым смехом. Очень немногие любили жизнь так, как Кириан.
Щедрый по духу, добрый по натуре и храбрый сердцем, он сумел завоевать даже симпатию Юлиана, а ведь тот действительно хотел ненавидеть испорченного и заносчивого мальчишку. Но ненавидеть Кириана было невозможно.
- Что Валериус сделал с тобой? - спросил Юлиан.
Хантер глубоко вздохнул.
- Поверь, ты не хотел бы услышать все детали.
Юлиан увидел, что Кириан дернулся, как будто какое-то воспоминание пронеслось в его голове.
- Что?
- Ничего, - резко ответил тот.
Юлиан мысленно вернулся к жене Кириана. Миниатюрная блондинка, Теоне была еще прекраснее, чем Елена Троянская. Он видел ее лишь однажды и то - издалека. Но даже так, Юлиан сразу понял, что в ней привлекло Кириана. Теоне распространяла неотразимую ауру изящества и сексуальной привлекательности.
Кириану едва исполнилось двадцать два, когда он встретил ее, и он сразу же влюбился в женщину, которая была на восемь лет старше. Не важно, что все они говорили о Теоне, Кириан не слушал их. Он любил ее всеми фибрами своей души и сердца.
- А что Теоне? - спросил Юлиан. - Ты смог выяснить, почему она так поступила?
Кириан зашвырнул мазь обратно в сумку.
- Теоне сказала - она сделала это из страха, что я не смогу защитить ее.
Юлиан выругался.
- Мои мысли были еще грубее, - тихо произнес Кириан. - Знаешь, я лежал там неделями, пытаясь понять, что же во мне было такого, отчего Теоне настолько меня возненавидела, чтобы сдать нашему злейшему врагу. Я никогда даже не подозревал, что был до такой степениневыносим.
Кириан стиснул зубы, вспомнив, как его жена смотрела на него, когда началась казнь. Она равнодушно встретила его взгляд, не испытывая никаких угрызений совести.
И тогда он понял, что, несмотря на все его усилия быть лучше, несмотря на то, что он дарил ей всего себя - сердцем и душой, Теоне никогда не давала ничего взамен. Лишив его даже доброты. Если бы хотя бы малейшая искорка сожалений мелькнула в ее глазах, капелька печали.… Но лицо его жены выражало лишь нездоровое любопытство.
Это разрывало сердце Кириана на части. Если даже Теоне не смогла полюбить его, после всего того, что он для нее сделал, значит, он на самом деле никогда не сможет познать этого чувства.
Его отец был во всем прав, от первого до последнего слова.
"Ни одна женщина никогда не сможет влюбиться в мужчину твоего происхождения и богатства. Признай это. Все, чем ты когда-либо будешь - это толстый кошелек".
И до сих пор душа Кириана рыдала от правдивости этих слов. Никогда больше он не подпустит к себе женщину настолько близко. Темный Охотник отказывался позволять любви или чему-либо еще ослепить его настолько, чтобы он забыл, что должен делать. Его долг был для него важнее всего. А сейчас еще больше, чем обычно.
- Мне так жаль, - выдохнул Юлиан.
Кириан пожал плечами.
- Все мы жалеем о чем-то. - Он потянулся за своей изорванной, окровавленной рубашкой.
- Послушай, - сказал Юлиан, останавливая его, - почему бы тебе не принять душ, а я одолжил бы тебе что-нибудь из моих вещей?
- Мне нужно закончить охоту.
- Не обижайся, Кириан, но ты хреново выглядишь. Даже, учитывая, насколько давно я в последний раз сражался, я знаю, что на полный желудок и после горячей ванны делать это гораздо легче.
Кириан заколебался.
- Пятнадцать минут?
- Поспеши.
Кириан позволил успокаивающим струям воды омыть его израненное тело. Ночь едва успела начаться, а он уже чертовски устал. Плечо отдавало пульсирующей болью, а бок чувствовал себя не намного лучше.
И все же, все внимание Хантера было приковано к женщине внизу.
Почему его так тянуло к ней? Он спас бесчисленное множество людей за все эти годы, но никогда не чувствовал к ним ничего, кроме банального любопытства.
А эта женщина с открытым, честным взглядом и притягательной улыбкой, смогла дотянуться до сердца, которое Кириан скрыл ото всех много веков назад. Это было ему совсем не нужно. Темным Охотникам было запрещено заводить постоянных любовников. Необходимые им сексуальные удовольствия ограничивались лишь случайными одноразовыми связями.
Их возвращали к существованию, в котором они шли сквозь времена в одиночестве. Каждый из них знал об этом. Они поклялись жить именно так. И никогда раньше это его не беспокоило.
Лишь однажды за свою долгую жизнь он ощущал такое же странное головокружительное чувство внизу живота от улыбки женщины.
Это воспоминание заставило его выругаться.
- О, прекрати, Кириан, - сказал он сам себе, намыливаясь, - Уходи отсюда, убей Десидериуса и отправляйся домой. Забудь о том, что ты ее когда-либо видел.