* * *
Жозефина задернула занавески в своей комнате. Она долго простояла у окна, глядя на фасад виллы. Многие окна были освещены - верный признак присутствия в доме детей, которые никогда не выключали за собой свет. Что ни говори, с такой иллюминацией "Пароход" выглядит куда веселей.
- Да ты совсем спятила, старуха! Разве может этот дом быть веселым? - сказала она вслух сама себе.
Она любила разговаривать сама с собой, эта привычка появилась у нее после смерти Антуана. При жизни супруга она нередко обращалась к нему, даже если он в этот момент находился в другой комнате.
- Ни веселья, ни радости давно не бывало в этом доме, да простит меня Господь за мои слова!
Жо повесила халат на спинку глубокого кресла, сняла тапочки и улеглась в кровать. Завтра она приготовит детям пирог "четыре четверти", Поль и Луи его обожают, но Анна, конечно, предпочла бы шоколадные фонданы.
- Значит, сделаю и пирог, и кексы. Хорошо, если этого хватит на всех, ведь приедут еще Жиль и Коляʹ.
Поудобнее устроившись на подушках, Жозефина надела очки.
- Почитать или посмотреть телевизор?
Она уже не помнила вечерней программы телепередач, хотя просматривала ее за ужином.
- Если я забыла, что там написано, значит, не очень-то это мне было нужно. Тем более любопытно узнать, что случилось с той женщиной. На чем я остановилась?
Жозефина всегда с удовольствием читала романы, но только не те, которые принято называть сентиментальными. Коля записал ее в два книжных клуба, продающих свои товары по каталогу, и теперь она могла заказать любое понравившееся произведение, да и Малори часто привозила ей книги из Парижа. Когда же Жозефине было нечего читать - ну вот совсем ничегошеньки! - она отправлялась на виллу. В ее бывшей спальне на полках красного дерева обрастали пылью сотни томов. Это были книги других времен, многие - из разряда классики, но их названий она уже не помнила. Она брала одну наугад и быстро уходила.
Пожилая дама открыла книгу и вынула закладку, но мысли ее были далеко. Она очень беспокоилась об Альбане и, конечно, о Валентине. Эта молодая женщина, несмотря на некоторую скрытность характера, ей очень нравилась. Почему она не рассказывает о своей беременности? Жозефина догадалась об этом с первого взгляда, но Альбан, разумеется, ни о чем не подозревает. Чего же боится Валентина?
Жозефина закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на одной-единственной мысли. Да, Валентина боится потерять ребенка, боится потерять Альбана. Но ведь ее молчание не может ни помочь ей, ни защитить ее.
- Валентина будет прекрасной матерью, не то что Маргарита, - прошептала Жозефина.
Никто не мог помочь Маргарите, закрывшейся от мира в раковине своего безумия. Феликс старался изо всех сил, но его старания пошли прахом.
- Мой Феликс, мой любимый сыночек, ты сам себя погубил…
Она так и не смогла смириться со смертью сына. Эта потеря стала незаживающей раной в сердце, драмой, которая никогда не должна была случиться.
- Если кому-то и пора было уйти, то Антуану, но не тебе, мой мальчик, не тебе!
Проглотив слезы, Жозефина усилием воли заставила себя успокоиться и открыла глаза. В комнате было тихо, повсюду разливался мягкий свет. В этой мирной гавани она проживет дни, которые ей отмерены. А если бы она осталась на вилле, среди теней прошлого, то давно уже умерла бы от отчаяния.
- Нужно заставить их продать дом!
Но у нее никогда не хватит на это смелости. Она не сможет рассказать им правду. Тем более что на этом "Пароходе", как братья привыкли его называть, они собираются все вместе, общаются, превращаясь в одну семью.
-Характер у Софи, конечно, вздорный, но она родила нам троих красивых маленьких Эсперандье. И они тоже без ума от "Парохода". Почему никто из них не чувствует притаившегося в доме зла?
Жозефине и Антуану пришлось сохранять невозмутимость до тех пор, пока младший из братьев, Коля, не поселился в Париже. Как только это случилось, силы стали покидать Антуана. Его уже не интересовали ни дом, ни собственная тяжелая болезнь. В последние дни жизни, когда рак медленно затягивал его в могилу, он попросил у Жозефины прощения: "Ты останешься одна. Продай все! Уезжай отсюда!" Однако ей не суждено было уехать: внуки сделали все возможное и невозможное, чтобы уговорить ее не продавать их обожаемый "Пароход". И они думали, что поступают правильно. "Ничего им не рассказывай, Жо! Ни за что и никогда!" Хранить молчание, что бы ни случилось, - не всегда верное решение, но что ответить умирающему, который хочет уйти с миром? "Слишком тяжкое бремя ляжет им на плечи, Жо, понимаешь?" Она это понимала, но достаточно ли крепки ее собственные плечи? "Пообещай мне!" Конечно, она пообещала, и клятвы не нарушит.
- Альбан смог бы пережить удар. Он самый сильный.
Она всегда так думала, хотя любила всех троих одинаково. Безусловно, Коляʹ привык прятаться от невзгод в своих фантазиях, а Жиль, наоборот, крепко стоял на земле, но самый сильный характер был у Альбана.
- Ну скажешь ты ему, и что? Свою-то совесть очистишь, но он перестанет спать спокойно! У него и так проблем хоть отбавляй, оставь его в покое. К тому же ты дала обещание, и если нарушишь его, Антуан утащит тебя за ноги в могилу…
Представив эту картину, Жозефина улыбнулась, вложила закладку на прежнее место и захлопнула книгу. Глаза закрывались сами собой, пришла пора гасить свет.
* * *
- Ты не можешь и дальше ездить в этой колымаге, - заметил Жиль.
- Почему? - поинтересовался Альбан.
- Потому что она сиреневого цвета и от нее на ходу отваливаются запчасти.
- Смеешься? Она недавно прошла техосмотр!
Жиль положил свой кейс в багажник, стараясь при этом поближе рассмотреть блюдо с дарами моря, которые Альбан купил у торговца рыбой.
- Вдобавок ко всему она вся пропахнет креветками…
Он повернулся к брату и уже без шуток спросил:
- Как ты себя чувствуешь, старик?
- Нормально. Я очень рад, что Валентина со мной, что я теперь живу здесь и часто вижу Давида.
- Кстати о Давиде: ты ведь его пригласил?
- Давид придет завтра. Он хочет увидеть нас всех вместе.
Они сели в сиреневый "твинго" и выехали с привокзальной парковки.
- Твоя жена решила поспать подольше, поэтому за тобой прибыл не ваш роскошный "универсал", а старая машина Жо!
- Софи никогда не была ранней пташкой, - вздохнул Жиль. - Останови у кондитерской! Возьмем пирожных, я заплачу!
- На этот раз заплатить тебе не удастся! Жо обо всем позаботилась.
Жиль кивнул, и вид у него был немного виноватый - Альбан не упускал возможности в шутливой форме обыграть его любимое выражение "я заплачу".
- Ты правда хочешь оставить себе эту машину? Раньше ты отдавал предпочтение более удобным автомобилям.
- Я брал их в аренду, Жиль. И редко ими пользовался в Париже, я ведь постоянно был в разъездах.
После паузы Жиль осмелился задать вопрос:
- Тебе этого не хватает?
- Естественно.
- Путешествий?
- Нет. Полетов. Я стараюсь об этом не думать.
-А какие у тебя планы на будущее?
- Ничего не приходит в голову. Все идеи кажутся мне глупыми, предложения не вызывают ничего, кроме отвращения. Технический консультант, директор аэроклуба… Нет, мне пора поставить на авиации крест, сменить профессию, но я не знаю, куда податься.
- Ну, все не так плохо, у тебя есть время подумать. Что до твоей страховки, я все держу под контролем, будь уверен.
Чтобы избежать столкновения интересов, поскольку речь шла о брате, Жиль доверил ведение дела одному из своих коллег, который специализировался в этой сфере.
- Что ж, я буду рад получить деньги, - сказал Альбан. - Но не только в них дело, ты и сам это знаешь! Мне нужно найти себе какое-то занятие. Когда я вижу, как Валентина работает над переводом, я ощущаю вину, начинаю чувствовать себя бесполезным…
- Женись на ней.
- Не вижу связи. Люди не женятся только для того, чтобы хоть чем-то себя занять. Тем более я не уверен, что она этого хочет. При желании можно найти жениха и поинтереснее, чем безработный, живущий в глуши, разве не так? К твоему сведению, я уже делал ей предложение, еще до аварии, но она все перевела в шутку. И мне не хочется еще раз получить отказ. Валентина дорожит своей независимостью, в жизни ей пришлось несладко.
- Рассказывай!
- В общем, она плохо ладила с матерью и совсем не ладила с отчимом. Рано ушла из дома, работала за гроши и сразу на нескольких работах, чтобы оплачивать свое обучение. Ее жених, узнав о беременности, тихо собрал вещи и смылся, а у нее случился выкидыш. Когда мы познакомились, Валентина недоверчиво относилась ко всем мужчинам, и думаю, с тех пор мало что изменилось. Если я хочу создать с ней семью, не стоит форсировать события. Боюсь, что она с подозрением смотрит на все, что касается семейной жизни.
- Мы все организуем так, что она поймет: семья - это прекрасно! - заявил Жиль, дружески хлопнув Альбана по плечу.
- Если уж мы заговорили о Валентине… Софи ведет себя не слишком…
- Софи ведет себя отвратительно со всеми женщинами. Особенно недолюбливает хорошеньких, как твоя Валентина. К тому же она к тебе неравнодушна.
- Твоя жена?! - в ужасе вскричал Альбан. - Надеюсь, ты шутишь?
- Конечно, шучу, - ответил Жиль, смеясь.
Машина тем временем уже сворачивала к вилле.
По приезде они разошлись в разные стороны: Жилю хотелось поздороваться с Жозефиной. По традиции каждый из братьев, приехав из Парижа, первым делом приветствовал бабушку и только потом переступал порог "Парохода".
В руках у Альбана было громоздкое блюдо с морепродуктами, поэтому он отправился прямиком в кухню. Доверительный разговор со старшим братом принес ему некоторое облегчение. С одной стороны, Альбан нуждался в поддержке Жиля, чтобы наконец начать ремонт дома, а с другой - искал способ одолеть свои страхи. Главной его заботой была Валентина, он это понял, разговаривая с Жилем. Последние несколько дней Альбана преследовала мысль, что в их отношениях что-то не так. Ее раздражительность он объяснял сменой обстановки и тем, что он не может предложить ей ничего определенного. Да и дом был слишком большим и тихим для них двоих. Может, она уже жалеет о том, что поехала за ним в Нормандию? Он не решался спросить ее об этом прямо и всеми возможными способами старался развлечь. Вчера расстроенная Валентина уснула, отодвинувшись от него на другой конец кровати. "Твоя невестка терпеть меня не может!" - пробормотала она, засыпая. А ведь всего месяц назад они вместе смеялись над колкостями Софи, не придавая им ни малейшего значения.
Убедившись в том, что блюдо не помещается в холодильнике, Альбан направился в кладовую, открыл окно и поставил морепродукты за окно. Несколько секунд он любовался пейзажем. С деревьев понемногу опадали листья, и сквозь оголенные кроны на горизонте теперь было видно море.
- Альбан, замерзнешь! - воскликнула, входя в комнату, Валентина. - Я тебя искала, думала, ты уже приехал…
Она подошла к нему и скользнула в его объятия.
- Работать невозможно - дети устроили дьявольские танцы по всему дому.
- Они тебе мешают?
- Нет, что ты! Они замечательные. Да и где еще они могут так порезвиться? Альбан… Знаешь, я чувствую себя виноватой за то, что дулась на тебя вчера вечером.
- А ты на меня дулась? - переспросил он с улыбкой.
- Софи смотрит на меня сверху вниз, и меня это раздражает.
- Но, дорогая, ты выше ее ростом!
- И что с того? Эта дамочка не упускает случая показать, что она здесь хозяйка. С тобой она сюсюкает, старается привлечь твое внимание и при этом делает вид, что меня вообще нет в природе!
- Она всегда такая. Когда вы познакомитесь поближе, все наладится.
- Думаешь? Я уверена, она не имеет ни малейшего намерения узнать меня лучше. Наоборот, лелеет надежду, что скоро я уберусь со сцены.
- Даже не думай! - сказал Альбан, целуя ее волосы.
- Я не хочу критиковать твою семью или ставить тебя в неловкое положение, но ваша Софи - ломака, вот она кто!
Когда Валентина использовала слово "вот", это означало, что инцидент исчерпан, и она не хочет к нему возвращаться. Альбан прижал ее к себе и почувствовал, что она смеется.
- Наверное, ты думаешь, что я невыносима!
- Я думаю, что ты замечательная.
На этот раз он поцеловал Валентину в губы, поцеловал со всей бесконечной нежностью, которую к ней испытывал.
* * *
В кухне, застыв, стояла Софи. Она услышала конец разговора Альбана и Валентины. Слово "ломака" оскорбило ее до глубины души. Эта тварь издевается над ней, а Альбан слушает и молчит!
Дверь из кухни в кладовую так и осталась открытой, поэтому Софи откашлялась, чтобы заявить о своем присутствии, потом ожесточенно загремела посудой.
- Наша соня выспалась? - шутливо поинтересовался Альбан, входя в кухню.
Он вел Валентину за руку и улыбался невинно, как дитя. Пока Софи подыскивала колкую реплику, открылась дверь и в кухню, крича, ворвались дети.
- Вы с ума сошли?! - взорвалась их мамаша. - Сейчас же успокойтесь и перестаньте вопить. Предупреждаю вас, отец только что приехал!
Вместо того чтобы умолкнуть, дети с радостными криками, толкаясь, вылетели в коридор. Уже на пороге Луи притормозил и повернул назад.
- Вот, держи, - сказал он, подходя к Альбану. - Мы нашли это.
У него в руке был бумажник из зернистой кожи, старый и потрепанный. Альбан взял бумажник, повертел в руке и увидел инициалы - "Ф. Э.".
- Где ты его взял? - с интересом спросил он у Луи.
- Я его не брал! - стал оправдываться мальчик.
- Ладно. Спрошу по-другому: откуда он у тебя?
- Мы играли в прятки. Я помогал Анне залезть в шкаф в большой комнате, знаешь, в той, что в конце коридора, там еще шторы с птицами, а окна выходят…
-Я понял.
- Ну, Анна дрыгала в шкафу ногами, чтобы забраться поглубже, и задела эту штуку. Она там застряла между рейками.
- Спасибо, Луи, - сказал Альбан, ероша волосы мальчика. - Полагаю, ты проверил, что в бумажнике?
Ребенок смутился и, краснея, кивнул.
- Только скверные дети бывают такими любопытными, - напомнила ему Софи.
- Там были лишь обрывки старой бумаги, - не глядя на мать, пояснил Луи. - Ни монет, ни бумажных денег, ничего!
- Да, тебе не повезло, - улыбнулся Альбан. - Ведь тому, кто нашел клад, полагается компенсация. Ладно, беги!
Луи не заставил себя просить дважды, а Софи потянулась к бумажнику.
- В те времена кожаные изделия были отменного качества!
Она протянула руку, чтобы взять его и как следует рассмотреть, но Альбан спрятал бумажник в карман джинсов.
- Это бумажник моего отца. Я прекрасно его помню, потому что Феликс торжественно клал его на стол перед собой, а потом выдавал нам деньги на карманные расходы. Это ценная вещь, я рад, что дети его нашли.
Альбан ни разу не заходил в родительскую спальню, и, естественно, ему даже в голову не приходило открыть шкаф.
- Я считаю, что им нельзя позволять рыться, где вздумается. Просто дьяволята, а не дети!
- На то они и дети!
Альбан ласково улыбнулся Софи, но этого явно было недостаточно, чтобы ее задобрить.
- Ты такой терпеливый, такой великодушный! Браво! Однако ответственность за их воспитание лежит на мне, а я, хоть и ломака, но стараюсь все и всегда делать правильно!
Она с насмешливой улыбкой повернулась к Валентине, с нетерпением ожидая реакции.
- Ну, это ведь шутка. - Альбан решил отвлечь внимание на себя.
С ловкостью прирожденного оратора Софи сменила тон.
- Может, и так, - промурлыкала она, - но мне было очень больно это слышать.
С обиженной миной она крутнулась и вышла из кухни, даже не хлопнув за собой дверью.
- Вот незадача! - вздохнул Альбан.
Отныне о надежде на улучшение отношений между Валентиной и Софи можно было забыть.
-Хочешь, я пойду попрошу прощения? - неохотно предложила Валентина.
Он с удивлением взглянул на нее и пожал плечами.
- Шутишь?
- Если Софи намеревается злиться все выходные, будет лучше, если она выпустит пар прямо сейчас.
- Ну подуется немного, и что? Все женщины обожают дуться!
Его замечание застало Валентину врасплох. Неужели он считает, что они с Софи похожи? Хотя может статься, это всего лишь шутка, цель которой - разрядить обстановку. Но в любом случае Валентине было неприятно, что Альбан отнес ее к расплывчатой категории "все женщины".
- Здравствуйте, прекрасная дама! - громко приветствовал ее Жиль, входя. - Я умираю с голоду. Скоро за стол?
Он расцеловал Валентину в обе щеки, воспользовавшись моментом, чтобы шепнуть:
- Так это вы назвали мою супругу ломакой? Наша вам благодарность…
Сбитая с толку, Валентина уставилась на Жиля, но не успела ответить, потому что в кухню вернулась Софи с детьми. Они принесли пирог и кексы, которые Жозефина приготовила к обеду и ужину.
-Жо никогда не устает, честное слово! Она все утро возилась с тестом! - объявила Софи.
Казалось, ее настроение улучшилось, она даже улыбалась всем без исключения.
- После полудня, - добавила она, - мы с детьми пойдем гулять к морю. Кто меня любит, тот идет со мной!
Жиль заявил, что с удовольствием составит им компанию, а Альбан вопросительно посмотрел на Валентину.
- Хорошая мысль, - с энтузиазмом откликнулась она.
Чтобы не усложнять ситуацию, лучше было пойти вместе со всеми. В любом случае прогуляться по пляжу рука об руку с Альбаном ей будет очень приятно. Валентина подошла к Софи и предложила помочь с приготовлением обеда.