Она вдруг действительно поняла, причем гораздо больше, чем он ждал от нее. Неожиданно все кусочки головоломки встали на свои места, и ее сомнения бесследно исчезли. Шина с железной уверенностью осознала, что любит этого человека. Странно, как она не поняла этого утром, когда разрывающие сердце ревность и обида довели ее до физического недомогания? Зато теперь казалось совершенно естественным любить Рэнда Челлона. Он был прав, она вернулась домой.
Рэнд коленом раздвинул ей ноги, и она забыла обо всем на свете, сосредоточившись на сводящем с ума возбуждении, когда умелые пальцы Челлона проникли в ее влажную, горячую плоть и ритмически исследовали ее какое-то время, пока она не закричала от удовольствия и не начала извиваться, как сумасшедшая. Когда Рэнд опустился на нее, чтобы преодолеть последний барьер, Шина приникла к нему с такой страстной готовностью, что он застонал от острого удовольствия.
Когда он наконец проник в нее, то, замерев на мгновение, посмотрел на нее сверху вниз с выражением почти болезненного удовольствия.
- О, Шина, как приятно чувствовать тебя! - простонал он, задыхаясь. Бедра его задвигались в диком ритме. - Ты сводишь меня с ума, любимая!
Она не могла ответить ничем иным, кроме слабых вскриков наслаждения, которые еще больше усилили удовольствие лежавшего на ней мужчины.
- Правильно, пой мне, маленький жаворонок, - прошептал Челлон. Он встал на колени и, обхватив ее руками за бедра, поднял их повыше. - Дай мне послушать, как ты стонешь от страсти.
И он отнюдь не был разочарован, когда необузданное, все нарастающее напряжение достигло невероятного всплеска экстаза. Шина чувствовала, как слезы помимо ее воли катятся по ее лицу, когда он довел ее почти до последнего безумного момента только для того, чтобы остановиться в последнюю секунду. И только когда их тела забились в судорогах в отчаянном стремлении достичь предела наслаждения, он привел ее к искрометному взрыву неимоверной силы, который оставил обоих совершенно бездыханными, цепляющимися друг за друга, словно жертвы кораблекрушения.
Шина все еще находились в объятиях Челлона, когда он перекатился на спину, увлекая ее за собой. Подняв голову, он смотрел на нее с ленивым удовлетворением.
- Не выпускай меня, дорогая, - нежно сказал он. - Мне так приятно ощущать тебя!
Шина устроилась головой на его плече, не в силах шевельнуть даже пальцем. У нее было странное ощущение, что в этом горячем слиянии они соединили не только свои тела. Теперь она чувствовала, что связана с Рэндом и умом, и сердцем. Она вздохнула, и этот вздох напоминал скорее довольное урчание.
Рэнд поцеловал нежный, в голубых жилках висок.
- Боже, я, наверное, сошел с ума, чтобы столько ждать. Ты хоть понимаешь, что то, что сейчас произошло, случается раз на миллион?
Шина лукаво ухмыльнулась.
- Правда? Как жалко, - проговорила она с самым невинным видом. - А я-то надеялась, что и в следующий раз будет не хуже.
- Чертовка! - Рэнд намотал ее кудри на палец, оттянул ее голову назад и легко поцеловал. - Разве ты не понимаешь, что сейчас не время для ехидного ирландского юмора? Ты что, не сознаешь всю торжественность момента, женщина? Ты же только что принесла свое юное тело и свою непорочную девственность в жертву моему ненасытному желанию!
- Я и вправду не заметила, - беззаботно сказала она. - Должно быть, ты сделал это очень умело. - Она подняла на него глаза, в которых плясали веселые огоньки. - Что же до твоей ненасытной страсти, то мне кажется, что ты более чем пресыщен.
- Только временно, - хмыкнул он, прижимая ее голову к своему плечу. - Даже неугомонные сатиры иногда нуждаются в отдыхе.
Шина засмеялась.
- Я рада, что ты мне все объяснил, - шаловливо заметила она. - Мне не хотелось бы думать, что я полностью истощила твою силу.
- Истощила! - возмутился Рэнд и отвесил ей внушительный шлепок. - Мы еще посмотрим, кто будет истощен к утру, моя дорогая. Да ты неделю не сможешь подняться с постели! Я вижу, что мне надо серьезно заняться твоим воспитанием, а то из тебя выйдет необычайно сварливая жена.
Шина замерла.
- Жена? - тихо переспросила она.
Она как-то не успела задуматься, к чему может привести ее любовь к Рэнду. Осознание своего чувства сопровождалось таким бурным занятием любовью, что она просто потеряла способность логически мыслить.
- Да, жена, - твердо повторил Челлон. - Мы завтра же летим в Лас-Вегас, чтобы пожениться.
Шина инстинктивно дернулась, стараясь отпрянуть от Рэнда, но ее движение было тут же пресечено его сильными руками. Она растерянно покачала головой.
- Ты очень спешишь, - запротестовала она. - Я не могу вот так взять и выйти замуж, не успев все обдумать. - Она отодвинулась от его горячего тела, и в этот раз он не препятствовал ей.
Глаза Рэнда сузились, а выражение ленивой расслабленности исчезло с лица.
- А о чем тут думать? - удивился он. - Ты нужна мне, а я нужен тебе, я в этом уверен. И не говори, что не веришь, что я могу сделать тебя счастливой. - Он горько улыбнулся. - Я готов держать тебя в постели все двадцать четыре часа в сутки, чтобы достичь этого.
Шина села, укрывшись клетчатым покрывалом до подмышек, и поправила рукой свои растрепанные волосы.
- Но у меня есть свои обязанности, - беспокойно возразила она, кусая губы. - Мне нужно думать о карьере и о дяде Донале. Я же не могу бросить все, над чем работала последние годы, и уйти вот так, без единого слова. - Она виновато посмотрела на Рэнда. - Я должна дать ему время привыкнуть к этой мысли. Дай мне полгода или год, чтобы я выполнила намеченные планы, и позволь мне постепенно подготовить его к моему уходу.
- Ни за что, - резко бросил Челлон, тоже садясь. - Я не отпущу тебя обратно к О'Ши. Я куплю для тебя лучшие сценические площадки, если ты намерена продолжать свою карьеру, но не позволю этому негодяю опять распинать тебя.
- Ты не понимаешь, - беспомощно возразила Шина, глядя в его суровое, решительное лицо, на котором застыло упрямое выражение.
- Нет, это ты не понимаешь, - вспыхнул Челлон, сверкая золотистыми глазами. - Ты можешь выйти за меня завтра и позволить мне любить тебя и заботиться о тебе до конца жизни, или же мы сохраним теперешний "статус-кво". Другого выбора у тебя нет.
- Неужели ты будешь и дальше держать меня своей пленницей? - поинтересовалась Шина, недоверчиво глядя на него. Ей и в голову не могло прийти, что после того, что сейчас произошло между ними, он может вернуться к своей роли тюремщика.
- Не сомневайся, буду. Возможно, ты не любишь меня, но у нас все равно достаточно много общего для успешного брака, и ты это отлично знаешь сама. - Его губы сжались. - Но я ни за что не соглашусь, чтобы ты вернулась к своей прежней жизни, так что лучше решайся скорее, а то останешься моей "гостьей" до тех пор, пока не превратишься в седую старушку.
Это она-то его не любит? Шина до боли прикусила губу, чтобы остановить слова, уже готовые сорваться с губ. Искушение сдаться на его милость было почти непреодолимым. В эту минуту мысль принадлежать ему полностью на всю жизнь была более желанной, чем что-либо иное в жизни. Но именно поэтому Шина понимала, что не должна сейчас ничего говорить о своем чувстве. Если Челлон поймет, как много он для нее значит, то вообще перестанет считаться с ее возражениями.
- Мы ведь оба знаем, что ты не можешь держать меня здесь до бесконечности, - тихо возразила она, избегая его пристального взгляда. - Я уже сказала, что у меня есть определенные обязательства. Почему ты не хочешь меня отпустить?
- Ни за что! - грозно прозвучало в ответ. - Я, может быть, и не смогу держать тебя до бесконечности, но могу делать это достаточно долго. Ты, конечно, слишком неопытна и не понимаешь, что такой секс, который был у нас сегодня, может привязать, как наркотик. Дай мне еще месяц, и ты не сможешь жить без меня.
- А если я откажусь заниматься с тобой сексом? - холодно спросила Шина. - Нельзя привыкнуть к тому, чего не делаешь.
Челлон язвительно ухмыльнулся.
- Вот об этом мне нечего беспокоиться. Ты у нас очень страстная леди, Шина. - Он небрежно протянул руку, чтобы погладить ее грудь через покрывало, и ее сосок вмиг отозвался. Рэнд насмешливо поднял бровь. - Видишь? - спросил он. - Ты опять готова любить меня, не правда ли, голубка?
- Нет, - воскликнула Шина, нервно отводя его руку.
- Да, - возразил он, опять привлекая ее к себе. - А я готов любить тебя. - Одним быстрым движением он сдернул с нее покрывало. При виде ее обнаженного тела его глаза заблестели. - Для тебя я всегда буду готов.
Челлон медленно наклонил голову и поцеловал ее горячо, но нежно. И уже через мгновение ее руки скользнули по его плечам и обвили шею, притягивая его как можно ближе. Шина стремилась к нему с той же отчаянной потребностью, какую чувствовала и в нем. Да, для него она всегда будет готова.
- Давай вставай, соня. Когда ты так лежишь, то выглядишь уж слишком соблазнительно. Если ты не встанешь, то я не выдержу и вернусь обратно в постель, а у нас сейчас нет на это времени.
Шина приоткрыла глаза и увидела насмешливую улыбку сидящего на кровати Рэнда. Как он красив, сонно подумала она, протягивая руку, чтобы погладить треугольник волос на его загорелой груди. Волосы были чуть влажными, и она поняла, что он только что из душа. Одежду ему заменяло белое полотенце, обернутое вокруг бедер.
Ее рука была тотчас же схвачена и поднесена к его губам.
- И никаких этих штучек, голубка, - наигранно строго сказал он. - Я не позволю тебе соблазнить меня сейчас, как ни трудно мне удержаться. Мы должны ехать.
- Прошлой ночью ты назвал меня жаворонком, - сонно сказала Шина, услышавшая только первую фразу. Несмотря на его насмешливый тон, она ничуть не сомневалась, что смогла бы переубедить Рэнда, если только пожелает. Теперь все колебания были позади. Вместе они составляли такую горючую смесь, что могли воспламенить целый лес. Шина не помнила, сколько раз они сливались в страсти за прошлую ночь после того первого раза, который потряс ее до основания. Рэнд раскрыл в ней такую глубину чувственности, которую она в себе и не подозревала. Неожиданно для себя она не только отзывалась на любовную игру, но и брала на себя активную роль. И только полное истощение физических сил заставило их заснуть в объятиях друг друга подобно уставшим детям.
- Прошлой ночью ты и была жаворонком, - нежно проговорил Рэнд, глядя на ее распухшие от поцелуев губы и яркий румянец на щеках. - Ты распростерла свои золотые крылья и устремилась прямо к солнцу.
- И тем не менее, сегодня я опять возвращена в состояние голубя? - с иронией спросила она. В глубине глаз Рэнда сверкнул странный огонь.
- Ты должна заслужить свои крылья, Шина. Ничто в этом мире не дается даром, даже познание самого себя. Ты не можешь оставаться в защитном коконе всю свою жизнь. Ты должна жить в реальном мире, как и остальные.
- Ты вдруг стал очень серьезным, - беспокойно сказала она, не глядя на него. В его словах прозвучала какая-то жесткость, которая тут же уничтожила ее радостное расположение духа. - А мне кажется, что я вынуждена была иметь дело с неприятной реальностью гораздо чаще, чем большинство людей.
Рэнд покачал головой.
- Ты не смогла преодолеть эту реальность. Ты столкнулась с ней и сразу же бросилась за поддержкой к своему дяде, как маленький ребенок, напуганный темнотой, и позволила ему решать, что ты должна чувствовать. - Он устало провел рукой по волосам. - Самое ужасное, что ты действительно была тогда ребенком. Как можно было ожидать от тебя другой реакции?
Шина медленно села, подоткнув простыню вокруг.
- Уж не ждешь ли ты он меня благодарности за такое понимание? - язвительно спросила она. - Очень легко быть объективным, когда тебя это не касается. Но все совсем иначе, когда это случается с тобой.
Лицо Рэнда смягчилось, и он ласково погладил ее по голове.
- Я знаю, маленькая голубка. Я, наверное, веду себя с тобой не совсем честно. Дело просто в том, что я чертовски нетерпелив. Ты ведь, наверное, не изменила своего мнения о нашем браке?
Шина упрямо помотала головой.
- Разве ты не видишь, что сейчас это невозможно? - спросила она, глядя на него блестящими от слез глазами. - Неужели нельзя дать мне какое-то время, как я прошу?
Рэнд серьезно посмотрел на нее.
- Это неоправданная потеря времени, голубка, - тихо сказал он. - Похоже, мы опять стали противниками.
- Ты ведь тоже не передумал, - с упреком сказала Шина. Это был не вопрос, а утверждение. Она и накануне знала, что железная решимость Рэнда не будет поколеблена никакими ее доводами.
- А зачем это мне? - насмешливо спросил Рэнд. - Вторая стадия твоего плена обещает быть еще более волнующей, чем первая. Кто знает? Теперь, когда определенные неудобства для меня устранены, мы, может быть, скорее достигнем сходства во взглядах. - Его рука нежно коснулась ее щеки. - Кроме того, я только начал открывать тебе прелести главнейшего в мире спорта. Тебе нужно еще несколько полноценных сеансов, пока я смогу с уверенностью сказать, что тебе он необходим. - Он поцеловал ее крепко и страстно, затем нехотя поднялся на ноги. - Ну давай, поднимайся, красавица! Мы и так уже опаздываем.
- Опаздываем? - с недоумением переспросила Шила, машинально взглянув на часы на столе. - Еще нет и восьми. Куда мы можем опаздывать?
- Мы закрываем дом и улетаем отсюда примерно через сорок пять минут, - коротко пояснил он. - Пока ты примешь душ, я оденусь и выключу отопление. Джон уже скоро приземлится.
Шина зажала в руке край простыни, изумленно глядя на Рэнда.
- Но куда мы летим? - Она ничего не понимала. - И почему надо так спешить?
- Мы полетим домой, - просто ответил Челлон. Затем его губы тронула усмешка. - Ну, то есть, почти домой. Я не могу привезти тебя в Кресент-Крик, пока ты как бы пленница, поэтому мы поедем в соседнее с ним имение, которое я недавно приобрел, Это прелестное маленькое ранчо. Нам там будет очень удобно. - Уже идя к двери, он добавил: - Я все равно хотел увезти тебя отсюда. Ноултон сказал, что тебе лучше пожить в теплом климате, чтобы избавиться от кашля. Ты просто ускорила события, вынудив меня выслать отсюда Донну, не обеспечив ее молчания. Теперь тебе небезопасно оставаться здесь. Я еще вчера предупредил Джона, что он должен сегодня вернуться за нами.
У двери он обернулся, лукаво глядя на нее.
- Если ты будешь хорошей девочкой и не заставишь ждать, то я, возможно, соглашусь принять тебя в клуб "В миле над землей", о котором я уже упоминал.
Он осторожно закрыл за собой дверь, оставив ее смотреть ему вслед в немом изумлении.
Глава седьмая
Дверь самолета распахнулась, и на Шину хлынул поток горячего воздуха. Трап автоматически опустился на землю Кресент-Крик. С воздуха взлетная полоса. и ангар выглядели так, как будто располагались в центре бескрайней пустыни. Когда она поделилась своими впечатлениями с Рэндом, он объяснил, что частный аэропорт расположен в двадцати пяти милях от его главного дома.
- Конечно, мне приходится постоянно держать здесь охрану и дежурных механиков, - добавил он. - Но я уже убедился, что это единственный способ обеспечить должную защиту своей частной жизни. - Он хмуро улыбнулся. - Это моя система раннего оповещения.
Поэтому Шина не удивилась, увидев, что у конца взлетной полосы припаркован новенький джип. Водитель, небрежно облокотившись на капот, ожидал их приближения. Когда они спустились по трапу и пошли к машине, молодой человек медленно выпрямился, и Шина едва сдержала возглас изумления.
- Боже мой! Этот человек настоящий? - не веря своим глазам, спросила она Рэнда.
- О, не обращай внимания, - успокоил ее Челлон. - Ник, видимо, насмотрелся в детстве ковбойских фильмов и с тех пор одевается так, чтобы не разочаровать женщин-туристок. Если бы я знал, что нас будет встречать именно он, то предупредил бы тебя заранее. К Нику надо привыкнуть. - Несмотря на ироничный тон, в голосе Челлона прозвучала такая искренняя симпатия, что Шина посмотрела на яркую фигуру у джипа с еще большим интересом.
Нику О'Брайену можно было дать чуть больше двадцати лет, и он отличался невероятной красотой. Его блестящие черные волосы были довольно длинными, но модно подстриженными. Черты лица относились к латиноамериканскому типу, так что он своим видом напоминал современного аристократичного Монтесуму, а глаза, светящиеся жизнерадостностью и юмором, имели ошеломляющий цвет аквамарина.
Но не совершенная красота юноши больше всего поразила Шину, а его наряд. Яркая красная рубашка выгодно контрастировала с черным кожаным жилетом, что создавало определенный драматический эффект. Черные джинсы были до того обтягивающими, что плотный материал обрисовывал его бедра с почти неприличной точностью. Его черные сапоги были начищены до зеркального блеска, а сверкающие серебряные шпоры перекликались с серебряным поясом на тонкой талии.
- Он такой… необычный, - понизив голос, сказала Шина, не в силах оторвать глаз от колоритной фигуры Ника. - Но почему О'Брайен? Он совсем не похож на ирландца.
- Он частично ирландец, частично мексиканец, а частично чистый дьявол. Так что не надейся, что найдешь родственную душу в Нике, каким бы очаровательным он ни казался. Он опасен, как взрывчатка.
- Но ты же все равно очень симпатизируешь ему, - задумчиво сказала Шина. - Он что, работает на тебя?
- Работает, когда в настроении, - усмехнулся Рэнд, пожимая плечами. - Я никогда не знаю, когда он появится. Его отец председатель правления фирмы "Компьютеры О'Брайена", так что Ник богат, как Крез. Когда ему хочется поиграть в ковбоя, он наносит мне краткий визит. Затем, когда ему надоедает, он улетает, как ветер.
- Так он нечто вроде плейбоя? - спросила Шина. Не могло быть сомнений, что его мужественная красота притягивает противоположный пол с неимоверной силой.
- Почему ты так решила? Из-за его пресыщенно-скучающего вида? - Челлон покачал головой. - Боюсь, все не так просто. Как ты думаешь, сколько Нику лет?
- Он выглядит примерно на двадцать пять, - предположила Шина, удивленная этим вопросом.
- Двадцать четыре. И тебе будет небезынтересно узнать, что он имеет докторскую степень как в электронной инженерии, так и в компьютерных технологиях, а еще он может говорить и писать на семи языках.
- Немыслимо!
- Я рад, что ты так считаешь, - с улыбкой заметил Рэнд. - Это поможет тебе лучше понять его. Ник действительно невероятен. Он гений уровня Эйнштейна. Он имеет такой высокий интеллектуальный коэффициент, который выходит за существующие рамки, а также фотографическую память, так что может вспомнить увиденное в мельчайших деталях. Разве удивительно, что ему часто становится скучно?
- Нет. Теперь это кажется вполне естественным. А я-то всегда думала, что гении - это худые, бледные заморыши с сутулыми плечами и в тяжелых роговых очках.