– Я не спросила, но мне кажется, что он часто переезжает с места на место в поисках работы. Он сказал, что знает моего старого друга Квентина Рейнольдса. – Клер не удержалась и похвасталась: – Пол – очень талантливый художник. Мне кажется, он в десять раз одареннее Невады, и завтра вечером я выставлю его работы.
– Это хорошо, – кивнул Зак. – Но, надеюсь, ты позвонила своему другу, чтобы навести справки об этом "талантливом художнике"?
– Я не знаю, куда ему звонить, – вздохнула Клер, – Видишь ли, Квентин прикладывается к бутылке и не может долго удержаться на одном месте, но он прекрасно разбирается в живописи.
Зак скрестил руки на груди и неодобрительно посмотрел на нее.
– А тебе не показалось подозрительным, что этот бородач появился здесь так неожиданно и без всяких рекомендаций? Ты же ничего не знаешь о его прошлом.
– Его работы говорят сами за себя!
– Да? Тед Банди и Джон Уэйн Гэси тоже были художниками.
– Пол Уинфри – не серийный убийца! Нельзя подозревать всех подряд. Вот завтра ты увидишь его картины и сразу поймешь, что это за человек.
– Твоя наивность поражает воображение. Ладно, я проверю этого гения. Где он живет?
– У него туго с деньгами, и поэтому он арендовал трейлер в "Золотых пальмах".
Услышав это, Зак помрачнел. Клер знала, что сейчас он живет в пригороде и у него свой – как говорили – неплохой, дом. Она не бывала у Зака, но считала, что в любом случае дом – это лучше, чем трейлер на автостоянке.
– Мне пора, – он кивнул и, потрепав Лобо по холке, направился к выходу. – До вечера я должен побывать еще в паре мест.
Клер проводила его недовольным взглядом. Она не сомневалась, что он собрался навестить Ванессу Трент. "Не переживай, – успокаивала она себя, – тебе нет до него никакого дела. Пусть едет, куда хочет, и развлекается, с кем хочет!"
Зак ехал по проселочной дороге к "Золотым пальмам" и злился на себя и на Клер. Ему не понравилось, с каким трепетным благоговением она отзывалась о совершенно незнакомом человеке. "Похоже, она без ума от этого парня, – решил он, мрачно глядя на дорогу, – и считает Пола Уинфри не только классным художником, но и классным любовником".
– Черт знает что! – вслух выругался Зак.
Он вспомнил, как вчера вечером, расставшись с агентом ФБР, нашел Бэма Стегнера и с помощью кулаков убедил его оставить Клер в покое. Вот умора! Этот тип сочинил абсолютно дикую историю о том, что его похитили и избили какие-то хулиганы из Санта-Фе. Заку, правда, тоже крепко досталось: у него страшно болели ребра, на костяшках пальцев остались ссадины и была рассечена бровь. Но главное, что он проучил подлеца! Теперь Клер была в относительной безопасности, хотя Зак не сомневался, что Стегнер, как только залижет раны, вновь начнет вынашивать планы мести. "Между прочим, она могла бы и поблагодарить меня, – подумал он. – Но от нее не дождешься признательности – она слишком горда и презирает таких, как он".
Открывшийся вид автостоянки трейлеров не улучшил его настроения. "Какой умник назвал это пыльный овраг с одной вшивой сосной "Золотыми пальмами"? – раздраженно подумал он. – Должно быть, кто-то просто неудачно пошутил с дикого похмелья…"
Зак остановил джип перед трейлером Руфуса Аллена. Боже, как он ненавидел это место! Еще ребенком он часто фантазировал, будто живет на одном из больших ранчо за городом. Он мечтал заиметь пару лошадей, свору собак. А еще он хотел, чтобы родители не ссорились ежедневно, а любили друг друга.
Однако реальность была совершенно иной. Отец проводил большую часть времени, бродя по холмам и делая фотографии, а мать ничего не интересовало, кроме виски.
Зак пересек кактусовый сад Руфуса, который за двадцать лет абсолютно не изменился – даже сорняки выглядели так же, как и прежде, – и постучал в дверь с защитной сеткой. Он не сомневался, что Руфус, как обычно, тупо пялится в телевизор: управляющий стоянкой не мог и часа прожить без сериалов.
– Вы только посмотрите, кто пришел! Зак Коултер! Давно тебя не видел, – проревел тучный мужчина в рубашке с короткими рукавами, покрытой жирными пятнами.
Услышав его голос, Зак сразу же почувствовал себя мальчишкой-голодранцем, который строил из себя крутого парня.
– Привет, я ищу Пола Уинфри, – сказал Зак.
– Он что-то натворил? – Руфус был все таким же подозрительным. Впрочем, за тридцать с лишним лет работы управляющим в "Золотых пальмах" он не мог стать другим.
– Нет. Просто один мой приятель попросил узнать у него кое-что.
– Он снял семнадцатый номер на другой стороне.
Зак даже не успел поблагодарить Руфуса, как тот вновь уселся в кресло перед телевизором.
Зак прошел через стоянку, мельком взглянув на место, где был когда-то их трейлер. Сейчас там стоял другой вагончик, перед которым на веревке висело выстиранное детское белье. Зак вновь вспомнил, как мальчишкой проводил часы в томительном одиночестве у постели больной матери, которая могла в любую минуту умереть…
Одноместный трейлер, снятый Уинфри, был самым старым и самым потрепанным. Человек, поселившийся в таком вагончике, как правило, жил в нем до конца дней: опустившись так низко и отчаявшись, он просто переставал бороться за лучшую жизнь. Заку почему-то заранее стало жаль Пола Уинфри, однако он пришел сюда не затем, чтобы выражать ему сочувствие.
Бородатый мужчина, который отозвался на стук в дверь, был ростом с Зака, но намного худощавее. Как всегда, Зак был без звезды шерифа, и бородач подозрительно уставился на него.
– Я Зак Коултер, приятель Клер Холт.
Пол сразу успокоился и широко улыбнулся:
– Я Пол Уинфри. Чем могу быть полезен?
Зак окинул его быстрым, цепким взглядом, от которого ничего не укрывалось, – такой взгляд у него выработался, когда он служил в полиции в Сан-Франциско.
На Поле была абсолютно новая, но очень дешевая одежда и обувь. Зак, все детство проходивший в дырявых ботинках, понимал в этом толк, и поэтому сапоги Уинфри ему не понравились больше всего. Зак мог бы поспорить, что подметка у них отвалится через пару недель.
Он сопоставил факты – разбитый пикап, новая дешевая одежда, трейлер в "Золотых пальмах" – и начал догадываться, что за жизнь была у этого парня.
– Я шериф. В мои обязанности входит знакомиться со всеми вновь прибывшими в город. Иногда это помогает избежать неприятностей.
Хотя Зак говорил доброжелательным тоном, Уинфри сразу насторожился.
– Поверьте, со мной у вас не будет проблем. Я – начинающий художник, и Клер решила дать мне шанс.
Пол явно нервничал, но Зак не сомневался, что он говорил абсолютно искренне. У него вдруг появилось желание похлопать его по спине и, пожелав удачи, оставить в покое, но он не мог так поступить, поскольку обязан был выяснить правду.
– Когда вы вышли из тюрьмы?
Уинфри молча развернулся и пошел в глубь комнаты. Зак последовал за ним, кинув взгляд на топчанов сравнении с которым даже самая жалкая кровать в "Приюте беглеца" выглядела, как шикарное ложе из отеля "Ритц".
– Все верно. Однажды преступив закон, человек навсегда становится преступником. И второго шанса – шанса начать новую жизнь – у него нет.
– Я этого не говорил, – ответил Зак, чувствуя себя неловко. – Я только хочу знать правду.
Уинфри внимательно посмотрел на него и провел рукой по бороде.
– Я действительно провел пятнадцать лет в тюрьме за убийство второй степени. Я убил человека в драке, когда мне было тридцать лет. Но я отсидел свой срок и хочу все начать сначала!
Он говорил с подкупающей искренностью. Зак подумал, что, если бы не милость божья, он сам мог оказаться на его месте. В свое время он много дрался и тоже жил в этой чертовой дыре – на стоянке трейлеров…
– Похоже, вы и в самом деле решили круто изменить свою жизнь. Клер верит в вас, значит, вы должны победить.
Уинфри с благодарностью посмотрел на него.
Зак пожелал ему удачи и ушел. Достигнув того места, где в свое время стоял их трейлер, он остановился и уставился на красную пыль, покрывшую его начищенные сапоги. Черт! Ему вдруг показалось, что он до сих пор живет в этбй тюрьме под названием "Золотые пальмы". Выходит, Алекс Холт сделал ему большое одолжение, за которое он должен благодарить его всю жизнь. Если бы отец Клер не выжил его из города, Зак, возможно, все еще жил бы в этой ловушке и не помышлял о том, чтобы выбиться в люди. Едва ли решился бы он сам уехать отсюда, чтобы жить в грязных захудалых гостиницах, ежедневно питаться одними макаронами с сыром, а по ночам дрожать под тонким одеялом на жесткой кровати.
Когда он с отличием закончил полицейскую академию, никто не пришел его поздравить. Интересно, что сказал бы отец, увидев его сейчас? Безусловно, он бы удивился, поскольку у Зака были другие задатки, которые не имели ничего общего с карьерой полицейского. Однако он бы, несомненно, гордился своим сыном, поскольку тому удалось вырваться из этого гадючника и начать новую жизнь.
Зак хорошо знал свое дело, хотя, наверное, мог бы заняться чем-нибудь другим. Жизнь не оставила ему выбора – так же, как и Полу Уинфри…
Зак вернулся к трейлеру. Через сетчатую дверь он увидел, что Пол сидит за столом и потягивает пиво.
– Эй, Уинфри! За городом живет одна вдова, большую часть года она путешествует, и ей нужен кто-то, кто следил бы за домом. Тебя это не интересует?
12
Клер бросила взгляд в окно. Красный диск солнца медленно опускался за высокие горы, тень от которых уже накрыла площадь. Последние лучи позолотили далекие холмы, и в город вползли сумерки. Мерцающие гирлянды и детские праздничные фонарики свисали с веток стройных тополей, заливая площадь мягким светом. На открытой эстраде застучали маракасы и заиграли гитары.
Салон Клер выглядел так же празднично, как и площадь. На оформление зала у нее ушла большая часть ночи, но она не жалела о том, что не выспалась. Картины Пола Уинфри, написанные маслом, висели на самом видном месте – напротив двери. Клер притоптывала ногой в такт музыке и гадала, много ли посетителей будет у Ловелла Хопкинса.
Пока салон пустовал: большинство приглашенных, которых могли заинтересовать работы Пола, сейчас были на частных приемах и вечеринках. Но Клер надеялась, что все они откликнутся на ее приглашение и придут позже.
После смерти Моррела Ловелл Хопкинс стал ее основным конкурентом, но она верила, что Пол Уинфри – настоящий мастер и что он принесет успех ее салону. Клер повесила на картины Пола ценники с астро-. комической суммой, но считала, что их все равно купят, поскольку местные коллекционеры уже лет десять не видели подобных шедевров. Кроме того, ей хотелось, чтобы каждый видел, насколько она верит в своего нового художника. Ради этого Клер готова была пойти на большой риск. Она знала: если картины не купят, то ей придется снизить цены, после чего многие начнут сомневаться в таланте Уинфри. Продать его работы станет сложнее, и она, возможно, просто разорится.
Клер услышала, как Сюзи поздоровалась с Полом, который вошел в зал через черный ход, и посмотрела на часы. Он пришел ровно в восемь, как и обещал.
– Как я выгляжу? – смущенно поинтересовался он.
Клер едва узнала его. Пол сбрил бороду и постригся; на нем были дорогие джинсы из мягкой ткани, прекрасно скроенная рубашка, украшенная вышивкой ручной работы. Однако больше всего ее потрясли новые сапоги из черной змеиной кожи с тисненым логотипом фирмы "Три преступника".
Где он взял деньги? Клер выдала ему только небольшой аванс на покупку кистей и красок. Неужели он потратил деньги на одежду? Она едва удержалась, чтобы не попенять ему, но потом решила, что, в конце концов, имидж – очень важная вещь. Публика обожает художников, которые одеваются с шиком. А Пол Уинфри, вступив в состязание с Невадой и Горманом, бросил вызов двум мастерам, которые уже заработали себе имя.
– Потрясающе! Просто великолепно! – воскликнула Клер.
– Вылитый Клинт Иствуд, – вставила Сюзи. Пол переступил с ноги на ногу. Он действительно стал похож на этого актера в ранних его фильмах: худощавый, высокий, с мужественным загорелым лицом. Клер вновь спросила себя, был ли Пол тем незнакомцем, с которым она провела ночь в мотеле? И если это не он, то куда подевался таинственный бородач?
– Зак говорит, раз публика хочет увидеть звезду, то надо ей дать звезду, – Пол смущенно пожал плечами.
Клер была согласна с Заком. Когда-то мир искусства был далек от звездной болезни, но те времена давным-давно прошли. Нуждающиеся художники были теперь не в моде.
– Как вам наш шериф? – поинтересовалась она.
Клер думала, что Зак просто поговорит с Полом, расспросит его о прошлом, но, очевидно, между ними установились приятельские отношения. Черт, теперь Зак Коултер начнет учить ее художника, что и как делать!
– Зак – замечательный парень, – улыбнулся Пол. – Представьте, он нашел мне новое жилье. Я теперь буду жить в доме Сильвии Хенли, пока она находится в Европе. А еще он одолжил мне немного денег и помог купить подходящую одежду.
Клер сдержанно улыбнулась, но в душе посетовала на свое невезение. Куда ни посмотри, куда ни ступи, повсюду оказывается Зак Коултер! "Странно, что он вчера не позвонил и не рассказал о своем разговоре с Полом, – с досадой подумала она. – Наверное, был занят тем, что защищал Ванессу Трент от хулиганов…"
Пол прервал ее мысли:
– Что я должен делать?
– Общайтесь с гостями, рассказывайте им о себе. Невада, например, вспоминал всех своих предков из племени сиу и рассказывал о том, как их дух вдохновил его на творческую жизнь. Сочините что-нибудь красивое, иначе все умрут со скуки. Я тоже буду развлекать гостей.
Пол неожиданно смутился, и Клер затаила дыхание, почувствовав странную тревогу.
– Зак посоветовал мне рассказать вам всю правду, – начал Уинфри после затянувшейся паузы. – Дело в том, что я долгие годы провел в тюрьме. Там я встретил Квентина Рейнольдса – раз в две недели по выходным он приходил, чтобы провести урок рисования и живописи.
Клер была потрясена и не могла вымолвить ни слова. Пол – бывший преступник! Люди никогда не купят его картины, если узнают, что он сидел в тюрьме. Между тем в зале уже послышались голоса, чей-то смех – это прибыли первые приглашенные. Сразу же раздалось жужжание миксера и звон бокалов у стойки бара.
После долгого молчания Клер спросила:
– За что вы сидели в тюрьме?
– За убийство второй степени.
Убийство, какой ужас! Лучше бы Пол угодил за решетку за подделку чеков или за какое-нибудь другое, менее тяжкое преступление…
– Квентин сказал, что если кто-то и может помочь мне, так это вы, – поспешно добавил Пол. – Я так хотел воспользоваться этим шансом, что решил не рассказывать вам о своем прошлом. Ну, а Зак считает, что рано или поздно об этом все равно станет известно всем.
Клер тяжело вздохнула.
– Так, надо что-то придумать, – медленно произнесла она.
– Я не собирался убивать того человека, – сказал Пол. – Я просто толкнул его, а он упал и ударился головой о каменный пол.
– Из-за чего вы подрались? – Клер решила узнать всю историю, чтобы принять верное решение.
– Я хотел выкупить свою кобылу у одного мерзавца, но он отказался продать мне ее.
Прекрасно! Из-за лошади Пол погубил свою жизнь. Впрочем, она сама любила животных и не раз рисковала, чтобы помочь им. Клер вспомнила, как вырвала Люси из рук негодяя. Она выстрелила в питбуля, но могла промахнуться и застрелить человека. В любой момент жизнь каждого может пойти кувырком! Потом она почему-то вспомнила мать в объятиях Джека Коултера и печальный итог этой драмы…
– Зачем же вы продали свою лошадь, если она была вам так дорога?
– Я отчаянно нуждался в деньгах, – в волнении произнес Пол. – И продал Мисти этому человеку, поскольку он сказал, что собирается ездить на ней верхом. Мисти была скаковой лошадью. Легкий удар поводьями – и она в мгновение срывалась с места и, как ветер, мчалась по прерии..
– Что он сделал с Мисти?
– У него было несколько кобыл, и всех их он содержал в отвратительных, душных стойлах. – Глаза Пола засверкали от гнева. – Мисти была жеребая, но он никогда не выводил ее попастись на лугу, она все время стояла в вонючем стойле. Впрочем, у него все кобылы были жеребые и все стояли в тесных ящиках-стойлах. Он собирал их мочу и продавал в лабораторию.
– Чтобы делать премарин! – вдруг осенило Клер. Она читала об этом в различных изданиях о защите животных. Моча беременных кобыл использовалась для производства гормонального препарата.
– Да, но самое ужасное было в том, что этот негодяй давал кобылам очень мало воды, – сказал Пол с неприкрытой горечью. – Кобылы страдали от жажды, их губы покрылись трещинами, а когда они видели воду, то начинали неистово биться.
– Это просто чудовищно! – проговорила Клер, проглотив ком в горле. – Лекарство можно делать из растений или синтезировать в лаборатории.
– Я изучил все, что опубликовано о премарине, пока был в тюрьме. У меня было много свободного времени, – Пол нахмурился и покачал головой. – Препарат действительно можно произвести синтетическим путем в лаборатории, но эти подонки по-прежнему истязают лошадей, поскольку так он обходится дешевле… Я продал все, что у меня было: грузовик, седло, сбрую. Я заложил даже часы, которые мне оставил отец, чтобы собрать деньги и выкупить Мисти, но мне не удалось спасти ее.
Он затронул нужную струну в душе Клер. Она даже заподозрила, что Зак рассказал ему о ее слабости – любви к животным. Как бы то ни было, его история тронула Клер, и ее сердце сжалось. Она тут же встала на сторону Пола, поскольку видела, что он говорит чистую правду.
– Самое ужасное то, что я так никогда и не узнал, что сталось с Мисти. Я лежал по ночам в камере и мо-лился, чтобы кто-нибудь освободил ее. Я представлял себе, как она красиво скачет по лугу, поросшему клевером, и мне хотелось верить, что это действительно так… Однако я понимал, что это все лишь мечты. Слишком много денег крутилось в этом бизнесе, и я уверен, что кто-то другой занял место того негодяя. Мисти, должно быть, проклинала меня и недоумевала, за что я подверг ее таким мучениям.
Клер понимала его боль. Она сама, не задумываясь о последствиях, вновь бы попыталась освободить Люси, если бы та оказалась в руках мерзавца, травившего ее свирепыми питбулями.
А несчастный Каддафи? Однажды Клер тайно прокралась в сарай и увидела, что медведь прикован к стене. Когда она приблизилась, медведь съежился, но после того, как она присела перед ним и ласково заговорила, он посмотрел на нее большими светло-карими глазами, умолявшими прекратить его страдания. Каддафи был беззубым и таким слабым, что с трудом глотал маисовую кашу, которую она принесла в миске.
Клер делала все возможное, чтобы помочь медведю, но так ничего и не добилась бы, если бы не вмешался Тохоно. Она не крала Каддафи, это сделал кто-то другой, но разве того человека можно назвать преступником? Полу просто не повезло.