Ему говорили, что он перестарался прежде, но стоило на мгновение потерять из виду отчетливую перспективу окончательного выздоровления, как его охватывала настоящая паника. Люк не знал отдыха от нервного напряжения, навязчивая мысль о побеге не давала спать. И только с Эйвери мучительные ощущения стихали. Когда она находилась рядом, им словно что-то управляло. Взгляд, мысли, внимание и, черт возьми, тело неумолимо влекли к ней. Он пребывал в иллюзии, будто, если сойтись с ней ближе, страхам, сомнениям и тревогам придет конец. Территория особого риска. Еще один повод держать себя в руках.
Эйвери открыла дверь в одну из комнат, Люк увидел мягкий массажный стол и едва сдержал стон. Пощадите! Им вдруг овладели иные желания.
– Снимай ботинки. Надо поработать над напряжением в ногах и спине.
Хотелось отшутиться, бросить дурацкую остроту, чтобы только избавиться от напряжения. Но в голову ничего не приходило.
– Массаж – это дополнительная привилегия?
Едва не задохнувшись от волнения, он смотрел на нее с натянутой улыбкой. Она отвернулась:
– Хм, нет.
Интересно, подобный массаж для нее – обычное дело? Эта мысль привела в равновесие, и он снова мог слегка подразнить ее.
– Значит, я особенный пациент?
Ее очевидное смущение было очаровательно, и ему безумно захотелось поцеловать ее румянец. Вспыхнувшие щеки и дрожащие пальцы согревали, пробуждая желание обнять и искренне улыбнуться. Подобная реакция собственного организма была ему непривычна, но определенно таила в себе куда меньше опасностей. Сняв ботинки и носки, Люк подошел к массажному столу с предвкушением, от которого перехватывало дыхание. К его удивлению, Эйвери ответила на провокационное замечание:
– Массажа пока нет в официальном списке услуг, но, думаю, мне стоит время от времени использовать лицензию на его осуществление.
От этих слов его мускулы будто окаменели. Да и как он мог расслабиться, зная, что в арсенале Эйвери имеются дополнительные возможности мгновенно выбить из колеи? Устроившись удобнее, Люк лег лицом вниз и постарался дышать ровно, превозмогая боль. Это быстро помогло отвлечься от томительных ощущений, нараставших внизу живота.
– Если двигаться чуть медленнее, менять позицию немного легче.
– Ничего-то от тебя не скроешь.
Ее голос смягчился, она подошла ближе.
– Да, пожалуй, я несколько наблюдательнее остальных.
И что особенного она увидела в нем? Сейчас не лучшее время. Чувствовала ли она, как он всем своим существом отчаянно жаждет вернуться за руль? Знает ли о страхе, что скрывается за решимостью?
Вязкую тишину нарушил звук открывшейся двери, вскоре привычное тепло приятной тяжестью накрыло верхнюю часть спины. Тело невольно расслабилось и будто растеклось по столу. Руки Эйвери коснулись поясницы, мысли тотчас растворились, и Люк предался ощущениям.
Определенно не мужские руки. Никогда прежде во время лечебного массажа ему не хотелось кусать губы и умолять продолжать еще и еще. Черт возьми, безукоризненная техника. Его тело жаждало унестись как можно дальше от этого заведения и оказаться в романтической обстановке. Несомненно, здесь ожидаются большие сложности.
Эти тонкие пальцы очерчивали и разминали каждый мускул, каждый сантиметр поясницы и ног. Ничто не осталось без внимания, кроме части тела, прикосновений к которой он особенно жаждал, не в силах сдержать мужскую природу. Надежно спрятанная, важнейшая часть настойчиво пульсировала в попытке привлечь к себе внимание. Люк был благодарен возможности спрятаться в этом удовольствии, даже несмотря на то, что тело неизменно отвечало пробуждением физиологических потребностей. Тем не менее это лучше, чем выматывающая борьба со страхом и ненавистью. До аварии он наслаждался нескончаемым потоком случайных знакомств и непродолжительных интимных связей. Но то, что происходило сейчас, вызывало ощущение невинности и чувственности, пробуждавшее фантастические реакции.
Ах да, она наверняка терзает его намеренно. Пальцы утоляют боль, снимают напряжение, разрабатывают мышечные узлы, заставляя стонать. У этой девушки определенно скрытые таланты.
– У тебя просто волшебные пальцы. – Она довольно глубоко подобралась к внутренней части бедра. – Бог мой, женщина!
– Веди себя прилично.
А ему хотелось пробудить иную Эйвери.
– Это комплимент, клянусь.
Он оглянулся через плечо и увидел ее зардевшиеся щеки и томно опущенные веки. Но все исчезло в мгновение ока, когда их взгляды встретились. Она плотно сжала губы.
Он снова занял свое место, но ее утонченный возбужденный образ еще долго не выходил из головы. Казалось, даже воздух вокруг стал тяжелым и душным. Дыхание участилось, вторя ритму сердца. Неужели эта пытка продлится вечно? Нужно срочно сбавить темп.
– Ты так и не сказала, почему мы никогда не виделись.
Он надеялся положить начало обычной беседе, выиграть время, отвлечься от чересчур любвеобильного расположения духа.
– До того, как не стало мамы, я не слишком много общалась с людьми. Не хватало времени, а даже если и оставалось, слишком выматывалась и почти не выходила из дома. Кроме того, частная практика отнимает немало времени и трудов.
И это, несомненно, правда. Однако Люк чувствовал, что завеса тайны открыта не до конца.
– Я уверен, она была очень благодарна за все, что ты сделала для нее.
– Да, знаю. Она говорила мне об этом каждый день.
Люк подумал о собственной матери, которая находилась в коме после инсульта. Он мечтал о том, чтобы мама могла сказать им хоть что-то, но она не могла.
– Тебе повезло, – тихо и невнятно проговорил он, но тотчас осознал, насколько жесток и бессердечен. Их глаза встретились. В нежном взоре Эйвери он увидел теплоту и понимание.
– Я знаю.
Положив ладони ему на поясницу, она надавила, и его тело снова закололи волнующие мурашки. Возбуждение и уютное спокойствие по-прежнему приводили в замешательство. Некоторые люди никогда не поймут, что значит потерять родителей, не потеряв их в буквальном смысле. Эйвери понимала.
– А ты когда-нибудь думал о том, что будешь приезжать сюда хотя бы на время?
Хорошо, что она не видела его лица. Пребывание дома все еще для него щекотливая и болезненная тема. Ему не хотелось, чтобы кто-то догадался об этом.
– Нет.
– Но ведь теперь тебе легче, правда?
– Откуда ты знаешь?
– Все без исключения знают, что Джеймс Блэкстоун был сложным человеком.
– Сущий дьявол.
– А то, как он обращался с вами, ребята, просто бесчестно.
– Как ты узнала?
– Долгое время наблюдала за всем, что происходит вокруг. Удивительно, сколько всего могут наговорить люди, не осознавая, что ты рядом.
– Неужели мы действительно игнорировали тебя, Эйвери?
– Вы не единственные. Я была робкой и застенчивой и прилагала немало усилий, чтобы стать бесчувственной. Когда делаешь что-то с завидной регулярностью, люди начинают ждать этого от тебя.
– И ты стала благоразумной?
– Благоразумной? Нет, скорее практичной.
– Практичной, хм? А тебе не скучно от этого практицизма?
– Скучать нет времени.
Интересно, чувствовала ли она себя так же ночью, когда оставалась дома одна и не с кем было смеяться или обниматься. Но он не спросил. Не смог.
– Давай посмотрим, на какой день можно назначить следующую встречу. – На сегодня все. Хорошего понемногу. – Договоримся на три сеанса в неделю.
– Да, конечно. Я буду приходить так часто, как потребуется.
– Значит, встретимся в пятницу. Понедельник, среда и пятница. Тебя устроит?
Он кивнул, где-то глубоко в подсознании пытаясь отыскать способ внедриться и в другие сферы ее жизни. Должно быть, она, в отличие от него, забыла, что он собирался помочь ей расслабиться и развлечься.
– Мы могли бы увидеться и раньше, до пятницы. Например, за ужином.
– Опять возвращаемся к этому разговору?
– Мэри приготовит отменную говядину на косточке. Почему бы тебе не пойти со мной?
– Не думаю, что это хорошая идея. Я ведь твой лечащий врач, так что, возможно, налаживать со мной связь не самая лучшая идея.
– Почему? Ты же говорила, что все, происходящее за стенами клиники, не выходит за рамки правил.
Ее лицо вспыхнуло румянцем, теперь ей от него не уйти.
– Я совсем не то имела в виду, и ты прекрасно это знаешь.
Следуя инстинктам, он должен был осторожно сделать шаг навстречу, обнять и заставить признать, что ее влечет к нему ничуть не меньше, чем его к ней. Однако Люк сдержался, усилием воли сохраняя спокойствие.
– Ну же! Ты жаждешь приключений. А я жажду помочь тебе в этом. В чем же дело, давай обсудим это за ужином.
– Думаю, один ужин я могу себе позволить.
– Вот и отлично. Насколько я знаю, Кристине тоже не терпится тебя увидеть.
– Что ж, пожалуй, да.
– По крайней мере, это обещает быть интересным.
Люк поднялся, привлеченный едва заметной, чуть насмешливой улыбкой Эйвери. В это мгновение все вокруг вдруг точно исчезло. Ни темно-серых стен, ни желтой униформы. Она сделала шаг ему навстречу, и теперь он видел только ее небесно-голубые глаза и изящные губы. Прежде чем Люк успел дотянуться до трости, ноги неожиданно отказались слушаться и безвольно подкосились. Эйвери успела подойти близко, и они оба повалились на пол. Он пытался увернуться, но тело не подчинялось. Они довольно ощутимо ударились об пол. По крайней мере, Эйвери. Руки Люка работали гораздо лучше, чем ноги, он успел выставить их вперед, прежде чем упасть на нее.
"Да, локоть, пожалуй, еще поболит после такого ушиба". Тем не менее удержаться он не мог, а потому буквально рухнул на нее.
Они лежали друг на друге, и мучительное желание, которое Люк отчаянно сдерживал все это время, стало до безобразия очевидным. И в очередной раз первое, что пришло в голову, сорвалось с языка:
– Милая, ты самое мягкое, на что мне когда-либо доводилось приземляться.
Самое ужасное, что это правда.
Глава 4
В кои-то веки Люк смог выйти к завтраку как нормальный человек. И пусть опирался на трость, однако не был похож на сгорбленного хоббита, скорчившегося и стонущего от боли. Он улыбнулся Кристине. Этим утром она выглядела немного бледной.
– Кто-то сегодня выглядит гораздо лучше, чем когда мы виделись последний раз.
– Клянусь, пальцы этой женщины просто волшебны.
– Кто бы сомневался.
Через мгновение он понял, что она смеется над ним. Чертовка.
– Просто шучу.
Но самодовольная улыбка явно свидетельствовала о том, что она получила всю необходимую информацию. Напряжение росло. Необходимость объясниться давила все сильнее. Люк, казалось, готов был сдаться. Может, если поделился с кем-то своими мыслями, стало бы проще в них разобраться. Так или иначе, похоже, Кристине можно доверять.
– После сеанса терапии Эйвери сделала мне массаж. Так хорошо и легко мышцам было только до катастрофы.
– Чудесно. Однажды она разрабатывала мне плечо. У нее выдающиеся способности. Я рада, что она и тебе помогла.
Вспоминая лечебный массаж, он неизменно думал о деталях и нюансах, носивших далеко не терапевтический характер? Нельзя!
– С тех пор как приехал, ты, кажется, впервые не чувствуешь боли.
– Я знаю, глупо переживать за взрослую самостоятельную женщину, но Эйвери оторвалась от нас с тех пор, как в жизни твоих братьев появились мы с Кейси. Может, в нашем обществе она чувствует себя лишней. Но мне кажется, нужно, чтобы кто-то встряхнул ее, так сказать, заставил вырваться из болота обыденности.
Люк не разочаровал ее.
– Знаешь, мне нужна хозяйка, которая устроит ужин.
– Так она согласилась?
– Да. Старалась отделаться от меня, а потому я сказал, как ужасно ты по ней соскучилась и будешь разочарована, если она не придет. Она забавная, предана своей работе и отчаянно держится за образ врача. Но я думаю, ей нужен кто-то, кто заставит выйти из зоны комфорта.
Так сказать, соучастник преступления. По мере того, как он говорил, выражение лица Кристины становилось все более возбужденным, а потом она просияла:
– Значит, ты в ней заинтересован! Я так и знала.
– Нет, мэм, вы ошибаетесь. – Он не допустит и намека на секс с Эйвери и меньше всего на свете хотел бы примерить на себя роль добродушного провинциального супруга. – Можешь спрятать образ хитроумной свахи. Не бывать этому. Никогда. Версия пресловутого "жили долго и счастливо" не для меня.
– Так же говорили Эйден и Джейкоб.
– Я не шучу, я хочу стать ей другом, и только. И очень ей обязан.
– Ты только береги ее, будь деликатнее. Честно говоря, после всего, что пережила, она заслуживает большего, чем просто немного свободы и веселья.
– С тех пор как умерла ее мать, судьба была с ней жестока?
– О, она была жестока задолго до этого.
– Как так вышло, что, приезжая сюда, я ничего не слышал о ней?
– Да нечего было слышать. Она отправилась учиться в колледж, и все шло неплохо до того лета, когда она окончила второй курс. Именно тогда у ее матери обнаружили рак. Она встречалась с парнем, и довольно долго, но с головой ушла в учебу, чтобы раньше окончить колледж, и он потерял к ней интерес.
Ужасно. Ее оставили в тот момент, когда она больше всего нуждалась в поддержке.
Кристина невидящим взором смотрела в пространство.
– Она проводила дома ровно столько времени, сколько позволяла учеба, а через полтора года окончила колледж, вернулась домой, стала усердно работать, завоевывая клиентуру, и заботиться о матери.
– Как долго болела ее мать?
– У нее был период ремиссии, примерно пару лет. Она умерла почти два года назад.
– Да, немалый срок. Ей пришлось долго заботиться о ней.
– Да.
В комнате воцарилась тишина, которую лишь иногда нарушал звон серебряных приборов о тарелки. Наконец Кристина нарушила молчание:
– Она всю себя вложила в Блэк-Хиллз и заслуживает гораздо большего для себя самой. И я рада видеть, что она не собирается сдаваться.
Люк вдруг вспомнил первый ужин здесь и подумал о том, как равнодушно отреагировала Эйвери, когда Марк положил руку ей на спину.
– Не хочешь ли ты сказать, что тот парень – Марк?
– Не вынуждай меня говорить об этом.
– Пожалуйста, не делай этого, – поддержал Эйден, едва войдя в комнату. – Ее мнение далеко от истины, уверяю тебя.
Внезапная острая боль вдруг пронзила грудь Люка, когда Эйден поцеловал Кристину в висок. Ему противопоказаны любое проявление чувств и сентиментальность.
– С тех пор как не стало матери, Эйвери и Марк через многое прошли вместе. Я думаю, сначала было просто удобно, особенно ей. Однако мне кажется, он всегда был заинтересован ею больше.
Люк старался не обращать внимания на усиливающееся неприятное жгучее ощущение в груди.
– Мне не было до него дела, но Эйден говорит, что по работе к нему нет нареканий.
– Это правда, – согласился Эйден. – Работу свою он делает неплохо, но лишь неплохо, не образцово, что не позволяет ему двигаться вперед. Я не вправе судить человека, основываясь исключительно на женскую интуицию, даже одной из самых умных, проницательных и соблазнительных женщин из всех, кого я знаю.
Кристина закатила глаза:
– Комплимент принимается, но я не могу оставить это просто так. Когда Марк стал требовать большего, она порвала с ним.
– Как давно это случилось? – спросил Люк, не желая, чтобы Кристина заметила, как глубоко тревожила его эта мысль.
– Примерно шесть недель назад.
Что означает – требовал большего?
– Эйвери трудоголик. Если не лечит пациентов, то участвует в сборе денег на благотворительность или помогает волонтерам. В общем, занимается всевозможными видами общественно-полезной деятельности.
Почему? Действительно ли потому, что считает это полезным и интересным, или ей не хочется возвращаться домой в одиночестве?
– Я думаю… – начала Кристина.
– И наверняка знаешь, – подзадоривал Эйден, нежно гладя ее по волосам.
Кристина игриво приподняла бровь:
– Конечно, знаю. Она одна из лучших моих подруг и прекрасный человек. После всех потерь она заслуживает хоть немного счастья. Кого-то, кто поможет ей стать более свободной и открытой, научит получать от жизни удовольствие. Как Кейси когда-то помогла Джейкобу.
Эйден замотал головой:
– По-моему, она даже переусердствовала. На прошлой неделе он взял выходной посреди будней.
Добровольный выходной для Джейкоба, черт возьми, настоящее чудо.
– Думаю, я могу справиться с этим. Пока здесь, возьму на себя эту миссию, научу ее всему, что касается старых добрых развлечений и удовольствий.
Эйден подмигнул Кристине:
– Достойная миссия.
Она кивнула:
– С тех пор как не стало матери, ее единственным развлечением были благотворительные мероприятия и общественная деятельность. Ей необходимо что-то для души.
– Будет сделано. Начнем с ужина.
– Я была уверена, ты придумаешь что-то более оригинальное и смелое.
– Ты хорошо меня знаешь, не сомневайся, это только начало. У нас остались старые качели из автомобильных шин?
Глава 5
И почему обычный ужин в доме старых друзей вызывает странное, непривычное ощущение, будто в животе порхает стая маленьких бабочек? Эйвери не раз бывала в поместье Блэкстоун, но сейчас чувствовала себя иначе. Там будет Люк.
Люк. Да, это он ее пригласил. Да, но ради бога, это всего лишь семейный ужин!
Обычно, когда она приходила в этот дом, в дверях неизменно стоял дворецкий Блэкстоунов Нолан. Сегодня же, когда тяжелая дверь с молоточком в виде головы льва отворилась, за ней стоял Люк. У нее перехватило дыхание от его чудесного, уютного образа. В эту минуту она отдала бы что угодно, чтобы оказаться сейчас в желтой униформе. По крайней мере, держала бы себя в руках с большим успехом, чем сейчас под его пристальным взглядом, изучавшим ее с головы до ног. Пожалуй, профессиональная дистанция могла спасти рассудок перед лицом неоспоримого влечения к Люку Блэкстоуну. Да поможет ей Бог.
Нервная дрожь не утихала. Эйвери внимательно следила за дверным проемом, чтобы не удариться о раму плечом. "Вот так, осторожно". Люк широко улыбнулся, будто он точно знал, о чем она думает. А затем… Нет, только не это.
Она споткнулась о порог. Казалось, неведомая сила толкает ее, пока она наконец не упала ему на руки. Он успел заблаговременно вытянуть их ей навстречу, что-то невнятно бормоча. Чувства в один миг окунулись в теплый, чуть пряный аромат его кожи и жар ладоней, прильнувших к ее спине. Он привлек ее ближе к себе, окружая ощущением спокойствия, безопасности и вседозволенности. Правда, через мгновение реальность вернулась, расставив все на свои места. Эйвери резким движением отстранилась от него, но он продолжал удерживать ее в объятиях, не давая упасть. Она вскользь взглянула на него и увидела смеющиеся глаза.
– Что, так соскучилась, что готова броситься на меня?
– Просто проверяла твою устойчивость.
"Ах, если бы пол разверзнулся и поглотил меня!" Ее сердце билось все чаще, по мере того, как его руки медленно скользили по спине и плечам.
– Ну да. Просто роскошно.