На этот день у Маргарет была назначена еще одна встреча – со школьным психологом. Одри Свенсон пришла работать в эту школу чуть раньше Маргарет, и они хорошо относились друг к другу, хотя близкими подругами никогда не были. Впрочем, это облегчало Маргарет общение с ней.
– Ты хорошо сегодня выглядишь, – сказала Одри.
Она была настроена благожелательно, дружески улыбалась, но взгляд ее был проницательным, а Маргарет знала, что он бывает и суровым. Сверстница Одри, Маргарет впервые почувствовала себя ниже ее по положению, поскольку выступала сейчас в роли просительницы. Вот до чего она докатилась! Вернее, вот до чего довели ее Адам и его любовница.
– Наверное, мне просто к лицу эта розовая блузка. А настроение паршивое, – призналась Маргарет.
– Большинство женщин в твоем положении обращаются к психологу. Но ты уверена, что тебе это нужно?
– Нет. Я уверена, что у меня хватит сил справиться. Со временем все образуется. Дело скорее в детях, они беспокоят меня.
– Понимаю. А тебе ясно, что их поведение во многом зависит от того, как ты переносишь эту трагедию?
– Ясно. Надеюсь, это не сказывается на них. – Маргарет вздохнула. – И об их отце я не говорю ничего плохого. Поверь, меня так и подмывает спросить о чем-нибудь, когда Джулия и Дэнни возвращаются от него по воскресеньям. Хотя я ненавижу эти визиты, но никогда…
– А Меган так и отказывается ездить к нему?
– Да. По-моему, она презирает Адама даже больше, чем я. Меня беспокоит ее озлобленность.
Одри кивнула.
– Меган смертельно обижена и как дочь, и как женщина. Ее отец оказался не тем мужчиной, которого она обожала. Теперь Меган не доверяет мужчинам и не находит смысла в жизни. У нее очень высокие моральные принципы; для Меган существует только черное и белое, как это бывает у подростков. Не дави на нее. Но давай поговорим о тебе. Расскажи мне что-нибудь.
– К счастью, я слишком занята, чтобы копаться в своих чувствах. Но иногда они сами напоминают о себе. Знаешь, вчера после занятий ко мне пришла моя бывшая ученица. Я сразу узнала ее. Она была одной из лучших, а теперь уже на третьем курсе медицинского колледжа. Пришла поблагодарить за то, что я привила ей любовь к медицине.
– И что ты почувствовала?
– Меня очень тронула ее благодарность. Я была счастлива, что моя работа принесла хорошие плоды. – Маргарет помолчала. – А еще я почувствовала злость, потому что всегда отдавала себя людям, а со мной так поступили.
– Ты все говоришь правильно, Маргарет. А злость даже полезна, если держать ее под контролем.
– Я так и делаю. Наверное, совершаю много неправильных поступков, но злость контролирую.
– Очень хорошо. Давай теперь о детях.
– Пока я не наблюдаю в них никаких перемен. Они напуганы, несчастны. Но они тоже стараются держаться. Бедные дети!
– Хочу предложить тебе вот что, Маргарет. Старайся не думать о них как о детях и не обращаться с ними как с детьми. Особенно это касается Дэнни. Конечно, он самый младший, и естественно, что ты считаешь его ребенком. Попробуй называть его Дэн. – Одри улыбнулась. – Ведь когда ты недовольна его поведением, то, наверное, называешь его Дэниел.
– Верно. Видишь ли, он никогда не был примерным учеником, но сейчас мне приходится заставлять его делать уроки. Дэнни играет в мяч, смотрит телевизор… и болтает по телефону с отцом. Со своим замечательным отцом.
– Насчет уроков будь с ним построже. Наказывай его. Нельзя допустить, чтобы он забросил занятия из-за отсутствия отца.
– Конечно. А вот Меган – совсем другое дело. Оценки у нее отличные, она хочет, чтобы я дополнительно занималась с ней химией по программе колледжа. Очень трудолюбивая девочка. Никакой болтовни по телефону, никаких мальчиков, даже подружек.
– Предложи ей зайти ко мне. По-твоему, она согласится?
– Меган сделает все, о чем я ее попрошу. Она всегда была хорошей девочкой, может быть, даже слишком хорошей. А вот Дэнни… Дэн… меня не слушается.
Одри посмотрела на часы.
– У нас осталось всего пять минут, чтобы поговорить о Джулии. Ей нужно время, чтобы оправиться. Но я поработаю с ней, надеюсь, все обойдется.
– Джулия самая ласковая. Всегда была ласковой, с самого рождения. Она жила в своем маленьком мире… до того, как все это случилось. – Голос Маргарет дрогнул. – А теперь у Джулии такой вид, словно ее сбил грузовик… Ладно, спасибо тебе, Одри. В приемной ждут пациенты, так что я пойду.
Меган делала уроки в кабинете, когда Маргарет вернулась домой.
– Прости, я задержалась. Вот ключи от машины. Ты доедешь к дантисту за двадцать минут. Скажи ему, что это я виновата. А на обратном пути купи фруктов. Любых, только не очень дорогих. Лучше яблок.
Дэнни сидел на заднем крыльце с задумчивым видом и гладил Руфуса по голове.
– Что случилось? – спросила Маргарет.
– Ничего.
– У тебя много уроков?
– Да есть.
– Уже шестой час. Не считаешь, что пора заняться уроками?
– Нет.
– А по-моему, пора. За прошлую контрольную по истории ты с трудом получил тройку. Этому нет никаких оправданий.
– Наверное, я глупый.
– Нет, ты не глупый, Дэниел. Ты просто не желаешь читать. А теперь отправляйся в свою комнату и делай уроки, а мы с Джулией займемся ужином.
– Да подождут эти уроки. Ма, ты не можешь оставить меня в покое?
– Нет, не могу. После ужина тебе еще надо подстричь переднюю лужайку, у нее неряшливый вид.
– Ну ладно, ладно. – Дэнни поднялся с крыльца. – Ма, ты все время придираешься ко мне.
– Это неправда, Дэн.
На кухонном столе лежал так и не почищенный картофель. "Я не узнаю своих детей, – подумала Маргарет. – Кажется, будто я плыву против течения, а на самом деле барахтаюсь на месте". Она направилась к лестнице, возле которой столкнулась с Джулией.
– Пожалуйста, иди на кухню и почисть картошку, – сказала Маргарет. – Я же просила тебя сделать это к моему приходу.
– А я забыла!
У Джулии был мрачный и неряшливый вид. Рыжевато-коричневые волосы, унаследованные от Адама, она явно не мыла целую неделю. Маргарет не хотелось придираться к детям, но что ей делать, если больше некому заботиться о них? Решив не упоминать про волосы, Маргарет спокойно промолвила:
– Конечно, каждый может забыть. Тогда я сейчас пожарю цыплят и приготовлю салат, а ты накрой на стол.
Странно, за обеденным столом отсутствовал всего один человек, а стол казался теперь таким огромным. Однако Маргарет считала необходимым сохранять семейные традиции, чтобы дети знали: несмотря на уход отца, они все остаются единой семьей.
Ни в половине седьмого, ни в семь, ни в четверть восьмого Меган домой не вернулась. Маргарет расхаживала по подъездной дорожке до улицы и обратно. На крыльце молча, встревоженные, застыли Дэнни и Джулия.
– Даже представить себе не могу, где она, – бормотала Маргарет себе под нос. – Дантисту я звонила, его кабинет закрыт.
Когда стемнело, Маргарет решила звонить в полицию, но тут на подъездной дорожке появился фургон Фреда Дэвиса. В нем сидела Меган.
– Господи, где вы были? – воскликнула Меган. – Я звонила, но никто не отвечал. А потом у меня осталась всего одна монетка, я позвонила Фреду, и он приехал за мной. У меня заглохла машина прямо в центре города. Это был кошмар, водители гудели, орали на меня, как будто я виновата. Потом приехала полиция и оттащила мою машину с дороги. Я не знала, что… Мама, а где ты была?
– Успокойся, Меган. Мы, наверное, все были на улице и не слышали звонки. Ладно, главное, что ты жива и здорова, а все остальное не имеет значения. А что с машиной?
– Ее пришлось доставить на буксире в мастерскую, – пояснил Фред. – Полетела коробка передач.
– Не знаю, что бы я делала, если бы не Фред, – промолвила Меган. – Он обо всем позаботился.
Испытав огромное облегчение, Маргарет посмотрела на Фреда.
– Ты всегда проявляешь заботу. Спасибо тебе. А теперь давайте ужинать. Фред, поужинаешь с нами? Правда, ужин у нас довольно скромный, так что извини.
Усевшись за стол на место Адама, Фред объяснил ситуацию:
– В мастерской мне сказали, что новая коробка будет стоить тысячу двести долларов. Вот тут и возникает вопрос, стоит ли ставить новую коробку на такую старую машину. Надо подумать об этом.
– Старая! – фыркнул Дэнни. – Да она просто древняя. Никто уже не ездит на такой рухляди. Мама, давай купим новую машину.
"Святая наивность", – подумала Маргарет, а вслух сказала:
– Это не так просто, Дэнни.
– Я говорил папе, что нам нужна машина. Хорошую он забрал, а нам оставил рухлядь.
– Он прав, – поддержала брата Меган. – О себе папочка позаботился, а на нас ему наплевать.
– Я примерно так и сказал! – воскликнул Дэнни. – А она ответила, что папе нужно ездить на работу и мне следует помнить, что если он не будет работать, то нас ждут настоящие неприятности.
Маргарет понимала, что надо прекратить этот разговор, но, не удержавшись, спросила:
– А как на это отреагировал отец?
– Никак.
– Кто хочет пойти со мной в субботу на футбол? – спросил Фред.
Дэнни и Джулия вскинули руки, а Меган покачала головой:
– Большое спасибо, дядя Фред, но мне надо готовить доклад.
– Но ты же говорила, что выступишь с ним в середине ноября. Сходи на футбол, отвлекись, – проговорила Маргарет.
– Нет, мама, я не могу позволить себе отвлекаться. У меня должен быть отличный аттестат, если я хочу чего-то добиться в жизни.
– Ладно, тогда в другой раз, – согласился Фред. – А теперь предлагаю вам троим навести порядок на кухне, а затем заняться уроками. У вашей мамы, как всегда, еще наверняка полно дел. Я тоже не буду мешать ей и поеду домой.
– Да ты не мешаешь мне, Фред, – возразила Маргарет.
Когда она провожала Фреда, он остановился в дверях.
– Маргарет, я не хотел говорить об этом за столом, но вам действительно нужна новая машина. И я с радостью окажу тебе любую помощь.
Взгляд его ласковых глаз, казалось, умолял ее. От искренней доброты этого человека на глаза Маргарет навернулись слезы. Однако независимость не позволяла ей принять помощь Фреда.
– Я же знаю тебя, – уговаривал Фред, – если хочешь, давай считать это долгом. Вернешь, когда сможешь.
Маргарет улыбнулась.
– И я тебя знаю, Фред. Ты очень добр, и спасибо тебе, но заботиться о нас – обязанность Адама. Думаю, что после девятнадцати лет совместной жизни я и наши дети заслужили новую машину.
– А если он не купит ее? Ты говорила с Ларкином?
– Много раз. По поводу денег адвокат Адама каждый раз отвечает, что Адам дает нам столько, сколько может. Страховку за мою машину мы платили пополам, так что, возможно, он даст свою часть за новую коробку передач. В конце концов, я подожду суда.
– Ты довольна Ларкином? Если нет, так и скажи, не бойся обидеть меня, поскольку я порекомендовал его тебе.
– Он мне очень нравится.
– Вот и хорошо. Выше голову, Маргарет. – Фред поцеловал ее в щеку и направился к своей машине.
Маргарет смотрела ему вслед. Высокий, широкоплечий, он излучал уверенность и надежность. Но иногда задумчивый взгляд его добрых глаз выражал нечто иное. Хотя Фред постоянно принимал участие в ее жизни, Маргарет подумала, что не так уж хорошо знает его. Она не вполне представляла себе, какие чувства питает к ней Фред сейчас. Впрочем, в данный момент это не имело значения. Как бы стойко ни держалась Маргарет внешне, она глубоко страдала, думая по ночам об Адаме и его предательстве.
В кабинете Маргарет ждала стопка тетрадей, Сев за стол, она взглянула на новый компьютер Адама и полки с дискетами. Он не ничего не забрал. Маргарет решила, что ничего ему не отдаст. Все это принадлежит детям.
Завтра придется купить новую коробку передач. Даже если она заплатит только половину, в ее сбережениях образуется брешь. Черт бы побрал Адама! Черт бы побрал законы, не позволяющие женщине получить то, что ей причитается!
На столе стояли семейные фотографии. Сейчас их стало меньше, поскольку Маргарет убрала фотографию Адама и их свадебные фотографии. Впереди стояла фотография молодого отца Маргарет. Она не знала его, но мать много рассказывала о нем.
"Наверное, мне было бы легче всего умереть, – подумала Маргарет. – Ведь я, как ни стараюсь, не могу вспомнить ничего приятного". Отогнав тяжкие мысли, она приступила к работе.
Глава 21
Губы Адама растянулись в притворной улыбке: всем своим видом он выказывал радостное оживление, хотя вовсе не испытывал его. Адам был напряжен, поскольку визит детей проходил не так, как ему хотелось бы.
– Вот этот цветок того же семейства, что и морковь, – объяснил он. – А ведь по виду не скажешь, правда?
– Он некрасивый, – отозвалась Джулия.
– Это сейчас, когда он засох. А видела бы ты его в августе, в пору цветения.
Адам повел детей гулять на луг, который раскинулся между рекой и лесом, окружавшим дом. Рэнди готовила обед и не желала, чтобы ей мешали на кухне.
Но детей, видимо, не очень-то увлекала эта прогулка и ботанические пояснения отца. Они наблюдали за Руфусом, почти незаметным в высокой пожухлой траве.
– Ладно, пора возвращаться, – сказал Адам. – Наверное, Рэнди уже приготовила обед.
– А может, поедим на улице? – предложил Дэнни, увидев, что стол для пикника не накрыт.
– Слишком холодно, на дворе конец ноября, – возразил Адам.
– Да на солнышке нормально. А мне даже жарко в свитере.
"Похоже, Дэнни всем недоволен, это что-то новое", – подумал Адам.
За столом во время обеда Рэнди обратилась к Джулии:
– Очень жаль, что тебе не понравилось пианино. Увидев его на распродаже, я сразу подумала о тебе. Оно отлично поместилось в подвале, мы планируем со временем устроить там отличную комнату для отдыха.
– Прекрасно, что ты подумала о Джулии, – заметил Адам. – Пианино пригодится, когда она вернется к занятиям музыкой. Но мы не будем торопить тебя, Джулия.
– По-моему, пианино ей не понравилось. – Рэнди улыбнулась. – Оно для нее не слишком хорошее, правда, Джулия?
Девочка вспыхнула:
– Я просто не хочу играть.
После обеда дети вышли на улицу, а Рэнди и Адам остались пить кофе.
– Я так надеялась, что Джулия обрадуется пианино, – начала Рэнди.
"Ох, лучше бы она оставила эту тему! – подумал Адам. – Конечно, Рэнди проявила доброту и щедрость, купив пианино. Но как она не понимает, что Джулия привыкла к инструменту, подаренному бабушкой".
– Не огорчайся. – Адам взглянул на Рэнди. – Вот и Джулия тоже расстроилась.
– Мне больно было смотреть, как она тайком вытирала слезы. За весь обед Джулия не сказала почти ни слова.
– Рэнди, ей очень трудно. Я понимал, разумеется, что мой уход повлияет на детей, однако не ожидал такой сильной реакции.
– Ради Бога, Адам, но ты же не умер и не сидишь в тюрьме! Все дело в том, дорогой, что твои дети плохо воспитаны.
– Нет, Рэнди. Конечно, с ними бывает всякое, но воспитаны они хорошо.
– Тогда скажи мне, почему Дэнни повсюду таскает за собой собаку?
– Он привез сюда Руфуса, чтобы пес побегал на воле. И кроме того, собака успокаивает его.
– Успокаивает! Разве здесь мучают Дэнни? Ты добрая душа, Адам Крейн, но слишком уж мягкотел по отношению к своим детям.
Адам обиделся. Да, сегодня Дэнни и Джулия вели себя не особенно хорошо. Но почему они всегда должны быть паиньками? Рэнди доброжелательно к ним относится, но у нее нет опыта общения с подростками… Безусловно, нельзя ожидать, что Рэнди будет развлекать их каждую субботу… однако он не может видеться с ними в другие дни… Что ж, Рэнди вправе иметь свое мнение о детях…
– Я, наверное, расстроила тебя, – проговорила Рэнди. – Тебе кажется, что я не люблю твоих детей. – Она поднялась, обхватила ладонями лицо Адама и поцеловала. – Дорогой, прости меня. Я люблю их. Ведь это же твои дети. Но разве мне нельзя иногда откровенно высказать свое мнение? Пожалуйста, пойми меня и скажи, что не обиделся.
– Я не обиделся.
– Правда? Тогда улыбнись.
Адам улыбнулся.
По пути домой все молчали. Дэнни слушал по радио музыку, пела какая-то группа с идиотским названием, которого Адам не запомнил… что-то вроде "Кладбищенские вышибалы". Обычно такая музыка раздражала Адама, но сейчас он был поглощен своими мыслями.
Тяжелее всего он переживал тот момент, когда дети шли к двери дома, который когда-то был и его домом. Остановив машину, Адам уже собирался сказать привычное: "До следующей субботы", – как вдруг Дэнни спросил:
– Ты когда-нибудь зайдешь в дом вместе с нами?
– Посмотрим. – Адам сознавал, что сын воспринял его ответ как дурацкую отговорку.
Адам уже начал отъезжать, когда увидел Меган, приближавшуюся к дому с другой стороны улицы. В руках у нее были книги, поэтому Адам предположил, что она возвращается из библиотеки. Сердце его дрогнуло. Меган была очень хороша собой в темно-синих юбке и свитере, с длинными распушенными волосами. Адам не видел ее с того дня, как ушел из дома. Перебравшись на пассажирское сиденье, он высунулся в окно.
– Меган! Здравствуй. Как дела?
Девочка остановилась.
– Все в порядке.
– А я вот знаю, что не все. Но здесь не стоит разговаривать. Может, приедешь как-нибудь ко мне вместе с Джулией и Дэнни?
– Нет, я не поеду в дом этой женщины.
– Меган, не надо. Рэнди добрая, сердечная.
– Да, сердечная, как кобра. Неужели после всего случившегося ты надеешься, что я буду поддерживать с ней отношения?
Адам устал от объяснений. Что ему сказать дочери?
– То, что она… да и ты… сделали с мамой… Вы просто отшвырнули ее, как использованное бумажное полотенце. Тебе абсолютно наплевать на маму.
– Нет, Меган, она небезразлична мне.
Глаза Меган сверкнули огнем.
– Тогда почему ты не заходишь домой? Мы начали бы все сначала… снова любили бы друг друга… – Голос ее дрогнул.
– Меган, я не могу. Все не так просто. Мне трудно объяснить… да ты и не поймешь.
– И это все, что ты способен сказать? Я не пойму? Да, ты прав, я не понимаю, почему ты отвернулся от нас и ушел. Иногда я просыпаюсь по ночам и думаю, что мне все просто приснилось.
Меган пожирала отца взглядом. Видя ее напряжение, Адам догадывался, что она ждет от него слов, которые он не в состоянии произнести. Прошло несколько секунд, и Адам заметил, что надежда в глазах Меган угасла.
– Ты даже не обеспечил нам достойную жизнь! – вскричала она. – Эта машина, эта рухлядь…
– Я заплатил половину стоимости за коробку передач.
– Но она все равно осталась рухлядью. И нам нужна зимняя одежда. А газонокосилка слишком тяжела для Дэнни. Что же с нами будет?
– Я сделаю все, что в моих силах. Я знаю, что вам нужна одежда, но у меня сейчас нет лишних денег. Действительно нет.
– Но для нее у тебя денег хватает.
– Нет… Кто тебе это сказал?
– Только не уверяй меня, что ты живешь там бесплатно. Ты купил ей золотой браслет, а на день рождения подарил золотое ожерелье. Мама никогда не получала таких подарков.