Я моргаю и чувствую, как мои брови съезжаются вместе.
― Хм, поправь меня, но разве нет иных способов заработать денег, кроме как кустарным способом нагрести сплетен обо мне?
Колин смотрит на меня, сощурив глаза, он злится.
― Точно, это именно то, что ты делаешь с бульварной историей журналистики. Я читал, что ты пишешь. И ты ничем не отличаешься. Мой тираж немного меньше твоего ― и в отличае от тебя, я не вру.
― Я никогда никого не бросала под колеса автобуса и да. Ты ― лжец. Половина твоих историй покрыта ложью.
― Это догадки и я не согласен, ― отвечает он, самодовольно улыбаясь.
― Так ты все решил, и жребий выпал на меня в этот раз? Конечно, у тебя были причины для прихода сюда сегодня, помимо слежки за политиками.
― Прийти снова?
Вздохнув, я пытаюсь успокоиться.
― С чего это ты решил, что это именно я. Ты пришел не из-за Нолана. Почему выбор пал на меня, когда у нас есть целая семья в которой полно людей, на которых ты можешь настучать?
Он потирает свое лицо.
― Если я тебе скажу, тебе не понравится.
― Мне уже сейчас не нравится. Хуже уже не будет.
Колин приподнимает бровь, затем осматривает меня с головы до ног и широко улыбается.
― Белокурая красотка. Почти выпускница. "Гран энд Поп" постоянно тебя обсуждают. Ты то, что в СМИ зовется горячим заголовком. Я прав? Я говорю, что это может быть грандиозным.
Я ошибалась. Он прав. Оказывается меня можно ой, как разозлить.
― Ладно, вот тебе мой ответ. Ясно и просто. Иди к черту.
― Хорошо, теперь мне все ясно. ― Он перекрывает мне путь. ― Ты ― недостающее звено. Дай мне что-нибудь. Ты встречаешься с кем-нибудь. Учишься. Следуешь прежним планам. Пишешь. Все это так и кричит "Скука". Когда я смотрю на тебя, что-то не сходится. Ты роскошная. Кеннеди и Стиллман ― твое будущее словно чистый лист.
― Нет, я пишу, чтобы выживать. ― Я отталкиваю его руку, резко выдыхая.
― Расскажи мне что-нибудь смачное. Боже, да ты трахалась с Сенатором Соединенных Штатов. Ты встречалась с кем-нибудь стоящим из его окружения? Все эти сотрудники Лиги Плюща, было бы неплохо тебе скорее найти кого-нибудь, если ты думаешь, что журналистика поддержит твой образ жизни.
― Что это значит?
― Твои вкусы это скорее черная икра и шампанское. Не пицца с пивом. Ты либо направляешься в "Ситибанк", либо обзаводишься семьей. Мы оба знаем, что у тебя нет привычного доверительного фонда ― ни твоя мама, которая отказывается уступить место в очереди, ни твой отец ― тебе не помогут.
Я уставилась на него. Мое тело цепенеет при одном упоминании моего отца.
― Проваливай! ― шиплю я сквозь стиснутые зубы. Если я ударю этот мешок с дерьмом, не думаю, что у меня хватит сил остановиться.
― Дражайшая кузина, эта интрижка с сенатором ненадолго. Он очень скоро устанет от политики и вернется в свою адвокатскую фирму. Женится, воспроизведет 2,5 детей. Конец истории. Счастливый отошедший от дел Сенатор Стоун. Не похоже, что он когда-нибудь станет президентом. Его потребности в тебе или твоем имени ограничены. Мне даже стеклянный шар не нужен, чтобы предсказать тебе его будущее… но вот твое. Боже, мы все сгораем от нетерпения, узнать, что же ты будешь делать через год.
― Ты чертов придурок. ― Мои руки были опущены, но сразу взметаются вверх, я размахиваю перед ним двумя средними пальцами. ― Вот, на бис!
Колин закрывает глаза и качает головой. Я поворачиваюсь, чтобы вернуться назад в аудиторию, но он тянется ко мне и цепляется своими пальцами за мою руку, перекрывая мне путь.
― Отвали от меня! ― Я тянусь к его рубашке и трясу его. Меня переполняет адреналин. Я не останавливаюсь пока он не оказывается прижатым к стене.
Его глаза расширяются.
― Просто дай мне зацепку. Что-то, что я могу использовать. Бабушка сожрет все, что звучит разумно.
― Да что с тобой такое? Как ты можешь быть Стиллман и присмыкаться ― что ты и делаешь? Ты перегнул шкалу Рихтера по самым большим провалам.
― Отлично. Храни молчание. Я скажу старикам, что ты занимаешься своими журналистскими штучками. Но когда это твое маленькое хобби вылезет наружу, не приходи ко мне за утешением.
― Клянусь богом… Я убью тебя. Свяжись со мной и увидишь, что будет! ― Я уставилась на него, но он никак не реагирует. Просто наблюдает за мной.
― Никогда не видел тебя такой раздраженной, Ксавия. Я лишь прошу подсказку. В каком направлении ты двигаешься, чем занимаешься?
Черт возьми, я и так уже слишком много разболтала. Я с отвращением отпускаю его. Если мы ввяжемся в скандал ― это не останется незамеченным.
― Почему бы тебе не заняться собой? Ты можешь просто заткнуться и снова присоединиться к человеческой расе.
― И что мне это даст? ― отрезает он.
Не могу поверить, что мы родственники. Я качаю головой, отступая от него.
― Ничего. Это именно то, что ты заслуживаешь.
― У тебя есть план. Сценарий. Тик-так.
Я смотрю в его глаза. Мое сердце ускоряет биение. Я хочу вмазать ему по лицу.
― Не держи зла, Колин. Просто проваливай к чертовой матери, пока я не позвонила бабушке и не рассказала ей, что ты был здесь и пытался шантажом заставить меня участвовать в дерьме, которое ты можешь продать.
― Ксавия, ты пожалеешь, что отказалась от моего предложения. Помяни, мои чертовы слова!
Я смотрю, как он разворачивается на каблуках и шагает прочь, крадясь к соседнему зданию, пока он не сворачивает за угол и не исчезает. Мое распаленное лицо горит жарче с моим возмущением и кипящей злостью. Я облокачиваюсь на дверь, пытаясь успокоиться и не пыхтеть как разъяренный бык. Пропитанный ядом дротик, брошенный Колином, сложно игнорировать. Махинации? Уверена, что Нора проглотила мою семейную принадлежность, но Беннетт?
Стоп! Глупо позволять Колину загрязнять мои мысли. Вот что моя семья делает ради влияния. У двери я останавливаюсь и думаю. Что же мне делать? Забудь следующий год, мне нужно разобраться со следующей ночью. Беннетт больше, чем просто мой босс. Он мой самый большой секрет внутри расширяющегося круга. Я не хочу, чтобы его затрагивала часть, где собираются мои демоны ― пиявки как Колин. Мне хочется кричать от расстройства до боли в горле.
Но я не могу расстроить Беннетта. Не сейчас, когда у него все так хорошо с поддержкой. Это моя проблема ― не его. Он все поймет по мне, если я вернусь назад. Нет никаких шансов убедить его что все в порядке ― он сразу поймет ― я лгу.
Каждый раз, когда я думаю, что мне удастся утаить от него нечто дурнопахнущее, он доказывает, как же я не права. Осталось чуть больше часа до коктейльной вечеринки и ужина. Я достаю телефон и набираю сообщение Стоуну. Ему не нужны мои проблемы. Лучше пусть расстроится, и я подумаю о том, как скрыть правду.
* * *
ВОТ ОН. Я вхожу в танцевальный зал и чувствую, как все мое тело настраивается на него. Сенатор Беннетт Стоун в своем пошитом на заказ черном костюме и красном шелковом галстуке. Я держусь периметра танцевального зала, улыбаюсь и смешиваюсь с толпой гостей, чтобы послушать речь Беннетта. Мэр Фултон представляет его. Бен поднимается на сцену и свет приглушается. Прочесывая помещение, я просматриваю столы с занятыми местами и нахожу только одно свободное место на другой стороне танцевального зала.
― Благодарю Вас, Мэр, ― говорит Беннетт. ― Дамы и господа, я надеюсь, вы еще услышали лучшую речь за вечер. ― Люди смеются в ответ.
Прокладывая свой путь через заполненную комнату, я проскальзываю на свободное место, улыбаюсь и киваю другим за столом, но мое внимание привязано к человеку, очаровывающему всех нас со сцены.
Лицо Беннетта становится серьезным.
― Сегодня, я здесь чтобы поговорить о мире. Большем, чем тот, который уже есть и которым мы довольствуемся в Соединенных Штатах. Я буду говорить о мире. О котором мы молимся и который мы призваны защищать. ― Люди зааплодировали, прерывая его речь. Когда продолжил, он сказал: ― На Ближнем Востоке перевороты. Мы на пороге выхода из одной войны, и возможности вступления в другую. Сейчас не время для отдыха. Настало время действовать.
Стоун говорит о его видении Соединенных Штатов, оживления экономики, борьбы с насилием и безработицей, трагической потери жизни за рубежом, и почему сейчас как никогда, мы, как страна, должны объединиться.
Для человека, которому нравится шлепать меня по заднице, тянуть за волосы, и который хочет сделать меня своей собственностью – в данный момент, я не вижу его как восхитительного парня с лицом между моих ног. Он сенатор, который заставляет мое сердце биться, руки хлопать и надежду разрастаться в моей груди.
Он говорит размеренно. Его глубокий голос отмеряет слоги с южным шармом. В конце он улыбается, машет, и я не могу поверить, что его речь окончена. Завороженная, я хочу услышать больше. Все вокруг встают. Мое сердце бешено бьется, и я вскакиваю на ноги, в то время как все вокруг сходят с ума. Я засовываю пальцы в рот и издаю оглушительный свист. Все, с кем я пересекалась взглядом, улыбались. Прямо как уже было сегодня ― очередной заразительный контакт ― и начинает звучать музыка "It’s Time". Imagine Dragons... его агитационная песня, и вся накопленная энергия в комнате взрывается.
Скованные тела превращаются в волну флюидов со вспышками света, и я вижу, как несколько женщин направляются к сцене и машут Беннетту. Люди с его предвыборными значками, стоящие в проходе за мной хлопают друг друга по спине, и жужжание голосов становится громче. Начали разносить напитки, и я пробираюсь через толпу, медленно вкушая секунды, где я парю и свободно наблюдаю за ним, его сильной стороной и как она сильна.
Он из тех политиков, которые обладают истинной харизмой. Не удивительно, что он ставит все на карту. Колин не смог ошибиться больше, даже если бы попытался. Беннетт очень хорошо обладает задатками кандидата в президенты, и мне интересны его стремления. Что для него приготовило будущее? Странно, но у меня нет и малейшего понятия о своем будущем, но я думаю о нем. Президентская гонка ― цель, требующая больших планов. Об этом я хочу спросить его сегодня.
Несколько шагов и это все что я могу сделать, чтобы сдержать себя. Когда я позади него, я слушаю, как он благодарит людей за то, что пришли и за их поддержку, я останавливаюсь и наслаждаюсь видом. Он держит бокал и отпивает. Его широкие плечи обтянуты пиджаком в замечательную V-образную фигуру, и я жажду потянуться и пробежаться своими пальцами по его телу.
Боже, этот мужчина так хорошо сложен. Он будто высечен из камня. Я улыбаюсь своим мыслям и шепотом произношу его имя:
― Беннетт?
Возможно, надеюсь, что он не услышал меня, в таком случае я могу пройтись своими пальцами по его мускулистой руке, как будто принимаю невинную попытку привлечь его внимание. Все же вернее будет сказать, что его имя едва слетело с моих губ, как он поворачивается ко мне. Его зеленые глаза мощно впиваются в мои, и их влияние опьяняет и делает меня голодной одновременно.
― Где ты была? ― рычит он, его выражение выжидающее, в то же время напряжено и направлено на меня. Он гладко выбрит, как утром, но в черном костюме и обтягивающей белой рубашке, он безумно красив.
― Экстренная ситуация. Я прошу прощения. Нужно было разобраться с семейными делами до нашего отъезда завтра. Мне так стыдно, за то, что я убежала. Мой кузен приходил днем и забил мне голову. Я обещаю, ничего подобного больше не повторится.
― Понятно. ― Его глаза загораются ярче, но не сдерживают мои, когда он опускает свой взгляд по моему телу.
― Но сейчас я здесь. Готова и открыта всему. ― Я жду, напряжение растет, что-то назревает. Его глаза пожирают меня. Он собирается сказать что-нибудь ― сделать что-нибудь кроме того что пялиться на меня?
На мне облегающее красное платье с дразнящим, но все же пристойным декольте. Длиною в пол, шикарно бросающееся в глаза, дополненное бисером на лифе, который соблазнительно звякает, когда я двигаюсь ― прямо как сейчас. Его ноздри расширяются, когда его взгляд перемещается ниже и ниже, а потом застывает. Я уверена, что он смотрит на мои чрезвычайно высокие каблуки ― серебристые ремешки на шпильке ― выглядывающие из бокового разреза моего платья. Его завели мои сексуальные туфли, и я считаю секунды в ожидании его ответа. Один ― одна тысяча. Две ― две тысячи. Три ― три…
― Так ты тут, чтобы маячить на пути или какая у тебя цель?
Это не тот ответ, что я рассчитывала услышать, и я уставилась на него, в мгновение ошеломленная.
― Я здесь в связи с официальными делами. Ваш стажер. ― Отвечаю я, недовольная его тоном. ― Если все еще в силе, сенатор Стоун.
На его прекрасной щеке задергался мускул, окутывающий его в ауру едва сдерживающегося альфа-самца ― два щелчка к северу от буйства. Согласно моему небольшому запасу знаний, Бен готов взорваться. Он смеется.
― Официальные дела? Не используй больше длинные слова, значений которых ты не понимаешь.
Щелк
Щелк
БУМ
― Что, прости? ― насмехаюсь я.
― Посмотрим, сможешь ли ты продержаться без исчезновений. ― Он уставился на меня, приподняв бровь.
Да что с ним такое? И словно заводной, привлекательный брюнет проскальзывает рядом с ним, прежде чем я успеваю ответить.
― Сенатор Стоун, я сижу рядом с вами сегодня. ― Мурлычет он, а я закусываю язык, в то время как огонь воспламеняется в моих венах.
О, ну погоди! Я устрою ему нагоняй, когда мы останемся наедине.
― О, Миссис Мансфилд, ― отвечает он. ― Какая честь!
Прекрасно. Должно быть это Миссис Мансфилд. Его большая поклонница. Та, о которой упоминала Нора, как о той, что сделала огромные пожертвования. Я надеваю улыбку на свое лицо, понимая, что этого от меня и ждут. Он пожимает ее руку, обнимает, и они обмениваются комплиментами.
― Тогда, может быть, нам стоит?.. ― отвечает он ей, и я собираюсь покинуть свою камеру заключения, чтобы посмотреть списки размещения. Куда, черт возьми, мне придется идти? Не могу поверить, что я не позаботилась о собственном месте в этой неразберихе. Такой вот стажер!
― Не так быстро, ― рычит он, возвышаясь надо мной, а его пальцы ложатся на мою руку.
Я поворачиваюсь и вижу, что Миссис Мансфилд разговаривает с какой-то женщиной. Они похожи на пару охотящихся пум [ пумами называю женщин, которые предпочитают "охотиться" на мужчин значительно моложе себя. прим. ред. ], и я понимаю, что… или скорее кто их трофей. Беннетт берет меня под локоть, подбородком указывая на самый большой стол в зале. Его.
― Сюда, Мис Кеннеди.
― Я не понимаю. Твой столик заказан. Нора и я обговорили, кто и где будет сидеть. Разве я…
Он пожирает меня взглядом, и я замолкаю. С ним сидят очень важные люди, я и представить себе не могла, что буду сидеть с ним сегодня.
― Твое место справа от меня. ― Беннетт понижает голос, а его губы всего в нескольких миллиметрах от моего уха. ― Обязанности напоминать не нужно?
Я чувствую давление его сжимающихся пальцев на своей коже, и отрицательно качаю головой.
― Нет. Мне не нужны напоминания.
― Я рад освежить твою память. Только скажи слово, маленький стажер. ― Он опускает взгляд на мои губы, и на его скулах заходили желваки.
Боже, я хочу протянуть руки и пробежаться пальцами по его челюсти. Дойти до его рта, потянуть за его волосы до тех пор пока он не почувствует небольшую боль, что пройдет через меня. Когда он отпускает мою руку и улыбается Миссис Мансфилд, мне хочется кричать, встать между ними, чтобы он видел только меня.
Конечно, Сенатор Стоун явился с желанием и стремлением очаровать этих глупых женщин, начав с его фирменной улыбки, от которой на дамах плавятся трусики. Он представляет меня как его сотрудницу, но женщины не могут отвести своих глаз от него. В особенности Миссис Мансфидл. Она абсолютно одурманена им.
Ужин готов, и пока мы идем к столику, я скриплю зубами, потому что Стоун беседует с ней. Я поминаю, что другая женщина это еще один огромный способ поддержки кампании. В их среде он покладистый, их голоса звучат снова и снова…. Ла-ла-ла.
Мы рассаживаемся и представляемся. Я сижу рядом с генеральным директором, который рассказывает мне, что его жена не смогла прийти. Очевидно, ее место я и заняла. Его глаза упиваются моей грудью, и я отодвигаюсь, хотя и улыбаюсь, кивнув головой. Я могу обсуждать множество тем не задумываясь ― годы практики. Я отвечаю, покидаю свою игру, пытаясь вспомнить всю информацию, предоставленную Норой. Приносят напитки, затем еду. Я ничего не пробую. Я закипаю рядом с Беннеттом, а он не обращает на меня никого внимания. Люди, сидящие рядом со мной, более расслаблены, в отличие от меня, разговор за столом оживляется. Кто-то интересуется моим именем, и я вспоминаю, что на мне бирка с фамилией напоминающая о моей принадлежности. Они задают вопрос за вопросом о связях моей семьи, которые я, конечно, опускаю, прикрываясь очень своевременными вопросами.
Каждую секунду я стараюсь быть в курсе дел Стоуна и его фан-клуба. Одна из женщин уделяет больше внимания мужчине, сидящему рядом с ней, оставляя Мансфилд неловкое хихиканье. Она сверкает перед Беннеттом своими ультра белыми зубами, наклоняется вперед, чтобы продемонстрировать свой салонный загар и едва прикрытую грудь. Ясли бы я могла закатить глаза больше, я бы сделала это в мгновение ока.
Мансфилд пробегается пальцами по его руке, конечно, она хочет большего, и касается его вот уже в который раз. Меня вконец раздражает то, что она к нему прикасается, и я задерживаю дыхание, выжидая следующего раза, когда она опять потянется к нему ― сначала просто скользнет к его предплечью, потому она ухватиться своими пальцами за его рукав, что приведет к тому что ее рука окажется в его. Когда он начинает постукивать своими пальцами по ее груди, я окончательно выхожу из себя. Я на грани возгласа "Уединитесь!", сидя на краю стула и наблюдая за его фанаткой-поклонницей.
Он ничего не делает, чтобы остановить эту женщину. Он разговаривает, улыбается и веселит целый столик.
Мое лицо разгорается сильнее, и мой предохранитель начинает слетать. Он ищет что-нибудь для своих нужд у меня под носом для…. мести? Это не похоже на нечто возможное. Что если он чувствует себя задетым и теперь отплачивает мне сполна? Проклятье. Он не может быть все еще зол на то, что я исчезла. Я принесла свои извинения, хотя и не самые идеальные извинения. Я вспоминаю о Колине. Я хмурюсь. Колин.
― Сенатор Стоун, вы не возражаете? ― Мужчина с камерой в руке улыбается, стоя за спиной генерального директора, и я слышу, как Беннетт отвечает:
― Смелее.
Фотограф кивает женщине рядом с ним, и она постукивает своими пальцами по экрану планшета. Она начинает печатать, ее глаза пробегаются по каждому человеку, сидящему за нашим столом, быстро рассматривая бирки с именами, но когда она доходит до меня, ей приходится дважды посмотреть на табличку, и я чувствую, как леденеет мое тело.
Она постукивает по руке фотографа и указывает подбородком. У меня уже была собственная коллекция фотографий с моментами предвыборных кампаний в прошлом. Коктейльные вечеринки и празднования с семьей. Я наблюдала, как фотограф выбирает позицию. Он поднимает и направляет свою камеру напротив стола, целясь в меня. Вспышка. Крошечный взрыв света.