― Мы живем во время непревзойденных возможностей и неопределенности. Сейчас я рассматриваю соседние объединения, как метафору для того, что мы должны сделать, как нация в двадцать первом веке, и то, что сделала предпринимательская ассоциация "Бэк Бэй", здесь в Бостоне ― яркий пример. Ваша поддержка феноменальна и ваше участие в формировании общества заслуживает признания. ― Я протягиваю свою чашку в сторону некоторых избирателей, пока мой взгляд не натыкается на Кеннеди... и мой разум на секунду отключается. Я чувствую, как наружу рвется стон, но заглушаю его, продолжая речь, которую за последний месяц я произносил бессчетное количество раз. В конце я благодарю всех за то, что пришли и киваю, оттягивая свой воротник, я встречаю ее взгляд.
Я подхожу к ней.
― Есть какие-нибудь мысли или предложения по улучшению? ― спрашиваю я, улыбаясь тому, кто хлопает меня по спине в ответ на поздравления, раздающиеся вокруг.
― Все в восторге от того, что вы здесь, ― говорит она, улыбаясь и глядя на людей вокруг.
Не все. Я бы предпочел вернуться в отель.
― У тебя хорошо получается работать с толпой.
Она смотрит на меня и произносит.
― У меня есть опыт работы на массовых мероприятиях.
Каждый раз, когда я смотрю на нее она делает что-нибудь, что вызывает во мне желание утащить ее в подсобку и прижать к стене, желая узнать, играет ли она со мной или правда хочет, чтобы я ее трахнул. Находиться рядом с ней в машине было просто пыткой, и я не могу дождаться, когда мы выйдем отсюда.
Часом позже я практически бегу к двери, держа ее за локоть, веду нас к ожидающему у тротуара "Бронко".
― До свидания, ― говорю я всем, кто стоит вокруг.
― Сенатор Стоун? ― К обочине подходит пара. ― Мы не знаем, как отблагодарить вас не только за то, что вы сегодня были здесь, но и за все, что вы делаете.
― Добрый вечер. Как вас зовут? ― Я улыбаюсь и протягиваю руку.
Они представляются, муж и жена, владельцы книжного магазина, находящегося неподалеку. Я представляю Кеннеди.
― Мой стажер. Мис Кеннеди. Очень приятно и я благодарен вам за то, что вы пришли.
Мы разговариваем в течение нескольких минут и я получаю полное представление об уровне харизмы Ксавии Кеннеди, пока мужчина не кивнул и потянув жену за руку сказал:
― Не хочу тратить ваше время на разговоры.
Я моргаю и осознаю, что это полное дерьмо. Я пялился на Кеннеди.
― Я бы мог стоять здесь и разговаривать всю ночь. ― Мы все смеемся, и я перевожу взгляд на девушку, стоящую рядом со мной. Мы снова обмениваемся рукопожатиями, и пара уходит, а я поворачиваюсь к ней.
― Готовы? ― спрашивает она шепотом.
― Да. ― Я веду ее к машине, и мы тихо садимся на заднее сидение. ― Джон, отвези нас в отель, ― тихо произношу я и откидываюсь назад, глядя на девушку, которая чуть не поставила меня на колени.
***
ВОДИТЕЛЬ достает мой багаж и мне кажется, что она нервничает, будто хочет сообщить что-то важное.
― Ты хочешь, чтобы водитель подождал? ― спрашиваю я, чтобы определиться с нашими планами.
― У меня есть квартира в городе, ― отвечает Кеннеди в конце нашего пути.
― Я догадывался, ― отвечаю сухо. Она собирается распрощаться со мной, после того, как пыталась меня убедить, что она может быть частью команды? Типичный ребенок богатеньких родителей.
― Но я могу остаться здесь, если у них есть свободные койки.
Слово "койка", слетевшее с ее языка, подействовала на меня, как бомба, сдетонировавшая в моей голове.
Мы стоим посреди тротуара, я уже на полпути к тому, чтобы достать из кармана бумажник, когда вижу, что водитель смотрит на нее. Я встречаю его взгляд и замечаю, как дернулись его губы, чтобы позвать ее. Извини... Забудь об этой девушке. Хотя, она, безусловно, манит.
Конечно, это испытание, с которым сталкивался любой парень. Я мог бы просто остановить водителя, но я пойду другим путем. Еще никому не удавалось взять меня за яйца.
― Учитывая то, что у нас много работы, которую необходимо сделать, это было бы наилучшим вариантом, ― говорю я с фальшивым апломбом, отсчитывая чаевые водителю и стараясь игнорировать мысли о постели, которой будет принадлежать ее тело всю ночь.
Я смотрю на нее и стискиваю зубы. Эта мысль может вылиться во множество других.
Джон ― волонтер неизвестно откуда, он мог написать эту записку, а может и хуже. Я готов распрощаться с рассудком прямо в лифте, забыв о том, что хочу спать. Трахнуть Кеннеди у стены ― звучит впечатляюще, и я не отступлюсь на этот раз, если представится возможность.
― Сенатор, позвольте мне пойти заказать номер. ― Внезапно она наклоняется ближе, усиливая зрительный контакт и заставляя меня почувствовать ее запах с легкими нотками цитруса... Разум покидает меня, и я забываю о мире вокруг нас.
Боже, ее зрачки сильно расширены, оставив лишь небольшой ободок цвета арктического глубоко ириса вокруг них. Ее взгляд впивается в меня, проникая все глубже и глубже.
Интересно, что происходит в ее голове и почему между нами такая неразрывная связь, что все, о чем я могу думать, о том, чтобы подняться наверх, раздеть ее, привязать к моей кровати и провести следующие несколько часов трахая ее снова и снова. Жестко. Сильно. Можно описать мой способ занятий сексом, как брутальный, учитывая то, насколько сильно я доминирую над девушкой.
От нее требуется всего лишь согласие на то, чтобы участвовать в этом. Поток похоти застилает мой разум. Каждая грязная фантазия о том, что бы я делал с Кеннеди, которыми я развлекался последние семь недель, пересиливает здравый смысл, пока я борюсь с желанием прижать ее к машине, притянуть за голову и соединить ее ротик со своим.
― Эй, все в порядке? ― спрашивает она, пока я думаю, что ответить.
Решение принято. Я должен трахаться с этой девушкой. Долго и страстно.
Протягивая водителю деньги, я говорю ей.
― Запиши это на мою кредитку. ― После чего добавляю. ― Спасибо, Джон, увидимся завтра.
Когда портье берет мою компьютерную сумку, я замечаю, что водитель салютует мне, прежде чем сесть в машину без лишних слов, пока персонал отеля уносит мой багаж.
По крайней мере, мне так кажется. Я не могу точно сказать, кто и что делал вокруг меня, пока я доставал кредитку и протягивал ее Кеннеди.
Я жду ее реакции, подбирая следующие слова. Мне надо сходить выпить, расслабиться и обдумать свой следующий ход. Есть небольшая доля вероятности, что она согласится пойти наверх и разрешит мне дико трахать ее. Я заведен до предела.
― Надеюсь, у них есть свободный номер, ― шепчет она, обращая свой взгляд на водителя.
Вот снова она коснулась моей руки, вырывая меня из страны грез, я держу бумажник и почти роняю его. Черт возьми, возле Кеннеди я неуклюж. Между нами происходит химия, что держит нас в непосредственной близости.
― Возможно, придется просидеть до утра.
Слова сейчас не мой конек, я представляю ее обнаженной, связанной и подо мной.
― Ничего страшного. В колледже все становятся полуночниками. ― Она берет мою кредитку, и ее шелковистые пальцы скользят по моей руке, посылая ток вверх по ней.
― В политике не намного лучше, ― бормочу я.
В данном случае я не знаю, смогу ли держать дистанцию, если она будет сидеть рядом со мной на диване в моем номере. Я слышу тревожный звоночек. Учитывая ее дразнящее поведение и тот поцелуй, которым мы обменялись однажды, она должна была представлять, как я безостановочно трахаю ее.
Мысль о том, чем мы могли бы заниматься с ней, занимает все мои мысли, и я ослабляю галстук. Как же мне найти выход?
― Я не сомневаюсь, ― отвечает она.
― Может быть так, а может, и нет, посмотрим, ― говорю я, направляясь к входу.
Войдя вместе с ней в отель, я сосредотачиваюсь на отражении ее попки от глянцевой поверхности половиц. Они гладкие, из темного полированного дерева, и я захвачен звуком от ее каблуков.
За несколько шагов до стола регистрации она замедляется и обхватывает пальцами мою руку.
― Мы пришли. Я проверю нашу бронь, если вам нужно сделать несколько звонков.
Такое ощущение, что ее пальцы укрепляют мое решение сделать следующим шагом кампании пункт ― затрахать ее. Проблеск реальности вонзается в сознание, и я засомневался в собственном рассудке.
Я настолько возбужден, что больше всего на свете я хочу засадить член в нее, но если она против, малейший намек на скандал может уничтожить мое имя, имидж, а Сенат США окажется в центре внимания. Такой пиар в прессе не нужен ни мне, ни Белому Дому.
― Я не знаю, сработает ли это, ― сказал я осторожно, смотря на ее ротик и чувствуя жар женского тела.
В эту же секунду, я осознаю, что облажаюсь с такой девушкой, как Кеннеди, и я сжимаю челюсть, чтобы не выдать, что меня беспокоит.
― Снова? ― Она возмущается. ― Послушайте, я здесь, чтобы работать. А то, что Вы вообразили, все полная чушь, Сенатор Стоун. Абсолютная и не подлежащая обсуждению чушь.
Огонь желания обжигает мои рецепторы, давая понять то, что происходит между нами далеко за пределами нормы даже для меня. В секретном мире, где ролевые игры опираются на инстинкты, я отбрасываю осторожность к чертовой матери.
― Прекрасно. Если ты готова принять то, что я приготовил.
Я посмотрел на ее пальцы, нервно теребящие ручку, сфокусировавшись на насыщенно-красном лаке ее ногтей.
― Мне необходимо выпить, Кеннеди.
Отворачиваясь от нее, в голове у меня был единственный план ― найти бар. Больше никаких вопросов, мне нужна выпивка, как способ остановить себя же от ее изнасилования. Я обвел взглядом холл, отмечая несколько диванов. Темный прямоугольник врезан в дальней стене, где мерцают белые огни, напоминает мне о Рождестве.
Я подавляю эту мысль, иначе, несомненно, появится тошнота, поскольку я не люблю праздники.
― Вы куда?
Глаза ее расширяются до размеров блюдца, и я подбородком указываю на зону отдыха.
― Я буду в том баре.
― Тогда встретимся там.
Кивнув ей, я не могу быстро уйти, меня одолевает желание вернуться обратно. Пара стопок "Скотча" и бокал односолодового "Виски" должны помочь мне. Черт, я готов пить нефильтрованный самогон, если это облегчит боль, расползающуюся по моему телу при виде Кеннеди и ее чертовых розовых губ.
― Это был долгий день и нам предстоит не спать до самого утра. ― И дерзость от того, что она здесь: поражает меня. Дважды мы находились в опасной близости друг от друга и от реализации наших желаний.
― Почему ты приехала в аэропорт, если могла встретить меня завтра утром?
Она улыбается.
― Я не хотела упустить такую возможность, и когда Нора поручила это мне, она напомнила, что вы только-только распустили свою команду. Она поменяла ваш график и беспокоилась о вас.
― Слишком много забот, и я понимаю, что частично в этом есть твоя вина. Спасибо. ― Мы слишком близко.
Я обнажал перед Кеннеди неприятную истину. Она из тех женщин, кто никогда не скажет, чего она хочет на самом деле. Один раз попробовать ее на вкус и мне захочется снова. И снова.
Я чувствую, как осознание всей ситуации прокатывается через мое тело и все больше давит на меня чувство потенциальной опасности, которую она представляет. Можно подумать, что я смогу найти выход, но это не так просто. Уже нет.
Я молча отхожу от нее, но было бы лучше, если бы она развернулась на своих неимоверно высоких каблуках и побежала прочь.
― Не за что. Это было не трудно.
― Через некоторое время, прежде чем я вернуться в кампус я жду интерактивной конференции с независимыми слушателями.
― Интерактивной? ― спрашивает она.
― В режиме реального времени. ― Я напрягся и замер. Может у нее есть что-то, что поможет этой беседе? Этот вопрос не дает мне покоя, и я нахожу первый попавшийся ответ, но меня все это время интересует только несколько вещей, которые мне может дать Кеннеди. ― Интересно быть любимчиком публики. Нам надо поговорить.
― Действительно. После того, как я зарегистрируюсь, я принесу ваш ключ к бару, хорошо? ― Ее вопрос прозвучал вполне невинно, но учитывая силу нашего взаимного притяжения, я задаюсь вопросом: "А так ли она невинна?"
― Звучит неплохо, ― отвечаю я. Неплохо? Мне это нужно. Единственная стратегия, которую я смог придумать ― это дать ей решать самой. Этого мало, но это все, что у меня есть. Ни споров, ни выдуманных диалогов или флирта.
Она сдвинула брови, кивнула и направилась к стойке регистрации.
― Какие-то особые пожелания, касаемо номера?
― Кровать. Огромная. Что ты пьешь? ― искушая судьбу, я предложил ей выпить и жду ее ответа.
Она ловит мой взгляд.
―То же, что и вы.
Я удивляюсь.
― Ты пьешь "Скотч"?
― Конечно. Почему нет? ― Она останавливается посередине и смотрит на меня. ― Я гораздо жестче, чем кажусь.
― Я в это верю. ― После того, как я встречал немало миловидных женщин, которые с легкостью могут перепить меня, я не хочу превращать это в банальную пьянку. ― Отлично, тогда мы выпьем "Скотча" и обсудим стратегию для нашей кампании в Бостоне.
Она провокационно улыбается, разворачивается на каблуках и уходит, оставив меня завороженно смотреть ей вслед.
Эта необъяснимая связь между нами сводит меня с ума.
Если я не возьму себя в руки и не начну контролировать свою реакцию на нее, мне потребуется осушить весь бар, чтобы унять эту тягу к тому, что она обнажает во мне. Потерявшись в своих мыслях, я пересекаю вестибюль, представляя Кеннеди подо мной. Я рассматриваю возможность того, что она все еще девственница. Я не трахаюсь с девственницами.
Я почти погряз в своих фантазиях, бормоча проклятия себе под нос. Бен, твою мать, заткнись! Если Кеннеди ― девственница, то я готов просто отшлепать ее по ее же аппетитной попке. По каждой ее выдающейся части.
***
Внутри бара достаточно многолюдно для среды. Я нахожу свободное место, снимаю куртку, вешаю ее на спинку стула и заказываю наши напитки. Я провожу рукой по волосам и замечаю горящие взгляды нескольких женщин. Я перевожу взгляд из под полуопущенных очков на телевизор, где идет игра "Ред Сокс", которая почти закончилась.
Когда бармен приносит напитки, я киваю и подписываю чек. Оставшись снова в одиночестве, я делаю глоток. Это был безумно длинный день. "Скотч" растекается теплом от языка к желудку, и я откидываюсь на спинку, показывая бармену, чтобы он принес еще.
Недолго думая, я беру рюмку Кеннеди, почему бы и нет. Поднося стопку к губам, я скольжу пальцами по деревянной поверхности барной стойки и думаю о разнице между твердой поверхностью и мягкой кожей. Я смотрю в зеркало, висящее напротив, и вижу не только себя, но и то, что происходит вокруг. Затем вижу, как Кеннеди пересекает вестибюль.
Для стажера она выглядит незаурядно. Более стильной, в ней что-то есть.
Ксавия Кеннеди, которая заводит меня. Я стою и любуюсь ею, опираясь на локоть и отпивая из ее стакана. Это был уже второй шот, и когда бармен ставит передо мной третий, я киваю ему, чтобы он повторил и продолжаю наблюдать за моим стажером.
Женщина рядом со мной наклоняется и спрашивает, есть ли у меня сигареты. Я трясу головой ей в ответ, не обращая на нее внимания. Она, безусловно, привлекательна, но не мой тип. Никто в этом гребаном мире не мой тип, кроме одной женщины и я хочу выяснить, насколько она подходит мне.
"Скотч" действует, как волшебный эликсир, я чувствую себя расслабленным и к тому моменту, как Мис Кеннеди направляется ко мне, у нас есть две рюмки, которые ждут нас на барной стойке.
Наконец-то, мои мысли прояснились и я возвращаюсь в игру.
Она пересекает зону отдыха, входя в бар. Я чувствую себя легко, будто не слежу за каждым ее шагом. Я грызу зубочистку и вижу, как легкая улыбка расплывается на ее лице. Даже на каблуках, она на полголовы ниже меня.
Получается, что босиком она еще ниже. И я уверен, что секс с ней у стены будет ярким моментом моей предвыборной кампании.
Я чуть не застонал от мысли о том, как мой член погружается в нее, и подвинул свободный стул к бару.
― Присаживайся, ― говорю я ей, и она снимает сумку с плеча. Я перехватываю ее за ремень и кладу на барную стойку. ― Что происходит в мире? ― спрашиваю я, глядя на ее сумочку.
― Мне нравится быть подготовленной, ― отвечает она. ― Не знаю почему, но мне это нужно.
― Многие люди в настоящее время управляют своим бизнесом по телефону, ― говорю я и смеюсь, протягивая ей ее бокал. Беру другой и поднимаю его. ― За путь наименьшего сопротивления.
― И за выполненную работу.
Если бы она только знала, как на меня подействовали ее слова, и какие грязные мысли пришли мне в голову.
― Что ж, сколько стажировок у тебя было, когда твой начальник полный сукин сын? ― Я отпиваю немного, глядя на нее поверх оправы очков.
― У меня было время, чтобы привыкнуть к сукиным сынам... Не забывайте о моей семье. ― Она делает небольшой глоток "Скотча" и морщит нос.
Ущипните меня, но эта девушка не пьет многолетний "Виски". Интересно, пьет ли она вообще.
― Это не считается. Ты не можешь их избежать.
― Что ж, посмотрим. ― Ее лицо светлеет, и я снова вспоминаю, сколько у меня накопилось вопросов относительно этой девушки, и их список продолжает расти.
Я допиваю свой напиток и ставлю стакан на стойку бара, и решаюсь спросить о том, что меня так беспокоит.
― Есть что-то особенное, что мне нужно знать о тебе или о том, что ты хочешь получить от этого всего?
― Что вы имеете в виду? ― Она цепляет пальцем оправу своих очков и опускает их вниз, встречая мой взгляд. Мы смотрим друг на друга. Это то, что мы делали с момента нашей встречи и мне кажется, что она хочет чего-то от меня. Но чего?
― Смотри, ты пришла ко мне или в мой офис после... после того, как мы уже встречались. Правильно? ― Я хотел сказать "после сцены в коридоре", но вовремя остановил себя.
― Да. ― Она пожимает плечами и поднимает свой бокал, отпивая янтарную жидкость и аккуратно облизывая языком губы, чтобы подобрать каплю в уголке ее прелестного рта.
Своим пропитанным алкоголем мозгом я пытаюсь вспомнить, о чем мы говорили, учитывая, что все, чего я сейчас хочу ― это попробовать ее рот на вкус, сосать и кусать эти губы. Услышать, как мое имя срывается со стоном с ее губ.
― Давай не будем строить из себя правильных. Правда куда более тривиальна. Ты так не считаешь? Я уверен в том, чего хочу от тебя и от каждого человека в моей команде.
― Я заинтересована в том, что происходит в офисе сенатора. Как стать тем человеком, который вам нужен? Или достаточно просто быть честной?
― И ты только что забрала меня после того, как я вернулся из Нью-Йорка? ― Я качаю головой. ― Ты хочешь быть в моей команде. Первый урок политики, все чего-то хотят. Надо только найти, чего. Так что же это?
― Чего хотите вы?
― Отвечать вопросом на вопрос ― не самое хорошее начало.
― Не важно. И каков же второй урок? ― спрашивает она, не отпуская моего взгляда.
Я наклоняюсь ближе и шепчу.