- А что он сказал? - Мать выглядела несколько ошеломленной. Может, Лили в этом не участвовала? - Я полагаю, это действительно объясняет некоторые вещи… Да, тебе не повезло. А я думала, Лука заинтересован в сексе.
- Боже, это ведь не ты! Ради бога, скажи, что это не твоя идея, Лили!
Мать пожала плечами, сидя за столом. Она уже держала стеклянного дельфина и рассеянно протирала ему голову.
- Когда тебе стукнет пятьдесят, будет уже не весело, Тина, помяни мое слово. Ты уже никого не возбуждаешь, и никто за тобой не ухаживает.
- Нет ничего лестного в том, что тебя просят стать чьей-то любовницей!
- Ошибаешься! Лука очень красивый мужчина. - Лили прекратила протирать стекло, и ее взгляд устремился вдаль, как будто она придумывала целую историю по этому поводу. - Подумать только, если ты правильно разыграешь партию, он, может, даже женится на тебе…
- Я сказала ему, что не стану это делать!
- О-о-о… - простонала Лили.
- Поэтому ты и говорила с отцом, Лили? У тебя был припасен второй план - на случай, если я не смогу спасти тебя. Ты выпрашивала милостей у мужчины, которого бросила с ребенком больше двадцати пяти лет назад? У мужчины, который имеет полное право ненавидеть тебя?
- Однако не ненавидит. Я думаю, Митчелл был единственным человеком, который когда-либо действительно любил меня.
- Все равно ты это не ценишь.
- Я до сих пор не понимаю, в чем твоя проблема. Некоторые женщины готовы убить, лишь бы переспать с Лукой Барбариго!
- В том-то и дело. Я уже спала с ним…
- Ты хитрая девушка, - сказала мать, поменяв дельфина на другую статуэтку - плавающих детей. - Ты никогда не рассказывала. Так в чем проблема?
- Это плохо закончилось.
- Потому что он не выразил своей вечной любви к тебе? О боже, Валентина, ты иногда такая наивная!
- Он сказал, что я чип от старого компьютера.
Мать сделала паузу, забыв на мгновение о стекле в руках, а потом радостно рассмеялась:
- Он так сказал? И ты не восприняла это как комплимент? Не так ли? - Она пожала плечами и снова начала полировку, потом взяла следующую статуэтку.
Шух-шух-шух… Протирала, протирала, протирала… И чем больше Лили протирала стекло, тем сильнее раздражала Тину.
- Ты не могла бы прекратить это?
- Что?
- Протирать эти жуткие статуэтки?
- Валентина, - Лили яростно продолжала протирать фигурки, - это муранское стекло, оно заслуживает того, чтобы выглядеть лучшим образом.
- Ты знаешь, а я ведь была беременна!
Лили посмотрела на дочь и на этот раз поставила статуэтку назад на столик:
- Ты была беременна? От Луки Барбариго?
Тина кивнула, внезапно почувствовав, как сжимается горло. Она раскрыла свою тайну, которую держала внутри слишком долго… Наверное, теперь мать сможет ее понять. Наконец…
- Так почему же ты не заставила его жениться на себе?
- Что?! - выдохнула Тина.
- Разве ты не знаешь, насколько он богат? Члены его семьи были когда-то правителями Венеции. Он из венецианских аристократов! И ты не женила его на себе?!
- Лили, у нас была всего одна ночь! Ребенок не был частью сделки. Во всяком случае, я потеряла ребенка… И огромное спасибо за вопрос о судьбе твоего внука!
- Но если бы ты вышла за него замуж, - беззастенчиво продолжала рассуждать Лили, - то мы не оказались бы сейчас в такой ситуации.
Мир Тины пошатнулся.
- Ты что, не слышишь меня? Я потеряла ребенка! В двадцать недель. Есть ли у тебя предположение, что это такое, - рождение ребенка, которому суждено умереть?
Лили отмахнулась от аргумента, как будто это была не более чем пылинка на одной из ее стеклянных фигурок:
- Ты была бы замужем, если бы сказала мне вовремя. Я бы устроила ваш брак в течение недели.
- А что, если я не хочу замуж?
- Это вряд ли. Ты должна была заставить Луку совершить этот благородный поступок.
Ненавидела ли Тина свою мать когда-либо так сильно, как сейчас?
- Как ты заставила Митча жениться на тебе, когда забеременела? Признайся, Лили, ты надеялась на выкидыш, как только папа надел кольцо тебе на палец! Ты надеялась избежать родов, как только вышла замуж, ты ведь никогда не хотела ребенка?
- Это нечестно!
- Да? Ну, прости. Так вот - я не обязана выходить замуж! - Тина повернулась, чтобы уйти. - До свидания, Лили. Постараюсь больше не встречаться с тобой, пока я здесь.
- Куда ты идешь?
И Тина бросила через плечо:
- К черту! Но не думай, что это о тебе.
Таксист высадил Луку у двери его собственного палаццо с видом на Гранд-канал. Альдо вышел навстречу ему, открывая железные ворота:
- А компания, которую вы ожидали?
- План поменялся, Альдо. Сегодня вечером я буду ужинать один. Накрой мне в кабинете.
Лука прошел по кафельной плитке и взбежал по мраморным ступеням, перешагивая сразу через три, в дом. Изменение плана временное, он не сомневался. Однажды Валентина переспала с ним, хотя выбор у нее был. Вскоре она поймет: на этот раз выбора у нее нет. Скоро она приползет, умоляя его спасти свою семью от кошмара, что устроила ее мать.
Он вошел в кабинет, обошел широкий стол, где его терпеливо ждал компьютер, и вышел на балкон прямо через окно. Водный трамвайчик озарился вспышками любительских камер. Тяжелые баржи развозили по городу товары вместо грузовиков. Лука никогда не уставал от этих признаков жизни Венеции, звуков воды, бьющейся о сваи, громкого тенора гондольера, ведущего гондолу по каналам. В конце концов, его семья жила здесь на протяжении многих столетий. Лука иногда чувствовал, будто в его жилах течет не кровь, а вода из этих самых каналов.
Неожиданно Лука увидел в свете из окна дома напротив золотые глаза, совсем как у Тины. Словно вспышка света - янтарные глаза и волосы цвета меди…
Она стала красивее, чем Лука ее помнил. И он жаждал ее. И вскоре она приползет к нему. Осталось лишь немного подождать.
Тина получила адрес от Кармелы, которая крепко прижала ее к груди, прежде чем отпустить, торжественно расцеловав в обе щеки:
- Возвращайтесь, если вам что-нибудь понадобится. Я всегда помогу вам, красавица.
Тина обняла пожилую женщину, сжимая бумажку с адресом и карту, которую Кармела нарисовала для нее. Лука сказал, это недалеко.
Тина ошиблась, сев не на тот водный трамвайчик, и пришлось сойти на ближайшей остановке, чтобы пересесть на другое судно. Тина трижды терялась в темноте переулков и площадей, как слепая, пока не нашла табличку с названием улицы - значит, она на правильном пути.
Нет, она пошла на это не ради отца, который каким-то образом решил: если он поможет Лили, то облегчит задачу дочери.
Что Лили рассказала Митчу о своем тяжелом положении? Что еще связывает их - спустя более двадцати лет? Но ферма, уже заложенная в банке, буквально висела на ниточке. Еще один засушливый сезон - и мечта отца будет разрушена. Тина не могла позволить этому случиться.
Она завернула не за тот угол и выругалась себе под нос, когда пришлось возвращаться назад. Но все неудобства, связанные с ее путешествием, только усиливали гнев. Так что когда Тина дошла наконец до нужных ворот и они оказались запертыми, ее уже всю трясло от гнева. Она нажала на кнопку звонка, а когда ей ответили, сказала:
- Скажите синьору Барбариго, это Тина Хендерсон… Валентина Хендерсон. Лука должен ждать меня.
Через несколько минут ворота щелкнули, и дворецкий с каменным лицом встретил Тину в дверях, давая понять: она выглядит неподобающе для встречи с его боссом.
- Синьор Барбариго примет вас в кабинете, - сказал дворецкий и указал на рюкзак: - Не хотите ли оставить вашу сумку?
- Я возьму ее с собой, - сказала Тина, положив руку на ремешок. - Если это возможно.
Лука будет удивлен тому, что она все же пришла. Он должен понять: Тина явилась по делу, раз взяла с собой рюкзак. Кроме того, если она собирается разделить спальню с Лукой, рюкзак должен быть с ней.
Дворецкий с неодобрением кивнул и повел ее по широкой лестнице, ведущей на бельэтаж. "Потрясающее палаццо", - думала Тина, когда они поднимались. Мозаичные полы, оштукатуренные стены, невероятно высокие потолки.
Осталось всего несколько ступенек, но тут Тине стало не хватать кислорода, как будто бы воздух становился тем более разреженным, чем выше они поднимались. Но с воздухом все было нормально. Просто она вступала в логово льва - и собирается играть с ним на его территории. Внезапный всплеск страха и шанс трусливо сбежать отсюда придали ей сил.
С лестницы открылся вид на гостиную, такую элегантную…
"Так же должен выглядеть дом мамы, - думала Тина. - Вероятно, так он и выглядел до того, как Эдуардо взял ее в жены. Лили попала в зависимость собственного увлечения стеклом из Мурано и позволила своей страсти заполонить все пространство и высосать последние деньги".
Дворецкий постучался в очередные двери, впустил Тину, а потом ушел.
Ее сердце застучало сильнее, когда она увидела его.
Лев был прямо перед ней. Лука развалился в кресле за столом длиной во всю комнату. Тина не посмотрела ему в глаза, начав изучать его стол. Мужской и выразительный, с крепкими ножками, такими, что могли бы пережить еще много столетий.
- Валентина? - сказал Лука, не вставая, его темные глаза ждали ответа. - Ты сделала мне сюрприз.
- Неужели? - Тина оглянулась. - Дверь закрывается изнутри?
Он наклонил голову и нахмурился:
- А почему ты спрашиваешь?
Она стряхнула ремни рюкзака с плеч, и тот рухнул на пол. Тина набралась уверенности и произнесла с неискренней улыбкой:
- Мы будем опозорены, если нас прервут.
- М-да? - спросил Лука, как будто ему было все равно.
В какой-то момент Тина чуть не запаниковала. Может, сбежать? Столько времени прошло с ее последнего секса… Столько лет с той последней незабываемой ночи с Лукой… Она так неумела в искусстве соблазнения, так неискусна.
Тина прикоснулась пальцем к застежке куртки, поиграла с ней немного, чуть-чуть расстегивая. Она была увлечена подобной игрой и не стеснялась это показывать. Убедившись, что Лука за ней наблюдает, Тина произнесла:
- Тебе не кажется, что здесь слишком жарко?
- Я могу открыть окно, - сказал Лука осторожно, не спуская взгляда с ее пальцев.
- Все в порядке, - сказала она, внезапно почувствовав прилив сил, медленно расстегивая кофту, нежно оголяя плечи, будто это делала не она, а любовник за ее спиной, медленно потянула молнию вниз, снимая кофту с плеч. - Наверное, жарко лишь мне.
- Почему ты здесь? - Обычно бархатный голос Луки звучал холодно.
Тина улыбнулась и сняла сандалии, проклиная при этом свою неуклюжесть.
- Ты предложил мне должность, - сказала она.
Она потянула за свободный край майки, ожидая момента, когда все его внимание будет безраздельно сосредоточено на ней. Удостоверившись в этом, Тина сняла майку через голову, позволяя волосам свободно упасть на обнаженные плечи. Затем она положила руки на ремень джинсов, показывая ему груди, спрятанные за белым бюстгальтером. Это был, наверное, самый простой и скучный бюстгальтер из тех, которые Лука когда-либо видел, но другого у нее не было, да и слишком поздно беспокоиться о нижнем белье. Кроме того, судя по взгляду Луки, он едва ли вообще заметил бюстгальтер.
Этот взгляд придал ей мужество обнажить тело, которое никто не видел в течение трех долгих лет. Она затаила дыхание, когда кожа ремня проскользнула через пряжку, и расстегнула пуговицу на джинсах.
- Я принимаю предложение.
Тина расстегнула молнию, покачивая бедрами, чтобы помочь стянуть джинсы, и наклонилась вперед настолько, чтобы он видел ложбинку между ее грудями. Лука не выглядел больше расслабленным. Он внимательно наблюдал.
- Да. Я подумала еще кое о чем, - сказала Тина.
- О чем же? - прохрипел Лука, не отводя взгляда.
- Об условиях.
Был ли это стон или рычание? Не имело значения. Звук говорил о том, что все идет по плану.
- Скажи сама, - потребовал он.
- Как долго я должна быть твоей любовницей? Ты не сообщил.
- Я не думал об этом. Сколько понадобится…
- Я думала, месяц.
- Месяц? Месяца будет более чем достаточно.
Тина положила руки на бедра. Она посмотрела на него, чувствуя, как сила его желания усиливает гнев, преследующий ее с того самого звонка от Лили. Гнев, подобный вулкану.
"Ты редкий ублюдок, - думала она. - Решил, что все будет по-твоему".
- И ты никогда больше не свяжешься с моим отцом и не будешь ему угрожать. Никогда больше!
- Никогда, - кивнул Лука.
Это не просто хорошо, чтобы быть правдой. Это прекрасно!
- У тебя такой замечательный, большой письменный стол, Лука. - Тина коснулась его, развернулась, открывая вид со спины на то, как она медленно снимает джинсы вместе с нижним бельем. Она бросила на Луку взгляд через плечо: - Было бы стыдно использовать этот стол только для работы, тебе не кажется?
- Я думаю, - сказал Лука, расстегивая пуговицы на своей рубашке и снимая ее, - тебе нужна помощь.
Глава 6
Самоконтроль. То, чем Лука гордился. Он был терпелив. У него были стальные нервы. У него был полный контроль над своей жизнью и своим миром. И ему это нравилось. Это было правильно.
Но сейчас, при взгляде на медовые волосы и янтарные глаза этой кокетки из Австралии, исполнявшей стриптиз в его кабинете, он терял этот самоконтроль.
"Поскорей бы она сняла свои дурацкие джинсы!"
Тина рассмеялась, когда Лука взял ее на руки. Этот смех опьянил его. Он направился к столу, смел с него бумаги, ручки, телефон на пол и посадил Тину. Затем сорвал с нее джинсы, сорвал бюстгальтер. И остановился на секунду. Тина сидела на столе полностью голая, а он стоял между ее раздвинутых ног. Картина была слишком впечатляющая, чтобы не было желания рассмотреть все более внимательно.
Она перестала смеяться, лишь тяжело дышала. Лука расстегнул ремень и снял брюки.
- Я ненавижу тебя, - сказала Тина.
Это было хорошо. Ненависть придаст ее услугам особый вкус. А потом он бросит ее, и она сможет ненавидеть его еще больше.
- Отлично, - сказал Лука, открыв ящик стола. Найдя нужное, он разорвал упаковку зубами и надел презерватив.
- Я так рад, что мы понимаем друг друга, - сказал он и вошел в нее.
Тина вскрикнула, спина ее выгнулась, и она закрыла глаза, словно не желая его видеть.
"Я определенно недооценил силу ее ненависти", - подумал Лука, двигаясь вперед и назад внутри ее и чувствуя протест ее мышц.
Теперь ее глаза были широко раскрыты, она была смущена, растеряна и, кажется, желала большего.
Тине не нужна была его помощь, чтобы поймать нужный ритм. Она, возможно, и выглядела ошеломленной несколькими минутами раньше, но теперь увеличивала скорость, меняла ее, целовала его в шею, кусала, и каждый ее укус был невероятно приятен. Тина вела себя как дикая кошка, похотливая, разнузданная. И это было все, о чем он мог думать, пока она использовала свое тело в этой игре против него. Вскоре все признаки его контроля над ситуацией исчезли, и Лука взорвался внутри ее. Но он не остановился, он дал испытать то же самое и Тине.
Задыхающуюся и потную, он взял ее на руки, отнес в свою спальню, неловко откинул одеяло и уложил на кровать. Она закрыла глаза и тихо задышала в подушку.
"Без слез, - думал он, - без взаимных обвинений? Хорошо, что все именно так. Но она же ненавидит меня!"
Лука улыбнулся и направился в ванную, уже планируя следующий раунд. Он придумывал более приятные способы, как провести следующую ночь. Эта первая связь была такой быстрой и яростной! Он уже предвкушал удовольствие, которое они получат в следующий раз.
Его потрясли увиденные в зеркале собственные шея и плечи - все в ярко-красных следах от ее зубов. Он улыбался, поглаживая кожу, где она оставила свою метку. Лука помнил, как Тина кусала его… Он испытал такой экстаз… Она была настоящей тигрицей, дикой и необузданной, неожиданной, как и ее сегодняшний внезапный визит.
Хотя не совсем внезапный…
Тина была готова бросить мать на произвол судьбы. Лука сильно переоценил отношения между матерью и дочерью. Тина действительно была готова выбросить Лили на улицу из ее уютного искусственного мирка. Зато предложение Лили попросить о помощи ее первого мужа оказалось гениальным. Наконец Лука добрался до единственного человека, о судьбе которого Валентина переживала. Ради отца она сделает все.
У каждого есть своя цена. Лука только что выяснил ее цену.
Лука выглянул из ванной, чтобы рассмотреть Тину, свернувшуюся котенком посреди кровати. Она крепко спала. Он даже прислушался к ее дыханию, ровному и глубокому.
Так много мыслей о втором раунде… Ошеломленный, он прилег рядом. Тина пошевелилась и что-то пробормотала во сне.
Лука не засыпал вместе со своими любовницами в своей постели. Он не привык, чтобы кто-нибудь вообще спал у него на кровати. Особенно женщина, с которой он уже все закончил…
Теперь он размышлял о том, что может произойти, когда она проснется.
Тина согласилась остаться на месяц. Казалось, этого более чем достаточно. Он лишь планировал продержать ее рядом настолько долго, чтобы она решила: с ним ей нечего бояться, Лука поможет ей. Настолько долго, чтобы она почувствовала себя комфортно в своем положении первой леди Венеции. И чтобы Тина не могла предугадать свое публичное унижение.
А потом Лука вспомнил, что было в его кабинете и как она превратилась в сексуальную львицу…
И тридцать будущих ночей ненависти Валентины к нему уже не показались слишком долгим промежутком времени.