Не знаю, догадывался ли отец… Едва ли. Супруги в подобных ситуациях всегда узнают о несчастье последними. Он так и не оправился от этого удара. - Сделав слишком большой глоток, Молли захлебнулась и начала задыхаться.
Она кашляла и кашляла, пока на глазах не выступили слезы. А когда смогла перевести дух, слезы не исчезли. Напротив, полились потоком.
Барри пристроился рядом и утешал ее как мог, хотя и понимал, что это не только бессмысленно, но и не нужно. Вся накопившаяся в ней боль должна была постепенно выйти с этими очистительными слезами. Только тогда ей удастся примириться с прошлым и вступить в будущее, не оглядываясь на каждом шагу назад. И он должен помочь ей в этом, дать возможность вылить все, что скопилось в душе темного, мрачного, оскорбительного, тяжелого и, само главное, безысходного. Потому что только надежда в состоянии вывести ее на дорогу, ведущую к жизни и счастью.
Прошло какое-то время. Плач стал утихать, и Барри потянул Молли за руку.
- Идем, полюбуемся закатом. Я лично не знаю лучшего средства для израненной души.
Ну, вставай же!
Она слабо улыбнулась. Живительная сила природы уже была известна ей. Краткие мгновения захода солнца наполняли душу благоговейным трепетом, умиротворением и желанием упасть на колени и благодарить Создателя.
За все. За жизнь, за красоту земли, за право ходить по ней и вдыхать чистый, свежий горный воздух…
Боль и отчаяние медленно, но верно отходили на задний план. Сердце наполнялось надеждой и нетерпеливым ожиданием чуда… Счастья… Удачи…
Они долго сидели на пороге хижины и любовались сверхъестественной, фантастической, почти нереальной игрой красок. А когда стемнело, Молли негромко произнесла:
- Как хорошо… Ты прав, Барри: лучшего и не придумаешь. И я хочу завтра тоже поехать кататься верхом. Можно?
- Естественно. А теперь, может, попробуешь проявить кулинарные таланты и попытаешься побаловать нас чем-нибудь вкусненьким?
Она засмеялась.
- Не подлизывайся, обжора. Тоже мне - таланты. Ладно, пошли посмотрим, что у нас есть в холодильнике.
- Давай. Кстати, может, мне завтра съездить в Пелтон, запастись продуктами?
- В Пелтон? А как же… как же обещанная прогулка верхом?
- Покатаемся с утра. Потом быстро сгоняю к парню, который обещал одолжить мне каноэ.
Это в двадцати милях от нас. А оттуда уж заскочу в город за покупками. Так устраивает?
- Ну, в общем… - Молли замялась.
- Что тебя смущает?
- Не хочу оставаться одна. Можно, я с тобой поеду? - поколебавшись, спросила она.
- Но почему? Я думал, тебе тут нравится…
- Ода, очень. Но…
- Что "но"?
- С тобой я чувствую себя увереннее.
Барри засмеялся. Потом слегка нахмурился.
- Я, безусловно, польщен твоими словами.
Но, Молли, малышка, тебе надо постепенно приучаться обходиться без меня.
- Почему? Ты… ты тоже собираешься бросить меня? - Голос ее задрожал.
Он тут же обнял ее за плечи и, смеясь, прижал к себе.
- Вот поэтому-то, наверное, я и предпочитаю мужчин. Женщина всегда остается женщиной. Вечно болтает глупости. Ну подумай сама, почему я должен тебя бросать?
Она шмыгнула носом.
- Н-не знаю… Меня все бросают…
Барри повернул ее лицом к себе, взял за подбородок и попытался заглянуть в глаза. Было уже слишком темно, но он и так прекрасно знал, что увидит в них слезы отчаяния и горечи.
- Прекрати, малышка, прекрати. Не стоит переносить на все человечество вину одного мужчины. Да, Кларенс поступил как самый обычный негодяй, но далеко не все люди таковы…
- О, я имела в виду не только его. Вспомни о моей матери. Ведь когда она уходила от отца, то должна была ясно отдавать себе отчет в том, что покидает также и меня. Потому что я никогда бы не согласилась иметь дело с человеком, который так обошелся с ним. И она знала это. Точно тебе говорю. Ведь я всю жизнь была папиной дочкой. Конечно, ее я тоже любила, но отца… отца просто боготворила. И заметь, что только он и оправдал мою веру, мои ожидания. Он, несмотря на разбитое сердце, сумел продержаться, пока я не встала на ноги.
- Ну вот видишь. А говоришь, все тебя бросают. Отец-то не бросил. И еще один человек…
- Еще? - удивилась Молли, потом догадалась:
- А, ты имеешь в виду себя. Да, конечно, но ты, Барри, мой друг. Так ведь? Правда?
- Конечно, правда. Как ты можешь сомневаться во мне? После всего, что мы с тобой вместе пережили. После того как ты мне помогла…
Молли положила голову ему на плечо, сглотнула заново подступившие слезы и вздохнула.
- Я не сомневаюсь…
- Но я говорил не о себе.
- Да? А о ком же?
- Нет, я ничего не скажу. Сама догадайся.
- Н-ну… нет, не знаю. Точно не знаю. Ты это придумал, пытаясь утешить меня.
- Вовсе нет. Разве ты уже забыла о своем пылком поклоннике? Который просадил кучу денег, тщетно взывая к тебе со страниц "Хроники Сан-Франциско". И который умудрился разыскать тебя в колледже. Ты хоть имеешь представление, сколько в нашем городе подобных заведений?
- Ах, ты о нем… - деланно-равнодушно протянула Молли, радуясь темноте, которая мешала Барри заметить вспыхнувший на ее щеках румянец.
- Именно о нем. Такая настойчивость говорит о многом. В первую очередь о том, что он достоин доверия.
- О! - Молли махнула рукой, то ли отметая его замечание, то ли защищаясь от него. - Ну и что же, что нашел? Пока нас нет, он забудет обо мне. Может, заедет еще разок в колледж, узнает, что я уволилась, и успокоится. Не думаешь же ты, что он будет продолжать розыски?
- Не то что думаю, а совершенно уверен в этом. Помяни мое слово: как только мы вернемся, он сразу объявится.
Молли пожала плечами.
- Поживем - увидим. Мы вообще сначала говорили не о нем.
- Похоже. Только я уже успел забыть, о чем.
Не напомнишь?
- О, всего-навсего о завтрашней поездке в Пелтон. Давай отправимся вместе.
- Да пожалуйста, если тебе так хочется трястись по разбитым дорогам и таскаться по магазинам, - притворно-безразлично отозвался Барри.
Но в глубине души расстроился. Он-то предполагал, что сможет заодно наконец-то позвонить Рэнди и сказать, что все в порядке, что они задерживаются, но, когда вернутся, он сразу даст ему знать. Ясно, что при Молли сделать это невозможно. А жаль!
Парень будет волноваться. Он и Так наверняка уже вне себя от беспокойства. Он, Барри, ведь обещал держать его в курсе, а сам ни разу так и не выбрал случая связаться и оставить сообщение…
Что ж, видит бог, он хотел сделать как лучше. Но Молли… Молли - его главная забота. И если она пока не чувствует себя в силах надолго оставаться в одиночестве, то придется Рэнди потерпеть.
Придя к такому выводу, Барри поднялся и потянул ее за собой.
- Вставай, малышка, отправляемся спать.
Завтра у нас много дел.
Молли легко вскочила, потянулась и с блаженной улыбкой откликнулась:
- И все приятные! Вот бы всегда жить так чтобы завтрашний день сулил одни лишь удовольствия…
Барри хмыкнул.
- Ты через полгода взбесилась бы от тоски.
Неприятности необходимы для разумного баланса. А то любая радость будет не в радость.
- Брось, не придумывай!
- Ни одной секунды, - заверил ее Барри.
- Ладно, придется поверить тебе, потому что проверить мне едва ли удастся.
- Все, Молли, довольно на сегодня черного пессимизма. Увидишь, завтра все будет иначе. Встанем пораньше, полюбуемся восходом…
- Конечно! Но, Барри, ты не должен из своей кожи лезть, чтобы развеселить меня. Правда.
Не волнуйся, мой пессимизм скоро пройдет… надеюсь… - Последнее слово она произнесла еле слышно, но Барри разобрал.
- А я не надеюсь. Я твердо уверен.
Молли легко чмокнула его в щеку.
- Точно, тебе надо было стать психоаналитиком. У тебя настоящий талант смягчать боль.
И придавать уверенности в себе.
Прошла еще неделя.
- Барри, давай, я быстро сгоняю в Пеятон?
- Зачем?
- Куплю упаковку "Будвайзера", мяса свежего, сделаем барбекю. Если хочешь, заеду к Тому и приглашу его.
- Это еще за каким чертом? - рявкнул Барри.
Молли пожала плечами.
- Просто так… Ты такой нервный последние дни. Я подумала, что тебе надоело нянчиться со мной. Что тебе нужна компания… Здесь, конечно, народу немного, но…
- Прекрати! Не пори чушь. И вовсе я не нервный. Нечего придумывать.
Разговор этот, если, конечно, подобный обмен репликами можно считать разговором, имел место за завтраком. Молли и Барри сидели за столом, на котором стояли две большие глиняные чашки с дымящимся кофе, сахарница и пустые стаканы из-под сока. Барри вытащил из кармана пачку сигарет.
- Не возражаешь?
И, не дожидаясь ответа, чиркнул спичкой, прикурил и глубоко затянулся. Выпустил дым.
Молли широко раскрыла глаза.
- Я думала, ты не куришь.
- Угу. Бросил шесть лет назад.
- Так зачем же…
- Затем! Могу я что-нибудь сделать, не отчитываясь постоянно в своих поступках? - взорвался вдруг он. - Что ты ведешь себя как мамаша? Или как любовница? Ты мне ни то и ни другое, помни об этом!
- Но… - Она отпрянула, насколько это было возможно, и съежилась, словно от страха.
Но Барри уже успел прийти в себя и схватил ее за руку.
- Прости меня, Молли, извини, ради бога, малышка, не сердись! Сам не понимаю, что на меня нашло…
Она выдохнула, высвободила пальцы и тихо произнесла:
- Ничего, Барри, все в порядке. Не беспокойся. Я понимаю. Понимаю. - И подняла ладони в успокаивающем жесте.
- Ни черта ты не понимаешь, - с болью в голосе отозвался Барри.
- Это из-за Джоша, да? - негромко продолжила Молли. Он молча кивнул. - Ты… скучаешь по нему? - Снова кивок. - И если бы… представь себе, если бы мы вернулись и он…
То ты…
- Я… я был бы счастлив. Ни о чем его не спрашивал бы, ни в чем не упрекал… Просто… просто…
Он глубоко затянулся, борясь с волнением, и закашлялся. Раздраженно ткнул сигаретой в блюдце и выругался. Потом последовало молчание.
Молли первой прервала его.
- Послушай, Барри, мы с тобой друзья, верно? Значит, ты можешь смело говорить со мной обо всем, что тебя тревожит. Понимаешь? Я на твоей стороне… что бы ни случилось. Это ясно?.. Так вот мне вдруг пришло в голову, что, может, ты хотел позвонить ему?
Ну, когда я навязалась тебе в компанию? И ты застеснялся, да?
Он грустно усмехнулся.
- Эх, малышка, добрая ты душа! Не думай об этом. Я не могу позвонить Джошу, но не из-за тебя. - Барри покачал головой. - Представить себе не могу, что будет, если вдруг не он подойдет к телефону.
- Считаешь, что он мог привести своего нового… - Молли запнулась, проглотила окончание фразы, попробовала еще раз:
- Джош не может никого привести в ваш дом. Не может, понимаешь? Потому что это ваш дом. Твой.
- Да. Мой. И он никого не приведет туда.
Потому что сам ушел оттуда. Ушел к этому проклятому франту Биллу Томсону. Дерьмо поганое! Хренов щеголь! Ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! - И он уронил голову на руки.
Молли дала ему время успокоиться, потом негромко заговорила:
- Ты ведь сейчас переживаешь больше, чем вначале… Потому что первые гнев и обида отступили, и ты вспоминаешь теперь только хорошее… Я права, Барри?
Он поднял голову и посмотрел на нее.
- У тебя так же?
- Угу. Я постепенно начинаю забывать, что он меня оставил, о той боли, что испытывала, даже о горечи от потери ребенка… Мне на память приходят только лучшие минуты нашей жизни. Взаимная страсть, жаркая, испепеляющая, безумная и бесстыдная. Знаешь, Барри, он ведь был у меня первым. И я с первого раза испытала оргазм. Да-да, - подтвердила она, встретив его удивленный взгляд. - Знаю, что это редкость. Зачастую женщины узнают, что это такое, только через некоторое время после первой ночи, многие - вообще никогда. Но Кларенс… - Молли заметно содрогнулась, улыбнулась какому-то своему воспоминанию. - О, он был изумительным любовником. Довел меня до такого возбуждения, что я даже боли не почувствовала, когда он наконец-то взял меня. Представляешь? Только ликующее упоение тем, что оно свершилось. Я сразу же кончила, но он не спешил. Он принялся целовать меня… везде… О, Барри…
Она снова содрогнулась, сильнее, чем в первый раз. Лицо залилось краской. Дыхание участилось. Молли опять переживала ту первую ночь любви и страсти.
- Не знаю, сколько это длилось, помню только, что я снова извивалась и умоляла его овладеть мной. А он… он взял мою руку и накрыл ею свой… член. Я не знала, чего он ждет от меня, не понимала, что нужно делать, но инстинктивно начала ласкать его. И тут Клар застонал… - Она закрыла глаза, а когда открыла, то подняла на Барри невидящий взгляд. - Я чуть с ума не сошла от восторга, от потрясения, от изумления. От того, что я, несмышленая и неопытная, сумела довести взрослого мужчину до такого состояния… Потом мы соединились, и это было прекрасно. Настоящее чудо. Истинное произведение искусства секса.
Он играл на мне как на податливом инструменте. Я… я даже считать перестала, сколько раз доходила до вершины и кричала от несказанного наслаждения. И только когда Клар ощутил, что я на грани изнеможения, только тогда он приступил к последней части атаки. И его финальные стоны были для меня слаще самой сладостной музыки.
Она замолчала. Ее широко открытые глаза по-прежнему смотрели на Барри, но видели не его, а ту комнату в отеле, огромную, королевского размера кровать и распростертое на ней сильное тело возлюбленного. Но постепенно они прояснились, взгляд сфокусировался.
Магия рассказа начала развеиваться. Молли вздохнула.
- Теперь я вспоминаю об этой и других наших встречах. И понимаю, что не все было плохо. Вернее, все было очень хорошо. Удивительно хорошо. Кроме того, конечно, что он сразу не рассказал мне о том, что женат… Хотя, полагаю, тогда это не имело бы для меня никакого значения. Я влюбилась в него без памяти. Но, надо сказать, нас связывал не только секс. Клар - человек весьма одаренный, интеллектуал и эстет. Мы проводили бесконечно долгие часы, беседуя о литературе, живописи, о театре и музыке… Вернее, Клар говорил, а я слушала, слушала, наслаждаясь каждым его словом. Мне казалось, что они преисполнены мудрости и значимости. Впрочем, мне и сейчас так кажется.
Он очень умен, очень…
Она снова замолчала, теперь уже окончательно, очевидно устав как от своей исповеди, так и от вызвавших ее воспоминаний.
- Конечно, - вздохнув, согласился через какое-то время Барри, - только духовное общение создает прочную связь. Одного секса для этого, увы, мало…
- Почему "увы"?
- Потому что иначе лично мне жилось бы намного проще. Ты еще не испытала этого на себе, потому что с самого начала была с мужчиной, который подходил тебе по обоим параметрам. Найти сексуального партнера не проблема. А вот встретить близкого по духу человека… Поэтому-то я, видно, так и привязался к Джошу… Ему нравится та же музыка, что и мне, те же фильмы, те же шмотки… - Барри грустно усмехнулся. - Мне так приятно было иногда заскочить в "Диллард" или "Мэсис" и выбрать ему новую рубашку, или куртку, или еще какой-то пустяк. Джош всегда очень радовался тряпкам…
- Расскажи мне немного про него, - тихо попросила Молли.
Он опять печально улыбнулся.
- Не надоело еще? Я и так, по-моему, непрерывно болтаю.
- Нет.
И Барри заговорил. В глазах его светилось такое глубокое, искреннее чувство к неверному любовнику, что Молли отчетливо ощущала и сопереживала его невосполнимую утрату. Настолько, что на время забыла о своей…
Глава 11
- Привет, Рэнди, это я, Барри. Извини, никак не мог позвонить раньше. Твоя "зеленоглазая колдунья" в порядке. Мы вернемся через недельку, максимум через десять дней. Тогда сразу же и позвоню. Не вешай нос, летчик!
Договорив эти слова, Барри повесил трубку и облегченно выдохнул. Наконец-то ему удалось выполнить свое обещание. Это терзало его на протяжении последних двух недель, не давая спокойно наслаждаться отдыхом. Но Молли только сейчас, спустя почти месяц их пребывания в хижине Ларри, немного успокоилась, расслабилась и обрела достаточно уверенности в себе, чтобы остаться одной на пару часов и отпустить его за покупками. Правда, пока еще отказывалась думать о возвращении, хотя август неудержимо близился к середине и им обоим пора было подумать о работе.
Ну ничего, время пока терпит, решил Барри, быстро загрузил багажник купленными продуктами и завел мотор.
Рэнди вернулся домой только в начале одиннадцатого вечера, физически усталый после тяжелого дня и морально измученный долгим и бессмысленным ожиданием чуда.
Открыв дверь, швырнул на пол форменный китель, прошел в гостиную и утомленно упал в кресло. Прикрыл глаза. Посидел немного, потом встал, нашел бутылку виски, плеснул в стакан на пару пальцев ароматной янтарной жидкости и вернулся в кресло. Сделал глоток, еще один и еще… Блаженное тепло побежало по жилам, возвращая его к жизни. Он покрутил головой, пальцами размял затекшую шею и кинул равнодушный взгляд на телефон. Красный мигающий огонек автоответчика говорил, что его ждут сообщения.
Рэнди вздохнул. У него уже не осталось ни искры надежды на звонок Барри. Следовало признать, что Марк оказался прав: его провели как наивного простофилю. Так что зря он перестал разговаривать с ним. Слава богу, Козловски недавно объявил, что работает только до конца месяца. Переходит в другую компанию.
Вставать снова и убеждаться лишний раз в правоте штурмана ему совершенно не хотелось.
Но мысль, что он может пропустить звонок матери, все же заставила его сделать над собой усилие. Рэнди смутно подумал, что пора перенести аппарат ближе к креслу, но тут же забыл об этом. Потому что услышал знакомый, но практически забытый голос:
- Привет, Рэнди, это я, Барри. Извини, никак не мог позвонить раньше. Твоя "зеленоглазая колдунья" в порядке. Мы вернемся через недельку, максимум через десять дней. Тогда сразу же позвоню. Не вешай нос, летчик!
Господи! Неужели?! Можно ли верить этому сообщению? Или… или это продолжение коварной шутки? А Молли? Возможно ли, что она принимает в ней участие? Или один только Барри?
Вопросы сталкивались в его голове, налетая один на другой и откатываясь куда-то вглубь. Так продолжалось, пока на поверхности не осталась единственная мысль: они скоро вернутся!
Значит, я поверил ему? - спросил он себя.
И тут же ответил: "Поверил, почему же нет?
Людям надо верить. Я же сам говорил Молли, что каждый судит о других по себе. Если я не верю Барри, значит, сам всего лишь жалкий лгунишка".
Довольно сомнений, колебаний, недоверия.
Теперь остается только ждать. Ждать их возвращения, ждать звонка Барри, ждать встречи с Молли…
Сеанс психологического аутотренинга, надо признать, пошел ему на пользу. И ближайшие дни Рэнди провел в состоянии, близком к эйфории, испорченном лишь однажды - когда Марк Козловски подошел к нему, протянул руку и сказал:
- Хочу попрощаться с тобой, Рэн. Извини, что у нас с тобой не все гладко вышло. Я, видит бог, погорячился. Сунул нос не в свое дело. Прости меня, Рэн, и не поминай дурным словом.