Элизабет оторвалась от него и выдохнула:
– Пожалуйста, Роган!.. – И вдруг вскрикнула. Потому что он наклонил голову, прямо с тканью вобрал сосок в рот и начал ласкать его языком.
Между ними оставалось так мало одежды, всего лишь тонкая ткань, и все же это было слишком трудной преградой. А Роган хотел увидеть ее всю, погладить и поцеловать каждый кусочек ее нагого тела…
Он слегка откинулся, посмотрел на нее потемневшими глазами и начал одну за другой медленно стягивать с ее плеч бретельки купальника. И вот ему открылась ее грудь. Высокая, пышная, с темно-розовыми, прекрасными в своем пробуждении сосками.
Он накрыл ладонями обе груди. На бледно-сливочной коже Элизабет загорелые руки Рогана казались еще темнее. Элизабет уже полусидела, опираясь руками о камень. Она даже подалась к нему, словно предлагая себя. Роган застонал, потому что почувствовал пульсацию в бедрах. Один сосок он опять взял в рот, а другую грудь ласкал рукой.
Элизабет отзывалась всем телом. Она даже выгибалась навстречу Рогану, чтобы ему было удобнее. Возбуждение Рогана настолько возросло, что он почти терял контроль над собой. Ему представлялись губы Элизабет на своем теле…
Он вдруг тяжело задышал, поднял голову и попросил:
– Потрогай меня, Элизабет. Ради бога, потрогай…
Она сразу повиновалась. Ее рука осторожно поползла вниз, вдоль плоского мускулистого живота, пока не натолкнулась на нетерпеливо пульсирующую выпуклость.
Роган немного отодвинулся и скинул трусы. Элизабет легонько коснулась его и тихо застонала. Она и сама чувствовала такое возбуждение, как будто внутри ее находилась туго скрученная пружина, готовая развернуться в любую секунду. И она не стала сопротивляться, когда Роган спустил купальник еще ниже. Потом еще ниже, пока не обнажил Элизабет полностью.
Ноги Элизабет раздвинулись сами собой. Она продолжала ласкать Рогана, а он ритмично ласкал ее согнутыми пальцами.
Внезапно он простонал:
– Если ты сейчас же не остановишься, то я…
Он опустил руку, чтобы оттолкнуть ее, а вместо этого раздвинул ей ноги еще шире и встал между ними на колени. Теперь он разглядывал обнаженную Элизабет. А она не могла оторвать от него глаз. Она даже испуганно вскрикнула, когда он провел рукой по внутренней поверхности ее бедра. Она видела темную страсть в его глазах. Понимала, насколько он возбужден.
Элизабет кончиком языка облизала пересохшие губы. Она тоже от страсти с трудом балансировала на краю кульминации.
– Не сейчас, Элизабет! – медленно выговорил Роган и продолжал водить пальцем по ее телу. Вверх, вниз…
Он не прекратил этих мучительно-нежных движений, даже когда снова начал целовать ее соски. Пальцы Элизабет запутались в его волосах.
Она потянула его за волосы и отчаянно вскрикнула:
– Пожалуйста, Роган. Пожалуйста…
– Скажи еще раз, Элизабет, – простонал он. – Назови меня по имени, черт возьми!
– Роуг, – измученно выдохнула она.
– Да! Скажи еще раз, Бет! – прохрипел он.
– Роуг, Роуг, Роуг! – вскрикивала она при каждом прикосновении его губ, пока он неспешно целовал то плоский живот, то бедра.
Элизабет выгнулась и затрепетала всем телом. Ей показалось, что тело ее сейчас разлетится на тысячи осколков. А Роган продолжал действо до тех пор, пока обессиленная и пресыщенная Элизабет не распласталась на камне.
Почувствовав неприветливую прохладу камня, Элизабет в тот же миг вернулась к действительности.
"Где я? С кем? Что со мной только что произошло?"
Минуту спустя, когда Элизабет так и не опустила руку, которой закрыла лицо, Роган сухо пробормотал:
– Мне всегда жаль впустую потраченных эмоций.
"Можно подумать, если она не будет меня видеть, то как будто ничего и не было? Смешно, если учесть, что мы оба все еще голые…"
Роган лежал рядом, опираясь на локоть, и смотрел на нее. На груди Элизабет виднелись розоватые пятна от прикосновения утренней щетины Рогана, розовые соски чуть потемнели от прилившей к ним крови…
Он прерывисто вздохнул:
– Бет…
– Я сейчас ни о чем не хочу разговаривать! – выпалила она и наконец, убрав руку с лица, взглянула на Рогана.
– Вот как? – разочарованно протянул он.
– Вот так!
Элизабет села и взглянула на отброшенный купальник. Он валялся довольно далеко, превратившись в мокрый, скомканный, очень непривлекательный комок.
"О господи!.. Что же со мной случилось? Как могла позволить себе настолько распуститься в объятиях Рогана? Боже, какая же я дура!"
– Какие у тебя мягкие волосы…
– Не прикасайся ко мне! – Элизабет передернуло, как будто он ее уже коснулся.
Рука Рогана упала, а глаза сердито потемнели.
– Кажется, несколько минут назад ты против этого не возражала!
Щеки Элизабет запылали, она отлично помнила, как только что сама умоляла его о близости. Как она была возбуждена – до боли. Как необходимо ей было освобождение. И как она выпрашивала его у Рогана…
То, что он с ней сделал, она даже представить себе раньше не могла. Элизабет с трудом проглотила комок в горле и отвела глаза:
– Наверное, я была не в себе.
– Совершенно не в себе, – подтвердил Роган.
Из ее глаз посыпались искры.
– Ты говоришь как… как триумфатор!
Он пожал плечами:
– Естественная реакция для мужчины, который знает, что доставил своей женщине удовольствие.
– Я не твоя женщина, – скептически заметила Элизабет.
– Одно твое слово, и ты могла бы ею стать, – слегка растягивая слова, заявил Роган.
Он понятия не имел, как справлялся бы с такой женщиной, как Элизабет. Но точно знал, что доставил ей удовольствие. Хотя это не означало, что и сам получил его в полной мере. Его аппетит еще не был удовлетворен. Он хотел бы снова заняться с ней любовью. И еще раз… И еще…
– Надолго ли? – с вызовом поинтересовалась она.
Роган пожал плечами:
– Сколько получится.
– И это подразумевает чисто сексуальные отношения, да?
– Конечно.
Элизабет с отвращением тряхнула головой:
– У меня нет никакого желания занимать место в длинном – я даже уверена, очень длинном! – списке твоих завоеваний!
Она с такой яростью выплюнула эти слова, как будто он только что смертельно ее оскорбил. И холод этого отторжения, по мнению Рогана, был сродни пощечине. Но в том мире, в котором он вращался, таких женщин, как Элизабет, было мало, и он хотел заполучить ее любой ценой.
– А что, мои ласки не соответствуют ласкам темного хищника из твоей книжки? – подколол он.
У Элизабет жарко вспыхнули щеки от упоминания о книжке, которую она читала в ночь его появления. Как он мог даже предположить, что "не соответствуют"! Да с ней такого еще никогда не было!
Она резко оборвала разговор:
– Мне пора возвращаться в дом!
Она встала, подобрала купальник и попыталась прикрыть им наготу. Роган даже не старался скрыть своего восхищения увиденным.
Тогда Элизабет добавила сладким тоном:
– Постарайся, чтобы тебя не унесло отливом.
Она вошла в воду и поплыла к дому.
Роган тяжело вздохнул и лег на спину. От прохлады камня ему стало немного легче.
Очевидно, Элизабет хотелось забыть все, что произошло. А Рогану уже никогда не удастся забыть, как загорелась она в его руках. С какой готовностью откликалась на его нежность. Как она вздрагивала в момент кульминации…
Даже если бы очень хотел забыть, все равно не смог бы…
Глава 7
Элизабет выпрямилась.
– Занимаешься генеральной уборкой?
Она повернулась и застыла посреди комнаты, ошеломленно глядя на появившегося в дверях Рогана.
– Когда я пришла, то застала вот это…
"Это" – были книги, скинутые с полок и разбросанные по всей комнате. Весь ковер был ими завален.
После утреннего приключения в бухте Элизабет боялась встречи с Роганом. Но то, что она увидела в библиотеке, полностью вытеснило все страхи из ее головы. Сейчас ей было впору просто сесть на пол и громко рыдать посреди этого дикого хаоса.
Элизабет тяжело опустилась на стул возле стола.
– Кто мог такое натворить? – Она растерянно смотрела на беспорядочные груды книг. – И зачем?
Роган осторожно, стараясь не наступать на книги, вошел в комнату:
– Я думаю, в данный момент гораздо интереснее – когда?
– Когда? – все так же оцепенело повторила Элизабет.
Он пожал плечами:
– Это случилось вчера, после того как мы разошлись по спальням, и мы просто ничего не слышали? Или сегодня рано утром, когда мы были внизу, на пляже, кто-то забрался в дом?
При упоминании о пляже ранним утром Элизабет слегка покраснела.
– Что-нибудь пропало? – Он поймал нетерпеливый взгляд Элизабет и поправился: – Действительно, глупый вопрос. Я хочу уточнить, что сказать полиции: это простой вандализм или воровство?
– Воровство?.. – еле выговорила Элизабет.
Взгляд ее скользнул по стоявшим вдоль стен застекленным шкафам. Один из них был совершенно пустой, со сломанными дверцами и разбитыми стеклами.
– Ты именно в этом шкафу хранила самое ценное? Я имею в виду – Дарвина и о чем там ты вчера еще говорила?
Элизабет вздрогнула, словно от болезненного укола:
– Да. Я… я думала, что их лучше хранить в одном месте. А получилось, что я облегчила вору задачу, да? Как считаешь, надо звонить в полицию?
– А ты как считаешь?
– Да… Да, конечно. Я только подумала, тебя это устраивает?
– Меня? А какого черта меня это может не устраивать?
Элизабет было очень трудно выдерживать суровый, внимательный взгляд Рогана.
– Я просто подумала…
– А я думаю, что мне не хочется знать, что ты там думала! – презрительно перебил он. – Или тебе представляется, что занимайся я чем-то незаконным, это сегодня утром добавило бы тебе удовольствие? Стало бы более захватывающим?
Она почувствовала, как кровь отлила от ее лица.
– Совсем не обязательно прибегать к оскорблениям…
– А я думаю, обязательно. Чем, как ты думаешь, я занимаюсь в Штатах? По твоему мнению, явно чем-то противоправным – вроде продажи наркотиков или контрабандного ввоза оружия?
– Не будь смешным, – неловко попыталась возразить она.
Элизабет понятия не имела, чем Роган занимается в Америке, он ведь ничего не рассказывал.
Роган скрестил руки на груди:
– А если не то и не другое, что еще ты сможешь придумать?
Она раздраженно отмахнулась:
– Хватит, Роган!
Он сердито буркнул:
– Нет, я серьезно. Мне интересно.
Ему, видите ли, интересно! У Элизабет не было никакого сомнения, что он здорово рассердился. У него есть для этого серьезные основания?
Она облизнула пересохшие губы:
– Я подума… Я вообразила, что, может быть, ты наемник…
Шоколадные глаза Рогана вспыхнули.
– Ты считаешь, что солдаты моей страны – сплошь наемные убийцы и продаются любому, кто больше заплатит?
Зачем он так? Элизабет поморщилась:
– Вероятно, нет. Может, если бы ты захотел рассказать о себе немного больше…
– И испортить тебе все удовольствие? Даже не подумаю!
Он смеялся ей в лицо! А Элизабет было не до удовольствий.
– Извини, Роган, если я тебя обидела…
– Ну какие могут быть обиды у негодяя-наемника?
Она стиснула руки:
– Я извинилась…
– И теперь все хорошо, да?
– Нет, далеко не хорошо, – тихо признала Элизабет. – Я не имела никакого права строить предположения о твоих… о твоей профессии.
– И не строй. Уверяю тебя, в моих делах нет абсолютно ничего, что нужно было бы скрывать от полиции. А ты можешь сказать о себе то же самое?
Она услышала вызов в его тоне и нахмурилась:
– А что мне скрывать?
Роган скрестил руки на груди:
– Вот и расскажи.
Элизабет смущенно качнула головой:
– Представления не имею, о чем ты…
Он нахмурился:
– Много ли зарабатывает университетский преподаватель? Догадываюсь, что не так уж и много. Впрочем, это не важно. Я уверен, что у тебя вполне может быть возможность пополнить свой счет в банке на несколько сотен.
Элизабет слабо ахнула и схватилась за горло:
– Ты думаешь, что это сделала я? Что я вернулась с пляжа и нарочно устроила этот погром в библиотеке, чтобы скрыть кражу первого издания Дарвина?
Губы Рогана вытянулись в ниточку.
– А чем это предположение невероятнее, чем, скажем, твое о том, что я – чертов наемник?
Элизабет вынуждена была признать, что звучит действительно немногим невероятнее. Если не считать, что преподавательская зарплата – не единственный источник ее доходов. Ей, конечно, платят за лекции, но эти деньги – сущий пустяк по сравнению с теми, что она унаследовала десять лет назад после смерти матери…
Но это касается только ее и никого больше!
Она гордо выпрямилась:
– Полагаю, для сегодняшнего утра уже достаточно оскорблений. Как ты считаешь?
– Ох, не знаю…
– Роган! Давай, наконец, позвоним в полицию, и пусть они в этом разбираются.
Он прищурился. Судя по тому, каким отчужденным вдруг стало ее лицо, она все-таки что-то скрывает. Но непонятно, имеет ли это отношение к разгрому библиотеки…
Примерно через час Роган, помогавший Элизабет сверять названия книг и складывать их в аккуратные штабеля, с огорчением признал:
– Похоже, не слишком много от этого пользы, правда?
Полиция уже была, установила, что никакого незаконного проникновения в дом не было, опросила свидетелей и уехала. И со всем этим она справилась всего за час.
Элизабет растерянно отозвалась:
– А ведь я говорила, что в округе недавно было совершено несколько ограблений.
– У полицейских было бы больше шансов поймать преступника, если б они проявили хоть какой-то интерес к месту преступления, – зло проворчал Роган.
– Так ведь мы не знаем, было ли преступление. Если не считать явного вандализма. И не узнаем, пока не проверим все книги. Пропало что-нибудь или нет…
То же самое сказали и полицейские. Потому Элизабет с Роганом и взялись складывать книги хоть в каком-нибудь порядке.
Наведение этого самого порядка, по убеждению Элизабет, могло занять даже не часы, а дни. Одно дело – переписывать в каталог книги, установленные на полках в более или менее определенной последовательности, и совсем другое – когда они валяются на полу по всей комнате. Как тут поймешь, украли что-нибудь или не украли?
Элизабет хмуро добавила:
– Может, для того, чтобы выяснить, пропал ли Дарвин, много времени не понадобится.
– Зато, кажется, теперь Салливан-Хаус еще больше понадобятся твои услуги, – заметил Роган, продолжая подбирать, сверять и складывать книги.
Элизабет бросила на него острый взгляд:
– Что это значит?
– Это значит, что ничего не значит, – нетерпеливо вздохнул Роган.
Напряженность между ними еще больше увеличилась, однако после обнаруженного взлома и оскорбительной перепалки любовные ласки в бухте отошли на второй план. Теперь они выглядели сущей ерундой. Может, и к лучшему, поскольку Роган все больше склонялся к тому, чтобы как можно скорее покинуть Англию.
Он выпрямился и сухо сообщил:
– Скажу миссис Бэйнс, чтобы она сварила нам кофе. Надо снять напряжение. – И Роган ушел на кухню.
Расстроенная Элизабет осталась разбирать и складывать книги. Ей от всей души хотелось, чтобы сегодняшнего утра не было. Любовные игры с Роганом, погром в библиотеке, последовавший за этим раз говор между ними, бесполезный визит полиции… Никакой кофе не устранит взаимных подозрений и напряженности в отношениях!
Они слишком недавно познакомились, чтобы знать друг друга достаточно хорошо. И разумеется, не доверяли друг другу. Конечно, если бы они познакомились поближе, то и недоверия было бы меньше. Но этому не бывать, если Роган, как и собирался, уедет сразу после похорон отца.
Наверное, это и к лучшему. Утренняя необычная реакция Элизабет на Рогана – дикая, неконтролируемая – показывает, что в будущем ей лучше всего держаться от него подальше.
– Извини, что так задержался. Я не нашел миссис Бэйнс и сварил кофе сам… Элизабет, ты… плачешь? – Роган принес в библиотеку кофейный поднос и сейчас недоверчиво рассматривал мокрые щеки Элизабет.
Она потрогала щеку и удивилась: "Надо же, действительно плачу!"
– Извини, я просто не понимаю, зачем кто-то решил это сделать? – Элизабет в замешательстве оглядывалась вокруг. – Книги никому не мешают, никому не приносят вреда. Только дают знания. Развлекают. В них вся моя жизнь! – Она немного поколебалась и неуверенно добавила: – Они – мои друзья. – И опять по ее щекам покатились тихие слезы.
Роган поставил поднос и пробрался к ней. У Элизабет было очень бледное лицо и слегка дрожали руки. Он понял, что вся эта история действительно ее очень расстраивает. Роган знал и ценил книги, но, как и многие, считал, что без них вполне можно обойтись. Элизабет же говорила о книгах с любовью. Ей было больно, что они валяются на полу. Она называла их друзьями…
В жизни Рогана было не много людей, которым он верил. Конечно, это Эйс, Грант и Рики. Ну и еще несколько парней, с которыми он когда-то служил.
Какую жизнь вела – или еще ведет – Элизабет, если ее друзья книги, а не люди?
– Эй, это совсем не конец света! – Он приподнял подбородок Элизабет и заглянул ей в лицо. – Еще несколько часов, и мы наведем кое-какой порядок.
От его прикосновения у нее загорелась кожа. Она понимала, что нужно немедленно отодвинуться от него. Но темный взгляд Рогана и ощутимое тепло его тела действовали на нее как наркотик. И она ничего не могла с этим поделать.
Элизабет облизнула сухие губы:
– Я уверена, что тебе следует заняться своими делами…
Он поморщился:
– Вроде того, чтобы разбирать личные вещи отца? Уверяю тебя, у меня нет никакого желания это делать. Я вообще не собирался этим заниматься.
"Его отец! – вдруг вспомнила Элизабет. – Он умер всего несколько дней назад, а я плачу над какими-то книгами! Тот факт, что отец с сыном не были близки, ничего не меняет…"
Она отступила от Рогана:
– Наверное, ты думаешь, что я совершенно бесчувственная, если рыдаю над книгами, тогда как ты переживаешь ужасную личную потерю.
– Как ты сказала, книги не приносят вреда, – хрипло пробормотал Роган.
"Да, сказала. И плакала из-за книг. Что же он теперь будет обо мне думать? Что я очень грустный человек. Печальный и унылый…"
Роган мягко спросил:
– Кто тебя так обидел, Элизабет? Кто-то, кого ты любила? Или твой отец?
До сих пор Элизабет никому не позволяла приближаться к себе слишком близко, чтобы не влюбиться. За это она должна благодарить отца…
Ее отец добивался руки ее матери и женился на ней потому лишь, что та была богатой наследницей. Он испортил жизнь и Стелле, и Элизабет. Разве этого мало? Элизабет считала, что достаточно. Вот почему она с детства книги любила больше, чем людей.
– Никто меня не обижал, Роган. – Она подошла к подносу. – Какой кофе ты любишь?
Он усмехнулся:
– Меняешь тему?
– Да. – Она и не собиралась изворачиваться.