Глава 20
У нас ещё никогда не было такой ночи, как эта. Такой раскрепощённой и необузданной в постели я была только лет пять назад. Генриха это даже немного пугало… В эту ночь случилось что‑то невероятное. Я не ожидала от себя такого порыва, такой сумасшедшей страсти. Мы накинулись друг на друга, как изнывающие от жажды в степи путники на воду. Невозможно было понять, что же всётаки преобладало: желание взять или желание отдаться.
Моё тело трепетало, дрожало, звенело, выгибалось, как струна. Я стонала, кусала губы и чувствовала себя на вершине блаженства. Чем дольше Генрих сжимал меня в объятиях и покрывал моё тело многочисленными поцелуями, тем больше я сгорала от сильнейшего желания, которое уже превратилось в потребность. Я откликалась на каждое прикосновение и своими коготками гладила спину мужа.
- Я хочу тебя, - прошептала я и закрыла глаза.
Господи, да разве Наталья могла произнести когда‑нибудь подобные слова?! Анфиса могла произнести всё, что угодно. А вот Наталья сгорела бы от стыда. Но этой ночью я была больше похожа на Анфису, чем на Наталью.
Мы двигались в унисон и растворялись в сумасшедшем порыве, водовороте чувств и страстных эмоций… После секса мы не спали до самого утра. Все говорили и говорили…
- Я целых пять лет ждал от тебя слов, которые ты мне сказала сегодня.
- Я всегда боялась любви…
- Почему?
- Потому что когда мы любим, то словно отращиваем крылья. А нам их постоянно ломают. Я до невозможности привязалась к тебе. Мысли о тебе… Эмоции, зависящие от тебя….
- Ты никогда от меня не уйдёшь? - в который раз спросил Генрих.
- Никогда, - в который раз ответила я.
- Я хочу тебя чувствовать… Слушать стук твоего сердца, твоё дыхание… Не уходи от меня никогда. Умоляю, заклинаю, прошу! Мне без тебя нельзя… Мне не жить… Я хочу, чтобы было солнце, улыбки, разговоры по душам, холодный ветер, голубое небо, приятный дождь, счастье, туман, поцелуи, жизнь… Чтобы мысли и чувства были на двоих.
Генрих говорил взволнованно, а я улыбалась. Я улыбалась, потому что мне в новизну слышать такое от мужчины с проседью на висках. Господи, ну какой же он романтик! ЛЮБИТЬ МОЖНО В ЛЮБОМ ВОЗРАСТЕ.
- Ты, наверное, не веришь, что я могу скучать по тебе, когда тебя нет рядом.
- Я тебе верю…
- Я скучаю по тебе даже на работе, даже когда делаю операцию. Меня просто разрывает на части от тоски… Жажду чувствовать твои теплые руки и твои вкусные губы… Мне так нужно хотя бы слышать твой голос… Я хочу посмотреть в любимые глаза и растаять под твоим взглядом. А потом долго целовать тебя в разные места и смеяться. Знаешь, как мне помогают такие мысли, когда тебя нет рядом… Я не только скучаю по тебе, я просто не живу… Умираю без тебя…
В эту ночь я поняла, что люблю этого человека. Да и как можно его не любить… С того самого дня, как мы поженились, я почувствовала, что подругому светит даже солнце. Все краски стали намного ярче. Я знала, что, пока Генрих рядом, я надёжно защищена от проблем и мне ничего не страшно. С ним я всё вынесу, всё выдержу и всё переживу. Я ощутила себя безумно счастливой оттого, что ОН есть и мы вместе.
Этой ночью мы мечтали, как проживём вместе долгую и счастливую жизнь, встретим старость. Я искренне верила, что обязательно рожу Генриху классных ребятишек. Я вообще не представляла, как жила раньше без Генриха. Он подарил мне такие тёплые и ровные чувства…
- Ты стала самой важной частью моей жизни. Я знаю точно: без тебя у меня нет будущего. Ты научила меня летать и подарила крылья… Ты дала мне второе дыхание и подарила способность любить.
Я верила, что мы будем вместе всегда, так как созданы друг для друга. Генрих делал мою жизнь по‑настоящему гармоничной и умиротворённой. Ни разу не обидел словом - знал, что мрачные слова бьют слишком больно, а больно он боялся мне сделать больше всего на свете. Он умел быть понимающим и нежным, а также находить общий язык в сложные моменты.
Мы оба представляли нашу любовь островком искренности и щедрой душевности. Генрих читал мои мысли, знал все мои тревоги и даже угадывал мои желания. В его взгляде читались любовь и нежность. И от этого я чувствовала эйфорию. Хотелось сохранить свою любовь как самый ценный подарок и пронести её через годы. Мы даже научились понимать друг друга без слов. Могли молча идти и, не сговариваясь, делать одни и те же вещи. Генрих заботился обо мне как о ребёнке и выполнял все мои желания и маленькие капризы.
Утром мы вылетели из Столькгольма в Швейцарию, чтобы осуществить план мести.
Генрих набрал номер мобильного телефона Роберта и сказал, что приболел и не сможет прооперировать его через неделю.
- Ну как же так, мы же договорились, - заметно расстроился протрезвевший свёкор.
- Я не могу оперировать, когда плохо себя чувствую.
- Но ведь до операции ещё неделя, - голосом, полным отчаяния, сказал свёкор.
- Я врач, и я знаю, что не успею привести себя в порядок через неделю. Пока сдаю анализы, делаю диагностику, я не буду заниматься врачебной практикой.
- Генрих, ты, наверное, просто обиделся, что я вчера в ресторане напился и некрасиво выступил. Ну извини. С каждым бывает. Просто несколько ночей не спал, работы полно. А тут выпил - и разморило. Конечно, ужасно получилось. Не отрицаю. Ладно бы ты один был, но с женой… В общем, Генрих, дружище, я приношу свои извинения. Давай забудем это как страшный сон.
- Роберт, наш вчерашний обед ни при чём. Я же не мальчик, чтобы на что‑то там обижаться и потом лишать тебя операции. Я серьёзно говорю: я пока не оперирую. Извини, так сложились обстоятельства.
- Вот чёрт, я же на тебя понадеялся. С работой всё подгадал. Теперь не знаю, под чей нож ложиться. Тебе я хоть доверял и шёл по рекомендациям.
- Я тебе помогу в этом вопросе. Сегодня же, если ты, конечно, не против, вобью твой телефон в базу швейцарских клиник. С тобой обязательно свяжутся.
- Конечно, не против, и чем быстрее со мной свяжутся, тем лучше. - Роберт был очень подавлен.
Когда Генрих закончил разговор, он недовольно покачал головой и честно признался:
- Ох, не нравится мне это всё…
Но я восторженно захлопала в ладоши и сказала, что у нас всё идет по придуманной мною схеме. Главное, с неё не сбиваться, и всё получится. Мы заехали в магазин и купили мобильный телефон с новой сим‑картой. Теперь уже я позвонила Роберту и заговорила писклявым голосом с фальшивым акцентом.
- Роберт Эдуардович?
- Слушаю, - недовольно бросил свёкор.
- Вас беспокоит клиника пластической хирургии.
Я произнесла самое замысловатое название, которое только могла придумать, и продолжила:
- Мы нашли ваш телефон в базе медицинских клиник Швейцарии.
- Ну наконец‑то, - взбодрился свёкор. - А то меня тут технично прокатили, и я остался у разбитого корыта.
- Наша клиника внедряет новейшие разработки и передовые технологии. Мы гарантируем вам полную конфиденциальность пребывания и лечения в нашей клинике. К нашим услугам часто прибегают звёзды культуры, спорта, крупные бизнесмены и политические деятели. При этом у нас очень доступные цены, высокое качество и безупречный результат. У нас индивидуальный подход к клиенту. В нашей клинике оперирует гуру пластической хирургии. Он же основатель собственной клиники. Обучался непосредственно у мэтров и фактически основателей пластической хирургии. Какую именно операцию вы бы хотели сделать?
- Да морду натянуть, - грустно ответил свёкор.
- Простите, не очень поняла. Как называется операция? Что такое "морда"?
- Ну, рожа, если вам так удобнее. - Свёкор был явно не в настроении. Видимо, весть о том, что Генрих не будет оперировать, привела его в ступор.
- Вы, наверное, имеете в виду лицо?
- Оно самое. У меня жена молодая. Хочу, чтобы мой фэйс от её не особо отличался, чтобы родня на свадьбе пальцем не тыкала и не говорила, что молодуха вышла замуж за деньги. Пусть все знают, что она согласилась по любви, потому что я крутой и молодой мачо.
- О, считайте, что вы попали в надёжные руки. Мы умеем делать молодых мачо из мужчин любого возраста, даже самого престарелого.
- Но с меня ещё пока песок не сыплется…
- Считайте, что вы попали в одну из самых лучших клиник. Только у нас психологический контакт и личное доверие между врачом и пациентом выходят на первый план. Мы умеем вдумчиво анализировать проблемы каждого клиента. Если захотите, мы можем сделать из вас даже Антонио Бандереса.
- Что, правда?
- В нашей клинике работает такой гуру… он может буквально всё.
- Нет, Антонио Бандереса из меня делать не надо, а то меня моя молодуха потом не узнает. Лучше просто морду натяните и всё. Значит, говорите, у вас одна из лучших клиник. - Свёкор явно боялся.
- Просто мы не занимаемся рекламой, нам это не нужно. У нас всегда переизбыток пациентов. В нашей клинике используют множество авторских методик. У нашего гуру безупречная техника, сто процентов успешных пластических операций, большой клинический опыт и умение найти тонкий подход к каждому пациенту. Советуем вам не откладывать на завтра возможность стать красивым. Живите сегодня и получайте удовольствие от своего отражения в зеркале. Кстати, у нас завтра акция. Если соглашаетесь на операцию прямо завтрашним числом, то получите семидесятипроцентную скидку.
- Сколько процентов? - не поверил своим ушам свёкор.
- Семьдесят. Такие скидки у нас бывают только раз в полгода. Просто наш гуру любит свою работу и раз в полгода делает подобные подарки. Так что, если вы завтра ляжете под нож нашего хирурга, операция обойдётся вам в смешную сумму.
Я знала, что на хорошие скидки и халяву ведутся даже очень богатые. Потому они и богатые, что экономия у них в крови.
- А если придёте в нашу клинику ещё раз, то за вами будет закреплена пятидесятипроцентная скидка.
- А ещё раз зачем?
- Лицо омолаживать.
- Ещё раз морду натягивать?! Да она тогда на жопу похожа будет. Не отличишь, где жопа, где морда.
Я пропустила мимо ушей хамство свёкра и продолжила:
- Эффект можно закрепить, сделав операцию повторно через определённый промежуток времени.
- На хрен надо. Что ж, у меня тогда рожа будет, как у младенца? Буду выглядеть моложе жены? Мудя седые, а морда ребёнка? Или вообще вместо лица полная жопа…
- Время покажет, нужна вам вторая операция или нет. Записывайте, пожалуйста, адрес клиники. Гуру завтра ждёт вас ровно в десять часов утра.
- Так я хотел через неделю. У меня дела в Москве.
- Но ведь только завтра вы можете получить такую нереальную скидку. Мы ждём вас.
- В десять буду.
Я положила трубку и посмотрела на Генриха.
- Он приедет. Я же говорила, у нас всё получится!
- Как же мне всё это не нравится…
- Милый, пожалуйста, ради меня…
Глава 21
Свёкор приехал ровно в десять, как обещал. Посмотрел на табличку с названием клиники, отпустил машину и зашёл внутрь. За стойкой регистрации он увидел пожилую женщину‑медика, как и полагается, в белом халате. Она поздравила клиента с тем, что ему посчастливилось попасть в особенный день грандиозных скидок. Женщина была русской, но уже давно эмигрировала в Швейцарию. Её выдавал очень сильный акцент. Она предложила Роберту пройти за ширму и надеть медицинскую пижаму.
- Как у вас здесь скромненько, - заметил свёкор. - Я представлял себе клинику пороскошнее.
- Дело не в роскоши, а в профессионализме, - отозвалась женщина. - Вам роскошь нужна или качественное лечение?
- Конечно, лечение. Роскоши мне и дома хватает.
- У нас работает такой гуру! Один на всю Швейцарию. Такого нигде больше не сыщете.
- Хоть это радует.
- Пижама стерильная, - заметила женщина.
- А когда за операцию платить?
- В отличие от других клиник, у нас сначала проводят операцию, а рассчитывается пациент непосредственно перед выпиской. Для нас главное, чтобы клиент был доволен.
- Хороший подход. А то в другую клинику попадёшь, а там с тебя только деньги дербанят и дербанят. Прямо безумие какое‑то. Ещё ничего не сделали, а уже дай, дай, дай. Вместо бабла хочется со всей силы по рукам дать.
- Операционная готова. Как только переоденетесь, ложитесь на каталку. Обувь тоже не забудьте снять. Наденьте бахилы.
- Что, прямо сейчас начнём?
- У вас время назначено и сбиваться с графика нельзя.
- А где ваш гуру?
- Готовится. Не любит, когда ему мешают.
- А посмотреть он на меня не хочет? - ещё больше занервничал Роберт.
- В операционной и посмотрит. Вы даже не представляете, как вам повезло, что к такому профессионалу попали.
- Это я уже слышал. - В голосе Роберта прозвучало раздражение. У него начали сдавать нервы.
- Сейчас у вас будет возможность самому в этом убедиться. Ему даже анализы никакие не нужны. У него не глаза, а рентген. Посмотрит на пациента - и его насквозь видит. У него внутри сканер работает.
- Это радует. Мне очень хотелось оказаться в руках профессионала. Главное, чтобы этот сканер меня не сильно облучил. - Свёкор залез на каталку, лёг и поднял голову: - Что‑то меня реально потрясывает. Боюсь я этих операций. Может, водки бахнуть побольше?
- Ни в коем случае, - покачала головой женщина. - Алкоголь и наркоз несовместимы. Даже не думайте. Если хоть каплю выпьете, гуру откажется вас оперировать.
В этот момент к креслу‑каталке подошла я и, взяв её за поручни, повезла в операционную. Узнать меня было невозможно. Белая шапочка, белая повязка на всё лицо, белый халат…
- Мы куда газуем? Морду натягивать? - истерично спросил свёкор. Его знобило от страха, и это было заметно.
- Пожалуйста, лежите спокойно, - произнесла я тонюсеньким голосом.
- Во дела, одни русские кругом. Мы уже реально всю Европу оккупировали. Ещё немного, и в Европе с европейцами будет напряжёнка. Как китайцы, лезем во все щели. Даже в Швейцарии наши оперируют. Приятно, чёрт побери. Мы даже клиники оккупировали.
Когда пациента привезли в операционную, его сразу принялся осматривать "гуру".
- А ты чего замотался, как фантомас? Сколько же ты бинтов на свою шайбу намотал?
- Пожалуйста, не мешайте гуру. Он вас сканирует, - проговорила я.
- А я случайно от этого сканера не схвачу безумную дозу облучения?
- Не переживайте. С вами всё будет в порядке.
- Я много говорю, потому что нервничаю. Боюсь, что наркоз сделают, а я усну и не проснусь.
Я смотрела на свёкра и думала: "Знал бы ты, сволочь, сколько этих наркозов и операций пришлось перенести мне… Сколько слёз, истерик, криков в ночи от дикой боли, потерь сознания… Ума не приложу, как я тогда выстояла и откуда взяла силы!"…
- Не переживайте. У нас ещё не было таких ужасных случаев, - пропищала я всё тем же фальшивым голоском.
- А этот ваш гуру хоть говорить умеет?
- Умеет. Но перед операцией в основном молчит, разговаривает с высшими силами.
- Я будто не к хирургу, а к колдуну попал.
- Не волнуйтесь. Вы попали в надёжные руки.
Когда Роберту стали вводить наркоз, он начал считать вслух цифры, но тут же вырубился и замолчал. Генрих велел мне выйти из операционной. Даже если бы он мне этого не предложил, я всё равно бы ушла. Зачем смотреть на это страшное зрелище?
После того как Генрих вышел из бокса и сказал, что дело сделано, мы принялись убирать все следы так называемого преступления. Сняли вывеску на входе, подогнали грузовик, погрузили аппаратуру. Это здание мы сняли ровно на сутки, через нескольких посредников, поэтому найти концы было невозможно. Генрих поблагодарил за участие в "мероприятии" свою родственницу.
- Ой, не нравится мне всё это, - в который раз вздохнул он, и мы повезли оборудование в его клинику.
- Генрих, расскажи, что там было? - не выдержала я.
- Да что рассказывать… Самому противно. Если бы не ты и не моя любовь к тебе, я бы никогда в жизни не влез в эту авантюру.
- Это я уже слышала. Ты расскажи, что там было.
- Всё, как обговаривали. Впервые в жизни взял и отрезал предмет мужской гордости. Теперь на этом месте кровавая рана, которую я перевязал бинтами. Мне даже страшно представить, что будет, когда он поймёт, что ему отрезали такой жизненно важный орган. Шок? Истерика? Ужас? Когда проснётся, сначала не осознает, что произошло. Начнёт звать медицинский персонал. Когда поймёт, что к нему никто не подойдёт, встанет. Сначала будет трогать лицо, ощутит, что оно осталось без изменений. Не будет соображать, откуда дикая боль в паху. Нащупает бинты, удивится и потом их сорвёт. И обнаружит, что у него нет самого важного органа.
- А потом?
- Что может быть потом? Будет носиться по помещению как угорелый и увидит, что никакого медицинского оборудования нет. Ни телефонов, ни чего‑либо ещё, имеющего отношение к медицине. Выскочит на улицу, а там даже вывески нет. Попробуй, докажи, что его в этом помещении прооперировали. Никто не поверит. Подумают, кто‑то устроил мужику членовредительство, а бедолага после этого сошёл с ума. Жестокая ты, Наташка. Зачем так мужика наказала?
- В отличие от него я ему жизнь подарила.
- Да нужна ли такая жизнь?!
- Это уж ему решать.
- Как он будет жить без мужского достоинства? Кому он теперь нужен даже со всеми своими деньгами?! Наверное, станет отшельником.
- Заодно и посмотрим, выйдет за него замуж молодая пассия или нет.
- Это ж как деньги нужно любить, чтобы выйти замуж за мужчину без мужского достоинства, - заметил Генрих и, остановив грузовик у своей клиники, позвал рабочих выгружать оборудование.
Когда мы добрались до дома, на мобильный мужа раздался звонок. Это был Роберт. Даже по голосу в трубке было слышно, что он сильно пьян.
- Генрих, у меня беда.
- Что случилось? - как ни в чём не бывало поинтересовался мой муж.
- Я тут лёг под нож одного гуру и остался без члена.
- Робоерт, ты опять пьян. Завязывай столько пить. Это тебя до добра не доведёт.
- Я тебе клянусь, мне писюн отрезали! Хочешь, покажу?
- Роберт, у тебя "белая горячка". Нужно лечиться.
- Ты врач, и ты мне не веришь. А ведь я сижу на обезболивающих. В полицию заявлять не могу, стыдно. Устроят тут местное посмешище. Мне такая дурная слава не нужна, ведь я всё‑таки не сантехник какой, а банкир. Эх, попадись мне этот гуру, я бы ему не только член, но и всё остальное отрезал. Генрих, может, ты мне что‑нибудь пришьёшь?
- Что тебе пришить?
- Главное, чтобы между ног что‑то было. Хоть что‑нибудь! Хоть какой‑нибудь протез за любые деньги! - У свёкра началась истерика. - Ну как я буду с этим жить? Как?!
- Успокойся. У тебя же свадьба не за горами.
- В том‑то и дело… Какая теперь, к чёрту, свадьба?! - Свёкор бросил трубку.
- Господи, - вздохнул мой муж. - Как я не хотел это делать. Одно радует: ты добилась того, чего хотела…