Прошел час. Стражник в передней комнате захрапел. Леонард выглянул из задней комнаты и увидел, что тот устроился в удобном кресле. Леонард со вздохом прижался к стене и приготовился ждать дальше.
Еще через двадцать минут входная дверь открылась и закрылась. Послышался голос, который Леонард узнал бы всюду:
- Эй ты, просыпайся.
- Прошу прощения, - промямлил стражник. - Не знал, когда вы придете.
- Ренье выполнил приказ?
- Пытался. Но не сумел.
- Хорошо.
- Хорошо?! Вы хотели, чтобы он попался?
- Нет, но решение было поспешным, о чем наниматель скоро пожалел, так что не пытайся добиться успеха там, где Ренье потерпел неудачу. Возможно, у нанимателя на нее другие планы. А его действительно поймали?
- Да, и во дворец я больше не вернусь. Он выдаст меня, если уже не сделал этого. Все равно заклеймят меня званием шпиона и дезертира, все равно будут искать, так что я покидаю страну.
Леонард пришел в бешенство. Они снова пытались убить Алану, но теперь у них на нее другие планы?! Этому следует положить конец, так что ему пора предпринять более решительные действия!
Он бесшумно покинул мастерскую и сходил за лошадью, готовясь преследовать незнакомца. На этот раз Леонард его не потеряет. Если сегодня он не узнает имени...
Он хорошенько разглядел незнакомца - молодого, красивого брюнета. Сегодня тот не был замаскирован.
Незнакомец направился к югу, и вскоре выехал из города на большую дорогу. В этом направлении лежало большое поместье Брасланов, обычно именуемое Цитаделью, потому что напоминало маленький город, где много красивых домов, были окружены невысокой каменной оградой. Ворот не было, а все люди занимались своими делами, так что никто не спросил у Леонарда, почему он здесь.
Преследуемый исчез в главном доме. Но столько богато одетых людей входили и выходили из здания, что Леонард не смог определить, перед кем отчитывается незнакомец. Впрочем, там он долго не пробыл и вышел вместе с Карстеном Брасланом. Правда, оба немедленно и молча разошлись. Карстен уселся в модный экипаж, молодой брюнет вскочил на коня и снова помчался в город. Леонард только вчера, на празднике, услышал имя наследника старого короля Эрнеста и сумел хорошенько его разглядеть. Эти двое вышли из здания одновременно. Простое ли это совпадение?
Он решил последовать за Карстеном. Вероятно, любимый наследник Брасланов мог стать ответом на все вопросы, но если даже и нет, самое время хорошенько разворошить осиное гнездо и увидеть, что из этого выйдет.
Глава 38
Они пробыли у вольера достаточно долго, чтобы надоедливая гостья Бекеров успела убраться из дома. Войдя в гостиную, Алана протянула руки к огню и не увидела, как в комнату вошел отец Кристофа.
- Кошка кажется расстроенной. Может, к стае подобрался дикий зверь?
- Если нравится называть ее диким зверем... - смеясь, кивнул на Алану Кристоф.
- Предпочитаю, чтобы вы этого не делали, - сухо бросила Алана.
Кристоф представил отца, хотя в этом не было нужды. Сходство между отцом и сыном было поразительным.
Остаток дня прошел великолепно. В отличие от Кристофа его родные оказались милыми гостеприимными людьми, и она чувствовала себя как дома. Элла захотела узнать все о последних английских модах, что вызвало громкие стоны мужчин. На это она просто засмеялась и пригласила Алану на кухню, где они могли бы поговорить без помех.
Но оказалось, что по-настоящему она хотела знать, "нравится ли гостье мой Кристоф".
Алана сумела не покраснеть и найти уклончивый ответ:
- Он... к нему нужно привыкнуть.
Элла рассмеялась:
- Знаю, он отличается от английских джентльменов, к которым вы привыкли. Лубинийцы не любят ходить вокруг да около и сразу переходят к делу. Но Кристоф - хороший мальчик.
Алана фыркнула. Только мать может назвать мальчиком человека роста и размера Кристофа. Ей очень нравилась Элла, и, общаясь с ней, она невольно гадала, какой окажется ее собственная мать. Она надеялась, что с Хельгой ей будет так же легко, как с Эллой.
Алана познакомилась даже с младшим братом Кристофа, правда, на расстоянии, когда служанка принесла малыша в гостиную. Кристоф выхватил у нее мальчика и стал подбрасывать, пока тот не залился веселым смехом, а потом поднес к Алане. Но ребенок оказался слишком застенчивым и начинал плакать, едва она протягивала к нему руки.
Уэсли усадили вместе с ними за обеденный стол, между родителями. И те по очереди его кормили. Кристоф, улыбнувшись брату, поддразнил Алану:
- Он не знает, чего лишился, отказавшись побывать в твоих объятиях.
Хорошо еще, что не вслух сказал, а прошептал, сидя рядом, так что никто не заметил, как она покраснела.
Но настал определенно неловкий момент, когда пришлось подняться из-за стола.
- Пойдемте, - позвала Элла Алану, - я покажу вам комнату.
Но Кристоф вскочил. В голосе больше не звучали шутливые нотки.
- Нет, она проведет ночь в моей комнате. Ей грозит опасность. Люди, желающие убить ее, достаточно серьезно настроены, чтобы вломиться в дом.
- Мы не собираемся делить постель, леди Бекер, - заверила Алана.
- Разумеется, - согласилась Элла. - Она будет спать со мной, Кристоф.
- А где буду спать я? - поинтересовался Джеффри.
Алана уже решила, что все улажено, когда Кристоф сказал:
- Боюсь, матушка, я должен настоять на своем. Не собираюсь, проснувшись утром, найти вас обеих с перерезанным горлом. Моя работа - защищать Алану. И я не собираюсь всю ночь сидеть у двери твоей комнаты. Бессмысленно соблюдать приличия, когда на карту поставлена жизнь.
- Ты действительно считаешь, что они вломятся в дом? - спросила Элла.
- Они вломились в мои покои, чтобы добраться до нее.
Алана посчитала, что это весьма мягкая версия случившегося, поскольку она находилась в тюремной камере, связанной с его покоями только коридором. Но очевидно, он не хотел излагать семье подробности.
Элла наконец кивнула, но все же добавила:
- Кристоф, ляжешь на походной кровати. Я велю принести тебе в спальню.
Кристоф, победив в споре, улыбнулся и сказал матери:
- Покажи Алане дорогу. Я еще не собираюсь ложиться.
Когда он поднялся наверх, Алана уже спала. Она оставила горящую лампу для Кристофа, хотя огонь в камине полыхал ярко. После еще одного тяжелого дня она быстро задремала, а когда проснулась, была еще ночь, и разбудили ее объятия Кристофа. Открыв глаза, она увидела его улыбающееся лицо.
- Ты лгала моей матери, уверяя, что будем спать в разных постелях.
Если бы он действительно хотел овладеть ей, вряд ли стал бы шутить на такие темы, верно? Хочет заставить оправдываться?
- Коснись меня - и я закричу, - резко предупредила она. - Твои родные прибегут узнать, что случилось. И тогда ты так легко не отделаешься. Не сумеешь отговориться.
- А если скажу, что заставил тебя кричать от наслаждения?!
- Ты этого не сделаешь! - выдохнула она.
- Конечно, сделаю. Я дикарь, помнишь? Но ты загасила пламя. Поспи немного.
Однако с места он не двигался и заглядывал ей в глаза. Надеялся увидеть приглашение остаться, которое она боялась выразить словами? Не светилось ли оно в ее взгляде? Именно поэтому он неожиданно стал целовать ее? И не простыми поцелуями, а лаская языком ее язык. Увлекая ее в страсть.
Она пыталась бороться с внезапно нахлынувшими чувствами, но почти теряла сознание, не понимая, что с ней творится, сгорая от воспламененного в ней жара. Но оказалось слишком трудно противиться, потому что на самом деле она этого вовсе не хотела. Не хотела бороться с все возраставшим возбуждением.
Ему придется остановить все это самому. Но она слишком крепко обнимала его, когда шептала:
- Нам не следует...
Неудивительно, что его губы обожгли ее шею и по телу пробежал восхитительный озноб.
Он положил на нее ногу и теперь этой ногой раздвинул ей бедра. На Алане оставались только сорочка и панталоны, и поэтому ощущения еще обострились. Она затрепетала и еще крепче прижалась к нему.
- Ты в одном белье, - с улыбкой в голосе заметил он. - Признайся, что ждала меня.
Ее глаза широко распахнулись. Слава небу, он дал ей возможность опомниться! Теперь она попросту вышвырнет его из постели!
- Нет, - уже тверже бросила она, - я просто забыла захватить ночную сорочку. А ты оказался не в своей постели.
Он слегка отстранился:
- Алана, не можешь же ты...
- Могу. Иди к себе.
Он все же немного поколебался, пытаясь определить, серьезна ли она. Но на этот раз сомнений не было. С тяжким вздохом он выпрыгнул из кровати и направился к топчану. Да он голый!
Алана поспешно зажмурилась и повернулась к нему спиной.
- Спи, - проворчал он. - Хоть кому-то удастся уснуть.
Намекает на то что ему предстоит бессонная ночь? Она устояла перед порывом заверить, что тоже глаз не сомкнет. На самом же деле она мирно проспала до рассвета.
Несмотря на то, что выехали они рано, родные Кристофа вышли их проводить. Погода расщедрилась, и с неба сияло солнце. Буран оставил на земле белое покрывало, но сани легко мчались, оставляя следы полозьев.
Кристоф ни словом не обмолвился о прошлой ночи и, похоже, ничуть не рассердился. Правда, во время поездки Алана могла думать только о матери и на этот раз по-настоящему разнервничалась. Он это заметил и, обняв ее за плечи, притянул к себе.
- Волнуешься? Почему? Ты должна радоваться!
- Легко тебе говорить! Не ты едешь на встречу с матерью, с которой был разлучен восемнадцать лет!
- Могу помочь расслабиться.
Она ни на секунду не усомнилась в значении его слов.
- Со мной все в порядке, - обронила она и снова замолчала, кусая нижнюю губу. Наверное следовало позволить ему ее отвлечь, потому что, по мере того как они приближались к замку, ей становилось все больше не по себе.
Прошло не более двух часов, а они уже подъезжали к месту. Путешествие заняло бы куда меньше времени, если бы не толстый слой снега на дорогах. Прежде чем снова пошел снег, Алане удалось увидеть замок, красивое сооружение на склоне горы.
- Я не думала увидеть здесь нечто столь величественное, - заметила она. - Обычно горные шале невелики.
- И этот был когда-то совсем маленьким, но с годами к нему прибавлялась пристройка за пристройкой.
- Король часто приезжает сюда?
- Нет, он не был здесь с тех пор, как умерла его первая жена. Я слышал, что он любил это место, что вполне понятно, поскольку виды отсюда великолепны, - конечно, когда снег не идет. Но он избегает всего, что напоминает ему о королеве Эвелине. Поэтому во дворце нет ее портретов, и я даже не знаю, как она выглядела.
- Почему король попросту не закрыл замок, если не хочет им пользоваться.
- Потому что иногда предлагает его в качестве резиденции для наезжающих дипломатов. Через несколько дней, проведенных в замке, они возвращаются довольные и отдохнувшие, что весьма облегчает переговоры.
- Хитроумный замысел! - рассмеялась Алана.
Санки остановились, и ей стало не до веселья. Кристоф вышел и потянулся к ней, чтобы внести в замок. На этот раз она была готова сопротивляться поцелуям, но он даже не пытался. Поставил ее на ноги в большой комнате, слишком большой, чтобы служить вестибюлем. С полдюжины высоких греческих статуй окружали гигантский фонтан, в котором сейчас не было воды. Большие зеркала в рамах украшали стены, отчего комната казалась еще больше.
- Граф Бекер, как приятно снова видеть вас! Вам отвести ту же комнату?
Алана не заметила появления слуги и бросила на Кристофа подозрительный взгляд:
- Так ты уже бывал здесь раньше?
Он пожал плечами и, сбросив пальто и меховую шапку, отдал слуге. Алана не последовала его примеру, посчитав, что в комнате недостаточно тепло.
После ухода слуги Кристоф сказал:
- Я привозил сюда кое-кого из своих любовниц. - У нее сделалось такое лицо, что он ехидно спросил: - Что? Почему такой удивленный вид? Это ты была девственницей, когда мы встретились, не я.
Алана немедленно залилась краской.
- Ты не женат. Зачем тащить женщин так далеко... или тогда ты был женат?
- Какой негодующий тон! - хмыкнул он. - Возмущена или просто ревнуешь?
- Нисколько! - отрезала она. - Забудь, что я спрашивала. Это твои и твои дела, твои.
- Хочешь, чтобы они стали твоими?
- Нет!
- Слишком горячо протестуешь! - рассмеялся он. - Но я отвечу. Когда отношения выдыхаются, начинаются постоянные ссоры. Такое обычно бывает, когда любовница хочет более постоянного и крепкого союза, что с самого начала не входило в мои планы. Если я еще не до конца порвал с ней, привожу ее сюда. Возможно, всему причиной изоляция. Сознание того, что только от меня зависит, когда вновь увезти ее в город, снова возвращает прежний дружелюбный настрой. Правда, лишь ненадолго оттягивает неизбежное, поэтому я больше не прилагаю таких усилий.
- Если все твои романы заканчиваются столь неприятным образом, может, стоит влюбиться по-настоящему?
- Хочешь сказать, влюбиться и жениться? - Он покачал головой. - Жена потребует, чтобы я уделял ей время и внимание, чего я еще не готов дать. Но готов выделить время для новой любовницы, если согласишься ей стать, - ухмыльнулся он.
Она не собиралась удостаивать ответом подобные заявления, но что-то заподозрив, спросила:
- Моя мать здесь, не так ли?
- Мы с тобой не спорили, Алана моя, - хмыкнул он. - Нет, я привез тебя сюда не для того, чтобы смягчить твой суровый характер. Конечно, ты постоянно злишься и шипишь, но я знаю, как заставить тебя мурлыкать.
Она охнула, чувствуя, как заполыхали щеки. Сколько бы раз он ни говорил ей непристойности, она не могла относиться к этому равнодушно. Ей следовало бы не обращать внимания, а она сердилась и конфузилась.
- Господи, из-за тебя я почти желаю оказаться дочерью короля! И первым приказом было бы заковать тебя в кандалы! По месяцу за каждое оскорбление, так что сидеть тебе в темнице годы и годы...
- Не ожидай, что я стану скрывать свои чувства, когда безумно тебя хочу. Предпочитаешь, чтобы я сделал вид, будто на меня это нисколько не действует? Очень сомневаюсь!
Он взял ее за руку и вывел из комнаты.
- Давай найдем твою мать, может, она окажется ведьмой и ты попросишь у меня защиты от нее.
- Я бы на это не рассчитывала.
- Я и не рассчитываю, - вздохнул он.
Глава 39
Слуга показал им дорогу и объяснил, что Хельга редко покидает свои покои. Алана вполне понимала почему: в любой из здешних комнат мог поместиться небольшой домик.
Они застали Хельгу за поздним завтраком. Очевидно, принесшая его горничная осталась поболтать с хозяйкой. Когда горничная открыла им дверь, женщины все еще смеялись над чем-то.
Хельга поднялась из-за маленького обеденного стола. Возможно, гости почти к ней не приезжали. А замок так велик, что в нем легко затеряться.
Алана нежно улыбнулась. Это ее мать! Ее настоящая мать!
На Хельге было простое зеленое дневное платье. Алана отметила, что мать невысока ростом. Даже ниже ее на несколько дюймов. И в отличие от дочери она блондинка. Только глаза карие. Не толстая. Просто ширококостная, не то что дочь. На лице нет морщин. Должно быть, она очень рано родила. На вид ей и сорока нет!
- Хельга Энгель? - начал Кристоф.
Настороженно глядя на них, Хельга нерешительно кивнула.
- Вы приехали ко мне?
Кристоф улыбнулся, чтобы успокоить ее, и официально представился капитаном королевской стражи.
- И я привез вам чудесный сюрприз.
Хельга неожиданно рассмеялась:
- Еще один подарок от короля? Он слишком добр.
Кристоф, казалось, растерялся.
- Фредерик присылает вам подарки?
Хельга широко улыбнулась:
- Ежегодно, а иногда и дважды в год.
При виде удивленного лица Кристофа она рассмеялась, совсем как школьница:
- О, ничего особенного! Никакой роскоши! Просто небольшие безделушки на память с целью дать знать, что он не забыл сделанного мной ради него много лет назад. Но это ни к чему. Вам следовало бы это ему передать. Даже это... - она обвела рукой комнату, - и то слишком великодушный дар.
Лицо Хельги стало грустным. Кристоф неловко откашлялся: очевидно, как и Хельга, думая о жертве, которую та принесла. Только Алана не печалилась. Она была готова к счастливому воссоединению с матерью.
Она даже шагнула вперед, чтобы сообщить Хельге прекрасные новости. Но Кристоф неожиданно остановил ее, положив руку на плечо. Она взглянула на него и нахмурилась при виде строго официального выражения лица. И точно, он сухо спросил Хельгу:
- Вы не считаете, что достойны этой награды?
- Я... - Хельга осеклась и снова насторожилась.
- Прекрати! - прошипела Алана. - Ты здесь не для того, чтобы ее допрашивать!
- Зато ты здесь для этого.
- Нет.
- Да. У тебя тысяча вопросов, а я задал всего один.
- У тебя нет причин давать волю своей подозрительной натуре. Люди отрицают, что заслуживают награды, исключительно из скромности. Конечно, такому дикарю, как ты, это сложно понять, но цивилизованные люди довольно часто сталкиваются с чем-то подобным.
Но похоже, он ничуть не раскаялся. Еще бы, разве капитан способен раскаиваться?
Они спорили шепотом, чтобы Хельга не слышала, но та, казалось, еще больше встревожилась.
- Не скажете, почему вы здесь? - спросила она наконец, нервно оглядывая обоих.
Кристоф расслабился и даже снова улыбнулся. Алана понадеялась, что ее словесная выволочка немного приструнила капитана.
- Прошу прощения, Хельга, - сказал он. - Я привез вам живой сюрприз, как видите сами.
Взгляд Хельги остановились на Алане на какой-то краткий миг, прежде чем она закатила глаза и свалилась на пол в глубоком обмороке. Алана рванулась вперед, но не успела подхватить мать.
- Господи, вашей деликатности может позавидовать дикий кабан. Не могли объяснить ей все немного осторожнее.
Кристоф поднял Хельгу и положил на диван. Алана последовала за ним и увидела, чем занимается мать в свободное время: несколько корзин пряжи, большие пяльцы с незаконченной вышивкой...
- А ты что бы сказала на моем месте? Все равно это шок, в каком виде не представь! - прошипел он.
Алана вздохнула, нагнулась над Хельгой и стала осторожно похлопывать по щекам, пытаясь привести в чувство. Она не замечала, что делает Кристоф, пока тот не принес стакан воды.
Ахнув, она заслонила собой мать:
- Только посмей!
- Почему нет? - удивился он. - Зато быстро.
- И очень грубо. Дай мне сначала попробовать!
- Ты непрерывно жалуешься, что это с тобой? Все еще нервничаешь?
- Я была спокойна, пока ты не стал допрашивать мою мать. Ты здесь не на службе. По крайней мере не должен быть на службе.
- Я всегда на службе.
- Это ты сказал, что Хельга - моя мать, - сухо напомнила Алана. - Если не совсем уверен, так и говорил бы.
- Я уверен.
- В таком случае объясни, пожалуйста.