Он с легкой укоризной улыбнулся племяннице:
- Да, причем на вопрос, который еще даже не обсуждался. Тебе нет нужды думать о замужестве, которое еще даже на горизонте не маячит. Я всего лишь упомянул о нем, чтобы объяснить, что именно послужило причиной этого разговора. Но недавно случилось нечто такое, что стало главным предметом размышлений.
Она не хотела слушать дальше, инстинктивно понимая, о чем пойдет речь. Он только что сказал ей, что умирает. Поппи никогда не одевался достаточно тепло, когда выходил из дома, а выходил он часто: в приют, в винную лавку, которой владел. И раз в неделю, в любое время года, вел одного из сирот на прогулку. О Боже, что же за болезнь он подхватил и что теперь его убивает? Он не выглядит больным...
- Я люблю тебя, принцесса, никогда не сомневайся в этом. Но мы с тобой не семья. И даже не родственники.
Ее паника немедленно улеглась. Да, новости невеселые, даже шокирующие. Но не настолько плохие, как она только сейчас вообразила. Может, она и была первой сироткой, которой он помог? С тех пор их было так много... неудивительно, что одну он вырастил.
- Мне обязательно это знать? - спросила она.
- Это лишь малая часть того, что я должен тебе сказать.
О Боже, это еще не все?!
- Почему бы нам сначала не поужинать? - поспешно предложила Алана.
Он понимающе усмехнулся:
- Успокойся и не делай поспешных выводов. У тебя чересчур живое воображение. Можно подумать, ты забыла, чему тебя учили.
Алана покраснела. Дядя всегда повторял: сначала факты, а интуиция должна использоваться в качестве последнего прибежища. А он излагает факты. Это она не хочет ничего слышать!
Очевидно, он подумал о том же.
- Прежде чем приехать сюда, я подумывал стать фермером.
Алана от неожиданности потеряла дар речи. Он пытается отвлечь ее, чтобы успокоить? Это помогло... немного. Но потом до нее дошло:
- "Фармер" не твое настоящее имя, верно?
- Абсолютно. Но когда мы приехали в этот людный город, я понял, что лучший способ скрываться - это остаться здесь, на виду у всех. Поэтому я оставил планы на ферму и принял это имя. На слух оно не кажется иностранным. Приличное, солидное имя. И оно подошло нам. Точно так же, как мы вписались в этот город. Правда, я попытался заняться садоводством. И наслаждался безмятежностью и покоем, но через несколько месяцев решил, что это не для меня.
- Слишком скучно по сравнению с тем, что ты привык делать?
Она подумала о войнах, в которых он участвовал на континенте. Алана столько раз читала о войнах, когда изучала историю Европы!
- Ты все верно поняла. Вот и прекрасно. - Он снова устремил взгляд в пол. - Когда-то я признался, что убивал людей. Тогда ты была совсем маленькой и, возможно, не помнишь этого, а мне не хотелось бы повторяться.
- Почему же, помню. Но по какой причине ты мне это рассказал?
- Ты была прелестным ребенком. Милым, любознательным. А я слишком к тебе привязался. Вот и обронил ту фразу, чтобы ты подумала над ней и, может, немного меня испугалась. Но ничего не вышло. Между нами не появилось никакого барьера. Ты была очень доверчива, а я уже слишком к тебе привязался. И полюбил тебя, как дочь, которой у меня никогда не было.
- Я тоже люблю тебя, Поппи. Ты это знаешь.
- Да, но сегодня все изменится.
Тревога вернулась снова с куда большей силой. Господи, что он может ей сказать, чтобы ее любовь умерла? У нее не находилось слов для вопроса, а мысли беспорядочно метались, но в голову не приходило абсолютно ничего такого, что могло бы объяснить сказанное.
А дядя не спешил с объяснениями. И вместо этого задумчиво заметил:
- Я не собирался растить тебя таким образом. Хотел, чтобы мы стали отшельниками, для твоей же безопасности, и чтобы ты училась не зависеть от других. Но потом не мог лишить тебя нормальной жизни. Конечно, это могло оказаться ошибкой, с которой мне пришлось бы жить. Но пока все не уладится, я требую, чтобы ты никому не доверяла.
- Даже тебе?
- Думаю, я исключение Я никогда бы не мог причинить тебе зла, принцесса. Поэтому ты здесь и со мной.
- Ты о чем?
Дядя на секунду прикрыл глаза. И Алана сразу вспомнила, что он не хотел ей ничего говорить. Что его вынуждают какие-то обстоятельства.
Он в упор взглянул на нее:
- Я говорил тебе, что много убивал. Я был...
- Ты сам только сейчас сказал, что это ложь, - резко ответила она. - И что ты говорил это только для того, чтобы я тебя боялась.
- Но я не говорил, что это ложь. Тебе просто хочется так думать. Правда заключается в том, что я убивал людей за плату. Такое занятие приносило много денег, и я выбрал его, потому что мне жизнь была недорога. Я стал орудием смерти для других людей и неизменно выполнял любой заказ. Моя репутация была безупречной. Немногие наемные убийцы были так надежны.
Алана отказывалась это понимать. Он говорит о ком-то другом! Может, дядя ушибся головой и забыл свое истинное прошлое?!
- Это все неправда!
- Почему?
- Потому что ты добрый, заботливый и вырастил меня, сироту, без отца и матери. Дал другим шанс на приличную жизнь, которого они без тебя никогда не получили бы! Ты не убийца. Твои знания об оружии еще не делают тебя убийцей!
- Куда девались твои мозги? - досадливо заметил он. - Я был убийцей. Правда, теперь жалею об этом. Но сделанного не исправить. Жаль, что кто-то из моих жертв не убил меня, но я был слишком хорошим профессионалом. Хотелось бы забыть прошлое, но и это невозможно.
- Ты в самом деле убивал? - пропищала она.
- Я пойму, если ты меня возненавидишь, - прохрипел он. - Этого стоило ожидать.
- Я... я пытаюсь понять, как ты мог это сделать. Помоги мне.
- Мне не стоило бы делиться с тобой своими тайнами, - вздохнул он, - но, возможно, ты должна услышать, как все начиналось. Мое настоящее имя - Леонард Кастнер. Я из семьи виноделов. Мы выращивали виноград в плодородных горных лощинах Лубинии. Семейство было большим, но многие его члены состарились и умерли еще до того, как я стал взрослым. Потом отца застигла лавина, и в ту же зиму мать тяжело заболела и умерла. Нами владели скорбь и отчаяние, но мы с братом пытались продолжать дело предков, несмотря ни на что. Ему было всего пять лет, так что помощи мне не было. И природа снова ополчилась против нас. Мы потеряли урожай винограда и наш дом. Потому что не смогли заплатить аренду аристократу, которому принадлежала земля. Он поверил бы на слово моему отцу. Но не мне.
- Все это ужасно, но... - Алана снова осеклась. Продолжать она не могла. И не хотела осуждать его. Но как тут не осуждать? - Продолжай, пожалуйста, - устало пробормотала она, оседая в кресле.
Дядя кивнул, но не вымолвил ни слова и снова уставился в пол, обуреваемый мучительными воспоминаниями. У Аланы разрывалось сердце от жалости к нему. Она едва не плакала.
- Ничего! - воскликнула она, вскакивая. - Я попытаюсь...
- Сядь, - приказал он, не глядя на нее.
Но она не села. Потому что могла думать только о бегстве. Сейчас он скажет, что убил ее семью, что ему за это заплатили.
Алана боялась, что он попросит... попросит...
Ведь дядя сам сказал, что жалеет, что его не убили раньше. Может, для этого он растил ее и учил владеть оружием? С тем чтобы она могла отомстить за честь родителей и разделаться с ним?
Глава 4
- Садись, Алана, - уже спокойнее велел Поппи. - Это только половина истории, и больше мы не будем об этом говорить: ты помогла мне похоронить ее, ты преградила путь кошмарам. Ты вернула мне человечность. И заслуживаешь того, чтобы узнать, от чего меня спасла.
Алана медленно села, но только потому, то чувствовала, как ослабела. К горлу подкатывала тошнота... о Боже! А она еще думала решить свою дилемму сегодня. В жизни не думала, что ее будут шокировать, снова и снова рассказывая ужасные, не поддающиеся осознанию вещи.
- Сначала, когда мы с братом потеряли дом, пришлось выживать. Мы перебрались в город, где было много работы, только оказалось, что никто не собирался нанимать меня, поскольку я еще не стал мужчиной. Но я хватался за все, чтобы содержать себя и брата, пока не получил место подмастерья у часовщика. Мне очень понравилось это занятие. Куда больше, чем выращивание винограда. И мы с братом жили безбедно. Часовщик был добрым человеком и имел всего одно дитя, девочку младше меня. В нее невозможно было не влюбиться. Через несколько лет она согласилась стать моей женой. Я был на седьмом небе. Моя жена, самая красивая на свете женщина, подарила мне сына. Они для меня значили все. Были моей жизнью. А потом их отняли у меня вместе с братом. Бессмысленный, глупый несчастный случай.
- Мне очень жаль, - выдохнула она.
Но он, казалось, не слышал ее, погруженный в грустные воспоминания.
- Меня пожирала ярость. Возможно, я немного помешался при мысли о том, какой жуткой была их смерть. Они сгорели заживо в экипаже, попавшем в один из уличных костров, которые разжигали, чтобы растопить лед. Если бы экипаж, повалившись на огонь, накрыл бы его полностью, они бы выжили. Если бы фургон, врезавшийся в них, не был перегружен, волы сумели бы его вытащить и освободить экипаж, вместо того чтобы похоронить под фургоном всех пассажиров. Кроме того, кучер фургона был пьян, иначе вообще ничего бы не произошло. Вот почему моя ярость не утихала, и в конце концов я нашел этого старого пьяницу и убил. Но и это не умерило моего гнева. Все, что составляло мою жизнь, было вырвано из рук. Ничего не осталось... и я хотел только одного: умереть. Поэтому я нашел владельца компании, на которого работал пьяница, и тоже убил. Очень хотел, чтобы меня поймали, но этого не случилось. Я не мог смотреть на тестя, потому что он напоминал о жене. И тогда я ушел от него. К тому времени я голодал и тратил все попадавшие мне в руки деньги на выпивку, чтобы не помнить о своих потерях. А потом случайно услышал о человеке, готовом платить за убийства.
Интересно... именно так рождаются наемные убийцы? Но Поппи совсем не такой. Она жила с ним всю жизнь. И ничто не предвещало такой истории.
- Заслуживали ли они по крайней мере смерти... те, которых тебя посылали убивать?
- Разве кто-то вообще заслуживает смерти?
- Ты это сейчас говоришь, а тогда?
- Нет, тогда я ни о чем не думал. Тупо делал свое дело и получал деньги. Мне было все равно. Но кое-кто действительно заслуживал смерти. Те, кто платил мне, должны были бы умереть на месте, пораженные громом небесным. Но я ценил свою жизнь не больше, чем жизни тех, кого был послан убить. Причины, по которым меня нанимали, были разными: политика, месть, устранение удачливого конкурента или врага. И я был не один в своей профессии. Откажись я от заказа, его бы выполнил другой.
- Это всего лишь отговорка. Судьба могла бы все решить иначе.
- Верно, - согласился он. - В глубине души я постоянно это сознавал. Но я делал свое дело хорошо. И мог убивать, не причиняя лишней боли, в отличие от какого-нибудь мясника, слишком наслаждавшегося своей работой. Меня знали как Растибона, и слава Растибона постоянно росла.
- Еще одно фальшивое имя?
- Да, которое никто не связывал со мной. Я действительно ценил свою репутацию человека, ни разу не провалившего задание. Наверное, это гордость талантом, хотя и самой извращенной природы. Через семь летя стал подумывать о том, чтобы уйти на покой с этой идеальной репутацией, прежде чем имя Растибона будет запятнано неудачей.
- И это было единственной причиной, по которой ты решил уйти? - спросила она.
- Нет. Ярость остыла и больше не управляла сердцем и разумом. Да и желание быть пойманным, чтобы кто-то мог прикончить меня, ушло.
- А сам? Ты не мог сам покончить с собой?
Поппи сухо усмехнулся:
- Помню, что пробовал несколько раз, в разгар адских мук, но постоянно убеждался, что инстинкт самосохранения не умер вместе с порядочностью. Но потом порядочность стала оживать, заставляя меня задаваться вопросом, что я делаю, если о правосудии и речи нет. Постепенно я начал презирать себя и свою работу. Поэтому и решил уйти.
- Ты... ты тренировал меня в надежде сделать наемным убийцей? - не выдержала Алана. - Иначе зачем учить меня владеть почти всеми видами оружия?
- Не говори глупостей. Я хотел, чтобы ты могла защитить себя от врагов.
- Но какие у меня враги? Зачем мне все это нужно?
- Из-за того, кто ты есть на самом деле.
- И кто я?
- Ты Стиндал.
Имя казалось знакомым, но она не могла припомнить, где его слышала, тем более что ужас туманил голову. Означало ли это, что ее родные до сих пор живы... или...
- Как ты нашел меня? И пожалуйста, Поппи, пожалуйста, не говори, что убил моих родителей, этого я не...
- Нет, принцесса, - поспешно заверил он. - Меня не нанимали их убивать. Я в жизни не убил женщину, хотя думал, что смогу. И даже вообразил, что способен убить младенца.
Теперь Алана уже ничему не удивлялась.
- Тебя наняли, чтобы убить меня? - догадалась она.
- Да.
- В таком случае почему я жива?
- Потому что улыбнулась мне. Я держал кинжал у твоего горла, но ты улыбнулась, и я не смог... так что моя блестящая карьера закончилась неудачей, хотя до этого дня только один человек, кроме меня, знал о том, что ты жива.
- О чем ты?
- Мне заплатили, чтобы избавиться от тебя. Золотом. Половину всей суммы - вперед. "Избавиться" могло означать только одно. Я не сомневался, в чем состоит моя работа. И все же толкований могло быть несколько. Я не вернулся за второй половиной денег. Следовательно, они могли предположить, что я погиб, выполняя заказ. А твое исчезновение говорило само за себя. Работа выполнена. Я от тебя избавился. Те, кто нанял меня, посчитали, что ты мертва, и, следовательно, ты была в безопасности, и за тобой не пошлют наемных убийц.
- Ты и родителям позволил считать, что я мертва?
- Нет. Этого не было. Ты быстро научила меня состраданию, и ко мне вернулись родительские чувства. Я уже не думал, что когда-нибудь их испытаю. Твоя мать умерла от естественных причин, но я сочувствовал твоему отцу и несколько месяцев спустя послал ему письмо, в котором сообщал, что ты будешь жить под моим покровительством, пока он не узнает, кто хотел твоей смерти.
- Он жив? - тихо спросила Алана.
- Да.
- Это он тот самый человек, который знает что я жива. Единственный, кроме тебя?
- Совершенно верно.
- Спасибо за то, что дал ему знать.
- Не благодари. Я даже не уверен в том, что он получил мое послание. А новость о твоем исчезновении разлетелась быстро. Я услышал о ней еще до того, как успел убраться достаточно далеко от Лубинии, поскольку меня задержала необходимость найти тебе кормилицу, готовую путешествовать с нами. Твой отец посчитал, что тебя выкрали. Не сомневаюсь, он ждал, что похитители потребуют выкуп. Мое послание развеяло его заблуждение. Ему наверняка было очень тяжело, особенно когда он понял, что скоро ты к нему не вернешься, во всяком случае, пока он не устранит врагов, пытавшихся нанести ему удар, убив дочь.
- Так моя смерть была только средством нанести ему удар? - догадалась она.
- Конечно.
- Но прошло восемнадцать лет. И за столько времени он так и не узнал, кто это сделал?
- Он хороший человек, но абсолютно ничего не понимает в дворцовых интригах, - объяснил Поппи с некоторым отвращением. - Он еще тогда должен был знать, кто его враги, но не добился ни одного признания.
- А ты? Тебе известно, кто они?
- Нет, иначе я бы ему сообщил. Но я редко напрямую имел дело со своими заказчиками. Они слишком боялись разоблачения. Некоторые клиенты надевали плащ и маску и изменяли голос. Большинство посылали слуг или посредников нанять и заплатить мне. Несколько раз чей-то голос из тьмы шепотом объяснял мне, что требуется, и швырял к ногам кошель с золотом. Мне было все равно. Я обогащался за их счет и был живым мертвецом, лишенным намека на счастье и всего того, что было мне дорого... пока не появилась ты.
- Ты когда-нибудь пытался узнать, что сделал или не сделал мой отец? И англичанин ли он... о, это глупый вопрос. Конечно, я не англичанка. Ты не стал бы прятать меня в той стране, из которой украл.
- Снова предположения, Алана? - вскинул брови дядя.
Она залилась краской.
- Игнорируй их и ответь на мой главный вопрос пожалуйста!
- Я постоянно интересовался положением в стране. Не открыто, разумеется. Вступил в мужской клуб, который посещают европейские эмигранты, и часто беседовал с сотрудниками министерства иностранных день его величества, которым известна последняя информация о делах за границей. Они были готовы поделиться этой информацией со мной при условии, что она никоим образом не является секретной.
- Это и было твоим источником информации? - не поверила она.
- И самым безопасным способом обнаружить, что делается, не привлекая к себе излишнего внимания. И у меня все получилось. Правда, имя твоего отца было упомянуто лишь через четыре года. Но это были не те новости, которых я ждал. Просто сообщили, что он снова женился. Когда тебе было семь, до меня дошли слухи, что слишком много времени прошло и тебя объявили мертвой.
И тут до нее дошло: Поппи не хотел отдавать ее, а отец, получив новую жену, вероятнее всего, просто не желал возвращать дочь.
- И ты ничего не сделал, узнав все это?! - воскликнула она. - Как ты мог быть таким пассивным? Как мог оставить все на волю судьбы? Почему не вернулся туда и не узнал все наверняка?
- Не хотел оставлять тебя надолго или брать с собой. Наша страна находится довольно далеко от Англии.
- Я не верю тебе! Признайся, ты слишком меня любишь и поэтому не особенно старался узнать, безопасно ли вернуть меня отцу.
Леонард даже не попытался ее успокоить. Но нежная улыбка говорила лучше всяких слов.
- Ты права. Я слишком сильно тебя люблю. Но, честно говоря, не думал, что придется так долго заботиться о тебе. Думал, самое большее - несколько лет. А потом считал, что каждый год будет последним. Но через десять лет стал всерьез учить тебя способам самозащиты. Я все еще думал, что ты скоро уедешь. Но больше не стал рисковать. Меня встревожило сообщение о том, что твой отец считает тебя мертвой. Хотел послать ему еще одно письмо, заверить, что ты жива и здорова, но не был уверен, что оно до него дойдет. Поэтому стал еще осторожнее и нанял того, кто не знал меня, не видел моего лица, не мог никоим образом разыскать, но умел разнюхать именно то, что мне необходимо.