- Я граф, - напомнил он, передернув плечами. - Мои отговорки не должны быть правдоподобными, они просто должны быть.
- Ты сделаешь это? - спросила она тихо. - Вот так меня унизишь?
Вит посмотрел на нее в упор:
- Моя сестра мне очень дорога.
"А ты нет". Удивительно, как громко могут прозвучать несказанные слова. И как убийственно. Этот человек был заносчивым, эгоистичным, избалованным ослом, и у нее уже на языке вертелось пожелание, чтобы он убирался к черту вместе с коробкой. И она бы произнесла его, если бы в коробке лежало обычное прочное, практичное белье. Но внутри находилась проклятая сорочка из голубого атласа. У незамужних благовоспитанных девушек не должно быть необычного белья. В лучшем случае она станет посмешищем, в худшем - полностью испортит себе репутацию.
Кипя от злости, она сжала кулаки, стиснула зубы и взглянула на него.
- Ладно, бессердечный дурак. Я согласна.
На лице Вита промелькнула эмоция, которую она не успела истолковать. Решила, что слишком сердита, чтобы из-за этого беспокоиться.
- Клянись честью, чертовка. Она хмыкнула.
- Честью жертвы шантажа, честью предательницы подруги или честью, которой, по твоим словам, у меня нет?
- Дай слово, что сделаешь, как я попросил.
- Приказал.
- Твое слово.
- Даю слово. Доволен?
Она знала, что доволен. В обществе, к которому принадлежал Вит, ничто не могло стать оправданием тому, кто нарушил слово, ведь каждый мог позволить себе твердые принципы. Вит никогда не нарушал данное слово. Он этим славился, и будь она не так на него сердита, она бы признала, что уважает его за это. Но жизнь преподала Мирабелле немного другой урок. Иногда принципы становились роскошью, которую могли позволить себе лишь богатые и могущественные. Чем ты богаче и могущественнее, тем благороднее можешь быть. Другим приходится довольствоваться тем, что есть.
Что касается Мирабеллы, ее нравственность иногда прогибалась под желанием выжить. Она не оправдывала ложь. На самом деле, она была решительно против обмана, но, как и Вит, готовый прибегнуть к шантажу, некоторое зло считала неизбежным.
Она не хотела предавать Кейт, но и не допустила бы того, чтобы ее белье разбросали по улице.
Вит, учуяв неладное, взглянул на нее еще раз, но, очевидно, решив, что не нуждается в дополнительных заверениях, кивнул и вручил ей коробку.
Позже Мирабелле придется признать, что в случившемся Вит виноват не был. Разве что косвенно.
Она уже держала коробку, но руки взмокли, и пот просочился сквозь дешевую ткань перчаток. Ей не терпелось перевязать узел, но было очень неудобно одновременно держать коробку и возиться с лентами. Мирабелла пожалела, что сначала не поставила ее на землю, потому что внезапно коробка стала медленно падать.
И падала она действительно медленно. Мирабелла подумала, что это заняло целую вечность, ведь она успела мысленно произнести все ругательства, которые когда-либо слышала, и те, которые, казалось, даже и не слышала. Пока ее мозг бешено работал, тело странным образом застыло на месте. Она смогла лишь в отчаянии сжать пальцы и вскрикнуть, прежде чем дно коробки со стуком коснулось тротуара. Крышка приподнялась от удара и, мельком показав ярко-голубой атлас, аккуратно встала на место.
"О силы небесные! Спасибо".
Она услышала, как громко бьется сердце, и испуганно взглянула на Вита. Он смотрел куда-то вдаль. Он не видел.
"Спасибо, спасибо, спасибо".
Она оглянулась по сторонам: не заметил ли кто другой. Убедившись, что ее репутация все еще не запятнана, она быстро извинилась про себя за каждое бранное слово, которое промелькнуло у нее в голове. Потом она завязала на крышке очень надежный тройной узел, подняла коробку двумя руками и направилась к карете. Там она подождет остальных. Хватит с нее покупок.
Вит не мог припомнить, чтоб путь из Бентона в Хэлдон когда-либо тянулся так долго. Не то чтобы кони двигались медленнее, чем обычно, или от кареты отскочило колесо, или случилась другая неприятность…
Ему было чертовски неуютно.
Он посмотрел на экипаж, кажется, уже в десятый раз за последние пятнадцать минут.
Вит ничего не мог с собой поделать. Мог только вспоминать, как крышка от коробки Мирабеллы приподнялась и приоткрыла кусочек чего-то голубого, блестящего и очевидно тонкого.
Он был потрясен.
Он был очарован.
Он сделал вид, что ничего не видел. Если подумать, это была не лучшая реакция: как он сможет дразнить ее или хотя бы спросить ее о том, чего не видел?
Поначалу, когда крышка открылась, он не мог вымолвить ни слова. С того момента его неоднократно посещали навязчивые и совсем непрошеные видения о чертовке в тонком голубом белье.
В белье, которое на вид казалось атласным, как он теперь понимал.
Не то чтобы он собирался и дальше размышлять об этом. Определенно нет.
Он, конечно, не будет думать о том, какое оно на ощупь… А кожа, которую оно едва прикрывает, мягкая и холодная, пока не согреется под его ладонями. Он медленно соберет его в складки, дюйм за соблазнительным дюймом, чтобы добраться до нежной плоти. Сначала он пустит в ход только руки, дразня их обоих, потом его рот найдет ту восхитительную родинку над ее губой. А когда она будет почти умолять, когда она станет извиваться под ним, он… он…
"Черт побери!"
Он поерзал в седле: теперь ему было неуютно по нескольким причинам.
Это нужно прекратить. Он это прекратит. Ему не пятнадцать лет, чтоб так трепетать при виде женского белья. Даже голубого, мягкого и тонкого.
"Проклятье".
Он снова посмотрел на карету, задумавшись, что было на уме у Мирабеллы, когда она покупала нечто подобное.
И ему стало интересно, почему он не может перестать об этом думать.
5
Ужины в Хэлдон-холле могли прослыть весьма неофициальными: оживленная беседа, присутствие детей чуть старше восьми, - но их нельзя было перепутать с простыми приемами пищи в кругу друзей и родни. Ужин являлся событием: пир из шести блюд, иногда длившийся часами и предлагавший все, от деликатесных омаров и телячьих мозгов до привычных любимых кушаний - запеченной домашней птицы и хлебного пудинга. Угощение готовили умелые повара под чутким руководством неподражаемой миссис Ловелл, а доставляла наверх и подавала на стол многочисленная лакейская флотилия.
Сидя на своем привычном месте, на дальнем конце стола, леди Тарстон наблюдала за прислугой с одобрением, за гостями с интересом, за детьми с любовью и - что касается Вита и Мирабеллы - с изрядной долей раздражения.
И зачем только она посадила их так близко друг к другу? Не то чтобы они кричали, знаете ли, - они никогда бы не устроили перебранку за столом. Но даже сидя на другом конце стола, графиня видела, что у Вита напряженное лицо, а Мирабелла так схватилась за вилку для салата, что леди Тарстон слегка испугалась.
"Нужно что-то предпринять", - решила она.
- Я надеялась, до этого не дойдет, - пробормотала леди Тарстон.
- Что, простите? - Уильям Флетчер, который заметно постарел (старость сильно сказалась на его шевелюре) с тех пор, как принес печальные вести о кончине герцога Рокфорта, нехотя оторвался от воистину превосходной форели и проследил за взглядом графини. - А! Опять за свое, да?
- Как всегда. - Она еще немного за ними понаблюдала. - Я решила, Уильям, воспользоваться вашим щедрым предложением. Оно все еще в силе?
- Да. Да, конечно, - осторожно ответил он и почесал свой нос-картошку. - Но если вам не нравится затея, мы могли бы дать им немного времени…
- У них было достаточно времени. Мне следовало согласиться на нечто подобное еще давно, когда вы впервые это предложили. - Она глубоко вздохнула. - Но я ожидала, что они сами поладят. Я вообразила, что все придет к своему логическому завершению… ну, естественным путем.
- Так и будет, со временем.
- "Со временем", - решила она, - слишком затянулось. Я поговорю с Виттакером сегодня же.
Убедившись, что гости легли спать, леди Тарстон направилась в кабинет Вита. Была почти полночь, но она знала, что не застанет его в спальне. Там он окажется еще нескоро. Ее покойный муж, подумала графиня, за всю жизнь провел в этом кабинете меньше времени, чем ее сын за неделю. Иногда она не была уверена, кто из них поступал умнее.
Давно усвоив, что детей выгоднее заставать врасплох, она не стала стучать в дверь.
- Не помешала? - спросила она, пройдя по комнате и сев у стола. - О, можешь не отвечать, мне все равно. Я хочу поговорить с тобой, Виттакер.
Вит даже подпрыгнул на стуле, потом застонал и отложил перо.
- Матушка, я люблю вас. Я вас обожаю. Я добровольно и открыто признаюсь каждому, кто захочет выслушать, какая это честь и привилегия быть вашим сыном. Я за вас жизнь отдам, но ей-богу, если вы пришли сюда, чтобы прочесть лекцию о моем долге произвести на свет наследника, я вас отправлю на континент. Сегодня же. Сию минуту.
- Это самое трогательное из того, что ты мне когда-либо говорил, - ответила она, хмыкнув: угроза ее ничуть не смутила. - Я имею в виду первую часть, поэтому прощаю тебе вторую, которую считаю мыльным пузырем, ведь ты никогда не мог справиться с девчонками.
- Еще как мог…
- И я тебя люблю, - продолжила она, как будто он вообще ничего не сказал. - Ты же это знаешь, не так ли? Порой я переживаю, что повторяю это редко или, наоборот, слишком часто, словно какой-то пустяк.
Вит вышел из-за стола и нежно поцеловал ее в щеку.
- Это не должно вас волновать. Она радостно вздохнула.
- Присядь-ка. Мне нужно обсудить с тобой кое-что важное.
- Мама…
- Поможет, если я каждый день буду напоминать тебе о наследнике?
- Нет.
- Я так не думаю. Что ж… Не это привело меня сюда.
- А что? Не хочу сказать, что я вам не рад…
- Приятно слышать. Сядь. - Она жестом отогнала его от себя.
Будучи всегда послушным, хотя и беспокойным ребенком, Вит вернулся на место и вопросительно посмотрел на мать. Она не стала терять время.
- Пора бы уже положить конец твоим разногласиям с Мирабеллой.
Вит вмиг насторожился.
- Она вам что-то сказала?
"На чертовку это не похоже", - подумал он. Она никогда раньше не жаловалась его матери. Грозилась, конечно, но ни разу этого не сделала.
- Нет, - произнесла леди Тарстон, прищуриваясь. - А должна была?
Вит решил, что лучше не отвечать.
- Меня просто удивила просьба, вот и все.
Она окинула его долгим взглядом, прежде чем продолжить.
- Это не просьба, Виттакер, - спокойно заявила она. - Может, при мне и ради меня вы оба и хорошо себя ведете, но я не дура. Все в обществе знают о вашей вражде.
Вит нахмурился.
- Думаю, есть и более интересные темы. - "По крайней мере, теперь", - добавил он про себя. Вражда между ним и Мирабеллой уже давно не новость.
- Кроме нищеты, насилия и несправедливости, нет ничего такого, что высший свет оставил бы без внимания, - криво улыбнулась леди Тарстон, - и явная неприязнь графа к молодой незамужней женщине - хороший повод для сплетен. Я закрывала глаза на ваши мелкие ссоры, потому что тебе не повредит время от времени терять голову, а Мирабелла, кажется, не слишком страдает, но…
- Что значит "не слишком"? - перебил Вит. - Я никогда…
- Не поднимал на нее руку? Не унижал на людях, с тех пор как повзрослел? Да, я знаю.
- Чего нельзя сказать о ней, - ответил он, вспоминая несколько травм, полученных по ее вине.
Она кивнула.
- Я знаю об этом. Это еще одна причина, почему я не хотела вмешиваться. В своем стремлении стать противоположностью отцу ты иногда впадаешь в самодовольство. Я восхищаюсь тобой, Вит, но неразумно лебезить и восторгаться каждым, кто встречается на твоем пути. Мирабелла хорошо на тебя влияет.
- Она мне нос сломала, - проворчал он.
- Да? - Она выпрямилась на стуле с нескрываемым интересом. - Правда?
- Дважды.
Леди Тарстон призадумалась.
- Не расскажешь почему?
Вит едва не скривился. В первый раз, лет десять или больше назад, она запустила в него бильярдный шар в отместку за очень непристойную шутку, которую он себе позволил, когда она помешала их с Алексом попойке. Во второй раз - она покалечила его за попытку закрыть ее в библиотеке во время праздника.
Вит заерзал на стуле.
- Признаю наличие смягчающих обстоятельств.
- Я так и думала. Когда она рядом, ты бываешь сам не свой. Это хорошо для тебя.
Ее мнение Виту не понравилось. Не хотел он терять контроль над собой из-за чертовки. Он вообще не хотел терять контроль. Он старался загладить позорные поступки отца и вытащить семью из финансовой ямы, в которой этот человек их оставил. Вит слишком долго и тяжело работал, чтобы вдруг разом вспылить и все разрушить.
Род Тарстонов был одним из старейших, но мало уважаемых в стране. Никто не помнил, за что Коулам пожаловали графский титул, но если не полениться и копнуть глубже, то можно узнать, что ни одно поколение не сделало ничего, чтобы прославить родовое имя. Графы Тарстоны представляли собой сборище жуликов, гуляк и бездельников, чье состояние стремительно убывало и утекало сквозь пальцы, а репутация со временем отнюдь не улучшалась. Его покойный отец продолжил традицию с большим размахом: пил, бросал деньги на ветер, устраивал роскошные пиры и в конце концов погиб на дуэли из-за женщины, и вовсе не из-за леди Тарстон.
Однако для светского общества теперешний граф Тарстон был воплощением английского пэра: благородный, обаятельный, красивый, преданный короне, хладнокровный и, благодаря упорному труду и толике везения, достаточно богатый. Вит старательно оттачивал этот образ, поощряя сестру и кузину поступать так же. Он твердо решил, что будущие поколения будут гордиться своей фамилией.
Но он порой забывал о своем стремлении казаться настоящим джентльменом, когда появлялась Мирабелла Браунинг. Так было всегда, но он не думал, что их размолвки еще кого-то интересуют. Они вечно ругались, но он бы никогда не выгнал ее из дома и не запятнал ее честное имя (несмотря на угрозы), а она никогда бы не очернила его честь и достоинство (на людях, во всяком случае).
Их худшие ссоры проходили без свидетелей, а мелкие публичные оскорбления ничем не отличались от обычных насмешек, которыми обменивались в обществе.
Но раз пошли слухи - это нужно прекратить.
- Уже принял решение? Вит моргнул, опомнившись.
- Простите, я задумался.
- Не нужно извиняться, я рада, что ты серьезно отнесся к тому, что я сказала.
Вит рассеянно кивнул.
- Я поговорю со… с мисс Браунинг. Уверен, мы поймем друг друга.
- Прекрасно, - ответила леди Тарстон. Она почти дошла до двери, когда Вит спросил:
- Почему вы заговорили об этом именно сейчас?
Она обернулась. Вит не привык сидеть, если леди стояла, поэтому встал из-за стола, задумчиво сдвинул брови и принялся вертеть в руках перо.
- Почему вы молчали все эти годы и заговорили только сегодня?
- Сегодня на ней было новое платье. Эта маленькая, но важная перемена наряду с некоторыми другими навела меня на мысль, что она наконец решила найти себе мужа.
Вит отложил перо и уставился на нее.
- Мужа? Чертовка? - Он подавил смешок.
- Да, мужа, - произнесла леди Тарстон. - Она все-таки женщина, и небогатая. Если ты не заметил, то женщинам, когда речь заходит о будущем, выбирать не приходится.
- Я всегда считал, что она станет гувернанткой или чьей-то компаньонкой.
Это была неправда. Если честно, то он об этом как-то не задумывался. Ему казалось, что Мирабелла никогда не выйдет замуж и будет вечно курсировать между лондонским особняком и Хэлдон-холлом. Порой он представлял себе, как они, старые и седые, сидят у камина в гостиной и бьют друг друга тростями.
- Что ж, этого не будет, - послышался голос матери, и ему потребовалась минута, чтобы понять: она говорит не о битвах тростью, а о карьере гувернантки.
Он не знал, что еще сказать, поэтому лишь спросил:
- Вы уверены в этом?
- Вовсе нет. Это лишь догадка, но если она верна, я не позволю вашей вражде все испортить. Ей давно пора иметь свой дом и семью.
Ее дом и семья - здесь.
Сила этой мысли не уступала ее неожиданности, и ее энергия ошеломила Вита. Смутившись, он попытался не думать об этом.
- Я не встану у нее на пути.
- Конечно нет, дорогой.
Вит кивнул и проводил ее взглядом. Новое платье. Вот чего он не заметил утром. Как правило, Мирабелла носила неброские платья простого покроя, сшитые из непонятно чего. Утром на ней было что-то легкое и струящееся. Фиолетовое? Он не мог вспомнить. Как бы там ни было, на нее это не похоже.
Как и голубой атлас, который он видел в коробке. И опять же, такое белье, возможно, представляет собой новомодный элемент свадебного наряда. Откуда ему знать?
Он покрутил перо в руках, не замечая, что хмурится.
Она действительно решила найти себе мужа?
Наверное, нет, подумал он. Мирабелла уже давно на выданье, но ни разу не попыталась кого-нибудь окрутить. Обновление гардероба - следствие чего-то другого.
Вит немного поломал над этим голову, потом ему надоело, и он решил просто спросить об этом, известив ее о перемирии. А так как он догадывался, где она может сейчас быть, решил не откладывать разговор.
Мирабелла шла из своей спальни в комнату Кейт, даже не подозревая, что на другой стороне дома говорили о ней.
После ужина она решила, что пора обсудить с Кейт ее нелепое секретное задание. С этой целью она проверила, льется ли свет из-под дверей, и тихо постучалась. В ответ раздался слабый шум, похожий на удар стула о деревянный пол, за которым последовала возня непонятного происхождения. Так как это была комната Кейт, Мирабеллу ничуть не удивил звук опрокинутой мебели, остальное же оставалось загадкой.
- Кейт? - Она тихо позвала, прислонившись к двери. - Кейт, ты в порядке?
Какое-то время из комнаты не доносилось ни звука, потом послышались шаги и щелчок откинутой задвижки. Лицо Кейт, когда оно наконец появилось, было красным, смущенным и немного рассерженным.
- Почему ты не сказала, что это ты? Мирабелла подняла брови.
- Кого еще ты ожидала увидеть?
- Не знаю, - ответила Кейт, высунув голову, чтобы посмотреть по сторонам. - Вита, наверное. Он что-то вынюхивал вчера ночью. И этот его друг, мистер Хантер… Мне не понравилось, как он глазел на меня за обедом.
Мирабелла не смогла не оглянуться.
- Ты и впрямь думаешь, что гость осмелится появиться у твоей двери?
- Полагаю, что нет, - ответила Кейт, перестав оглядываться. - Он не показался тебе… знакомым?
Мирабелла вспомнила красивого темноволосого мужчину, сидевшего чуть поодаль от нее за столом.
- Да, я видела его, нет, он не показался мне знакомым. - Она хитро улыбнулась. - Но он, кажется, не прочь познакомиться с тобой.
Кейт фыркнула и еще раз выглянула за угол.
- А я - нет.
- Ты меня впустишь, Кейт, или мы вытащим сюда пару стульев и насладимся дивным коридорным воздухом, уплетая бисквиты, которые ты стянула с кухни? И правда, как на пикнике.