- Я люблю джинсы, - просто ответила Билли, - и я не из тех, кто будет таскать с собой в пустыне черное вечернее платье просто так, на всякий случай. Я никогда не переодеваюсь, даже если иду куда-нибудь в гости.
Эти слова еще больше расстроили Ясмин, и Билли решила смириться. По правде говоря, ей нравилось настойчивое, даже слегка деспотичное отношение домоправительницы к соблюдению принятых правил. Билли понимала, что Ясмин очень огорчится, если она будет выглядеть не так, как подобает.
- Ну ладно, - согласилась она, - я надену это сногсшибательное платье, но только для шейха. А обедать с Дэвидом я буду в джинсах, как обычно.
Но все произошло иначе. Едва она приняла ванну и накинула бежевую с черными полосками джелабу, купленную на базаре, как Ясмин вернулась.
- Он уже здесь, - торопливо прошептала она, застегивая Билли пуговицы, как маленькому ребенку, - и очень недоволен, что вы еще не готовы. Торопитесь. - Ясмин подтолкнула Билли к двери.
- Очаровательна! - Голос Карима Бен-Ра-шида был как тягучий мед, в то время, как его взгляд пронизывал ее насквозь. Он стоял возле резных дверей, ведущих на маленький балкончик, и воздушная филигранность этих дверей подчеркивала мощь и силу его фигуры.
- Уверен, мисс Калахан, что вы не любите комплиментов так же, как и лицемерия, но, несомненно, Дэвид говорил вам, что эта джелаба очень вам к лицу. Вы похожи на мальчишку, выпрашивающего мелочь на базаре.
Было ли это замечание обидным или нет, в любом случае Билли не собиралась обращать на него внимания.
- Я не объект для комплиментов, - спокойно ответила она. - А люди, подобные мне, нуждаются только в искренности.
Указав на диванчик из слоновой кости, стоящий у двери, Билли сказала:
- Может быть, нам лучше сесть? У меня возникла одна идея, и мне бы очень хотелось, чтобы вы ее поддержали.
Шейх улыбнулся великодушно и проговорил:
- Я полагаю, вы действительно нуждаетесь в моей поддержке. Устраивайтесь как вам удобно.
Билли подошла к дивану и уселась, скрестив ноги.
- Надеюсь, это не официальная беседа.
Шейх покачал головой:
- Мы уже поняли, что вы очень независимы. Я никогда не повторяю своих ошибок.
- Правда? - дерзко переспросила она. - Тогда вы почти совершенство. Должно быть, это приносит вам чувство глубокого удовлетворения.
- Вы смеетесь надо мной, мисс Калахан? - прищурившись, спросил шейх.
- Как можно! - Билли вдруг почувствовала себя обессиленной. - Хотя, если быть откровенной, я пытаюсь смеяться над тем, что внушает мне страх. А вы страшный человек, шейх Бен-Рашид.
В его глазах мелькнуло удивление:
- Вы признаетесь в собственной слабости? Это очень серьезная тактическая ошибка, мисс Калахан.
- Тактика используется в игре, - она посмотрела ему прямо в глаза, - а я не играю в игры. - Билли слегка наклонила голову, еле сдерживая нетерпение. - Давайте перейдем прямо к делу. Я не думаю, что вы пришли сюда только из желания побыть в моем обществе.
- О, я не знаю, что заставляет вас так думать. - Карим насмешливо приподнял одну бровь. - Дэвид, кажется, находит ваше общество вполне приятным, даже, можно сказать, восхитительным. Почему бы и мне не думать так же?
- Вы же знаете, как это бывает, - стараешься всегда скрыть от самого себя получаемые удары. Мы думаем - так безопаснее, а потом… - Билли вытянула указательный палец и выстрелила в воображаемую мишень. - Бах! - Ее голос звучал напряженно.
- Мне это не кажется забавным. - Голос шейха стал ледяным. - Особенно, когда дело касается Дэвида.
- Я тоже так думаю, - согласилась Билли. - Я уже призналась вам, что всегда смеюсь над тем, чего боюсь. Простите мою неуклюжую шутку.
- Я признаю, что вы проделали все великолепно, - холодно ответил Карим. - Вы явились из другого, более открытого мира, и, конечно, победить туземца оказалось несложно.
Билли насторожилась:
- Не могли ли бы вы пояснить вашу мысль?
- С удовольствием. - Он подошел к стулу и взял папку цвета слоновой кости, ее цвет настолько совпадал с цветом обивки, что Билли до этого момента и не заметила ее. - Начать ли мне с вашего появления в детском приюте Симона Хардвика двадцать три года назад или с вашего недавнего появления в Марасефе? В вашей биографии все необычайно занимательно.
- Вы собрали досье на меня? - Глаза Билли изумленно расширились. Но чему, собственно говоря, она удивляется? Для человека, подобного Бен-Рашиду, это естественно. - Приятно, что моя биография заинтересовала вас. - Она гордо выпрямилась. - Уверена, что вам не удалось в ней найти ничего предосудительного. Я вовсе не так опасна, как вы предполагали, не так ли?
- Потому что вы никогда не привлекались к уголовной ответственности? - Он загадочно улыбнулся. - Совсем наоборот, вы, может быть, даже опаснее, чем я думал. - Шейх открыл папку и стал просматривать бумаги. - Вы удивительная женщина, мисс Калахан. Мои люди - настоящие профессионалы, но и им пришлось поработать, добывая эту информацию. С вашим детством все достаточно ясно - приютские документы точно зафиксировали дату вашего поступления в приют. Вы ведь подкидыш, не так ли?
- Да, меня подкинули, - спокойно подтвердила Билли. - Я не стыжусь этого, шейх Бен-Рашид. Я верю, что важно только то, чего человек добился сам, а это не всегда зависит от его происхождения.
- Я вовсе не хотел обидеть вас, - пожал плечами шейх. - Я и сам думаю точно так же, мисс Калахан. Собственно, как раз именно то, чего достигли, и заинтересовало меня. - Он перевернул несколько страниц. - Вы побывали за эти годы в нескольких приютах. Вас дважды определяли в семьи, и каждый раз вы были возвращены в сиротский распределитель за бунтарство и непослушание. Когда вам исполнилось пятнадцать лет, вы покинули приют. После этого ваша биография становится значительно более запутанной.
- Простите великодушно, - иронично заметила Билли.
- Практически все люди, с которыми вы работали или просто встречались, отказывались беседовать с моими людьми, - неторопливо продолжал Бен-Рашид. - У вас, несомненно, есть способность вызывать симпатию и хорошее отношение людей к себе в самые короткие промежутки времени, - он прищурился, - наверное, потому, что вы нигде не задерживались больше трех месяцев, мисс Калахан? Вы работали на бензоколонке, конторским клерком, кухаркой у лесорубов, собирали яблоки в Орегоне, работали в индейской резервации в штате Вашингтон. Похоже, перечисление можно продолжать еще долго. Вы даже проучились один семестр в колледже в Калифорнии. Вы получили очень высокие баллы на вступительных экзаменах, и ваши профессора говорят о вас как об очень трудолюбивой и способной студентке.
- Главное слово здесь "трудолюбивой", - сказала Билли. - Я могла бы быть даже цыганкой по происхождению, но в моей биографии нет ничего, в чем мне было бы стыдно признаться.
- Да, ваше жизнеописание выглядит удивительно безобидным для такой разносторонней молодой леди, - спокойно отреагировал он. - Никаких длительных любовных связей, несколько озорных проказ, но закон вы никогда не преступали. Ничего, что могло бы вызвать подозрение, до тех пор, пока вы не приехали на киносъемки в Марасеф.
Билли удивленно вскинула голову.
- "Приключение в пустыне"? - Она покачала головой. - Вас ввели в заблуждение, шейх Бен-Рашид. Ваши люди, должно быть, решили немного пофантазировать, чтобы отработать свои деньги. Единственный криминал во время моей работы в этой картине - это то, что я взяла деньги за ужасно сыгранную роль.
- Ничего криминального, просто немного подозрительно, - сказал он, захлопывая папку. - Вы, кажется, очень смелая женщина, мисс Калахан. Рискуя собой, вы спасли вышибалу публичного дома по имени Юзеф Ибрагим от трех парней, которые, как говорят, намеревались перерезать ему глотку. А потом вы устроили "любовь втроем" с этим Юзефом и Кендрой Михаэлис в каком-то двухкомнатном коттедже, и все это длилось в течение нескольких недель.
- Любовь втроем?! - воскликнула Билли. - Ничего подобного! Мы просто друзья, черт побери! У ваших мальчиков грязное воображение, шейх Бен-Рашид.
- Возможно. Но не станете же вы отрицать, что некоторое время жили с этим Юзефом в его доме в деревне около Зеландана.
- С Юзефом, его родителями и многочисленными братьями и сестрами, - негодующе уточнила Билли. - Этот дом весьма отдаленно напоминает маленькое любовное гнездышко, которое вы себе вообразили. Но, так или иначе, какое это имеет значение? Мой нравственный облик - это мое личное дело. Я же не спрашиваю вас о вашей сексуальной жизни.
Изумление промелькнуло в глазах Бен-Рашида.
- Я нисколько не сомневаюсь, что вы бы сделали это, если бы вам было по-настоящему интересно. - Шейх нахмурился. - Меня действительно совершенно не интересует ваш нравственный облик. Но если вы будете рядом с Дэвидом, мы найдем способы обеспечить ваше приличное поведение. Можете быть уверены, что никаких афер больше не будет.
- Пояс целомудрия, гарем, кривые сабли евнухов? - издевалась Билли. - Сейчас двадцатый век, вы в курсе? Господи, я не верю своим ушам!
- Не так примитивно и пошло, - ответил Бен-Рашид с тигриной усмешкой. - Я вполне цивилизованный человек, мисс Калахан.
- Как и предводитель гуннов Аттила? - процедила Билли. - Или еще в большей степени.
- Меня и раньше называли варваром прямо в лицо. - В голосе шейха прозвучала угроза. - Но этих людей уже нет в живых. - Шейх швырнул папку с бумагами на стул. - Все это не важно. Я уже говорил вам, что ваши аферы с Ибрагимом не интересуют меня, ваши деловые отношения - вот что важно.
- Деловые отношения? - обескураженно повторила Билли.
- Мне кажется странным, что вы знакомы с вышибалой публичного дома, - медленно продолжал Бен-Рашид. - Это заставляет меня заинтересоваться другими вашими знакомствами. Я думаю, что вам уже говорили, что преступная группа Ладрама зажата в тиски.
- Нет, - еле выдавила Билли. - Сейчас я для вас кандидат во владелицы публичного дома. Что дальше?
- Я не сказал этого, просто я отметил любопытное совпадение.
- А вы, и Клэнси, и ваши мальчики на побегушках не любите совпадений? - с вызовом спросила она. - Я слышала об этом раньше. Значит, это и есть цель вашего визита, шейх Бен-Рашид? Вы пытаетесь запугать меня, чтобы я бесследно исчезла и оставила Дэвида в покое. Я не люблю, когда со мной так разговаривают. И я уеду тогда, когда сама приму решение, не раньше.
Бен-Рашид пожал плечами.
- Я и сам не знаю, почему я пришел сюда. Может быть, посмотреть, что вы ответите на мои слова. Может быть, я хотел посмотреть на вас и понять, чем вы так прельстили Дэвида. - Его лицо вдруг поскучнело. - Оставаться ли вам или уезжать, это решит Дэвид, когда он прочтет копию вашего яркого жизнеописания, которую я направил ему.
Билли застыла:
- Вы послали копию Дэвиду?
- Разумеется. Сегодня в полдень, как только прилетел вертолет, я отправил в его покои приготовленную копию. - Прищуренные глаза шейха изучали ее лицо. - Может быть, как раз сейчас он читает ее. Вас это расстраивает?
Это расстраивало ее, это сердило ее гораздо больше, чем мысль о Бен-Рашиде или Клэнси, сующих нос в ее личную жизнь, хотя умом она понимала, что расстраиваться из-за этого неразумно. Но почему, собственно говоря, она должна быть разумной и логичной? Она, черт возьми, останется такой, какой была всегда - эмоциональной и искренней.
- Да, это расстраивает меня, - сказала она сквозь зубы. - Я чувствую себя ужасно, мне не нравится, что со мной обращаются, как с преступником или тайным агентом. - Билли поднялась с дивана. - Я не просила вас втягивать меня в ваши дела, и я не желаю быть игрушкой для вашего драгоценного Лизана. - Она лихорадочно вытаскивала из ящиков джинсы, майки, белье. - И я собираюсь сказать ему об этом. - Она направилась к ванной комнате. - До свидания, достопочтимый шейх Бен-Рашид. Ваша аудиенция подошла к концу. Позвольте попрощаться с вами и поблагодарить за гостеприимство.
Папка с копиями собранных материалов лежала раскрытой на столе розового дерева. Дэвид без малейшего удивления поднял глаза на Билли, когда та без стука ворвалась к нему.
- Привет, Цветок Пустыни, я ждал тебя. - Он посмотрел на лежащие перед ним бумаги. - Ты действительно выступала с клоунами в цирке? Это, наверное, было здорово?
- Да, это правда! - с вызовом выкрикнула Билли, хватая со стола папку. - И все остальное тоже правда. - Ее фиалковые глаза метали молнии. - Должно быть, это предобеденное чтение приятно пощекотало тебе нервы? - Билли глубоко вздохнула. - Все это просто омерзительно! То, что ты сейчас так внимательно изучал, - это моя собственная жизнь. Как бы тебе понравилось, если бы я совала нос в твое прошлое, расспрашивала твоих друзей и раскапывала сведения о ребенке, который уже давно вырос и живет самостоятельной жизнью?
- Ты не права, эта девочка существует, - сказал Дэвид спокойно, в глазах его мелькнула грусть. - Эта маленькая девочка все еще жива. Ты ведь знаешь, что все эти расследования не моя идея. Я надеюсь, что узнал бы все это и сам в свое время.
- И все-таки ты прочел этот отчет?!
- Да, я прочел его. - Дэвид откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на нее. - Я должен был быть святым, чтобы устоять перед искушением узнать о тебе все, что можно, когда это все лежит у меня под рукой. Я даже не буду лгать тебе и говорить, что верил, что ты не будешь против. Я знал, что ты разозлишься, как фурия, узнав, что я прочел это.
- Ты прав. Я разозлилась.
- Ты имеешь полное право возмущаться. Вторжение в частную жизнь - это серьезная брешь в наших отношениях. - Он взял папку из ее рук и бросил в корзину для бумаг, стоящую около стола. - Тем не менее ты не просто негодуешь, ты в бешенстве. Твоя бурная реакция совершенно не-соразмерима с моим проступком. Спросила ли ты себя, почему ты так остро реагируешь? Ты цыганка, которая скользит по поверхности жизни! Почему то, что я знаю об этом, так испугало маленькую девочку?
- Я не испугалась, - быстро проговорила она. - Я ничего не боюсь. Я слишком упряма, для того чтобы бояться. Мы, приютские, должны быть такими. Ты же читал: непослушна и самоуверенна. Не правда ли, все это мало похоже на трогательную сиротку?!
- Скорее похоже на то, что моя любимая сильная Билли выдумывает что-то такое, чего и сама не понимает. Похоже, что ты в отчаянии, что тебе одиноко. - Его глаза странно блеснули. - Господи, как мне хочется поддержать тебя, помочь тебе пережить все это!
- Я не нуждаюсь ни в твоей, ни в чьей-либо помощи, - заявила Билли. - Я рано поняла, как устроен мир. - Она пожала плечами. - Люди, которые приютили меня, не могли помочь мне, потому что они не могли полюбить меня. У них были собственные семьи, а я была тщедушной девчонкой с растрепанными рыжими волосами, застенчивой настолько, что даже боялась открыть рот. Они заботились обо мне, чтобы заработать деньги, они просто выполняли свой долг. - Губы ее задрожали. - В моих ушах до сих пор звучит голос миссис Андерс, которая, принимая меня в приют после побега, предупредила, что это в последний раз. Она была недовольна тем, что приютившая меня семья не выполнила своих обязанностей. Но я оказалась слишком трудным ребенком. - Она вздернула подбородок. - И они были вынуждены отказаться от меня.
Он представил себе одинокую Билли, готовую разделить с кем-нибудь переполнявшую ее любовь и не имеющую никого, кто бы нуждался в этой любви, и почувствовал почти физическую боль от желания защитить ее. Ему хотелось взять ее на руки, покачать, как маленького ребенка, чтобы уменьшить боль ее одиночества, которую он чувствовал за этой дерзкой попыткой защититься. Он видел, как мечется она между неуверенностью и страхом. Боится поверить, боится полюбить, боится отдать свое сердце. Душа, которая жаждет любви, но настолько боится ничего не получить в ответ, что отказывается от малейшей попытки. "Подожди, Цветок Пустыни, отбрось страх и позволь мне доказать тебе, что бывает по-другому". Он медленно разжал пальцы и глубоко вздохнул. "Еще не время", - решил он.
- Наверное, это было похоже на то, как если бы тигренка стали держать вместе с домашними кошками, - пошутил Дэвид. Он видел, как ее напряжение слабеет.
- Я вовсе не была такая уж плохая, - сказала Билли с неуверенной улыбкой. - Просто я не терплю подачек и одолжений. Когда все они оставляли меня в покое, я вела себя вполне сносно. - Улыбка исчезла с ее лица, она нахмурилась. - Все это на самом деле не имеет никакого значения. Дело только в этом проклятом досье.
- Это "проклятое досье" уже в мусорной корзине, и там ему самое место, - ответил ей Дэвид. - Теперь я узнаю о тебе только то, что ты сама захочешь мне рассказать. Обещаю. - Его улыбка была просящей и одновременно виноватой, она почувствовала, как теплая волна поднялась в ней. - Ты сможешь простить меня, Билли?
"Какие могут быть сомнения", - беспомощно подумала она. Он был так обезоруживающе искренен, что ее гнев совершенно испарился.
- Наверное, да, - неохотно призналась она. - Но не тех ищеек, которые бродят вокруг меня. Пусть они не смеют совать нос в мои дела. Твой всесильный покровитель шейх Карим вряд ли сам верит в то, что я подосланная к тебе террористка. Но ему вряд ли понравилось, когда я назвала его варваром.
- Карим, без всякого сомнения, был этим обижен. - В глазах Дэвида искрился смех. - С детских лет он старается избавиться от деспотических черт в своем характере. Небезопасно намекать ему, что он не очень в этом преуспел.
- Я учту это, - пожала плечами Билли. - Так или иначе, ему не придется слишком долго мучиться со мной. Ты говорил, что механик почти закончил ремонт моего джипа.
- Почти. - Улыбка исчезла с лица Дэвида. - Сегодня днем на вертолете должны были доставить запасные части, которые необходимы для ремонта.
Почувствовав, как внезапно сжалось сердце, Билли тут же приказала себе держаться спокойно.
- Через день-другой я уже могу ехать? - стараясь казаться беспечной, спросила она. - И Карим, и Клэнси наконец-то вздохнут с облегчением.
С загадочным выражением на лице Дэвид встал из-за стола.
- Кроме запасных частей, вертолет привез еще кое-что.
- Тот пакет, который ты ждал?
Дэвид кивнул.
- Тоже что-то вроде замены. - Он направился к резному шкафу. Оглянувшись через плечо, открыл дверь и засунул руку внутрь. - Это подарок, и на этот раз я не принимаю никакого отказа.
- Я предупреждала тебя, что не могу принимать никаких… - Она замолчала, увидев, что он держит в руках. Испанская гитара из золотистого дерева, такая изысканная, настоящее произведение искусства.
Глаза Дэвида сияли, когда он с гитарой в руках подошел к Билли. С мягкой улыбкой он протянул ей инструмент.
- Это очень хорошая гитара. Я знаю, это не то, что твоя "старая подруга", но, дай время, может быть, она тоже станет твоим другом. - Он умолк, заметив сомнение на ее лице. - Это не замена, Билли, я послал твою гитару в Мадрид, чтобы там восстановили покалеченную поверхность. Но для того, чтобы она звучала, как прежде, необходима большая реставрация. Не знаю, согласишься ли ты на это? Она ведь дорога тебе в том виде, в каком досталась в те годы, когда ты только начинала самостоятельный путь.
Так как Билли продолжала молчать, его беспокойство росло.
- Билли, в чем дело?!
Она медленно подошла к нему и нерешительно, кончиками пальцев, прикоснулась к гитаре.