София вдруг поняла, что в беседах со своими приятелями Риддлтон наверняка говорил о ней как о своей женщине, как о будущей жене. Вот почему, где бы она ни появилась, за ее спиной сразу же начинали шептаться.
- Я действительно не стану этого отрицать. Я думала, Томас, мы с вами стали добрыми друзьями. Друзьями - и только! - твердо сказала София.
- О, молчите! - с улыбкой сказал Томас. - Я на все согласен. Я - терпеливый человек и буду покорно ждать, когда вы аннулируете свой брак и Истерли снова уедет.
Макс уедет?! У Софии перехватило дыхание, и она судорожно сглотнула. Нет, он не уедет! Она этого не допустит!
Томас сидел, закинув ногу на ногу, и не сводил глаз с Софии. Ей стало неуютно под его пристальным взглядом.
- Я слышал об истории с браслетом. Темное дело, однако если поразмыслить хорошенько, то здесь нет ничего удивительного.
Опять всплыл этот проклятый браслет!
- Не знаю, что вы там слышали, однако уверяю вас - слухи, которые ходят о пропаже браслета, недостоверны…
- Жаль, что Истерли снова замарал свою репутацию.
София не могла больше выносить этого издевательства. Она зажмурилась, стараясь сохранять спокойствие. Раньше ей импонировала ясность мысли Томаса и его уверенность в непогрешимости собственного мнения, однако теперь все это раздражало ее. Она не знала, что изменилось, но теперь она смотрела на Риддлтона совсем другими глазами.
- И не важно, украл он на самом деле браслет или нет, - продолжал рассуждать Томас. - Вся эта история должна подтолкнуть его к скорейшему отъезду из Англии, она заставит его дать согласие на аннулирование брака и таким образом сыграет вам на руку. - Томас улыбнулся. - То есть нам на руку.
Он сделал ударение на слове "нам".
- Подождите, - вставая, остановила его София. - Боюсь, что вы сильно заблуждаетесь, Томас. Повторяю: мы всего лишь друзья и не более того.
Улыбка Томаса померкла.
- София, но разве отношения, которые сложились между нами, нельзя назвать хорошими?
- Конечно, можно.
- И разве у нас мало общих интересов и занятий? Я имею в виду посещение театра, катание верхом, книги и так далее?
- Да, у нас есть общие увлечения.
- Но тогда… - Его взгляд стал нежным. - Почему вы отвергаете меня? Я знаю, Макс больно ранил ваше сердце своими неосмотрительными поступками, однако я клянусь, что никогда не брошу вас.
София не сомневалась в серьезности намерений Томаса и в том, что он непременно сдержит свое обещание, если она даст ему шанс. Однако она не хотела обманывать ни его, ни себя.
- Томас, я не испытываю к вам тех чувств, на которые вы рассчитываете. А без любви я никогда не выйду замуж. Мы с вами сможем быть только друзьями. - София пожала его руку: - Я не могу забыть чувства, которые я испытывала к Максу, и теперь на меньшее я не согласна. Я жажду страстной самозабвенной любви!
- Я вас не понимаю.
- Не понимаете - и не нужно! Боюсь, мы с вами теперь не скоро увидимся. Мне жаль, но… так будет лучше для нас обоих. Прощайте.
Не дожидаясь его протестов, София повернулась и быстро вышла из гостиной. У нее было чувство, будто с ее плеч свалился тяжелый груз.
Однако избавиться от Томаса оказалось не так-то просто. В течение нескольких дней он досаждал Софии своим вниманием. Ежедневно наносил визиты, писал письма, посвящал стихи, присылал цветы и даже подарил красивое кольцо. Однако София не принимала его и возвращала все подарки. Но больше всего ее расстраивала не назойливость Томаса, а исчезновение Макса. Она не знала, где он и что намеревается делать. После двух дней терзаний и душевных мук София обратилась за помощью к брату.
- Ты должен выполнить мою просьбу! - потребовала она.
Джон с недовольным видом посмотрел на сестру. Он сидел на диване в гостиной и колол орехи.
- Ничего я не должен! Что за идиотская идея пришла тебе в голову? По-твоему, я должен постучаться в дверь Истерли и справиться о его самочувствии? И как я буду при этом выглядеть, ты об этом подумала? Истерли - взрослый мужчина. Он решит, что я спятил!
- Но он не появляется на людях уже несколько дней! А вдруг с ним что-то случилось?
- Вероятно, он работает, - сказал Джон и расколол очередной орех. - Пишет новую картину. Ты же знаешь, когда Истерли работает, то забывает обо всем на свете.
- А что, если он упал с лошади и получил серьезную травму? Ну что тебе стоит сходить к нему и все выяснить?
Осознав, что Джон не намерен уступать, София тяжело вздохнула. Однако тут же просияла:
- О, я придумала, что нам делать! Захвати с собой какой-нибудь подарок, тогда у Макса не возникнет вопроса, зачем ты зашел к нему!
- Подарок? Да ты совсем повредилась в уме?
- Нет, это прекрасный предлог. - Ее взгляд скользнул по комнате и остановился на непочатой бутылке портвейна. - Захвати с собой вот это вино! Ну, Джон, пожалуйста, сделай это ради меня.
- Нет.
- Я распоряжусь, чтобы мой повар приготовил ягненка под мятным соусом и сливовый пудинг.
Джон в сердцах бросил последний орех на блюдо и поморщился:
- Ну, хорошо, давай сюда эту проклятую бутылку. Клянусь, я в жизни своей не видел больших упрямцев, чем ты и твой Макс!
Джон ушел, бормоча себе что-то под нос, и довольно скоро вернулся. То, что он сообщил Софии, не могло ее удовлетворить.
- Зря я взял с собой портвейн, он не способен смягчить его сердце, - сказал Джон. - Макс вел себя как ненормальный - увидев меня, он стал заряжать пистолеты.
София вцепилась в спинку стула:
- Макс болен?
- Ну, я не назвал бы его состояние болезнью, - сказал Джон, потирая переносицу. - Он был изрядно пьян, София.
- Пьян?! Но он раньше никогда не пил!
- Он был не только пьян, но и разъярен и выставил меня за дверь. - Джон тяжело вздохнул: - Ты бы оставила его в покое, сестра! Он выйдет из этого ужасного состояния, если ему не будут досаждать.
На этом разговор закончился. София не знала, что ей делать. Она неотступно думала о муже, но боялась ехать к нему. Чтобы отвлечься, София занялась хозяйственным и делами и к вечеру сильно устала.
Усталость помогла ей быстро уснуть в эту ночь, а на следующий день к ней в гости приехала кузина Шарлотта, и плохое настроение как рукой сняло.
Шарлотта была ослепительно хороша в голубом платье и шляпке с подобранными в тон ему лентами. Как только лакей унес ее багаж, София заключила кузину в объятия.
- Я так рада, что ты приехала ко мне погостить! Ты голодна? Я распорядилась, чтобы в семь подали легкий ужин.
- Прекрасно, я перед отъездом из дома пила чай, и сейчас мне совсем не хочется есть.
- Вот и отлично, я прикажу подать ужин в мою комнату. Ты представить себе не можешь, с каким нетерпением я тебя ждала! Но я вынуждена предупредить: мы должны соблюдать одно условие.
Шарлотта с удивлением посмотрела на кузину:
- Какое условие?
- Мы можем обсуждать одежду, шляпы, перчатки, украшения, обувь, кареты, лошадей, балы, всевозможные блюда, дам, которых мы любим и которых не жалуем, званые вечера, на которых недавно танцевали, - ответила София. - Одним словом, все, что угодно… кроме мужчин. О них ни слова!
Это условие, казалось, не смутило Шарлотту, а, напротив, вызвало у нее чувство облегчения.
- Думаю, я смогу соблюсти это условие.
- Вот и отлично!
София тронула Шарлотту за локоть.
- Пойдем я покажу тебе платье, которое недавно купила. Оно украшено русскими кружевами. Это восхитительная вещь, вот увидишь! О, а еще у меня есть для тебя подарок - платье из розового шелка, украшенное красными розами.
- Подарок? Но я не могу принять такой дорогой…
- Можешь, можешь, - перебила ее София. - Я купила его в прошлом месяце, хотя заранее знала, что платье не для меня. А выбрасывать хорошие вещи я не люблю.
Продолжая болтать, кузины поднялись в комнату Софии и стали обсуждать наряды. За этим увлекательным занятием они провели несколько восхитительных часов. Разговор шел о моде, о самых примечательных фасонах этого сезона, о дамах с дурным вкусом.
Около семи в дверь постучал дворецкий, и кузинам подали ужин.
Через полчаса, встав из-за стола, София и Шарлотта перешли к камину, чтобы выпить чаю. София от души радовалась тому, что можно не говорить о муже, об этом грубом, упрямом, безумном человеке, который из-за своей непомерной гордыни разрушил их отношения. Сейчас она испытывала к нему только жалость. Во всяком случае, София убеждала себя в этом.
Она открыла было рот, чтобы поделиться своими мыслями с Шарлоттой, но вовремя вспомнила об уговоре.
Заметив, что София изменилась в лице, Шарлотта замерла с чашкой в руке.
- Что такое? - спросила она.
- Да так, ничего. Вот только… Впрочем, нет, ничего.
Шарлотта хотела что-то возразить, но, видимо, передумала. Она поднесла чашку к губам и сделала глоток.
В комнате воцарилась тишина. София решила, что ей нужно как можно меньше думать о Максе. Однако мысли о нем не покидали ее. И это после двенадцати лет отчаянной борьбы с воспоминаниями о нескольких месяцах счастья!
Удивительно, какими яркими и живыми были эти воспоминания! София забыла, из каких цветов был ее свадебный букет, какую фразу сказал Макс, делая ей предложение, но перед ее глазами всегда четко стоял его образ. Вот и сейчас она как будто воочию видела каштановые волосы Макса, ярко блестевшие на солнце во время совместной прогулки верхом по парку, его красивую голову. А главное, она помнила, как хорошо им было вместе.
Она вздохнула и взглянула на Шарлотту. Кузина сидела с отсутствующим видом, уставившись в пустую чашку.
- О чем ты думаешь? - спросила София. Шарлотта вздрогнула, и на ее щеках выступил легкий румянец.
- Я думаю о… - Она прикусила губу. - Впрочем, это не важно. Все это пустые мечты.
- Родители, наверное, снова пристают к тебе? Настаивают, чтобы ты вышла замуж? Клянусь, я когда-нибудь вытрясу из тетушки Вивиан всю душу за то, что она тебя мучает!
- О, мама желает мне только добра, вот только…
- То, что родители желают тебе добра, еще не означает, что они правы. Наверное, мне придется вмешаться и поговорить с тетей Вивиан и дядей Эдвардсом. Ты еще слишком молода, чтобы выходить замуж. Неужели мой печальный пример ничему их не научил? Женщина не должна выходить замуж раньше двадцати пяти лет.
Шарлотта растерялась.
- В двадцать пять? - ахнула она.
- Да, а еще лучше - позже.
- Позже? Позже, чем в двадцать пять лет? Какой ужас! То есть я хотела сказать… Имеет ли смысл ждать так долго, если у тебя на примете есть подходящий жених?
София внимательно посмотрела на Шарлотту. Кузина сильно изменилась за последнее время. Повзрослела, что ли?
- Думаю, нет. Если ты встретила человека, с которым действительно хочешь связать свою судьбу, тогда, конечно, ждать не нужно. Но проблема состоит в том, что у тебя все равно нет никаких гарантий. Ты знаешь, что я выходила замуж по любви. Но это не спасло наш брак от краха. - София помолчала. - Слушай, может, мы все же нарушим уговор и поговорим откровенно о мужчинах?..
- Но только никаких имен! Ты же знаешь, что моя мама не любит, когда я сплетничаю.
София вдруг прониклась жалостью к своей юной кузине. Бедная девочка была связана по рукам и ногам. Родители не давали ей свободно дышать. Странно, что Шарлотта до сих пор не взбунтовалась.
Впрочем, София была согласна не называть в разговоре никаких имен.
- Идет! - сказала она.
Шарлотта порывисто сжала руку Софии, и ее взгляд затуманился.
- О, как здорово, что мы можем поговорить откровенно!
- Конечно! Но это так редко происходит. Мужчины часто обманывают нас, и поэтому мы боимся поверять свои истинные чувства даже самым близким людям. - Она бросила на гостью многозначительный взгляд. - Но ведь ты уже успела многое узнать о мужчинах, не так ли? Это сложные и очень гордые существа.
- Да-да, ты права.
- Причем все без исключения, - добавила София. По ее мнению, Макс был ярким представителем самой неисправимой породы гордецов. Он нес свою гордость, как развернутое знамя. - Самые ужасные мужчины - страшно упрямы.
Шарлотта энергично закивала:
- Да-да! Они не желают слушать никаких доводов, несмотря на их полную убедительность!
София была поражена словами Шарлотты. Кузина глубоко понимала натуру таких людей, как Макс. Откуда у юной девушки подобная проницательность?
- Верно подмечено, дорогая!
- Мне порой кажется, что мужчины обожают создавать трудности только для того, чтобы затем самостоятельно справляться с ними, улаживая все возникшие по их же вине проблемы. И при этом они часто переоценивают свои силы, - продолжала Шарлотта, ободренная участливым вниманием Софии.
- Это чистая правда, - сказала София.
На ее взгляд, слова Шарлотты как нельзя лучше характеризовали Макса. Вместо того чтобы прислать ей по почте согласие на аннулирование брака, он явился в Лондон собственной персоной, и из-за этого у них обоих возникла масса проблем. Макс нарушил ее покой, и теперь она была не в состоянии уснуть из-за постоянных мыслей о нем. Почему так происходило? Неужели она до сих пор его любила? Нет, она испытывала к нему только физическое влечение.
- А еще я терпеть не могу, когда мужчины пытаются добиться от нас… - продолжила София, но вдруг осеклась и густо покраснела. - О, прости! Ты, наверное, еще…
- Нет-нет, я понимаю, о чем ты говоришь, - зардевшись, поспешно сказала Шарлотта. - Они всегда пытаются украдкой сорвать с твоих губ поцелуй. Причем делают это в самых неподходящих местах. Они дают тебе слово, на которое ты якобы можешь положиться, но оно чаще всего ничего не значит.
Сердце Софии сжалось от боли, и она, пытаясь справиться с ней, прижала руки к груди.
- Я охотнее связала бы свою жизнь с отвратительным попугаем леди Нили, чем с кем-нибудь из знакомых мне мужчин! - воскликнула она. - Или с обезьянкой, которую Лайза Пемберли постоянно таскает за собой.
- Я слышала, что она кусается.
- В самом деле? - спросила София, морщась от отвращения.
- Сама я никогда этого не видела, но было бы неплохо, если бы слухи об обезьянке оказались правдой, - смеясь, сказала Шарлота. - У меня на примете есть по крайней мере один человек, которого эта обезьянка просто обязана покусать!
София с удивлением взглянула на кузину. Оказывается, Шарлотта обладала незаурядным чувством юмора.
- Было бы неплохо иметь дрессированную обезьянку, которая нападала бы на неугодных тебе мужчин.
- Да, обезьянка в этом смысле лучше, чем собака. Она подкрадывается незаметно, - согласилась Шарлотта.
София представила, как натравливает обезьянку на Макса.
- Вообще-то, на мой взгляд, обезьянки - очень милые животные и не умеют больно кусаться, - вздохнув, добавила Шарлотта.
- Да, но, имея дело с животными, никогда не знаешь, чего от них ждать. Впрочем, как и от мужчин.
- Знаешь, София, я заметила, что мужчины считают себя умнее нас, - задумчиво промолвила Шарлотта. - Им кажется, что они лучше знают, что надо делать в той или иной ситуации.
- Это все из-за гордыни. Она переполняет их, как вода переполняет Темзу после сильных дождей.
Софии было так приятно сидеть у камина рядом с доброй отзывчивой кузиной и разговаривать о Максе, не называя его имени. Она знала, что Шарлотта внимательно выслушает даже самое нелепое замечание и не станет унижать ее жалостью.
Однако в этот момент их идиллию прервал тихий звон. София повернула голову к окну. Должно быть, в стекло ударила ветка.
- А еще мне не нравится, - продолжала она, - когда мужчины отказываются признавать свою неправоту, и я…
Звон повторился. На этот раз послышались два удара.
Шарлотта нахмурилась.
- На улице пошел дождь? - спросила она. - Что это за стук?
Странный звук опять повторился. Теперь он был громче, настойчивее.
- Нет, это не дождь, - сказала София. - Похоже, под окном стоит какой-то олух и бросает в окно камешки.
- Должно быть, это мистер Риддлтон. Он без ума от тебя.
- Я так не думаю, - возразила София.
Но прежде чем она успела развить свою мысль, в окно ударился еще один камешек, и стекло жалобно зазвенело.
- О Боже! - испуганно воскликнула Шарлотта и, нахмурившись, бросила опасливый взгляд на окно. - Этот олух настроен решительно. В ход пошли более крупные камни.
София вздохнула.
- Придется, наверное, выглянуть и узнать, что ему надо, - пробормотала она, - пока он не…
Однако она не успела договорить. Следующий камень вдребезги разбил стекло, влетел в комнату и подкатился к ногам Софии.
- Черт возьми! - вырвалось у нее, и она, подняв с пола камень, устремилась к окну, старательно обходя осколки. - Я никогда не поверю, что Томас мог… Выглянув в окно, София вдруг замолчала.
- Что там? - с любопытством спросила Шарлотта. София открыла рот, собираясь что-то ответить, но так и не произнесла ни слова. Внизу на дорожке под окном с камнем в руке стоял Макс. Он был с непокрытой головой, и его волосы трепал ветер. Шейный платок его сбился набок, а лицо покрывала щетина.
- Ты соображаешь, что делаешь? - спросила София, когда к ней вернулся дар речи.
Увидев ее, Макс, обрадовался.
- А вот и ты. Ну, наконец-то! - сказал он и, покачиваясь, отшвырнул камень в сторону.
- Да ты пьян! - возмутилась София.
- Нет, я не только пьян, но и весел. А это вдвойне замечательно! - заявил Макс и ухмыльнулся.
София сердито фыркнула:
- Ты только что разбил окно в моей спальне!
- Я заметил. Часть осколков посыпалась наружу.
Чувство изумления боролось в душе Софии с яростью. Ярость победила.
- Послушай, не знаю, кем ты себя возомнил, но я…
- Я - твой муж и пришел поговорить с тобой, а этот проклятый дворецкий не пустил меня в дом.
- И правильно сделал. Во-первых, уже поздно, и во-вторых, у меня гости.
Макс нахмурился:
- Ты принимаешь гостей в спальне?
- У меня гостит кузина Шарлотта. Впрочем, это не твое дело…
- Это очень даже мое дело, - возразил Макс. - Все, что касается тебя, я считаю своим делом. Ты дорога мне.
- Если бы это было так, ты не бил бы мои окна! Макс с небрежным видом пожал плечами:
- Тебе следовало бы вставить более прочные стекла, а не экономить на качестве.
Софии хотелось услышать из уст Макса совсем другие слова, мягкие, нежные. Раньше она не хотела признавать, что испытывает такое желание. Но теперь уже не имело смысла обманывать себя. Зато время, что они с Максом искали браслет, что-то изменилось. Они снова сблизились. И сейчас София с болью и тревогой замечала черные круги от бессонных ночей под глазами мужа. Он был небрежно одет и, по-видимому, сильно измучен. Ярость в ее душе постепенно утихла. Макс выглядел таким несчастным и таким… милым. Запрокинув голову, он смотрел на нее пристально и серьезно.
- Я не верю тебе, Макс, - тихо сказала София.
- И я тоже не могу до конца поверить тебе, - промолвил он. - София, я хочу извиниться перед тобой за легкомыслие, с которым вел себя все эти дни.