Донна Ди разразилась рыданиями. Это напугало Хатча, он не знал, что делать. Он неуклюже обнял ее.
- Прости, родная. Это все не имеет никакого значения. Когда я с другой, это совсем не то, что с тобой. Я… я люблю тебя.
Он не верил собственным ушам, но Донна Ди очень хорошо его расслышала. Она подняла голову и посмотрела на него заплаканными глазами.
- Правда, Хатч? Правда любишь?
Хатч сам не мог понять, как это у него выскочило. Прежде чем он осознал это, они уже обсуждали, какое кольцо он подарит ей во время помолвки в день Святого Валентина и как они сыграют свадьбу в июне. Когда они поехали в Пальметто, чтобы сообщить обо всем родителям, Фриц, оставшись с сыном наедине, высказал свои сомнения:
- Ты слишком молод для брака, сын, - сказал он.
- Я знаю, но она действительно этого очень хочет.
- А ты?
- Ну да. То есть, наверное. Ну конечно, да.
- Ты женишься на ней, потому что любишь ее?
- Конечно. Почему же еще?
Они с некоторой неловкостью посмотрели друг на друга. Затем Фриц вздохнул, заканчивая разговор:
- Ну что ж, если ты этого хочешь.
Свадьба состоялась во вторую субботу июня. За три дня до торжественного события Донна Ди и Хатч в гостиной дома ее родителей рассматривали подарки, присланные к свадьбе. Она отложила в сторону набор ножей, который только что распаковала, и продевала упаковочную ленту в вешалку для одежды, которая уже вся была украшена разноцветными бантами.
- Хатч?
- Угу? - Он в этот момент уплетал бутерброд с копченой колбасой, приготовленный для него миссис Монро.
- Я должна у тебя спросить кое о чем.
- Давай.
Донна Ди с большим старанием завязывала еще один бант на вешалке она стала это делать, как только начали приходить первые свадебные подарки.
- Когда люди собираются пожениться, между ними не должно быть тайн, правильно?
Хатч слизнул с пальца крошки хрустящего картофеля.
- Разумеется.
- Я хочу спросить насчет того вечера, когда вы повезли Джейд к каналу.
Хатч замер, палец так и прилип к губе. Он медленно повернулся к Донне Ди, стараясь не смотреть ей в глаза. Он сглотнул, и его острый кадык дернулся вверх-вниз.
- Так что?
- Ведь то, что она сказала, была неправда? Ведь вы же не насиловали ее. - Донна Ди повернула к нему свое крысиное личико.
Хатч раздумывал, сказать ей правду или то, что она хотела от него услышать. Ему надо было признаться или в насилии, или в том, что соблазнил ее лучшую подругу. В любом случае его положение было незавидным.
- Ну, конечно, никакого насилия не было, - пробормотал он. - Она же нас знала. Какое же здесь насилие?
- Она пыталась вас остановить?
Он пожал своими широкими плечами.
- Она… ну… ну ты знаешь, многие девчонки говорят, что не хотят, а на самом деле им только этого и надо, знаешь?
Донна Ди смотрела в сторону.
- А ты хотел этого, Хатч? Я хочу сказать, если бы ты действительно не хотел, тогда бы и не смог.
Он потоптался большими ногами по ковру.
- Ну, это не совсем так, Донна Ди. Ей-богу. Это было… это было какое-то наваждение. Я просто даже не знаю, как это объяснить. - Нетерпеливым жестом он развел руки ладонями вверх. - Это не то, что мне вдруг захотелось поиметь Джейд, понятно?
- Понятно. - Донна Ди судорожно вдохнула и медленно выпустила воздух. - Я всегда считала, что она все наврала о том, что вы действовали силой. Просто ей так этого хотелось, что тебе было трудно устоять, ведь так? Ты же нормальный человек, мужчина. Для мужчины это нормальная реакция.
Он не обращал внимания на ее бегающие глаза, равно как и на испарину на ее верхней губе. Никто из них не говорил правду, но для сохранения спокойствия было необходимо продолжать обманывать себя и друг друга.
Во время свадьбы Нил протолкнулся к Хатчу и прошептал:
- Очень рекомендую подружку невесты.
- Это двоюродная сестра Донны Ди.
- Мне наплевать, чья она двоюродная сестра, но в постели это высший класс. - Нил толкнул его в ребро. - Представляешь, как ты можешь поразвлечься во время семейных встреч.
- Ты с ума сошел, - разозлился Хатч и сбросил дружескую руку Нила с плеча.
- Ты что, приятель? Неужели из-за этой женитьбы ты изменишь свой образ жизни? Мне ужасно этого не хочется.
В эту секунду Хатч решил никогда не изменять жене. Неважно, что им пришлось погрешить против правды, чтобы очистить свою совесть, однако же своей ложью Донна Ди спасла его от обвинения в изнасиловании. Ее ревность к Джейд была оправдана, хотя ни один из них также не признавал этого. Они были связаны общим грехом, и Хатч не хотел осложнять их отношения своей ревностью. Если учесть горе, которое они причинили Джейд, то супружеская верность была не такой уж высокой платой.
После медового месяца, который они провели на острове Хилтон-Хэд, Хатч работал в отделе своего отца-шерифа, пока не начались регулярные тренировки. Донна Ди с нетерпением ждала, когда они смогут самостоятельно поселиться в Колумбии. По его мнению, ее стремление "иметь свое гнездо" было чересчур активным. Прошлым вечером, когда они распаковывали фарфоровые вещицы в комнате, она сообщила ему о своем намерении бросить учебу.
- Мы сэкономим деньги, которые тратим на мою учебу. У меня все равно нет способностей. И что я буду делать с гуманитарными науками и биологией? Я и так знаю все, что надо, правильно? - Она протянула руку и игриво погладила его между ног.
- Ты еще принимаешь свои таблетки?
- Конечно. А что?
Хатч заметил, что она не смотрела ему в глаза, когда отвечала.
- Потому что ребенок нам сейчас ну никак не нужен.
- Я знаю, дурачок.
- Я обещал родителям, что не брошу университет, если женюсь. В этом году я выбрал довольно трудные предметы. Да и тренер меня достает, говорит, что я выкладываюсь не на полную мощь. Сейчас я не могу взваливать дополнительные обязанности.
Донна Ди отложила свое занятие, обняла его и медленно поцеловала.
- После того, что я для тебя сделала, разве ты еще не понял, что твое счастье зависит только от меня?
Опять этот тонкий намек на то, что она поддержала его в тот момент, когда он больше всего в этом нуждался. Неужели всю их жизнь эта позорная тайна будет служить ей разменной монетой? Эта гнетущая мысль не давала Хатчу спать всю ночь, и именно поэтому сегодня он оказался у Нила. Находиться в компании Нила и Ламара - все равно что возвращаться на место преступления. Так бывает, когда трогаешь больной зуб. Чем чаще это делаешь, тем больше беспокоит. Вот только остановиться Хатч никак не мог.
- Как там Донна Ди? - спросил его Ламар. - Не видел ее с самой свадьбы. - От марихуаны он немного размяк и развалился в кресле, закинув худую ногу через ручку.
- Прекрасно. Передает вам привет.
Нил взял неоткрытую бутылку "Джек Даниелс", отвернул пробку и глотнул прямо из бутылки.
- Ты сказал Донне Ди, что идешь сюда?
- Конечно.
- И она доверяет тебя нам? - фыркнул Нил. - Значит, она еще тупее, чем я думал.
У Хатча потемнело в глазах. Он вскочил.
- Она не так уж тупа. А если и называет тебя мешком с дерьмом, то права. - Он направился к двери.
Нил вскочил со своего кресла и преградил Хатчу дорогу.
- Не злись, - сказал он примиряюще. - Просто хотелось тебя немного подразнить. Оставайся. Сегодня обещали прийти несколько кисочек с первого курса помочь нам убраться здесь. И сделают они не только это, - добавил он, бросив на него хитроватый взгляд. - Боюсь, их будет больше, чем мы с Ламаром сможем обработать.
- Нет, спасибо, - с раздражением ответил Хатч. - Пойду домой к жене. - Он попытался обойти Нила, но, несмотря на алкоголь и травку, тот был еще в форме и полностью владел собой.
- Так ты и будешь всю жизнь чувствовать себя у нее в долгу?
Хатч замер.
- В долгу?
- Не изображай из себя невинность. Я говорю о том, что ты расплачиваешься с Донной Ди за то, что она для нас сделала.
Хатч бросил на Ламара быстрый виноватый взгляд, но Ламар отвел глаза.
- Не знаю, о чем ты говоришь.
- Ну конечно, - сказал Нил с противным смешком. - Ты пытаешься отблагодарить Донну Ди за то, что она своим враньем спасла нас от тюряги. Сначала ты трахал ее, затем женился на ней, теперь ты превратился в комнатную собачку.
- Заткнись!
- Она бы действительно вцепилась тебе в физиономию, если бы знала, какое удовольствие ты получил с ее лучшей подругой. А, Ламар? - спросил он, глядя на приятеля, у которого был несчастный и смущенный вид. - Мы с тобой тоже неплохо развлеклись. Но думаю, что старина Хатч считал, что ее коробочка была специально приготовлена для него.
Хатч нагнулся к Нилу, почти касаясь его лица.
- Сука ты вонючая. И я больше не хочу иметь ничего общего с тобой. - Отпихнув Нила в сторону, он ринулся к двери.
Ламар крикнул ему вслед:
- Эй, Хатч, Нил ничего такого не имел в виду. Не уходи!
Хатч не останавливался и не оглядывался.
- Еще вернешься, - крикнул ему вслед Нил. - Ты знаешь, где продается клубничка. Когда захочется сладенького, придешь.
После того как Хатч выскочил из дома, Ламар вернулся в свою комнату, оставив Нила бушевать и возмущаться в одиночестве. Нил редко выходил из себя, но когда это происходило, Ламар его побаивался. Он даже не мог определенно сказать, что именно пугало его больше - бурные вспышки гнева или зловещее молчание. Когда Нил становился мрачным и молчаливым и его гнев бурлил внутри, как сера в царстве Аида, казалось, что воздух в доме потрескивал от его ярости.
Ламару страшно не нравилось жить здесь, но у него не хватало мужества сказать об этом Нилу и переехать. Во время летних каникул он непрестанно думал об этом. Мечтал о том, чтобы его мать велела бы ему перевестись в другой университет или взять академический отпуск на год. Хоть бы что-нибудь произошло, что бы помешало ему жить под игом Нила еще один год.
Но ничего не случилось, а он так и не смог набраться храбрости и объявить Нилу о решении жить в другом месте. Безропотно вернулся он с вещами из Пальметто в тот же старый дом, который они сняли и на следующий год: Коробки и чемоданы все еще стояли по всей комнате и ждали, когда их распакуют. Не желая что-либо делать, он лег на кровать и прикрыл глаза рукой. Теперь, когда Хатч ушел со скандалом, Ламар понимал, что ему вряд ли удастся когда-либо избавиться от Нила. Если только он скажет Нилу, что хочет от него переехать, то невозможно предугадать, что тот выкинет. Так что, по всей вероятности; он обречен оставаться здесь.
Эта жизнь была похожа на нескончаемую гулянку. Нил окружал себя людьми, уверявшими его, что он им очень нравится. Ламар же подозревал, что им нравится не столько Нил, сколько то, что они могут здесь получить. Он не без оснований предполагал, что многие из них так же побаиваются обидеть Нила, как и он, и просто опасаются не принять его приглашения.
Дверь дома была всегда открыта для любого, кому хотелось девочек, алкоголя или травки. Постоянный поток студентов, ищущих развлечений, не давал возможности Ламару хоть немного побыть одному. Даже когда он уходил в свою комнату и закрывал за собой дверь, кто-то обязательно вваливался к нему в поисках то ванной комнаты, то свободной кровати для совокупления.
Одна мысль о том, что придется провести еще девять месяцев в бесконечных попойках, приводила его в уныние. Нил с ревностью относился ко всему, что могло ослабить его тиранию над приятелями, он требовал абсолютной преданности и постоянной доступности. Именно поэтому он так рассвирепел сегодня из-за Хатча. Нил действительно ревновал Хатча к Донне Ди, поскольку тот проводил с ней больше времени.
Здорово он зацепил Хатча, вспомнив тот случай с Джейд. Все они избегали вспоминать об этом, как будто никогда ничего не было. Даже когда Гэри Паркер повесился и Джейд с матерью уехали из Пальметто, трое приятелей старались не связывать эти события с тем, что произошло у канала тем холодным мрачным вечером. Они изо всех сил обходили эту тему в своих разговорах, тем не менее каким-го образом она возникала.
Сейчас Ламар понял, что именно Нил заводил разговор об этом. Использовал ли он эту тему в своих интересах так, как это делает, по его словам, Донна Ди? Он всегда вспоминал о том инциденте, когда хотел чего-нибудь добиться от своих дружков. Его напоминания удерживали их вместе.
И как же долго это будет продолжаться? Ламар задумался. Неужели всю жизнь? Мысль об этом заставила его похолодеть. Меньше всего на свете он хотел быть предметом постоянных издевок Нила. Не дай бог, чтобы Нил когда-нибудь узнал о его любви.
Кроме нежелания еще два года жить рядом с Нилом, Ламар переживал еще из-за того, что ему пришлось прекратить связь с молоденьким преподавателем английского из Пальметто. Они случайно познакомились в кинотеатре. Их первое свидание было достаточно обыденным: пошли выпить кофе после фильма, правда, проговорили допоздна. До конца лета они встречались почти каждый вечер. Однажды после того, как они покатались вдоль побережья, Ламар смущенно произнес:
- Я не могу привести тебя домой. Я живу с мамой.
- Мне бы тоже хотелось побыть с тобой наедине.
Они нашли выход, поехав в мотель. Там он и потерял девственность, если не считать случая с Джейд Сперри. Поскольку его друзья были уверены, что у него уже было немало женщин, он не мог развеять этот миф и признаться, что та ночь была самой потрясающей в его жизни.
Ламар вел себя чрезвычайно осторожно, что было нелегко, учитывая нрав Майраджейн. Для нее не имело значения, что сын уже год жил вне дома, она все равно требовала отчета за каждый его час. Это просто ангел-хранитель не допустил, чтобы до нее дошла история с Джейд Сперри. Майраджейн первой осудила Джейд, когда Гэри покончил с собой. Зная, как это несправедливо, Ламар чувствовал угрызения совести и думал, не намекнуть ли матери на некоторые факты. Однако это были только символические угрызения, и он, конечно, сохранил тайну.
До сих пор Ламар не мог поверить, что выпутался из этой истории: у него все время было такое чувство, что живет взаймы. Поэтому он принимал самые тщательные меры предосторожности, чтобы его мать не узнала об его увлечении.
Теперь на его душе было два греха. Человек всегда расплачивается за свои поступки. Ламар расплачивался за свои тайные грехи тем, что приговорен жить под тиранией Нила еще год.
Он заставил себя встать и приготовиться к вечеру. Надо было разобрать свои вещи до того, как придут девочки из университета. Иначе они так все разложат, что он в жизни не найдет, где что лежит. Поскольку Нил ждет от него этого, он немного накурится, немного напьется, а потом, очевидно, приведет к себе в комнату одну из девиц и переспит с ней.
Философия жизни, недавно принятая им, заключалась в следующем: чтобы выжить в этом жестоком мире, приходится делать то, что надо, даже если и не хочется.
XIII
Моргантаун, Южная Каролина,
1977-1981
- Ну и ну! Не экзамен, а живодерня.
Джейд улыбнулась своему сокурснику, догнавшему ее на выходе из здания.
- Не экзамен, а смертоубийство. - Часы на колокольне пробили четыре.
Деревья отбрасывали на газон длинные косые тени, яркие осенние листья крутились и танцевали, подгоняемые свежим ветром.
- Биология никогда не была моей любовью. Между прочим, меня зовут Хэнк Арнетт.
- Рада познакомиться, Хэнк. Джейд Сперри.
- Привет, Джейд. - Он улыбнулся обезоруживающей улыбкой. - Так вы думаете, что сдали экзамен?
- Я получаю стипендию. Поэтому мне надо не просто сдать, но быть по крайней мере на три балла выше среднего.
Он присвистнул.
- Сурово.
- Если науки не пользуются у вас любовью, то что же вас интересует? - спросила она, как бы приглашая его к разговору.
- Искусство. Разве можно сравнить Моне с мадам Кюри? Вы думаете, Пикассо знал что-нибудь о размножении инфузорий или это его хоть как-нибудь волновало?
Джейд рассмеялась.
- Я специализируюсь по коммерции.
- Хм-м. - Его брови поползли вверх, как будто он был удивлен. - У вас такое лицо… я думал, вы занимаетесь музыкой, может быть, литературой.
- Ничего подобного. Маркетинг, управление.
- Черт побери, здесь мой инстинкт меня подвел. Я бы в жизни не принял вас за будущего магната.
Она восприняла это как скрытый комплимент.
- Ну, мне сюда, - Они остановились на пересечении двух дорожек. - Приятно было познакомиться, Хэнк.
- Мне тоже. Я вообще-то хотел выпить чашечку кофе. Как вы?
- Совсем неплохо, но мне пора на работу.
- А где вы работаете?
- Мне действительно пора, я уже опаздываю. До свидания, Хэнк. - Джейд повернулась и побежала к стоянке машин. Он не успел ее задержать.
Хэнк Арнетт проводил ее взглядом. Это был спокойный, высокий худощавый парень, говоривший с сильным южным акцентом. У него были широкие костистые плечи, а свои волнистые каштановые волосы он часто завязывал хвостом. Приветливое добродушное лицо Хэнка нельзя было назвать красивым, однако его живые карие глаза вызывали симпатию. Его одежда, в основном, состояла из вещей, купленных на толкучке, однако он носил их с элегантностью, не переходящей в пижонство.
Одним из достоинств Хэнка было упорство. Он обладал хорошим чувством юмора, поэтому жизненные проблемы скорее забавляли, чем сердили его. Уже на первом курсе в Дэндер-колледже Джейд поняла это. После их первого знакомства он регулярно провожал ее от здания биологического факультета до машины. Поскольку это были последние лекции перед тем, как идти на работу, у нее всегда была убедительная отговорка от приглашений выпить вместе кофе. И хотя он ей очень нравился, Джейд пресекала его робкие попытки сблизиться.
Как и предупреждал декан Митч Хирон, мисс Дороти Дэвис была не самой покладистой из тех, у кого пришлось работать Джейд. Старая дева - обстоятельство, которым она чрезвычайно гордилась, - была очень требовательной и придирчивой. В ее магазине женщины могли одеться с ног до головы, здесь была одежда на все случаи жизни, начиная с момента рождения и кончая смертью. Мисс Дороти лично знала каждую вещь в своем магазине и могла на память назвать ее артикул. Продавцы боялись ее до смерти.
Старание и способности Джейд вызывали одобрение мисс Дороти, считавшей ее "благоразумной молодой девушкой" в отличие от многих других. Джейд с пользой проводила время в магазине, стараясь узнать как можно больше о производстве и продаже одежды, об изделиях из тканей и трикотажа и о ежедневных проблемах, возникающих при ведении дела.
Она поняла, что отомстить Патчеттам следует, нанеся им удар в сфере экономики. Она лишит Патчеттов главного - денег и той силы, которую они дают. Она хотела подорвать основной механизм их власти. Ее окончательной целью было произвести в Пальметто экономический переворот, который бы принес пользу обществу и положил конец господству Патчеттов. Джейд не питала особых иллюзий относительно легкости задуманного. Для успеха надо быть энергичной, знать свое дело и получить больше власти, чем у них, еще до того, как она сможет действовать. Все, что она делала, было подготовкой к возвращению и их уничтожению. Каждое утро Джейд просыпалась и засыпала с мыслью о победе, ожидающей ее в далеком будущем.