* * *
Зинаида внимательно проследила из-за оконной шторы за тем, как ее внучка села в машину, как вышла из нее. Потом отошла от окна и с невинным видом села вязать носок. Маша зашла в дом в хорошем настроении.
- Добрый день, бабушка!
- А он добрый, день-то? Что там за машина стояла? Приехала и стоит, мигает, только страху наводит. Все нервы вымотала, - ворчала Зинаида.
- Успокойся, бабушка! Это ко мне приезжали.
- К тебе? На такой машине… На таких только бандиты ездят. Что им от тебя было нужно? - Зинаиде все не нравилось.
- Ничего особенного. На день рождения пригласили. Только это не бандиты. Помнишь Кирилла Леонидовича?
- Это тот, кого ты от рака вылечила? - подняла глаза от вязания Зинаида. - Конечно, помню.
- Это он приезжал, - не без гордости сказала Маша.
- Слава Богу! - вздохнула Зинаида. - После того как ты в тюрьме посидела, я теперь, знаешь, как машин всяких, этих, с мигалками, побаиваюсь. Это Кирилл Леонидович тебя на день рождения позвал?
- Ох, все тебе скажи! - улыбнулась Маша.
- Да, все. И расскажи, кто тебя провожал, - потребовала всевидящая бабушка. - Далеко было, я не увидела. Это тот, кто чаи тут у нас распивал? Андрей, что ли, этот?
- Бабушка, и ты еще на зрение жалуешься! - засмеялась Маша.
- У вас там серьезное что-нибудь намечается? - вкрадчиво спросила Зинаида.
- Серьезного ничего не намечается.
- А этот… как его… Андрей? Что из себя представляет?
- Он, бабушка, писатель, историк. И еще он очень интересный человек.
- И солидный, серьезный, сразу видно. Не то что некоторые…
- Бабушка, ты у меня уникум. Так быстро о человеке мнение составила. По внешнему виду, что ли, серьезность определила?
- Да. Я женщина мудрая - сразу человека вижу, - уверенно сказала Зинаида. - Я тебе серьезно говорю: Андрей твой мне внушает доверие. Вот таким мужчинам верить можно.
- Да о чем ты, бабушка! Никакой он не "мой". Мы с Андреем дружим, и отношения у нас - исключительно товарищеские.
- Вот и дружи себе на здоровье! - согласилась Зинаида. - Наконец-то рядом с тобой мужчина - солидный, умный, делом занимается. Наберешься от него ума-разума, наконец, учиться поедешь.
- Бабушка! Опять ты за свое!
- И не перечь мне! Ты образование получить должна, профессию престижную, в жизни удачно устроиться. Ты со своими способностями, Машенька, достойна хорошей жизни.
- Да не поеду я никуда учиться! - отрезала Маша.
- Все из-за Алешечки своего? Опять дурь в голову взбрела? Хочешь всю жизнь таблетки выдавать? На анализы бирки наклеивать? Ну-ну! Кто тебя, как не бабушка родная, на путь истинный наставит? Кто тебе правду-то скажет? Кто глаза откроет?
- Не надо мне твоей правды! Я взрослая, сама во всем разберусь! - в Машином голосе уже окрепла уверенность.
- Как же, разберется она! Он, окаянный, тебя с толку сбил, от учебы отворотил и в ЗАГС потащил. А много ты разобралась? Все убиваешься по нему! Из-за слез никого вокруг не замечаешь! Ну что ты прикипела к этому Алеше? Что он из себя представляет? Тьфу! Местный папенькин сынок. А Андрей-то - солидный человек, ученый. Знаешь, какие у тебя с ним могут быть перспективы!
- Такие перспективы мне не нужны! - Маша повысила голос.
Зинаида хотела было продолжить свою речь, но тут в погребе раздался сильный хлопок.
- Что это? Хлопнуло никак?
- Да нет, тихо, - прислушавшись, сказала Маша.
- Так и будешь здесь всю жизнь горевать? А Андрей по всему миру ездит, книжки пишет! - начала Зинаида, но тут снова что-то хлопнуло в погребе. - Да что это пуляет, в самом деле? Стреляют в городе, что ли?
- Да нет, бабушка… не похоже.., это где-то рядом…
- Никак в погребе… ах ты, батюшки-святы! Пропало, все пропало!
И женщины побежали в погреб спасать фирменное вино.
Буравин приехал домой, увидел Полину и обрадовался:
- Хорошо, что ты дома. Я тебе звонил, а твой телефон не доступен. Что-то случилось?
- Нет. Уже все в порядке. А телефон… он сломался.
У Полины на глазах появились слезы.
- Да ты сама не своя. Что с тобой? - Буравин обнял ее.
- Ну почему, почему я опять не могла до тебя дозвониться, Витя? Как будто твоя Таисия заговорила этот чертов телефон! - плакала Полина. - Почему, Витя, когда ты мне очень-очень нужен, ты оказываешься недоступен? А?
- Извини, Полина. Просто у меня сегодня был очень тяжелый день. Ходил в мэрию, там, похоже, тендер решили провести без моего участия. Пришлось срочно менять планы. Прости, у меня не было возможности ответить на твой звонок. Когда освободился, - сразу же тебе позвонил. Но ты уже не отвечала. Я сразу же помчался домой. И вообще, причем здесь Таисия? Чуть что, сразу Таисию вспоминаешь? Ей, между прочим, и так тяжело. Пойми ее: осталась женщина одна и не хочет мириться с этим. Будь более снисходительна к ней.
- Я все понимаю, я сама женщина. - Полина утерла слезы. - Мне тоже ее жалко: мечется, тебя хочет вернуть. Способы всякие придумывает. Как же голова от всего этого раскалывается.
- Вот и давай больше о ней вспоминать не будем. Что прошло - то прошло. Правда?
- Правда, Витя! Просто все эти телефонные сложности мне не нравятся. Как побывал твой телефон у Таисии в руках - так мы теперь дозвониться друг до друга не можем… Мистика какая-то.
- Полина, все будет хорошо, таких накладок больше не повторится. Обещаю тебе всегда отвечать на твои телефонные звонки. А как у тебя прошел день? Где ты была? Что делала?
- Ходила к Ирине в тюрьму, а потом зашла домой… к своим… хотела убрать у них, а то совсем без меня грязью заросли. Видела… Бориса.
- В клоунском галстуке? - уточнил иронично Буравин.
Но Полина даже не заметила его слов, она продолжала:
- Встретились. Поговорили. Разговор получился серьезный. И очень тяжелый.
Полина поправила волосы, и Буравин увидел, что у нее руки в синяках, а на блузке нет пуговиц. Он- помрачнел.
- Вот это да. Видимо, очень серьезный разговор получился. Даже синяки остались. Я не понял, Полина! У вас что… было что-нибудь с ним?
Полина накинула на плечи шаль и сказала:
- Еще не хватало, чтобы ты с глупой ревностью ко мне приставал!
- Я? С глупой? Значит, надо просто не обращать на это внимание, да? Это будет умно?
- Господи, какие же вы, мужики, все… примитивные.
- Вот здорово, договорились!
- Да ладно, Витя. Давай не будем больше об этом. Лучше расскажи, как прошла встреча в мэрии. Ты сдал документы для участия в тендере?
- Да сдал, сдал. Только выйдет ли из этого толк - не знаю. Борис твой шашни какие-то затеял.
- Никакой Борис не мой, что за вздор ты несешь? - взвилась Полина.
- А зачем к нему все время ходишь? Его дразнишь? Или меня? Или нас обоих?
- Да хватит, в конце концов! Что за день такой! - взмолилась Полина.
- Нет, не хватит. Знаешь, Полина, мне эти твои походы по памятным местам совсем не нравятся.
- Я была у Ирины в тюрьме, и мне нужно было поговорить об этом с Борисом.
- Видимо, очень хороший у вас вышел разговор! Аж все руки в синяках! Может, ему пирожки твои не понравились, а?
- Не смей со мной так разговаривать, Виктор! Кроме Бориса, там живут мои дети! И если я ушла от мужа, то я не могу уйти от собственных детей!
- А мне кажется, что тебя больше интересует судьба бывшего мужа. Все никак от Бориса отлепиться не можешь! - распалялся Буравин.
- Неправда!
- Правда! - закричал Буравин. - Да ты посмотри! Ты даже сумку свою не разобрала - так и стоит, ждет, когда ты с ней обратно к нему вернешься!
Полина схватила сумку с домашними вещами и изо всей силы швырнула ее о стену. Косметика разлетелась во все стороны. Буравин мгновенно остыл.
- Полина, послушай, давай поговорим спокойно.
- Если ты хочешь поговорить, то не надо доводить меня до такого состояния.
- Что же, мне спокойно смотреть на эти твои синяки? Ждать, когда ты снова пойдешь к Борису, и гадать, что у вас случится в этот раз?
- Ничего не случится.
- Если он тебя обидел, хочешь, я набью ему морду?
- Нет, ни в коем случае. И никто меня не обидел. Просто оставьте меня в покое.
- Вот именно этого я и не могу понять! Что же тогда случилось, что и он не виноват, и я не прав? В чем дело?
- Я сделала Борису больно, когда ушла к тебе. Он теперь пьет, и я очень за него переживаю. Ведь до того, как мы с тобой стали встречаться, у него в жизни все было хорошо.
- Но это не дает ему оснований мучить тебя.
- Так и ты не мучай меня, пожалуйста! - попросила Полина.
- Скажи, чем я тебя обидел?
- Не знаю, Витя, что тебе сказать. Я совсем измоталась. Иногда мне кажется, что мы с тобой совершили большую ошибку, когда решили жить вместе. Никто из детей не поддержал нашего решения, а о настроении наших "половин" я и не говорю.
- Но ты же сама говорила, что со временем они успокоятся, - напомнил Буравин.
- Может быть. Но больше меня пугает то, что мы с тобой совсем не понимаем друг друга.
- Наверное, для этого нужно время.
- Сколько?
- Не знаю. Но все это время я готов быть рядом с тобой. Давай начнем все заново: будем учиться понимать и любить друг друга.
- А не поздно учиться? Мы ведь уже не молоды.
- Зато снова вместе. Ты же хочешь стать моей женой? Правда? - в голосе Буравина звучала надежда.
- Теперь уже не знаю. Всю жизнь я выбирала между тобой и Борисом. Мне казалось, что у этой задачи, всего два решения. Но теперь иногда я думаю, что есть и третье.
- Какое же?
- Остаться одной: забыть и тебя, и его. Вот этого Буравин не ожидал!
* * *
Несмотря на отсутствие опыта, Костя все-таки довольно уверенно доплыл к обломкам катера. Ему повезло, потому что сундук оказался лежащим на виду. Правда, он был придавлен каким-то куском железа, и Косте пришлось его освобождать. На Костину беду как раз возле сундука на обломки катера намоталась рыболовная сеть. Костя не обратил на нее внимания. Он достал ключ и попытался открыть сундук. Крышка была тяжелой, он никак не мог ее поднять. Разворачиваясь, Костя зацепил сеть и оказался в западне.
Смотритель ждал его, поглядывая на часы и разговаривая сам с собой:
- Надеюсь, Костя, ты справился. Потому что тебе пора уже плыть обратно. Да что ты, в самом деле! Не хватало тебе утонуть!
А Костя был в плену рыболовной сети - она зацепилась за баллоны. Он тщетно пытался освободиться. Ключ выпал из его руки. Времени на всплытие оставалось все меньше и меньше.
- Ну что же ты, Костя? - нервничал смотритель. - Неужели напутал со временем?
Наконец смотритель не выдержал, спустился по трапу и прыгнул в лодку. Он сел на весла, но грести ему было безумно тяжело, потому что рана снова стала кровоточить. Он плыл к тому месту, где, по его предположению, должен был вынырнуть Костя.
Костя все-таки сумел освободиться от сети, но вынырнул полностью обессиленный.
- Держись! Сейчас вытащу! - крикнул ему смотритель. - Подожди, я тебе весло подам!
Костя уцепился за весло и стал карабкаться в лодку. Лодка накренилась, и смотритель вывалился за борт. Теперь они оба, и Костя, и смотритель, плавали рядом с лодкой, причем Костя стал цепляться за смотрителя. Тот схватил Костю за волосы и ударил головой о борт лодки. Костя потерял сознание. Смотритель, держась одной рукой за борт лодки, выловил потерявшего сознание Костю и подтянул к себе. Перевалив его через борт лодки, чертыхаясь, тяжело забрался в нее и сам.
Костя пришел в себя, откашлял воду, потер ушибленную голову.
- Ты что, с ума сошел? - спросил он у смотрителя. - Ты же чуть не убил меня!
- Дурачок! Если бы я тебя не вырубил, ты бы в панике и меня на дно утянул.
- Зачем же бить? Сказал бы или крикнул! - не унимался Костя.
- До тебя докричишься! Я вот тебе еще в доке русским языком говорил: "Смотри на часы!". Почему ты меня не послушал? Мы же можем так засветиться! - смотритель показал на берег, с которого их хорошо было видно.
- Сундук завалило камнями. Я пытался его освободить, но не смог, - стал рассказывать Костя. - А тут еще кусок сети рыболовной!
- Все равно на часы надо было смотреть. Увидел, что не успеваешь, сразу надо было назад поворачивать. Вместе что-нибудь придумали бы, - хрипло говорил смотритель.
- Я хотел за один раз все успеть. Сам же говорил, что времени у нас в обрез и сокровища надо быстрее поднимать!
- Ну ты даешь! Еще азартнее, чем я! - довольным голосом заметил смотритель. - Но в следующий раз не надо так рисковать. Жизнь все-таки дороже! Тем более твоя - молодая!
Неожиданно смотритель застонал.
- Что такое? - бросился к нему Костя.
- В рану вода попала! Греби, я уже не смогу. Надо побыстрее в док уходить: нам лишние глаза ни к чему.
Костя сел на весла и стал грести к доку. А между тем Марукин с берега наблюдал за ними в бинокль. Он был весьма доволен увиденным.
- Ах вы мои молодцы! Ну спасибо! Показали, где сокровища спрятаны. Теперь-то я без труда твои богатства, Миша, подниму со дна морского! - бормотал он себе под нос.
Костя завел смотрителя в док.
- Все, спасибо, - сказал смотритель. - Тут уж я сам как-нибудь. Да и болит уже меньше.
- Михаил Макарыч, к чему геройствовать? Я помогу!
- Говорю же, сам! Значит - сам! Ты лучше лодку привяжи и посмотри повнимательней, не следил ли кто за нами.
- Успею еще! Надо рану обработать, а то загноится.
- Иди, тебе говорят! Пока мы тут с тобой над этой царапиной охать будем, какой-нибудь ловкач наше золотишко подымет. Иди!
Смотритель оттолкнул Костю, сделал несколько шагов и упал без сознания.
- Михаил Макарыч! - кинулся к нему Костя, но смотритель не подавал признаков жизни.
* * *
Самойлов посмотрел на чисто убранную Алешей кухню и решил продолжить разговор о тендере:
- Сынок, я думаю, что у нас с тобой очень высокие шансы на победу в тендере.
- Почему? - спросил его Алеша, завершая уборку.
- Мое предложение самое выгодное.
- Лучше, чем у Буравина? - с надеждой спросил сын.
- Гораздо лучше! Буравин, как всегда, жадничает, а я готов делиться, и в этом мое преимущество.
- Делиться с кем?
- С нужными людьми. С теми, от кого зависит решение вопроса, - объяснил Самойлов.
- А от кого оно зависит? - удивился Алеша.
- От вице-мэра, Кирилла Леонидовича Токарева, кстати моего давнего друга.
- Подожди, ты хочешь дать ему взятку? - понял сын.
- Сынок, зачем так грубо? Ну сам посуди, он больше всех заинтересован в благополучном исходе этого дела. Вот я и хочу, чтобы он мог контролировать проект наравне со мной.
- Что-то я не пойму тебя.
- Сейчас! Вот, оцени этот документ! - Самойлов достал из папки листок и протянул его Алеше.
Тот прочитал текст и поднял на отца непонимающий взгляд.
- Ты хочешь отдать ему половину прибыли?
- Что, здорово придумано? Буравин теперь может сдать свой проект в макулатуру! - весело сказал Самойлов.
- А как же мы? Неужели ты не понимаешь, что продаешь наше будущее?
- Алеша, пойми, мы должны получить этот проект. А возьмем мы его только в том случае, если по-настоящему заинтересуем власти.
- Но ты говорил, что создаешь фирму для того, чтобы обеспечить будущее мне и Косте. А сам отдаешь половину прибыли этому Кириллу Леонидовичу, - неодобрительно заметил Алеша.
- Не жадничай!
- Пап, жадность тут ни при чем! Я просто о том, как вести бизнес в будущем. Пятьдесят процентов прибыли - это очень много!
- Когда мы получим этот контракт, наша фирма станет самым крупным грузоперевозчиком в регионе, - Самойлов снова достал бутылку и рюмку. - Потеряв немного сейчас, со временем мы с лихвой окупим эти потери. Вот Буравин, в отличие от тебя, это прекрасно понимает. Видел бы ты, как он злится!
- Знаешь, мне кажется, что тебе не столько важно получить этот проект, сколько то, чтобы он не достался Буравину, - упрекнул отца Алеша.
- Да, я не хочу, чтобы этот заказ ушел к Буравину, - согласился Самойлов и снова опрокинул рюмку. - Потому что тот из нас, кто его получит, станет сильнее всех и сможет диктовать другим свои условия.
- Но не такими методами. Я против, - серьезно сказал Алеша. - Надо придумать другой способ, как победить в тендере.
- Нет, в этом случае хороши все средства. Поверь, будь у Буравина такая возможность, он бы ее не упустил.
- И все-таки я думаю, что ты совершаешь ошибку.
- Леш, успокойся. Сегодня у Токарева день рождения. Мы пойдем вместе, я вас познакомлю, и ты увидишь, что он нормальный деловой человек. Не волнуйся, я держу все под контролем.
- А к которому часу мы должны быть у Токарева?
- Гости собираются к семи, но мы с тобой подойдем пораньше. Обсудим все деловые вопросы, а потом расслабимся.
- А ты можешь пойти один?
- Леш, это важно в первую очередь для тебя. Ты мой младший партнер и должен быть в курсе всех дел. К тому же, это знакомство не повредит тебе в будущем.
- Но я могу не успеть. У меня в это время одно важное дело, - признался Алеша.
- Какое еще дело? Что может быть важнее нашей работы?
- Мне надо встретиться с мамой.
- Это она тебя попросила?
- Нет, я должен передать ей одну вещь. Пап, я давно хотел с тобой поговорить о маме. Она в последнее время стала часто приходить к нам. Как ты думаешь, может, она хочет вернуться?
- Не знаю. Думаю, нет, - Самойлов стал мрачным и отвернулся.
- А мне хочется в это верить. Знаешь, давай я с ней поговорю. Попрошу прийти как-нибудь вечером. Мы вместе поужинаем…
- Нет, не надо ей ничего говорить! Такой вечер мы устроим позже. А пока отдай ей то, что обещал, и сразу иди к Токареву. И - никаких разговоров с мамой!
- Ну вот, ты теперь меня к маме ревнуешь.
- Нет, сынок. Просто нам необходимо пойти вместе. Это важно. Я буду ждать тебя у него.
- Извини, я хотел как лучше. Если тебе больно говорить о маме…
- Алеша, пожалуйста, не вмешивайся в наши с мамой отношения. Мы сами во всем разберемся. А сейчас я, пожалуй, лучше пойду посплю.
Самойлов взял рюмку, бутылку и вышел из кухни.