Едва он это произнес, Микаэла почувствовала, что ее нога погружается во что-то мягкое. Невольно она отпрянула и тут же, взглянув вниз, выругалась.
– Дерьмо!
– Вот именно. И не говорите, что я вас не предупреждал, – сказал Коул, наблюдая, как Микаэла яростно пытается отчистить свою туфельку.
Когда девушка подняла голову, то обнаружила, что не один Коул забавляется этим зрелищем. Несколько неизвестно откуда взявшихся работников – где они все были, когда Микаэла надрывалась?! – следили за бесплатным представлением. На лицах некоторых она обнаружила ухмылки, другие рассматривали ее так, словно впервые в жизни им довелось увидеть женщину.
Микаэла тут же забыла о туфлях. Она вдруг представила, как нелепо смотрится в своем наряде от-кутюр посреди этого двора, рядом с этими людьми, одетыми так просто, насколько это вообще было возможно: в клетчатые рубахи, потертые джинсы и короткие сапоги.
Она была здесь чужой, ненужной и незваной, совершенно непригодной…
– Мисс Престон, с вами все в порядке? – спросил Коул, и Микаэла поняла, что бессознательно вцепилась в рукав его рубашки.
Она с трудом заставила себя разжать пальцы. Коул жалостливо смотрел на нее, как на самое никчемное существо в мире.
– Нет. И вам об этом известно лучше всех, не так ли, мистер Рассел?
– Парни, вам что, нечем заняться?! – прикрикнул Коул на зевак, и те быстро ретировались по своим делам. Когда же двор опустел, он повернулся к Микаэле. – И что это значит?
– Вы должны были предупредить заранее. И на кой черт кому-то понадобилось перекапывать двор?!
При упоминании нечистого Коул рассерженно нахмурился и сурово поджал губы, как ревностный католик при виде языческого обряда.
– Следуйте за мной, мисс Престон! – холодно сказал он вместо ответа, подхватил ее вещи и двинулся в обход машины.
Когда Микаэла повторила его маневр, то обнаружила две хлипкие доски, перекинутые через траншею, которая при более близком рассмотрении показалась ей противотанковым рвом, который она видела на иллюстрации в какой-то исторической книжке.
– Проклятье… – пробормотала Микаэла, глядя на спину Коула, который уже перешел на другую сторону и теперь стремительно удалялся по направлению к дому. – Мистер Рассел!
Он остановился, потом нехотя обернулся и посмотрел на замершую перед траншеей Микаэлу.
– В чем дело, мисс Престон?
– Я не могу… то есть это… этот мостик… Он выглядит ужасно ненадежным… – пролепетала она, облизала пересохшие губы и с тоской посмотрела на дно траншеи. Дно было довольно далеко, и, если она грохнется вниз, мало не покажется.
– Уверяю вас, что доски выдержат. Идите же!
– Я не могу… Я правда не могу… – пробормотала девушка.
Ее фобия давала о себе знать. Если у Микаэлы под ногами вместо твердой земли оказывались шаткие конструкции наподобие этой – она просто теряла голову!
Коул вернулся и, остановившись на противоположной стороне, протянул ей руку.
– Держитесь.
Она попятилась.
– Вы желаете, чтобы я вас на руках перенес? – жестко поинтересовался он, и Микаэла отчетливо поняла, что за эти десять минут, что они провели вместе, она успела довести Коула Рассела до белого каления.
Обычно на это – даже при большом ее желании – у Микаэлы уходило гораздо больше времени. Кажется, она поставила своеобразный рекорд!
– Нет, я желаю, чтобы здесь, – она ткнула пальцем в хлипкие доски, – лежало что-нибудь более надежное.
Коул не стал тратить время на бесполезную дискуссию. Он перешагнул на ее сторону, перехватил сумки в одну руку, Микаэлу в другую и поволок их – и Микаэлу, и сумки – по этим самым хлипким доскам. Как раз в середине под тяжестью двух тел они опасно прогнулись, но Микаэла только и успела, что испуганно охнуть, как уже оказалась на другой стороне. Но вместо того, чтобы отпустить, Коул Рассел, продолжая сжимать руку бедняжки, поволок ее дальше.
Микаэла изо всех сил уперлась ногами в землю и выдернула свою ладонь из его пальцев.
– Я сама в состоянии добраться до дома! – заявила она, растирая сплющенные пальцы.
– Я только на это и надеюсь!
– Все плохо, плохо… просто ужасно… – бормотала Микаэла, преодолевая последние ярды, отделявшие ее от дома.
Плохо было все: ее стычка с Коулом Расселом, слишком скудный запас хороших манер и терпения управляющего ее ранчо и дом, встающий перед ней во всей красе. Он сильно постарел и выглядел убого. Краска облупилась, доски кое-где рассохлись, а давно не мытые окна казались слепыми.
Когда Микаэла добралась до входной двери, Коул успел уже скрыться в доме. Микаэла опасливо шагнула в полутемное нутро и едва не столкнулась в дверях с выходящим Коулом.
– Прошу вас, мисс Престон.
С ней еще никто и никогда не обращался так бесцеремонно. Коулу Расселу это с рук не сойдет!
Но едва Микаэла увидела его глаза, как у нее пропало всякое желание изливать на этого мужчину свое раздражение. Она подавила в себе желание прошмыгнуть в дом бочком и, расправив плечи, вошла очень медленно.
И хорошо, что медленно! Микаэла едва успела сделать пару шагов, как обо что-то запнулась и едва не растянулась прямо у порога. Только в самый последний момент, ухватившись за что-то напоминающее колонну, она сумела удержаться на ногах. Девушка сдернула очки и стала испуганно озираться по сторонам, но это занятие имело бы смысл только в том случае, если бы у нее имелся прибор ночного видения: в комнате было так сумрачно, что едва угадывались отдельно стоящие крупные предметы. И Рассел как в воду канул.
Она была так напряжена, что, услышав скрип, едва не подпрыгнула. Но стало немного светлее – Коул открыл тяжелые ставни, и Микаэла смогла осмотреться.
Лучше бы она этого не делала! Внутри дом выглядел еще более убогим, чем снаружи. Повсюду паутина и толстый слой пыли. Какой-то непонятный хлам по углам и запах затхлости и сырости… Господи, что она тут делает?! По правде говоря, любой здравомыслящий человек предпочел бы разместиться в коровнике, который выглядел как на глянцевых фотографиях из специального журнала о сельском хозяйстве. Или на худой конец в одном из многочисленных амбаров, вид которых наводил на мысли об укрепленных стенах фортов времен Дикого Запада.
Этот дом вызывал только одно желание – бежать как можно быстрее и как можно дальше отсюда!
Микаэла услышала приближающиеся шаги и поняла, что Коул стоит за ее спиной.
– Я вас предупреждал, – словно в ответ на ее мысли сказал он.
– Почему здесь все так… ужасно?
– Здесь уже несколько лет не ступала нога человека, – сказал он, будто обвиняя в этом ее. – Чего же вы хотите?
– А почему?
– Что почему?
– Почему не ступала?
– Это у вас нужно спросить, – буркнул он.
– А по-моему, у вас! – Микаэла повернулась к Коулу и накинулась на него: – Вы управляющий, мистер Рассел! Почему вы довели дом до такого состояния?
Кажется, он не был готов к этой атаке. Вид у него стал каким-то странным, словно Коул чем-то невыразимо удивлен и изо всех сил пытался это удивление скрыть.
– Ну? – воинственно потребовала Микаэла, решив, что преимущество на ее стороне.
Коул наконец справился со своими эмоциями и нахмурился.
– Я довел?! – возмутился он. – А вы, мисс Престон, хорошо изучили завещание Теда?
– Я… то есть… А в чем, собственно, дело?
– Тед особо оговорил, что ответственность за дом целиком и полностью ложится на вас.
– Что вы такое говорите?! – попыталась возмутиться Микаэла, но Коул еще не закончил.
– В доме запрещаются любые переделки и вообще любые действия, операции и указания, кроме тех, которые даны непосредственно вами, – монотонно перечислил он голосом заправского нотариуса. – Это ваш дом, мисс Престон. Ваш в полном смысле этого слова. Что-то делать с ним – только ваше право, но почему-то вы этим правом ни разу не воспользовались. Чего же вы теперь хотите?
Она хочет прожить свой отпуск в человеческих условиях, а не в этой… дыре!
– Ерунда какая-то… – удалось выговорить Микаэле.
– Отнести ваши сумки обратно в машину? – холодно осведомился Коул.
Похоже, он изначально не сомневался в исходе этого "эксперимента". Но когда он это сказал, Микаэла снова совершила свою давнюю ошибку: пошла наперекор всему, в том числе и здравому смыслу.
– Я была бы вам очень благодарна, если бы вы отнесли их наверх.
– Мисс Престон, не упрямьтесь… Вы не можете остаться здесь, – увещевательно сказал он.
И тогда Микаэлу совсем "переклинило".
– Как вы изволили мне объяснить, это мой дом, – холодно сказала она. – И я решаю, оставаться мне здесь или нет. Ваши советы мне ни к чему.
– Как пожелаете! – Его голос снова стал холодным и отчужденным.
Коул больше не стал тратить время на уговоры, а просто подхватил ее сумки и понес наверх. Ступени жалобно скрипели под его ногами.
– Принесу все остальное… – хмуро сказал он, появившись через некоторое время, и снова исчез.
Микаэла почти автоматически двинулась к лестнице и стала подниматься на второй этаж, боясь даже представить, что ждет ее там. Дверь в комнату, которую она занимала в свой первый и последний приезд к дяде, была приоткрыта, и Микаэла заглянула туда. Полумрак, прохлада, горьковатый запах высушенных трав… Девушка открыла ставни, подняла раму, впуская в комнату свет и свежий воздух, и огляделась. И вовсе не так страшно, как она боялась представить. Относительно чисто, мебель закрыта чехлами, а на полу громоздятся ее сумки.
Микаэла снова отвернулась к окну, оглядывая двор, который был как на ладони. Поперек пролегала вышеупомянутая траншея, рассекая двор по диагонали почти пополам, как уродливый шрам. Поскольку ее предназначение оставалось для Микаэлы неясным, она оставила траншею в покое и стала рассматривать все остальное.
Все постройки были добротными, с чистыми окнами и свежевыкрашенными стенами – видно было, что Коул Рассел знает толк в менеджменте и любит свою работу. Деревья у дома разрослись так сильно, что некоторые ветви дотягивались до крыши. Небольшая деревянная беседка, которую дядя Тед когда-то построил своими руками, бесследно исчезла, а фонтан, который он грозился разбить, так и не появился…
Если бы не ее глупый порыв, она бы еще лет двадцать сюда не приехала. Или даже тридцать. Поверенный дяди Теда, передавший Микаэле завещание с последней волей покойного, в последующем регулярно снабжал ее отчетной информацией о делах на ранчо, которую Микаэла так же регулярно игнорировала. Потому что при всех имеющихся атрибутах владения – завещании, бумагах, подтверждающих ее права на дядино ранчо, и регулярных финансовых отчетах – Микаэла не чувствовала себя владелицей ранчо. Она никак и ничем не заслужила этих денег… Как же она могла на них претендовать?!
"Это глупо", – твердили ей мать и Дейзи. Пожалуй, это было единственное, в чем взгляды обеих женщин совпадали. Но Микаэла упрямо не желала тратить эти деньги.
Внизу что-то довольно сильно грохнуло, и Микаэла, очнувшись от своих мыслей, едва заметно вздрогнула. Коул принес остальное, догадалась девушка и поспешила вниз. Как оказалось, она не зря торопилась: Коула Рассела она застала уже в дверях.
– Мистер Рассел!
– Что-то еще, мисс Престон?
– Я хотела бы знать, что с электричеством и есть ли в доме вода?
– Вода есть, – проинформировал ее Коул. – Электричество появится сразу, как только привезут новый генератор.
– И когда случится сие знаменательное событие? – не удержалась она.
– Через несколько дней. Это я на тот случай, если вы все еще не передумали.
– Я не передумала!
Микаэла не знала наверняка, сколько всевозможных функций было возложено на мистера Коула Рассела, но то, что ее появление прибавляло к имеющемуся перечню еще несколько весьма неприятных и обременительных обязанностей – в этом она теперь уверилась окончательно. И злорадно порадовалась этому обстоятельству. Потом Микаэла устыдилась своих мыслей. Она никогда не была кровожадной, но именно сейчас ей хотелось все сделать наперекор Коулу.
Он смерил ее долгим взглядом и, не говоря больше ни слова, вышел. Некоторое время Микаэла стояла и смотрела на закрытую дверь, а потом желудок возмущенным урчанием напомнил ей, что он "безработный" уже почти сутки! Ноги сами понесли Микаэлу в кухню.
Огромная кухня в отличие от остального дома не выглядела запущенной: ни пыли, ни грязи. Зато здесь запросто можно устроить музей бытовых кухонных приборов и утвари доисторической эпохи. Дровяная печь(!), стоящая в углу, ввела Микаэлу в состояние ступора, граничащего с ужасом, а все остальное, на что натыкался взгляд, имело чисто механическую природу – огромная ручная мясорубка, ручная кофемолка, шестиугольная терка-овощерезка, которой запросто могли воспользоваться великаны… Все это могло работать лишь при приложении человеком огромных физических усилий. Не хватало только утюга на углях, но немного погодя Микаэла едва ли не с содроганием обнаружила и его!
Она почти без сил опустилась на табурет и уронила голову на скрещенные руки. Она могла бы сейчас остановиться в каком-нибудь небольшом отеле в Париже и коротать деньки, посещая музеи и выставки… Или отправиться в Грецию и как следует прожариться там под лучами горячего южного солнца… Господи, она столько раз мечтала отправиться в Каталонию, а вместо этого оказалась в хибаре, на богом и людьми забытом ранчо!
– С вами все в порядке?
Опять этот Рассел, неужели она не может пострадать в гордом одиночестве?! Микаэла незаметным движением смахнула две слезинки и подняла голову.
– Что вам здесь нужно?
– Вообще-то я здесь живу, – сообщил Коул.
– Вы здесь живете? – почти по слогам переспросила Микаэл.
– Это была идея Теда. Надеюсь, вы не против, мисс Престон?
И этот человек утверждает, что распоряжается домом она одна? Он выбрал неподходящее время для своих признаний. Микаэлу захлестнула волна неконтролируемого гнева, который до сей минуты не имел определенного адресата. Это был гнев на собственное безволие, на годы работы, которые казались сейчас потраченными впустую, на попытки самосовершенствования, которое сейчас казалось вообще бесполезным времяпрепровождением… И теперь эта волна нашла выход, и за неимением другого достойного объекта она излилась на Коула Рассела.
– Я против! – выпалила Микаэла. Она и хотела бы сдержаться, да не смогла, внутри нее словно прорвало плотину. – Я не хочу, чтобы меня беспокоили!
Коул выслушал ее молча, с каменным лицом.
– Сегодня же уберу свои вещи. Прошу прощения, что побеспокоил вас, мисс Престон.
Когда он вышел, Микаэла поняла, что натворила. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь!
– Господи… – прошептала она и застонала от безысходности. Неужели она так остервенела, что для нее обидеть человека – раз плюнуть?
Даже если сейчас она и найдет Коула, вряд ли он согласится ее выслушать. Просто пошлет ко всем чертям… и будет прав!
3
Эта ночь была худшей за последние две недели. Вечером, побродив по дому, Микаэла не нашла следов пребывания Коула Рассела, зато обнаружила небольшую кладовку, в которой нашлись постельные принадлежности – хорошо просушенные и заботливо запакованные в полиэтилен – и коробку восковых свечей. Впервые за долгое время она была совершенно одна, в чужом пустом доме, по коридорам которого гуляли сквозняки и какие-нибудь фамильные привидения. Микаэла долго не могла заснуть, прислушиваясь к старому дому, к его скрипам и охам и мучаясь угрызениями совести, а сморивший ее сон принес с собой только кошмары.
Она проснулась от грохота на улице. Тело болело так, словно Микаэла подобно индийским йогам спала на битых кирпичах. Немудрено, ведь кровать, на которой она провела ночь, была не только слишком узкой, но и ужасно жесткой. К тому же у Микаэлы была дурацкая привычка ворочаться ночью. Дома каждое утро ее собственная кровать выглядела, как после великого сражения: простыня свита в жгут, одеяло и подушки на полу. А на этом узком и жестком топчане она то натыкалась на стену, то едва не сваливалась на пол.
Кроме того у Микаэлы болел живот, потому что вчера она так и не смогла нормально поужинать. У печенья был привкус одеколона, а сок был теплым и кислым. Неудивительно, что утром ее несчастный желудок корчился в спазмах. Но и это еще не все злоключения! Микаэла не смогла принять душ и вымыть голову, потому что горячая вода в доме отсутствовала. И все это вкупе было ужасно, ужасно, ужасно!..
Стеная и чертыхаясь сквозь зубы, Микаэла доковыляла до ванной комнаты и с ненавистью посмотрела на хромированный кран, из которого текла такая холодная вода, что руки сводило. Однако это был весьма действенный способ окончательно проснуться. Микаэла подставила сомкнутые ладони под струйку воды и быстро – пока еще хватало духу! – плеснула себе в лицо. Треть воды выплеснулась на пол, еще треть на ее курточку, но и оставшейся трети хватило, чтобы изнеженная благами цивилизации Микаэла Престон тихонько взвыла.
– Зато холодная вода тонизирует кожу, – перестав стучать зубами, сказала она своему отражению в зеркале, висящем над раковиной. Но, похоже, отражение отнеслось к словам первообраза весьма скептически, поджав губы голубоватого оттенка.
Микаэла выбралась из ванной после освежающих – или обмораживающих? – процедур и отправилась на кухню в поисках чего-нибудь живительного.
"Не желаете чашечку кофе, мисс Престон?" – "Да, мисс Престон желает чашечку горячего кофе и яичницу с беконом. Еще мисс Престон не отказалась бы от блинчиков с джемом, ватрушки с черникой, ветчины, сыра и половинки грейпфрута". – "Сожалею, мисс Престон, у нас в меню только три корочки хлеба…"
Микаэла открыла корзину для пикника на двенадцать персон, которая со вчерашнего дня стояла на разделочном столе, и достала термос с кофе и несколько сандвичей с арахисовым маслом, упакованных в бумажный пакет. У вчерашнего кофе был отвратительный привкус, но Микаэла выпила целую чашку. Желудок резко выразил ей свое возмущение, и она сунула сандвичи обратно в корзину. До лучших времен. Потом Микаэла разложила банки с консервами по шкафчикам и приступила к тщательному исследованию кухни. Потому что если она и ланч проведет так же, ее желудок устроит забастовку.
Оказалось, что цивилизация все-таки не обошла ранчо стороной: Микаэла обнаружила микроволновую печь и двухконфорочную электрическую плиту… Только что стоят ее находки, если в доме нет электричества! Подумать только: нельзя хранить продукты в холодильнике, разогреть еду в микроволновке, сварить кофе и вообще приготовить что-либо цивилизованным способом! А также высушить волосы феном, посмотреть телевизор, послушать музыку… Да она даже не сможет почитать на сон грядущий без опасения испортить зрение! Как же бедные люди жили раньше?! Да что раньше! Как – и, главное, сколько времени – она будет так жить?!