Когда она поднималась по ступенькам, то ничего не видела перед собой из-за застилавших глаза слез. Этот человек был просто невыносим! Груб! Она не могла больше вспомнить других слов, чтобы охарактеризовать его. В этот момент Миллисент пожалела, что ее воспитали настоящей леди и она не может сейчас найти подходящего крепкого словца - как раз для такого рода людей.
Она с силой хлопнула дверью и почти бегом поднялась по лестнице наверх, в любимое убежище, в свою комнату. Там она взглянула в зеркало и ужаснулась своему виду. С замиранием сердца она оторопело смотрела на свое отражение. Волосы растрепались после борьбы с Адмиралом в луже и свисали сосульками прямо на лицо. Край нижней юбки, вывоженный в грязи, оторвался и волочился за ней, как хвост. Лицо было в пятнах грязи, а одежда в нескольких местах порвана. К юбке прицепились клочки от кустарника; а на коже шеи, рук, лба лежал слой пыли.
В ярости Милли даже ни на минуту не подумала, как она выглядит. И все это время она учила Джонатана Лоуренса, как подобает выглядеть леди! Неудивительно, что он так буйно хохотал. На нее, действительно, нельзя было смотреть без смеха. Она только удивлялась, почему во время их "беседы" он уже не смеялся. Наверное, ни один человек при взгляде на нее не мог оставаться серьезным. Она вспомнила, как описывала неряшливый вид Бетси, а сейчас она сама выглядела как оборванка! На щеках у нее выступили два алых пятна, и она, приложив к ним ладони, закрыла глаза.
Гнев постепенно стихал, оставляя место крепнущей уверенности, что она вела себя, как последняя идиотка.
Ну что заставило ее гнаться за этой собакой? Самое постыдное было, когда она ухватилась за край бельевой веревки, упала в грязь и волочилась по земле, не выпуская из рук конца веревки!
И все это время Джонатан Лоуренс наблюдал за ней! Он, должно быть, посчитал ее законченной дурой. И вдобавок ко всему, она потом еще учила его, как воспитывать дочь! То, что она говорила, конечно, было верно. Он действительно был безответственным и растил бедного ребенка, как сироту. Но он сам же сказал, что это не ее дело. Если она и могла проявить по отношению к девочке обычную христианскую заботу, то вряд ли должна была позволять себе, нарушив все приличия, кричать на ее отца как обычная надоедливая жена. А что она говорила!.. Такие слова не должны срываться с губ леди. Но что хуже всего, она еще упомянула, в каком виде Лоуренс работал в саду. Настоящая леди никогда не будет говорить такие вещи!
О, Боже, что же она наделала? Она, наверное приобрела в лице соседа заклятого врага на всю жизнь. Миллисент зажмурила вдруг враз увлажнившиеся глаза, и слезы потекли по ее щекам. Она никогда больше не столкнется с мистером Лоуренсом. Он должен просто презирать ее после всего, что случилось.
Она разрыдалась.
Глава VI
На следующий день, как раз во время обеда, кто-то постучал в дверь дома Миллисент. Когда она открыла, с удивлением увидела Бетси. Рядом с ней на полу стояла корзина чистого белья, а в руках она держала букет маргариток. Адмирала не было видно.
- Мисс Хэйз? - неуверенно начала Бетси, как будто бы вообще не была знакома с Миллисент. Она нерешительно протянула цветы соседке. - Это вам. Я нарвала их сама… возле своего дома, - быстро добавила она.
- Ну что ж, спасибо, Бетси.
- Я пришла попросить извинения за вчерашнее. Адмирал не специально это сделал, просто он еще щенок. Папа говорит, что мы должны его лучше обучать. Я… я думаю, мы сможем.
Глядя на виноватое лицо девочки, Милли почувствовала себя неуютно. Со стыдом она вспомнила собственное вчерашнее поведение.
- Мне следовало бы получше смотреть за ним в держать его подальше от вашего белья, - Бетси смущенно подняла на нее глаза. - Вы простите меня?
- Конечно же! Мне нужно извиниться перед тобой. Боюсь, я вчера вышла из себя и наговорила много вещей, которых не надо было произносить.
Бетси подняла все еще хмурое, но уже заметно начинающее светлеть личико, и сказала:
- Папа будто сошел с ума после разговора с вами. Он сказал, что многие вещи, которые он говорил мне раньше, я должна теперь забыть.
- О-о? - в животе у Миллисент что-то опустилось. Бетси кивнула на корзину.
- Я сама стирала. Миссис Рафферти только немного помогала мне. Я не могла отжать простыни. И еще она их погладила. Она не позволила брать мне утюг.
- Ты молодец! - Миллисент становилось еще неудобнее. - Тебе не надо было этого делать. Сейчас ояи выглядят даже лучше, чем до того, как Адмирал напал на них.
- Папа сказал, что я должна сделать это, - наивно призналась девочка. - Он подумал, что это вас немного смягчит.
- Правда? - Она на мгновение сжала губы, но потом не могла не улыбнуться непосредственности девочки. - Думаю, он оказался прав. Большое спасибо за стирку!
Миллисент наклонилась за корзиной и внесла ее за порог. Они стояли, настороженно глядя друг на друга. Потом Бетси опустила глаза и начала ковырять носком ботинка землю. Наконец, она сдавленно спросила:
- Мисс Хэйз, вы ненавидете меня?
- Что? Нет! - слова девочки, произнесенные так мягко и неуверенно, проникли в самое сердце Миллисент. - Конечно же, нет!
- Честно? - Бетси выпрямилась, посмотрела на нее и прямо сказала:
- Папа говорит, вы хотите, чтобы я оставила вас в покое.
Чувство вины совсем подавило Милли.
- Ну, я…. честно говоря, я не привыкла, что рядом дети. Возможно, я слишком… погорячилась. - Миллисент поколебалась минуту и потом доброжелательно предложила:
- Может, ты войдешь и выпьешь молока с кексами? Бетси уставилась на нее:
- Вы правда приглашаете меня?
- Конечно.
- Честное слово? Тогда с удовольствием!
Миллисент просто терялась, слыша такие выражения.
- Хорошо. Тогда пойдем на кухню и посмотрим, что у нас там есть.
Бетси следовала за Милли по коридору, ведущему в кухню. Дверь в комнату Алана была приоткрыта, девочка, заглянув туда, увидела его, сидящего в своем инвалидном кресле у окна с книгой в руках. Бетси остановилась.
- Привет, - поздоровалась она и направилась в его комнату. Миллисент, удивленно взглянув на нее, открыла рот. О, Боже, Алан ненавидит посетителей; она могла вообразить, каково ему будет с этим бестактным ребенком!
- Бетси, кухня в другой стороне, - сказала она, пытаясь увести ее. Но та даже не обратила на нее внимания. Она зачарованно смотрела на Алана и его коляску. Алан оторвался от книги и ошарашенно уставился на нее.
- Вы брат мисс Хэйз? - с любопытством спросила Бетси.
- Да.
- А почему ваш стул на колесах?
- Бетси, - твердо сказала Миллисент. - Мы собирались на кухню за кексами, ты забыла? Прости, Алан.
Бетси взглянула на нее:
- Но я не понимаю, почему он на колесах? - Она заулыбалась и повернулась к Алану. - Вы можете на нем ездить?
Алан заморгал, и на минуту Миллисент показалось, что он сейчас скажет что-нибудь грубое или просто отвернется. Но он прямо сказал:
- Да, я на нем езжу.
- Ей-богу! - Бетси, сбросив с плеча руку Милли, прошла в глубину комнаты.
- Я никогда такого не видела. А он быстро ездит?
Миллисент шла следом за ней, недоумевая, почему она поступила так необдуманно, пригласив девочку в дом. Могла бы догадаться, что та увидит Алана и засыплет его бесконечными вопросами. Но, к изумлению Милли, Алан улыбнулся:
- Нет. Боюсь, мне никогда не удавалось двигаться на нем очень быстро.
- А можно, я буду иногда кататься на нем? - Но не успел Алан ответить, как взгляд девочки упал на коллекцию солдатиков. Алан положил макет на стол, расставив там миниатюрных солдатиков, орудия, лошадей.
Бетси подскочила к столу.
- О, глядите-ка! Целая армия! Две армии! И деревья, и земля, и все-все остальное! - Она оглядела полки с книгами и коллекциями Алана.
- О, у тебя много игрушек!
Миллисент, зная, как чувствителен брат ко всему, что касается его положения, вся внутренне сжалась. Алан приподнял брови и засмеялся.
- Да, я думаю, ты права. У меня действительно много игрушек.
Бетси повернулась к нему, озабоченно нахмурившись:
- Но почему ты играешь с игрушками? Разве ты уже не вырос?
- В некотором смысле.
- Не понимаю…
Алан замялся, и Миллисент быстро сказала:
- Я тебе объясню. Почему бы нам не оставить Алана одного, чтобы он смог почитать? Нам нужно дойти, наконец, до кухни и взять эти кексы.
Бетси переводила взгляд с Алана на его сестру и казалась неудовлетворенной.
- Ладно, - послушно согласилась она и вышла в коридор. На пороге комнаты она обернулась и, обратившись к Алану, сказала:
- Могу я иногда приходить поиграть с вами? Мы могли бы поиграть в войну с вашими солдатиками…
- Думаю, да, - медленно произнес Алан. - Да. Почему бы тебе и в самом деле не навестить меня еще раз?
Бетси вся светилась:
- О-о, хорошо!
Миллисент настойчиво подтолкнула Бетси и повела ее перед собой по коридору. Когда они, наконец, пришли в кухню, Милли наклонилась к девочке и сказала ей на ухо:
- Ты не должна беспокоить Алана.
- Почему? Что с ним?
- Несколько лет назад с ним произошел несчастный случай, и теперь он не может ходить.
Бетси уставилась на нее широко раскрытыми глазами, усиленно соображая.
- Так вот почему у него этот забавный стул?
- Да. Так он может переезжать из комнаты в комнату или выезжать на крыльцо.
- А могу я когда-нибудь его повозить? Это будет весело…
- Не знаю. Алан любит быть один. Он… он не привык к компаниям, особенно к детям.
Лицо Бетси помрачнело.
- Вы имеете в виду, что в действительности он не хочет, чтобы я пришла к нему в гости?
- Я не уверена. - Слова ее брата удивили Миллисент; он обычно не любил, когда рядом были люди, особенно незнакомые! Но он, кажется, нашел Бетси забавной, а не назойливой.
- Он часто устает, и еще он… немного стесняется.
- О-о…
На кухне Миллисент достала из стенного шкафчика вазочку и поставила на стол. Бетси заглянула в нее и увидела, что та доверху наполнена печеньем и пряниками. Она радостно схватила того и другого и уселась за стол. Милли налила ей стакан молока и села напротив.
- М-мм. Как вкусно! Они намного лучше тех, что делает миссис Рафферти!
Миллисент не смогла сдержать улыбку:
- Правда? Спасибо! Я сама их пекла.
- Честно? А вы знаете, как делать все такое?
- Что "все такое"?
- Ну, готовить и все остальное: шить, гладить и тому подобное.
- Да, я знаю, как делать все это. Она помолчала, а потом любопытство пересилило, и она спросила:
- А разве тебя не учат этому?
- Не-а… - Бетси отрицательно помотала головой. - Миссис Рафферти говорит, что у нее не хватает времени и терпения обучать такую трещотку. Это значит - меня.
- В самом деле? - слова этой женщины не понравились Миллисент. Казалось недостойным так называть девочку вместо того, чтобы заниматься с ней. Конечно, это выражение подходило Бетси, но вряд ли ребенок виноват, что ни у кого не было времени научить его полезным вещам и хорошим манерам.
Естественно, отец Бетси мог жениться еще раз; именно мать должна все рассказать и показать девочке. Уже не в первый раз Миллнсент задумалась, что могло случиться с ее матерью. Она не смела спросить Бетси - не из-за того, что это выглядело просто невежливо: она боялась вызвать у девочки неприятные воспоминания.
На какое-то мгновение Миллисент в голову пришла мысль взять Бетси под свою опеку. Она не сомневалась, что могла бы изменить ее поведение и научить не только быть настоящей леди, но и выполнять кое-какую женскую работу. Конечно, это было бы нелегко. Очевидно, Бетси было позволено бегать целыми днями без всяких определенных целей, просто так. Однако Миллисент была уверена, что справилась бы. Но это означает, что она должна была бы большую часть своего времени посвящать девочке, стать нянькой. Все равно Бетси уже сейчас вертится вокруг Миллисент слишком часто и подолгу, задавая вопросы и так далее. По крайней мере, из их общения будет хоть какой-то толк.
Она представила себе Бетси через несколько недель, проведенных под ее неусыпным надзором. Она станет спокойной, с хорошими манерами, и главное, подобающе одетой. Может быть, она завяжет ей банты, перевязав ими пару аккуратных косичек; наденет приличные носочки, чистые туфельки и отутюженное, накрахмаленное, нормальной длины платьице. Бетси будет говорить "пожалуйста", "спасибо" и "да, мэм" и научится не смотреть таким пустым, откровенно-любопытным взглядом, каким она сейчас разглядывала ее. Миллисент слегка улыбнулась нарисованному ею образу. Вести станет привлекательной девочкой, если ее привести в порядок. Отец Бетси будет удивлен; он, без сомнения, искренне поблагодарит Миллисент и извинится за ужасные вещи, которые наговорил ей.
И вот здесь настроение Миллисент резко изменилось. Она ясно поняла, что не сможет заниматься с Бетси. Отец девочки презирал ее, и ему будет неприятно узнать, что Милли чему-то обучает его дочь.
Милли даже подозревала, что он сочтет это вмешательством в их жизнь. Кроме того, он был прав, когда говорил, что поведение Бетси ее не касается. Миллисент ничего не связывало с Бетси Лоуренс и ее отцом. Единственное, чего она добьется - что он еще раз обвинит ее во вмешательстве не в свое дело.
Нет, лучше будет оставить все, как есть. Пусть они сами выпутываются. В конце концов, ей даже спокойнее, если не будет лишних забот и хлопот.
- Что случилось с вашим братом? - невинно спросила Бетси; ее мозг переваривал новую информарцию.
Миллисент растерялась. Прошло довольно долгое время с тех пор, как ей нужно было говорить об этом. В самом начале боль была такой нестерпимой, а вина такой глубокой, что соболезнования соседей и постоянные причитания матери Миллисент просто уже не могла выносить. С тех пор она делала все возможное, чтобы избегать этой темы. А так как каждый в Эмметсвилле знал, что случилось с Аланом, то причины этой трагедии годами не обсуждались.
Теперь же, услышав прямой наивно-детский вопрос, она почувствовала, как что-то сжалось в груди. Она сложила ладони и глубоко вздохнула.
- Он упал с телеги. Мы ехали на самом верху воза с сеном; нас было несколько человек. - На минуту Миллисент еще раз увидела четырнадцатилетнего Алана, высокого и ловкого, который дразнил девчонок и шутил с ребятами. Как все могло бы быть по-другому, должно было быть по-другому, если бы не то мгновение… Если бы не та нелепая ошибка судьбы…
В эту минуту она вновь почувствовала боль; она отвернулась и сказала почти зло:
- Он делал то, что было не положено. Он вел себя неразумно: становился на борт телеги и раскачивался из стороны в сторону, разбрасывая сено. А потом он сорвался. Заднее колесо переехало ему ноги.
Бетси вскрикнула:
- О, нет!
Миллисент встала, взяла вазочку и поставила в шкафчик. Она не смотрела на Бетси.
Девочка некоторое время сидела молча. Потом она вздохнула:
- Боже мой…
- Все говорили ему, чтобы он не вставал, - горько сказала Миллисент. - Ну почему бы ему тогда не послушаться? Если бы он только был немножко поосторожней… Если бы я… - она резко оборвала фразу и отвернулась. - Ну что же, все это давно позади. Нет смысла говорить, что могло бы быть, если бы не…
Бетси вздохнула:
- Это несправедливо!
- Да, несправедливо, - Миллисент почувствовала себя очень старой, какой-то закостеневшей в своем горе. Но потом усилием воли заставила себя вернуться в настоявшее. - Единственное, что мы можем сделать - это принимать все, как есть. - Она попыталась улыбнуться, но безуспешно. - Правильно?
- Наверное…
- Конечно, правильно, - она вложила в эти слова всю свою надежду. - В конце концов, посмотри на Алана. Он смирился с несчастьем и научился хить с ним.
- Что вы имеете в виду?
Миллисент открыла рот, чтобы ответить, но вдруг замерла. Что она имеет в виду? Она сказала это об Алане, но внезапно, после вопроса девочки, почти разуверилась в своих словах, до того не вызывающих сомнений. Научился ли Алан жить с этой трагедией? И в самом деле, мог ли человек смириться с тем, что перевернет всю его жизнь, прикует неподвижного мальчика к замкнутой комнате, практически к постели на всю оставшуюся жизнь?
Милли нахмурилась:
- Я… Алан мужественно переносит это. Он редко жалуется. Он знает, что его жизнь больше не изменится, и он не теряет времени на то, чтобы плакать.
Бетси допила молоко и поставила на стол стакан, облизав белую полоску над верхней губой.
- Я думаю, что я бы плакала, - честно призналась она. - А вы?
- Может быть… закрывшись в своей комнате. Но вряд ли можно ставить себя на место человека, попавшего в беду. Леди не должна показывать своих чувств.
Сказав это, Миллисент вспомнила, как она проявила гнев вчера, прямо во дворе Бетси, и отвела взгляд, не в силах встретиться с широкими честными детскими глазами. Поколебавшись, она все же сказала:
- Едва ли я вчера показала достойный пример поведения настоящей леди. Это было скверно. Я не должна была терять самообладания. Обычно я так не делаю… - Что такого было в Лоуренсах: отце, дочери, собаке - что вытаскивало на свет худшие стороны ее натуры?
- Все верно. Я всегда всех вывожу из терпения. Миллисент удивленно подняла брови:
- Не похоже, чтобы ты говорила об этом с сожалением.
Бетси пожала плечами.
- Папа говорит, что он тоже всегда раздражает людей.
Миллисент не удержалась от улыбки. Этому она охотно поверила. Джонатан Лоуренс пощекотал нервы не только ей; за короткий период работы в качестве издателя ему удалось нарушить спокойствие многих людей. Среди них был и Джонас Уатсон, возможно, самый богатый человек в Эмметсвилле, владелец нескольких ужасных домов в прибрежном районе, которые он взял в аренду, и которые "Сэнтинел" назвал "позором города" из-за их состояния. Она сама была согласна с Лоуренсом в отношении мистера Уатсона, у которого, как она считала, напрочь отсутствовало христианское милосердие, и ужаснулась, читая, что ее церковь, благодаря чьей-то воле, теперь стала собственностью лорда, так как была расположена в том же районе. Однако, Миллисент знала, что большинство людей считали статьи Джонатана просто попыткой чужака посеять недовольство в городе.
- Папа говорит, что если человек проживет свой век, никого не раздражая, значит, он не хил по-настоящему, - серьезно продолжала девочка. - Он говорит, что некоторые из нас рождены быть оводами.
Миллисент моргала, слушая эту нетипичную для большинства философию, столь отличную и от ее собственной.
- Я думаю, это, наверное, больше подходит мужчинам, чем леди или маленькой девочке. - Увидев уже назревающий вопрос в глазах Бетси, она быстро продолжила. - Так как мы покончили с печеньем и кексами, наверное, пришла пора прощаться. Уверена, что мы мешаем Иде, да и я должна вернуться к своей работе.
Когда они поднялись, Бетси с надеждой взглянула в сторону комнаты Алана, но Миллисент, твердо взяв ее за руку, вывела через другую дверь, ведущую к заднему крыльцу. Бетси повернулась и взглянула на нее.
- Мне понравилось болтать с вами, - сказала она с обезоруживающей откровенностью. - Можно, я буду иногда приходить?
- Конечно.