* * *
Анькины родители вообще-то официально так и не поженились. Почему-то поленились или не захотели прогуляться до милого заведения под названием ЗАГС. Только никого из них сложившееся положение не угнетало и не шокировало. Хотя в те времена, когда Аня еще не появилась на свет (чудовищно дикая, нелепая, дурацкая мысль - как это ее могло не быть?!), гражданские браки модными не считались. Их не понимали и осуждали. Но мама - тогда еще и не мама вовсе, просто девочка Женя - плевала на все законы и обычаи. Абсолютно равнодушная к условностям, она всегда жила по-своему, чересчур самостоятельно и вызывающе для обывателей. И Анька уродилась в нее. Правда, мама упорно это отрицала и старалась не замечать. Обычно никто не думает о том, чем награждает детей при рождении. Просто все хотят родить и рожают - вот и все! О чем тут долго размышлять? А дети, как правило, подбирают почти все плохие качества и черты родителей, будто в упор не замечая хороших. Им так нравится, детям.
Во времена Жениной молодости буквально все помешались на физиках. И выйти замуж именно за физика, желательно атомщика, сделалось заветной мечтой каждой мало-мальски смышленой девчонки. И не только девчонки. Даже родители и те начали по-юношески грезить женихами-физиками для своих заневестившихся дочек. Всеобщее сумасшествие продолжалось довольно долго. И Женя Литинская, полька, у которой предки давно обрусели и забыли родной язык, угодила в самые горячие страсти по физикам, как в эпидемию гриппа.
* * *
Борис оказался легким по характеру, беспредельно обаятельным и охмурял девок с ходу. С подошью на редкость наивной, искренней, обольстительной улыбки, широкой и простой. Она в два счета покупала женщин и обещала им куда больше, чем он собирался и мог им дать. Но слабому полу нравилось обманываться. Обманщик чересчур хорош…
В юности он взял за правила ни в коем случае не вступать с женщинами в серьезные отношения. А прощаясь, вычеркивать их из памяти навсегда. Он старался никогда не сближаться ни с кем до такой степени, чтобы потом, неизбежно расставаясь - все равно иначе у него не получится! - жалеть и страдать. Чувствами Борис пробовал управлять, как водой в трубах - то выпустить немного, то подсобрать, то открыть кран, то закрыть… Под руководством главного мудреца, данного Борису природой, - собственного разума.
Но физик ошибся в одном - он внезапно привязался к маленькой Анюте, своей первой дочке, стремительно и чересчур крепко. Жизнь состоит из неожиданностей.
Борис никогда не задумывался над своими ловкостью и хитростью и не использовал их намеренно. Они побеждали, словно независимо от него, выручали в сложных ситуациях и помогали сохранить хорошие отношения со всеми соперниками, у которых он неизбежно выигрывал, и с женщинами, которых неизменно бросал. Милый, очень образованный, такой простодушный и добрый… Так думали о нем все. А он и есть такой. Ценит покой и тишину, а потому прикладывает максимум усилий, чтобы наловчиться превращать всех своих любимых по очереди в некое подобие манекенов и жить по своему вкусу, в укромной заводи. Борис много читал, охотно вступал в разговоры, его мгновенно трогали и волновали любые пустяки, он легко приходил в смятение, и казалось, причинить ему боль сумеет каждый, кто хоть немного постарается. Но ненадолго. Борис моментально отбрасывал ненужные ему ощущения и очень ценил отдых, потому что редко отдыхал. Борис принадлежал к породе людей, которые просто не умеют это делать. Он не мог жить без любимой физики. А увлекаясь работой, уже ни о чем другом не думал и ничего вокруг не замечал.
Однажды насмешливые приятели-коллеги решили проверить этого заумного типа на рассеянность. Проверка прошла на ура. Ему зашили в пиджак металлическую часть молотка. Он ходил две недели и часто растерянно повторял: "Чего-то кособочится сбоку, а почему - не понимаю. И что-то немного тяжеловато…" Все ржали, но Борис был абсолютно искренен и беспредельно наивен. Пока, наконец, Женя не обозлилась, не распорола подкладку и не вытащила то, что "кособочилось".
Борис потрясенно открыл рот.
- Откуда это взялось?..
- От твоей запредельной "не-от-мирности", дурачок! - объяснила Женька.
Ей самой нередко приходилось брать себя в руки и по возможности невозмутимо ждать, когда о ней вспомнят. Терпению она училась у сотрудников Метеоцентра, всегда спокойно выжидающих, когда погода, наконец, придет в себя и внезапно совпадет с их взятым с потолка, а не с неба прогнозом.
После своих личных постов заработавшийся и забывший обо всем на свете Борис возвращался к Женьке сильно оголодавшим. Тогда она торжествовала и сразу объявляла о необходимости отдыха. Разгадав Бориса, хитрая Женька сумела стать для него той самой редкой передышкой, которую он так высоко ценил. Женька хорошо умела ладить с мужчинами - она никогда на них не давила. Секрет простой.
А потому всю жизнь, несколько раз женившись и легко столько же раз разойдясь, наплодив после Ани еще четверых детей, Борис неизменно возвращался к Жене. И вообще часто у нее бывал. Поэтому Аня не чувствовала, что у нее нет отца. Он у нее всегда был. Только ночевал в их квартире не всегда, вот и все.
Однажды Борис заявил Женьке:
- Если бы ты родилась Евой, то не стала бы колебаться и сама бы сорвала яблоко, вместо того чтобы исподтишка подбивать на нехороший поступок Адама.
Женька засмеялась. Она как раз в тот день собиралась его удивить.
- У нас будет ребенок! - сообщила она ему.
- Да? - по-детски изумился Борис. - Как же так?!
- Представляешь, от этого, оказывается, бывают дети! А ты и не подозревал, бедный? Запомни на всякий случай, вдруг пригодится!
Он фыркнул.
- Ладно, рожай! Но ты ведь раньше не хотела… Сама говорила.
Борис знал, что о свадьбе Женя никогда не заикнется. Такой характер.
- Тогда жди! - торжественно пообещала Женька. - Девочку Анюту!
- Почему именно девочку? - вновь удивился он.
- Потому что я так хочу! - заявила Женька. И родила девочку Анюту.
* * *
Сначала Женя рожать не собиралась. Сделала несколько абортов. Тайком от своего любимого физика. У них с Борисом всегда отвратительно решался вопрос предохранения.
- Я привык во всем полагаться на женщину, - весело признался он ей в самом начале их отношений. - Например, при предохранении… Ты это учти, пожалуйста!
- Учту! - усмехнулась Женька.
А когда она забеременела в очередной раз, неожиданно и необъяснимо почувствовала, что должна родить этого ребенка. Должна - и все! Иначе будет беда… Какая?.. Женя не знала. Но Аня словно продиктовала ей свои жесткие условия и потребовала жизни.
- Я не могу убить эту малышку. Не могу! - повторяла Женя, как заведенная, родителям.
Они наорались вволю и безнадежно махнули руками. Рожай, полоумная!.. А где жить будешь?.. Полунищий быт, крохотная сыроватая квартира на первом этаже… Но Борис поступил как настоящий мужчина: купил Жене хорошую кооперативную двухкомнатную квартиру, залез в долги… Но расплатился быстро. Он уже стал хорошо известен и завоевал славу.
С тех пор душа Бориса стала и вовсе свободной и умиротворенной, совесть блаженно посапывала в нежных объятиях Женьки, а мысли текли в одном правильном направлении - она, наконец, прочно стоит на ногах и можно за ее судьбу и за завтрашний день дочери особо не беспокоиться. Хотя Борис помогал Жене неизменно. И ее душа тоже была относительно спокойна.
Однако сломать это равновесие стремились и упоенно мечтали многие. Их имена остались истории неизвестны. На Женьку начали увлеченно писать анонимки.
Какие только ярлыки ей не приклеивали, в чем только не обвиняли! Она даже в самых страшных снах не могла увидеть ничего подобного. И с помощью пожелавших остаться неизвестными "доброжелателей" узнала о себе столько нового, о чем никогда не подозревала и не догадывалась.
Оказывается, она - корыстная особа, попытавшаяся захомутать великого физика и польстившаяся на его деньги. Во-вторых, развратная и даже якобы промышлявшая когда-то самой древнейшей профессией. Ее отлично знают в Москве, поскольку она не один год выслеживала клиентов на углу Нового Арбата и Садового кольца и дежурила в районе Тверской. Евгения нажила с помощью сутенеров немалые деньги, но этим не ограничилась, а кинулась в погоню за деньгами известного ученого.
Кроме того, она в рабочее время бегает в бассейн и сидит с ребенком, который не ходит в детский сад - якобы много болеет. И ездит со своим любовником-прихехешником, то бишь известным физиком, дважды в год в Сочи.
Дальше самое интересное. И самого ребенка, оказывается, корыстолюбивая и жадная Женька родила не просто так, а чтобы использовать всю щедрость родной страны и сесть ей на шею - ведь государство помогает матерям-одиночкам и проявляет о них невиданную, потрясающую, поистине материнскую заботу! Евгения собирается вырастить ребенка за счет государства- ни больше, ни меньше…
Неожиданный поворот сюжета, подумала Женька, надо же так сформулировать… И совсем запечалилась. Она теряла былую веру в людей.
Секретарь парткома архитектурного управления, где работала Женька, мужик деловой, веселый и откровенный, вызвал ее к себе и великодушно дал прочитать все анонимки, написанные разными почерками.
- Ознакомилась? - спросил он, забирая у нее, совершенно обалдевшей и недоумевающей, письма борцов за нравственность.
Женька еле-еле кивнула. Тогда он фыркнул.
- Конечно, нам придется все это осудить. Я не имею права оставить сигналы без внимания. Сама понимаешь! Ты, Евгения, к сожалению, у нас член партии, а нравственный облик советского человека не блюдешь и правил жизни не соблюдаешь. Как свидетельствуют и утверждают эти стойкие в моральном отношении товарищи, не соответствуешь. Ладно, не бери в голову! Она и так у тебя другим забита. Иди проектируй новый домик!
Обсуждение повергло Женьку в шок. Она никогда не представляла себе, что у нее столько врагов. В основном среди женщин. Они, ее коллеги и якобы подруги, выступали и говорили, мол, Жене пора одуматься и взглянуть на себя другими глазами.
"Какими? - думала Женька. - Ихними, что ли? Так это они уже сделали без меня…"
- Мы тебе желаем только добра! - уверяли дамы.
"Мы желаем счастья вам…" - вспомнила Женька популярный хиток и не вовремя засмеялась. Собрание возмущенно загалдело.
- Заканчиваем! - решительно подвел итог секретарь парткома. - Остальное беру на себя!
- А что это вы хотите взять на себя, Виктор Кузьмич? - ядовито пропищала секретарша начальника.
- У вас есть право меня допрашивать? - нахмурился секретарь. - Да еще в таком тоне? Вы ведь член партии! Что вы себе позволяете?
Секретарша присмирела.
Но анонимки продолжали идти и позже. В общем, появление Горбачева пришлось для Женьки очень кстати. Как раз в том году, весной, очередную анонимку направили в Комитет народного контроля. А до этого целых пять штук разослали в разные инстанции - люди никак не могли успокоиться. Письма разбирали и разбирали… То есть Женькино аморальное поведение. Она уже отупела от разборок, привыкла к ним, притерпелась…
Один раз ей даже пришлось сказать при всех, что Анюта - дочка вовсе не Бориса, а совсем другого человека. Хорошо еще, что от нее не потребовали свидетельства о рождении Ани, где голая правда записана черным по белому… Именно то вранье казалось Жене самым ужасным, каким-то по-настоящему предательским. Но Борис тогда готовился защищать докторскую, и Женя боялась ему чем-нибудь навредить.
К тому времени она переехала в другой кооперативный дом, где жили многие ее коллеги-архитекторы. А свою старую квартиру передала Борису. Он женился в очередной раз и в очередной раз собирался разводиться, но хотел оставить что-то бывшей жене и сыну. Поэтому квартира Женьки ему пригодилась. И маленькая Анюта, невесть каким чудом угадавшая ситуацию, хотя ничего не осознавала и не разбиралась еще ни в чем, старательно обходила всех соседей, гуляла во дворе только одна и возвращалась домой так, чтобы ее никто по возможности не видел и не замечал.
Но давать себя в обиду Анька не собиралась даже в пятилетнем возрасте. Мать прозвала ее жучкой после одного случая.
Соседка по площадке, встретив как-то Аню во дворе, где она гуляла абсолютно самостоятельно, вдруг запела:
- Такой чудесный ребенок, все умеет, все понимает, потому что родителями брошенный! Отец неизвестно где, мать якобы работает целыми днями или занимается своими делами! Няню почему-то уволили. Денег у матери на нее, видите ли, не хватает! А девочка растет сама по себе, никому не нужная!
Аня поняла, что эти не понравившиеся ей разговоры надо немедленно остановить. Если сейчас не поставить соседку на место, наезды на родителей и сплетни будут продолжаться.
- Да замолчи ты, бабуля мелкая! - выдала Аня. - Играть мешаешь! У тебя свои дела, у меня - свои. Так что лучше топай отсюда подобру-поздорову!
Соседка, считавшая себя еще молодой, изумленно затихла, а потом, на все лады ругая современное грубое и наглое поколение, возмущенно протопала к дому. Зато расхваливать Аню и приставать с критикой ее родителей перестала. И вообще старалась обходить девчонку стороной. Как обо всем узнала мать, Аня не догадалась - не сама ведь соседка пожаловалась! - но прозвище "жучка" в семье прижилось. Аня на него не обижалась, считала справедливым и даже гордилась им.
Больше того, она взяла на вооружение крики разгневанной соседки и стала часто, с большим удовольствием и восторгом повторять, копируя чужую интонацию:
- А я совсем обняглела-а!
Девочке нравилось чувствовать и видеть себя сильнее, хитрее и практичнее других, взрослых и старших, проживших на земле куда больше, чем она, Анька, но ума и опыта так и не наживших. Это радовало, вдохновляло на новые подвиги и свершения, подзаряжало силами и энергией, как батарейку. И Аня усердно развивала свои способности, понимая, что именно они ее в конце концов вывезут. Куда и как вывезут - не догадывалась и не задумывалась. Просто знала - и все! И верила в свое светлое завтра.
В одиннадцать лет она заявила матери:
- Ты мне только о сексе ничего не рассказывай! Вы, взрослые, всегда делаете это с таким смущенным видом! Зачем ставить себя в неловкое положение? А я и так уже все выведала, что нужно.
Мать изумилась. Она пыталась заинтересовать Аню своей профессией, которую очень любила. Но Аня оставалась к ней равнодушной и намылилась поступать в медицинский.
- Архитектура - самое непонятное и сейчас почти забытое, к сожалению, искусство, - часто повторяла Евгения Александровна. - Не могу понять, почему так получилось! Ведь именно архитектура символизирует свою эпоху и в течение многих веков напоминает беспамятным людям о прошлом. Словно рассказывает с помощью немногих уцелевших строений и сохранившихся памятников о том, что думали и чувствовали люди, их построившие, о чем они мечтали. Любые храмы и церкви, дворцы и замки, жилые дома и коттеджи - это история. Они лучше всяких книг раскрывают суть, проблемы и величие своего времени.
От мамы Аня научилась внимательно вглядываться в дома, отличать их стиль и особенности, видеть их плюсы и минусы. Но становиться архитектором не собиралась. Только в мед… Она будет лечить людей.
В детстве, увлеченно занимаясь лечением заболевших кукол, зайцев и медведей, Аня вдруг решила, что врач - самый главный человек на земле. Он один может разобраться, что у человека болит, какие ему глотать таблетки, чтобы выздороветь, как себя вести, чтобы не заболеть снова… Он один распоряжается человеческим здоровьем и даже жизнью. Про Бога она тогда не думала. Мать была равнодушна к религии.
Ане часто казалось, что мать немного давит на нее, пробует подчинить себе во всем, сделать себе подобной. Она хотела вырваться из-под этой власти. И с помощью профессии тоже.
3
В прошлом году у Ани вдруг появилась новая странная привычка проводить языком по внутренней стороне верхней губы. Словно гладить зубы.
Ольга сориентировалась моментально.
- Ты так не делай, - вроде бы добросердечно посоветовала она, скопировав Анино непроизвольное движение. - Иначе мальчики любить не будут!
И нехорошо засмеялась.
А когда у Ани в десятом классе на лице высыпали противные мелкие прыщи, Ольга, не говоря не слова, пристально изучала их, словно пересчитывала, все уроки напролет. И Аня терзалась. Мать истратила немало денег на косметические кабинеты, чтобы свести прыщи с Анькиных щек и лба.
Несмотря на мелкие Ольгины пакости, Аня все равно знала: Ольга ей предана. И эти выпады и уколы - просто выпады и уколы, как в фехтовании, где нужно уметь отбить удар противницы, поскольку редко кому из женщин удается избежать магии собственной стервозности. Почему-то именно роль заразы и стервы привлекает их чаще всего. Да и сыграть ее им частенько удается отменно.
Плюс ко всему Оля была влюблена в Игоря Скудина их одноклассника. А тот бродил по Аниным следам. Давно и постоянно. Так что никаких секретов тут не существовало. Все несложно и объяснимо.
Почему ей часто снится этот странный сон о погибшей Земле?..
- Твой Апокалипсис, - посмеивалась мама. Что смешного?..
Мама не понимала. Или не хотела понимать. Порой статус матери предусматривает полное непонимание некоторых проблем собственных детей. Иногда матерям даже требуется проявить настоящую тупость. Й тогда, глядишь, дети тоже начинают считать, что проблема яйца выеденного не стоит…
В составе экипажа космического корабля их насчитывалось пятеро - командир Роальд, врач Анна и кто-то еще. Рассмотреть лица других Аня не успевала. Штурман, бортинженер, бортмеханик… Ракета взяла старт ранним майским утром.
Они быстро вышли на околоземную орбиту. Все шло по плану. Команда собиралась пробыть в космосе полгода. Полгода… Такая малость… Ане мечталось провести там всю жизнь. Но и шесть месяцев тоже неплохо. Она, наконец, свободна от забот и тревог.
- Потому что на седьмом небе, - шутила мама и весело поглядывала на Аню.
Да, возможно…
Правда, за ней там внимательно следил в три пары глаз экипаж, но Ане казалось, что глаза эти - дружеские, зла не таящие. Почему она так считала, объяснить невозможно.
В соответствии со сном, она довольно долго упорно пробивалась именно в эту команду, настаивала на этом полете, а когда добилась своего, неожиданно почувствовала себя вымотанной, измочаленной, не годной ни на что. Даже почти равнодушной к дальнейшему. Внезапно захлестнула чудовищная усталость, о которой никто не должен был догадаться, иначе не видать ей того полета…
Во сне Аня с трудом справилась с собой. Но она всегда умела приводить себя в нужное состояние. Хотя не всегда сразу… Родители наделили ее отличной и редкой способностью всякий раз, после любых катастроф, словно рождаться заново. Она умела перешагивать через прошлое и смело топтать разбитые стенки вчерашнего дня. Но большинство людей вокруг нее неохотно расставались с пройденным и ничего не забывали. Это часто мешало Ане и отравляло ей жизнь.
Однако в ее неизменном сне на рассвете солнечного майского дня ракета брала старт…
Командира звали Роальд.